Теперь мы с Гаем ухахатывались в два голоса, а Лэс вприпрыжку скакал в сторону спасительных деревьев, сверкая голым задом, одной рукой хватаясь за ушибленный лоб, а второй пытаясь защитить свое достоинство от наших цепких взглядов.
Вдоволь поиздевавшись над несчастным Лэсом, пришлось наконец признать, что я тоже пострадавшая сторона. Присекая на корню попытки Гаера меня сопроводить, я подхватила свою сумку и направилась к реке подальше от любопытных отмывать волосы и сушить их и одежду с помощью универсального фена "марки Луэ".
Когда я, чистая и пушистая, вернулась к лагерю, парни уже спали. Тихонько поблагодарив южный ветерок за содействие, умостилась на заботливо приготовленном для меня лежаке и уснула.
* * *
Раннее утро предвещало хороший солнечный денек. Хотя, что и говорить, климат в Лании был теплый и комфортный. Я, разбуженная ароматами жарившихся на костре колбасок, сладко потягиваясь, поспешила присоединиться к завтраку, пока его весь не уничтожили голодные мужские особи.
Гай и Лэскар, заключив временное перемирие, молча, занимались приготовлением завтрака и сборами в дорогу. Гай любезно протянул мне дымящуюся на ветке шпикачку и сунул в руку кружку горячего "местного чаю". Я поблагодарила его и принялась наслаждаться трапезой. Лэс, быстро проглотив свою порцию, пошел седлать лошадей.
— Гай, — обратилась я к блондину. — Благодарю тебя за терпение и за спасение Лэса.
— Не за что, Ониэ, — не отрываясь от завтрака, ответил Гаер. — Только слова благодарности должна говорить не ты. Скажи, тебе так дорог этот сопляк, что ты готова ради него прыгать в реку?
— Дело не в Лэсе...Понимаешь, Гай, — я положила свою руку на плечо мужчине. — Для меня человеческая жизнь ценна. Возможно, по местным меркам, я слишком сердобольная, но извини, какая есть. Смотреть, как гибнет человек и ничего не делать для меня не допустимо...
— Всех спасти ты все равно не сможешь, — прервал мой монолог Муррпау. — Для женщины ты странно рассуждаешь.
— Почему странно? — удивилась я. — Именно женщине в большей степени свойственно сострадание к ближнему.
— Не спорю, — согласился Гай. — Но не каждая женщина будет рисковать собой, спасая чью-то жизнь. Вернее, вообще не встречал таких женщин.
— Ты осуждаешь меня? — поинтересовалась я.
— Нет...Пытаюсь понять, — Гай пожал плечами, словно сомневался в чем-то. — Твои взгляды на жизнь, Ониэ, могут сослужить тебе плохую службу. Будь осторожна.
— Спасибо, Гай, — я убрала руку с плеча блондина. — Запомню твой совет.
Муррпау резко встал. Казалось, что он ждал момента, когда я от него отцеплюсь и, воспользовавшись ситуацией, решил окончить неприятный разговор.
— Собирайся в дорогу, Оникс, Улгава ждет нас, — и, вылив из своей кружки остатки отвара в костер, пошел прочь.
Погрустить мне не дал Лэс. Он, мрачный словно грозовая туча, появился из-за дерева и направился ко мне. Сел у костра и начал веткой нервно расшвыривать угли. Через несколько минут нарисовался Гай и опустился на бревнышко рядом со мной. Оба молчали. Но это молчание натянутой тетивой звенело у меня в ушах.
— Опять поскандалили? — поинтересовалась я у мужчин.
— Нет, — угрюмо буркнул Лэс. — Тут такое дело, Онич...
Парень сконфузился и замолчал. Я воззрилась на более уравновешенного Гаера. Тот печально на меня взглянул и опустил голову.
— Ну, что вы молчите, глазки потупив? — вспылила я.
— Ониэ..., — начал объясняться Гай. — Твоего коня нигде нет.
— Что? — я схватилась за сердце. — Как это нет?
— Мы обыскали окрестности, присутствие твоего бешеного жеребца не обнаружено, — подтвердил Лэс.
