Шумное многоголосье витало на тракте, окуная меня с головой в омут местного колорита. Я, увлекаясь все больше разглядыванием встречных, совершенно забыла про приближающийся город.
Но вот мы одолели подъем, и я увидела ее — Улгаву.
Город — для меня близкое и понятное существо. Город — огромный жужжащий и грохочущий рой, тандем бетона и стекла, закатанный в асфальт осколок мира, вот чем был для меня он. Сейчас я видела иное.
Отсюда, с холма, открывался вид на совершенно другой город, от которого веяло спорным историческим романтизмом в купе с навязчивыми ассоциативными образами скудного средневековья. Хотя откуда мне знать, как в реальности выглядели города в ту эпоху. Одно могу сказать точно, я рассчитывала увидеть красивые величественные замки, а на деле все оказалось банальнее.
Улгава раскинула свои мощи в долине реки, поглощая собой довольно значительную территорию. Широкая река, огибая город, вливалась на востоке в большое озеро, берега которого уходили за горизонт. Не дать, не взять — раздутый Урхарт, мать его так, и Лох-Несс по близости плещется.
Город, как и везде, со временем рос. Было видно, что когда-то, он весь умещался внутри блекло-серой, местами подуставшей, крепостной стены впечатляющей высоты и, наверное, в далеком-далеком прошлом являлся поселением значительно меньших масштабов. Затем, когда Улгава набралась сил, ей позволили излиться из тисков, и она затопила всю долину своими помоями.
Городские стены, образуя двойное кольцо, скрывали от меня город. Я лишь смогла разглядеть крыши самых высоких домов. Внутренняя стена, более приличного белого цвета, нежели ее старшая сестра, имела уже пристойный вид. Она, украшенная красивыми резными бойницами, окружала несколько величественных строений и обширное зеленое пространство, обрамленное деревьями, по логике вещей являющихся резиденцией монаршей особы. Меня, как туристку, жаждущую осмотреть местные достопримечательности, этот архитектурный ансамбль заинтересовал больше всего. Он выгодно отличался от всего остального окраинного нагромождения строений в лучшую сторону, смутно навевая мне образы Карлштейна. Местный король — не дурак, себе домик отреставрировал, а может и заново построил на деньги несчастных налогоплательщиков.
Снаружи от внешней стены все было по-другому: виднелись и крохотные лачуги, и огромные облупленные постройки без окон, широкие и не очень улицы, частично мощеные, но в основном покрытые натуральным и "всеми любимым" гравием, а также, несметное множество заведений с сомнительным набором услуг, предоставляемых в непосредственной близости от главной дороги. Красивые дома богатых горожан притаились где-то дальше, и на глаза попадаться не спешили. Эта часть города растекалась из-под внешней стены и тянулась длинными рукавами вдоль дорог к берегам реки и озера, а затем распределялась по их берегам тонкой обжитой полосой.
— Город ждет своего героя! — воодушевленно выкрикнул Лэс и пришпорил Изергиль, нагло прерывая мое созерцание.
Дорожная "полиция" на въезде в город не уделила нам должного внимания, что меня огорчило ужасно. Сказывался дефицит общения с обычными, не замороченными, гражданами. Взмыленный страж порядка лишь мельком оглядел нашу троицу, спросил о цели визита, взял символическую плату за пользование местный "хайвэем" и, не интересуясь подробностями нашего повествования, пропустил в предместье Улгавы. Отъезжая от КПП, я обернулась. Страж, уже забыв о наших персонах, обратил свой печальный взор на нескончаемый поток гостей столицы, выстроившийся за нашими спинами, и тяжко вздохнул. Его коллеги тоже трудились в поте лица, обыскивая обозы и ругаясь с населением, которое упорно не желало предъявлять свои вещи на досмотр. Как особа не лишенная сострадания, я всем посочувствовала.
Когда мы въехали на первую городскую улочку, на меня свалился обухом грохот окраины. Образно говоря конечно, если сравнивать с шумом, производимым современными городами моей родины, то сейчас звуки Улгавы меня больше удивляли, чем оглушали. Разносчики, сновавшие тут и там, расхваливая товар, перекрикивали оравших во все горло у дверей лавок приказчиков, размалеванные девицы висли на прохожих мужского полу, обещая райское удовольствие за смешные деньги. Верещали дети, играющие прямо под копытами лошадей, ослов и волов, запрудивших улицы. Соседи пронзительно перекрикивались, обмениваясь новостями; от трактиров неслись громкие песни и ругань. У меня от такого наплыва звуков начало звенеть в ушах.
А тут еще и запахи, смешавшиеся друг с другом и превратившиеся в наипоганейшую вонь! Пахло горелым мясом, теплым хлебом, дымом, навозом, приправами, потом, пролитым пивом, — вся эта смесь ударила в мой уже привыкший к лесному духу нос, как городской шум — в уши.
— Полцарства за противогаз! — бубнила я, прикрывая лицо тканью плаща. — Душу дьяволу за марлевую повязку!
— Господа мужчины, — решилась я проявить инициативу, отвлекая тем самым зазевавшихся парней от праздного лицезрения на "красоты" столицы. — В свете предстоящих событий, имею ввиду мероприятие, на которое так стремится попасть Лэс, смею предположить, что у нас могут возникнуть проблемы с размещением наших бренных тел в уютной обстановке местных гостиниц.
— Ты совершенно права, Ониэ, — Гай утвердительно кивнул. — Уверен, мы потратим весь день на поиски мало-мальски приличного места для ночевки. Предлагаю не терять времени даром и немедля этим заняться.
— Была бы крыша над головой, — хмыкнул Лэс. — Да кружка эля, остальное не важно.
— Леди важно, придурок, — одернул Гай парня. — Поэтому мы обязаны помочь ей в этом сложном деле.
— Не травите мелочь, мальчики, — я лучезарно улыбнулась, осознавая, наконец, свою значимость. — Весь наш долгий путь я ощущала себя обузой, слепым котенком, назойливо опекаемым двумя сердобольными мамашами. Теперь, с этим покончено!
— Предпочитаю быть папашей, — буркнул Гай.
— Онич, тебя бешеная блоха укусила или ты решила поведать нам как ты рада избавиться от нашей чудной компании? — удивился Лэскар.
— Нет, что ты, Лэс, — поспешила я заверить мужчину в обратном. — Предлагаю не сбивать коням ноги, а сразу направиться в один трактир, рекомендованный моим знакомым, в котором, думаю, нам не откажут в постоянии.
— Доверимся даме, — согласился Гай. — Теперь наше благополучие в ее руках.
— Опять моего мнения спросить забыли, — буркнул Лэс. — И как с вами рядом можно геройствовать?
— Ты против? — удивленно спросила я у сетующего на жизнь.
— А есть варианты? — огрызнулся Лэскар и, продолжая возмущаться в полголоса, последовал за мной и Гаем.
Протискиваясь сквозь узкую улочку и отбиваясь от навязчивых торговцев, мы, наконец, добрались до внешних ворот города. Заплатив стражникам пошлину за въезд, гордо прошествовали по подъемному мосту, минуя широкий укрепров, заполненный водой. Водица отдавала не первой свежестью, а основной ее цвет был скрыт под плотной зеленью болотной ряски. Не удивлюсь, если по ночам в районе крепостной стены лягушечье племя давало оглушительные концерты, будя недовольных стражей.
За крепостными стенами город поражал своей величественностью настолько, насколько улицы в предместье шокировали. Выстроенные в стройные ряды городские дома, навевали ностальгическую тоску по средневековой романтике старой Европы, которая читалась в каждом камне старинной архитектуры. Улицы, широкие и мощеные, удивляли своей чистотой. За стенами города уже не было скопищ вонючего скота, а оборванцы отсутствовали как класс.