Я вскочила на ноги и бросилась проверять слова мужчин. Бегала по роще, берегу реки, по тракту около двух часов. Парни тоже помогали по мере своих сил. Уходил в ночь, поганец, одному ему известными траекториями. Следы коня отсутствовали как вид. Я звала, ругала, угрожала, отправила Луэ на поиски, даже незаметно вошла в транс и осмотрела местность на предмет беглеца. Нигде этого ирода не было. Выбившись из сил, я вернулась в лагерь и, опустившись на травку, от безысходности начала давиться слезами. Вернулся Лэс и принялся с усердием исполнять обязанности жилетки.
Гай копался в сбруе моего коня, сваленной аккуратно в сторонке.
— Что ты там ищешь? — рявкнул Лэскар на блондина. — За ненадобностью решил прикарманить чужое?
Гай пренебрег ответом на высказывание Лэса и продолжал разбирать упряжь.
— Вот он, — через несколько минут Гай стоял рядом с нами, держа в руках недоуздок. — Ониэ, почему ты не надела это на своего коня, когда распрягла его?
Я подняла зареванное лицо на парня, не понимая, к чему он клонит.
— Я?...кх..кх.. Забыла, наверное. А в чем собственно дело?
Гаер в сердцах швырнул недоуздок обратно в кучу.
— Твоей буйной лошади всегда нужно чувствовать на себе вещь хозяина, разве ты не знала?
Я постаралась пошире открыть глаза, превратившиеся в тонкие щелочки из-за рыданий.
— Не знала, да еще и забыла, — вставил свое веское слово Лэс, крепче прижимая меня к своей широкой груди.
— Теперь ищи ветра в поле, — подытожил Гай и начал распределять мои пожитки по бокам Перышка и Изергиль.
— Давайте еще поищем, — всхлипывала я.
— Нет смысла, Ониэ, — отрезвил меня Гаер. — Если конь сильно привязан к тебе, то рано или поздно, он появится. Если же нет, ... то ... не велика потеря.
* * *
Я ехала, словно принцесса, с Лэсом, бочком примостившись на луке седла Изергиль. Юноша, довольный собой, крепко обминал меня за талию и злорадно посматривал на Гаера.
Перепалка, которую устроили мужчины из-за того с кем мне ехать далее, зашла в тупик. И я, выступая в роли переходного кубка, решила сначала осчастливить Лэскара, мотивируя свой выбор тем, что как минимум еще несколько часов я буду рыдать. И чтобы не марать красивую и сухую одежду блондина, продолжу поливку уже орошенной территории. Гаю видимо надоело спорить, и мы, наконец-то, двинулись в путь.
Мой выбор был на редкость удачный. Лэс не давал мне грустить. Рассказывал байки, шутил, увлеченно описывал свои подвиги. В общем, теперь блестяще исполнял роль домкрата моего настроения. Чем больше веселилась я, тем мрачнее становился блондин.
Подгадав момент, когда Изергиль споткнулась, Гай нарушая нашу с Лэсом идиллию, подъехал вплотную к нам и протянул мне руку, приглашая пересесть на Перышко.
— С чего бы это вдруг? — окрысился Лэскар. — Еще и часа не едем.
— Твоя лошадь устала, умник, — Гай пригвоздил Лэса взглядом. — Леди Ониэ, перебирайтесь ко мне.
Я не стала скандалить и дала себя пересадить на Перышко. Изергиль, думается, облегченно вздохнула.
Седло у Муррпау оказалось много шире и удобнее, чем у Лэса. Гай сдвинулся на самый край, освобождая мне поле деятельности, чем я не преминула воспользоваться и начала моститься поудобнее, пихая локтями Гаера под ребра. Приткнувшись блондину плечом под мышку, я почувствовала крайнее смущение и опять начала ерзать.
— Тебе неудобно? — участливо спросил Гай и аккуратно, словно боясь испачкаться, приобнял меня за плечо.
— Нисколько, — буркнула я, невольно вздрагивая и пряча лицо от Гаера.
Лэс пялился на нас и широко улыбался. Мне захотелось провалиться сквозь землю. Набравшись смелости, я развернулась к Гаю лицом. Хотела что-то сказать, но когда встретилась с ним взглядом, резко передумала. Трепаться о глупостях с Гаером не хотелось.
От Муррпау приятно пахло. Мягкий, но терпкий запах начал кружить мне голову, а его длинные волосы, развиваемые паскудным ветерком, щекотали нос. Не вытерпев, я чихнула и взяла в руку длинную светлую прядь волос, чтобы откинуть ее за плечи мужчине. Невольно получилось, что я обняла блондина. Вдруг Гай дернулся, словно его молнией по темечку долбануло, и резко остановил Перышко.
— Эй, Лэскар, — окликнул он по имени нашего попутчика, что еще больше вогнало меня в ступор. — Принимай леди к себе, мне все это порядком надоело.
Ошарашенный Лэс подъехал к нам. Гай, крепко ухватил меня за талию и, не объясняя столь резкого изменения своего настроения, сдал с рук на руки чернявому. Мы с Лэсом в недоумении переглянулись. Гай развернул коня и, поднимая столб пыли, помчался галопом в обратном направлении.
— Ты его укусила? — поинтересовался Лэс, когда Муррпау исчез с горизонта.
— Я в шоке, куда подевался тот милый обходительный молодой человек, которого я встретила на развилке дорог? — промямлила в ответ. — У него на меня вероятно аллергия.
— У него все было спланировано, — сделал свой вывод Лэс.
Я удивленно уставилась на парня.
— Ну, да, именно, — кивнул мне юноша. — Давеча он долго присматривался к твоей богатой амуниции. Так вот, сбрую то он на своего коня взгромоздил. Так что, осталась ты, Онич, и без коня, и без снаряжения.
— Ну, ты и сказочник, — мне не хотелось верить в слова Лэса, но другого объяснения на ум не приходило. Непреднамеренный всхлип вырвался из груди.
— Не боись, прорвемся, — утешал меня Лэскар. — Скоро Улгава. Устроимся на ночлег, осмотримся, попривыкнем. Я выиграю турнир, получу кучу денег и, так и быть, куплю тебе коня.
— Ты думаешь, что все так печально? — не унималась я.
— Почему печально? — усмехнулся Лэс. — Считаю, что все, с точностью до наоборот, ... к лучшему.
Ехали мы медленно и к вечеру вряд ли успевали попасть в Улгаву. Кобылке тяжело было нести двоих, и она начала капризничать. Пришлось зарулить в попавшуюся нам по пути деревеньку. Вкусно отобедав в харчевне, отдохнув и узнав последние новости из столицы, мы двинулись дальше.
Населенные пункты и местные жители стали попадаться очень часто, поэтому мы в предвкушении ждали окончания этого паршивого дня, мечтая о кровати с мягкой периной и чистыми белыми простынями. Но время, как назло, плелось медленно, словно раненная черепаха.
Солнце клонилось к закату, но до темноты было еще далеко. Мое мягкое место стало квадратным и, вероятно, синим. Вспоминая Титаню, его удобное седло и легкий шаг, от которого мой седалищный нерв никогда не уставал, я сникла.
И вдруг, почувствовала наплыв эмоций: жарких, сильных, объемных и многократно увеличенных нечеловеческим воплем радости. Я обернулась. На нас несся мой Титаник, выпучив глаза и разбрасывая свои конечности в разные стороны в дикой пляске бешеного галопа. Следом, давясь пылью из-под ног Титани, во весь опор мчался Гай.
Не успевая остановиться, ирод пронесся мимо. Опомнившись, резко затормозил, припадая на задние ноги, развернулся и, словно щенок, соскучившийся по хозяину, погарцевал к нам. Его мягкие губы ткнулись в мои ладони. Конь ластился и заглядывал мне в глаза. "Прости, прости", — читала в них и слышала у себя в голове. Я выскользнула из седла и повисла на шее у коня.
В это время Гай поравнялся с нами. Блондин выглядел малость помятым, всклоченным и уставшим. Его светлые красивые волосы, лицо, одежду и Перышко покрывал ровный слой серой дорожной пыли.
Оба мужчины спешились.
— Не ожидал тебя снова увидеть, — хмыкнул Лэс.
— Я умею удивлять, — парировал Гай и для верности ухватил Титаника за нащечный ремень.
— Гай, милый Гай, — я бросилась блондину на шею и повисла кулем. — Спасибо, спасибо. Где ты нашел его? Гай, я...я, — верещала, задыхаясь от счастья. — Никогда этого не забуду. Спасибо, спасибо.
— Не стоит благодарности, — Гай начал отдирать меня от своего тела. — Ониэ, вы сейчас перепачкаетесь вся.