— Элитный райончик, — промямлила я, озираясь по сторонам. — Родственничек Волдара приобрел себе недвижимость в удачном месте.
Достав из сумки верительное письмо с координатами будущего пристанища, я узрела название района. "Внутренний Город, Суходол, название таверны "Пикник на обочине" (мой вольный перевод со всеобщего, хотя вот думаю "Завтрак туриста" тоже емко передает всю многогранную палитру местного наречья).
— Курс на Суходол, мальчики, — я залихватски подбоченилась. — Одно название района уже многообещающе шепчет... Только пока не разберу о чем.
— Не королевская резиденция, — хмыкнул Лэс. — Но вполне достойно для...дамы... Блондину тоже сойдет.
— Лэс, а ты бывал в Улгаве? — поинтересовалась я.
— Бывал, и не раз. Суходол скучноват. Я бы предпочел предместье.
— Ну, так и вали туда, — окрысился Гай. — Нам проблем меньше.
Лэскар повернулся к Муррпау, приподнимаясь на стременах.
— Онич, твой странный телохранитель уж шибко хочет от меня поскорее избавиться. Это наводит на определенные мысли...
— Мысли? Удивляюсь, как они вообще появились в голове продуваемой ветром насквозь, — парировал Гаер.
— Лэс, ты покажешь дорогу? Или нам обратиться к прохожим? — влезла я в очередную перепалку мужчин.
— Лучше обратимся к горожанам, — продолжал Гай. — Некоторые могут двигаться лишь по прямой, сложные мыслительные процессы не доступны определенным кругам населения, к коим относится...
— Если дама желает следовать за мной, — прошипел Лэс, — то готов ее сопроводить. Смею заметить, что народная мудрость по поводу длины волос и умственных способностей человеческой особи вполне заслуживает того, чтобы ей верить. А если учесть еще и то, что особь является белобрысой, все сомнения отпадают сами собой.
Я услышала, как заскрежетали зубы Гаера.
— Дама очень сильно желает, — затараторила я. — Просто умирает от желания.
— Шшасс, де ле ранто, — пробубнил себе под нос Гай, оставляя нас в полном неведении о смысле озвученного. Перевода не последовало, но если честно, и знать не хотелось, куда именно он послал Лэса и меня за компанию.
Шествуя по лицам Улгавы, я понемногу начала обвыкаться. Горожане, как и везде, народ более продвинутый, уделял нашему трио гораздо меньшее внимание, чем забитые и пугливые сельские аборигены. В общей своей массе народ в столице преобладал обычного человеческого племени разных мастей, но иногда попадались гномы (по местному гухузы, просветили меня услужливые мальчики из моего отряда сопровождения). Существа эти были смурные, коренасто-квадратные мужички маленького роста, поголовно бородатые и чопорные. Рассмотреть мне их толком не удавалось по причине их скрытного характера. Уловив интерес к своей персоне, коротышки стремились испариться с завидной прыткостью. Пару раз мой взгляд застревал на массивных фигурах, возвышающийся на голову над общей массой населения. Грубые черты лица, крупные надбровные дуги, скошенный лоб, перекатывающаяся под одеждой груда мышц, выдавала в этих индивидах существ воинственных и не склонных к сантиментам.
— Орки? — беспардонно указывая на великана, спросила Гая. — Где то я уже видела сей антропологический изыск... А, вспомнила. Так это ж родичи господина Валуева. Чуяла ведь, что он из другого мира.
— Вроде того, — подтвердил блондин. — Это — гурунэ. Никогда не зови их орками. Считают за оскорбление. Гухузы тоже типы обидчивые, но не такие агрессивные. На "господин, гном" не отзываются из принципа. Северяне же, вечно жаждут свары. Хорошая компания для Лэса, но не для нас. От них ужасно разит псиной и конским потом, леди. Находиться рядом опасно для здоровья во всех смыслах... полная антисанитария, — Гай брезгливо передернул плечами и чихнул.
Я хихикнула и пренебрежительно скривилась.