Гаер снял амуницию Титани с крупа Перышка и всучил в мои тянущиеся к нему ручонки.
— Теперь каждый при своем, — добавил он и недобро зыркнул на Лэса.
— Ты, Гай, прям спаситель страждущих, может это твое призвание? — поддел блондина Лэс. — Куда не повернись, вырисовываешься ты со своей навязчивой помощью.
Я толкнула парня в бок локтем, но тот и не думал униматься.
— Утопленников спасаешь, дев охраняешь, коней находишь, — начал перечислять Лэскар, загибая пальцы. — Двоим героям тесно на одной дороге, не находишь, блондинчик?
— Лэс, — одернула я зарвавшегося юнца. — В отличие от тебя, Гай подтверждает свои подвиги фактами, а ты только языком мелешь.
Парнишка обиделся:
— Мне не дают возможности себя проявить.
— Кстати, утопленников двое на моем счету, — улыбнулся Гай. — Паршивца я выловил в реке за несколько верст от нашего бывшего лагеря. Конь у тебя, Ониэ, водоплавающий оказался, и скотина вредная да хитрая, даром что быстрый. Была б моя воля, давно уже сдал бы мяснику на колбасу.
Титаник, слыша такое непочтение к собственной персоне, оскалился, но кусать Гая поостерегся. Вероятно, на то у коня были веские причины, мне пока не известные.
Глава 28. Улгава
И собака в столице лает центральнее.
Станислав Ежи Лец
Последняя ночь нашего путешествия в столицу Лании прошла скоротечно, на мой взгляд, и на удивление мирно. Теперь, когда уже скорое прибытие в город стало необратимой реальностью, меня начали одолевать мрачные мысли по поводу дальнейших туманных перспектив. Моя корма окончательно завязла в трясине этого подленького мирка и утягивала меня на дно, медленно, но верно.
Я с грустью смотрела на своих спутников, которые за наше короткое путешествие стали мне близки. Лэс, милый и веселый Лэс, скоро окунется с головой в свои заботы. У него есть цель и он, я уверена, с легкостью достигнет желаемого. Его вера в себя родила во мне жгучую белую зависть.
Гай, вот о ком нужно переживать в самый последний момент. Этот человек, сделанный из железа и льда, молотом своей непрошибаемости мог долбить самые мощные крепостные стены. Его оппоненты либо умрут от скуки, либо покончат жизнь самоубийством, не желая мириться со своей ущербностью по отношению к Его Белобрысому Святейшеству.
Родственнику Гаера, к которому тот спешил на помощь, я тоже завидовала, но завистью черной. Счастливчик будет в надежных и цепких руках, из которых вырваться будет крайне сложно.
А я? О своем будущем мне даже думать страшно было.
Дорога начала петлять, огибая холмистую местность. Я вперилась вдаль. Нас ожидал подъем. Еще рывок, еще спуск, и я увижу город, в котором мне предстоит принять важное решение, оставить друзей и пойти навстречу моей судьбе.
К тому времени, как я оправилась от легкой растерянности, вызванной напряжением головной мышцы, на тракте стало все больше попадаться путников — как встречных, так и двигающихся в нашем направлении. Красиво разодетые всадники и рыцари в парадной амуниции, спешили на турнир. Каюсь, иногда я выворачивала шею, разглядывая особо красочных представителей высшего света. Пешие странники всех мастей и возрастов вызывали во мне меньший интерес. Купеческие обозы с товаром не цепляли. Небольшие военные отряды были мною отмечены и заняли почетное второе место, после рыцарей, на пьедестале моих интересов к окружающим. Все они, и стар, и млад, торопились попасть в Улгаву и заняться своими неотложными делами. Все, кроме меня. Крестьянские повозки, первые с конца в моем списке, запряженные лошадьми, а чаще облезлыми волами, доверху были навьючены различной поклажей, которая имела свойство вываливаться из обоза в самый не подходящий момент. Рассеянные хозяева замечали пропажу не сразу, но когда все ж до них доходило, что "кобыле стало значительно легче", они опрометью бросались искать добро. Процесс этот был долгий и не всегда успешный, но лишаться нажитого непосильным трудом никто не желал. Поиски затягивались, а неповоротливые повозки, брошенные посреди дороги, тормозили все движение, создавая неразбериху и перебранки между участниками движения. Пробки — извечная проблема городов, и здесь имели место быть.