— Ой, какие мы нежные, — передразнил нас Лэс. — От настоящего мужчины должно пахнуть дымом кострища, кровью врагов, потом и вином.
Я посмотрела на вполне чистого парня и начала сползать на шею Титанику, пытаясь скрыть широкую улыбку, подленько нарисовавшуюся у меня на лице. Циничный смешок вырвался и у Гая.
— Кто бы говорил, — только и смогла пропищать я в ответ. — Еще скажи, что настоящий мужчина носки не стирает, он их вместо сапог носит.
— Мне ваша ирония не совсем понятна, — обиделся Лэс.
— И это опять подтверждает выше сказанное, — подытожил Муррпау.
Дорога, сдобренная уже обычной рыганью, оказалась короткой. Мы въехали на довольно большую площадь, возвышающуюся над западной частью города. Мощеный пятак со всех сторон облепили лавки торговцев, питейные заведения и трактиры с яркими вывесками, зазывающими посетителей. Посередь майдана обосновалось архитектурное изваяние под названием фонтан. Шесть грудастых скульптурных русалок в откровенных позах расположись по периметру сооружения. Дамочки кокетливо подмигивали прохожим и щедро поливали водой себя и близлежащую территорию из затейливых раковин. В центре скульптурной группы на постаменте восседал хмурый смотритель сего гарема: дядька бородатый, серьезный, определенно бесхвостый и, видимо, весьма озабоченный некоторыми нюансами межвидовых отношений.
— Вот те и суходол, — удивилась я, рассматривая шедевр местного творчества.
Парни в ответ лишь пожали плечами.
Я принялась выискивать вывеску нужного нам заведения. Через несколько минут упорного труда мои старания вознаградились. Подъехав к воротам постоялого двора и спешившись, мы сразу ощутили ненавязчивый сервис на высшем уровне. Местные швейцары с лице шустрых мальчишек подхватили наших коней под уздцы и повели их на задний двор. Я предварительно проконсультировала Титаню на предмет достойного поведения, и, слава всем богам, скотинка артачиться не стала и смирно потопала за мальчишкой.
Симпатичное двухэтажное заведение приветливо распахнуло нам свои объятья. Мы вошли в большой холл, весь уставленный дубовыми массивными столами и стульями. Две широкие деревянные лестницы по бокам залы уходили на второй этаж, служивший гостиницей. Посетителей было много. Симпатичные подавальщицы сновали меж столов, разнося заказы, из кухни доносился звон посуды и галдеж поварят. По зале распространялся дивный запах запеченного мяса и специй. Эль и вино лились рекой у импровизированной барной стойки, за которой суетился степенного вида мужичок, отдаленно напоминающий мне дядьку Волдара. Именно к нему мы сразу и направились.
— Уважаемый, — обратилась я к трактирщику, но тот словно и не слышал меня, продолжая разливать пиво по кружкам и раздавать указания работникам.
— Эй, корчмарь, плесни самого ядреного элю гостям, да удели нам внимание, — зычно гаркнул Лэс и швырнул на стойку вероятно последнюю свою серебрушку.
Хитрый мужичок враз увидел гостей, цепко ощупал нас взглядом, и монетка с фантастической скоростью исчезла из виду в глубоких недрах его шаровар.
— А как же не налить, налью все непременно, — и, выставив две увесистые кружки на стойку, наполнил их темным пенным напитком. — Чего изволите еще господа?
Парни распределились по периметру стойки и принялись жадно поглощать эль.
— А мне, значит, в сухую ломаться? — возмутилась я столь непочтительному отношению к своей особе.
Корчмарь выпучил на меня глазищи и приоткрыл рот. Не меняя выражения на своем лице, он перевел удивленный взгляд сначала на Лэса, потом на Гая, потом снова на меня. Парни (и на том спасибо), дружно кивнули, подтверждая мое желание побыстрее смочить горло. Мужичок хмыкнул, но достал из-под стойки кружку. Уже хотел наливать, но тут я возмутилась снова:
