— "А дальше?"
— "А там уже как повезет. Разовьется менталистика или нет. В естественных условиях развитие такого дара маловероятно: слишком большой должен быть всплеск энергии, чтобы раскрылись такие способности. Обычно, попадая под энергетический удар нужной мощи, жертва просто погибает."
— "А я получаю ее чтобы выжить?"
— "Верно."
— "А Гаррус? Ему ты начала доверять сразу."
— "С Гаррусом проще. Я ЗНАЮ, что ему можно доверять."
— "Это так очевидно?"
— "Нет. Все гораздо хуже."
Найлус напрягся.
— "Поясни." — короткий жесткий приказ.
— "Это прописано в законах эгрегора, по которому воплотилась эта реальность. Как и твоя смерть на Иден Прайм. Как и то, что легендарный Спектр Сарен Артериус попадет под влияние Жнеца и в нужный момент нападет на Иден Прайм и убьет тебя, своего единственного ученика. Гаррус Вакариан БУДЕТ другом коммандера Шепарда, если он или она возьмут его в свой отряд после первого заседания Совета. Если этого не произойдет, он может присоединиться к команде через три года, когда его заберут с Омеги, где он окажется, опять же, при любых раскладах и если он там не погибнет, а шансы на это ОЧЕНЬ велики."
— "Что Гаррус будет делать на Омеге?"
— "Давай, я потом расскажу? Тем более, почему именно Гаррус после моей смерти окажется..."
— "После ЧЕГО?" — мысленный голос Найлуса прозвучал так громко и резко, словно он заорал мне в ухо.
Я непроизвольно дернула головой и поморщилась.
— "Не ори."
— "Что значит, после твоей смерти?"
— "Об этом я тебе тоже расскажу потом."
— "Почему не сейчас?"
— "Потому что твоя отсутствующая физиономия вызывает здравые вопросы и опасения у Гарруса, который не страдает недостатком наблюдательности и сообразительности! Ты же не хочешь, чтобы наш гениальный тактик пришел не к тем выводам?"
Найлус заморгал и удивленно посмотрел на пристально за ним наблюдающего Гарруса. И взгляд у него был ой какой тяжелый. Надо с ним поговорить. И БЫСТРО, пока он еще ждет объяснений!
— "Он — может." — донеслась усталая и полная досады мысль.
— "Может." — я покачала головой. — "Сегодня будет завершающая стадия лечения, и ты сможешь ходить. Хотя до окончательного выздоровления потребуется декада, и организм лучше не слишком напрягать ближайшие дней пять. Так что вечером можно будет поговорить."
— "Карин не выпустит меня из лазарета."
— "Это уже моя забота."
От Найлуса пришло согласие и облегчение. Лазарет ему уже порядком надоел, и деятельный Спектр давно сбежал бы из-под опеки доктора, если бы мог. Но... Когда это Карин отпускала своих пациентов, если считала, что их лечение не завершено? Вот и страдал турианец, поправляя здоровье, и тихо злился, маясь от безделья. Ему даже учения проводить запретили, на которых он хоть немного скидывал напряжение и злость.
Джокер закончил есть, медленно и крайне осторожно встал, опираясь на свои костыли и поковылял к дверям. Скоро выход из перегона и ему пора бы сидеть в комфортном кресле пилота. Еще два перегона, и мы прибудем на Цитадель. А там... первый отчет Спаратусу, на котором я хочу его порадовать новостями о Жнецах и грядущем Апокалипсисе. Да еще и наверняка от Удины будут какие-то проблемы: я же смоталась с Цитадели ОЧЕНЬ быстро. Полагаю, эта волокита с документами неспроста. Как бы потом не всплыло что-то занятное.
Яркая досада выбила меня из не слишком приятных мыслей. Гаррус рывком встал, подхватил с койки забытый Джокером инструментрон.
— Опять забыл! — недовольно проворчал он, привычно сгребая пустые коробки из-под еды. — Пойду, отнесу.
И молодой турианец быстрым шагом вышел из лазарета. Я слезла с койки.
— Карин, я зайду вечером. Пора заканчивать лечение Найлуса.
Доктор согласно кивнула, а я зашла в освободившийся тамбур. Надо бы догнать Гарруса и попросить, чтобы вечером зашел ко мне. Разговор откладывать уже нельзя. У турианца начали возникать сомнения, которые мне ну совершенно ни к чему.
Наконец аппаратура меня выпустила, и я, оглядевшись, Гарруса не заметила. Шустрый он! Уже смотался!
Когда подошла к лифту и увидела спину Гарруса, ментал вспорола острая вспышка паники, донесшаяся откуда-то сверху, и быстро пропала, вытесненная сосредоточенностью и болью. Что такое? Гаррус на какую-то долю мгновения замер, словно окаменел, его эмоции взбурлили, и турианец стремительно рванул куда-то вверх по лестнице.
Сосредоточенность исчезла, вытесненная острой болью и страхом.
Джокер!
Когда я влетела на лестничную клетку, то увидела, что Гаррус осторожно держит на руках скрипящего зубами от боли пилота, пойманного им у самых ступенек.
Да быть того не может! Он что, упал?
— Что случилось?
Гаррус осторожно встал с колен, поднимая Джокера.
— Джефф оступился на верхней ступеньке.
Он ЧТО?! Я глянула на верх лестницы: на лестничном пролете как раз у стены валялся костыль Джокера. СЛОМАННЫЙ костыль! Второй докатился до самого низа и замер, покачиваясь на ступеньке.
Проклятье на головы тех, кто ТАК спроектировал эту дурацкую лестницу, у которой перила на пролете заменены на какую-то металлическую плиту! И это на выходе с поворота! Как раз перед ровным пролетом! Я подобрала обломки, быстро спустилась и подняла второй, целый костыль.
— Как он упал? — спросила я, идя рядом.
— Спиной назад. Я едва успел его подхватить. Видимо, я слишком сильно сжал пальцы и сломал ему руку в плече. — виновато сказал Гаррус, быстрым шагом спускаясь по лестнице.
От понимания сказанного у меня задрожали руки. Спиной назад, на лестницу с поворотом! Джокер, у которого несовершенный остеогенез! У него же не только ноги хрупкие, у него ВСЕ КОСТИ ТАКИЕ!!! Да он же живым бы до низу не докатился! Как минимум — сломанный позвоночник, ноги и руки, как максимум — проломленный череп и множественные переломы скелета. Или парализованный калека или труп!
— Да и демоны с ней, с рукой!
И тут Джокер, переборол боль и закричал:
— Мне надо в рубку!
На крик пилота повернулись все, кто сидел в столовой.
— Джокер, у тебя рука сломана. Какая рубка? Тебе надо в лазарет. — уговаривал его Гаррус, быстро идя к лазарету.
— Имрир, я должен быть в рубке! У меня через час выход из перегона!!!
— Джокер, не двигайся, а то что-нибудь себе повредишь!
— Моя рука! — осознал, наконец-то, случившееся Джефф.
— Да не дергайся ты, идиот! — я в сердцах стукнула кулаком по кнопке, заставляя двери открыться. Какой дебил это проектировал?! Почему здесь не стоит стандартный датчик движения?
Мы вошли в шлюз. Двери закрылись, автоматика начала процедуру дезинфекции.
— Сколько у нас времени?
— Час двенадцать. — четко ответил подрагивающим от боли голосом Джокер.
— Гаррус, ты, случайно, не умеешь пилотировать корабли Альянса?
— Извини, я прошел только базовый курс летной подготовки. — виновато ответил мне турианец.
Проклятье!
— Мне нужно в рубку! Срочно!
— Джокер, успокойся! Может, все не так плохо.
Я прикрыла глаза, унимая дрожь в руках. Да КАК мог сломаться этот проклятый костыль, если он сделан из того же металла, что и каркас корабля?!! Его же человеку сломать невозможно даже при желании! А он сломался!
Неужели очередной откат от благодарной реальности? Очень на то похоже. И теперь нам СРОЧНО нужен пилот!
Я встретила внимательный взгляд Гарруса.
— Откат? — едва слышный на грани чувствительности шепот, который не смог распознать инструментрон, и я снова услышала турианскую речь без перевода.
Вместо ответа я пожала плечами. Возможно. Очень похоже. Но за что? Что мы сделали такого, чтобы спровоцировать фактически гибель Джокера? Сохранили руины? Так они же бесполезны! Или нет? Если дело в сохраненных руинах, то что тогда в них такого хранится, что мы получили такой откат? И как теперь сделать так, чтобы на эту вкопанную в почву Терума башню не позарились все желающие? Если она так важна, мне бы не хотелось ее просто так отдавать, пока она не будет проверена!
Дезинфекция закончилась и нас пропустили в лазарет. Карин, увидев бледного Джокера на руках Гарруса, тут же отложила датапад, резко встала.
— Что с ним?
— Упал с лестницы.
Доктор резко переменилась в лице.
— На сканер его! Немедленно!
— Я успел его поймать. — сказал Гаррус, аккуратно укладывая пилота на пластину медицинского сканера. — Но я, похоже, сломал ему руку.
Карин облегченно выдохнула и чуть успокоилась, включая аппаратуру.
— Рука — не так страшно. Сейчас проверим.
Джеффа такая перспектива повергла в ужас.
— Доктор, как это — не страшно?! Я же пилот!
Сканер заработал, Карин пристально всматривалась в экран.
— Доктор, насколько все плохо? — подрагивающим голосом спросил Джокер.
— Вы упали с лестницы, Джефф. — мягко сказала Карин. — Вам очень повезло, что Гаррус успел вас поймать. Так что сломанная рука и нога — это очень легкие травмы, по сравнению с тем, чем могло бы закончиться ваше падение.
— Но...
— Джокер, если бы не случайность, вы могли погибнуть!
— Доктор, мне надо в рубку! Пальцы же не сломаны! Я могу управлять кораблем!
— Никакой рубки, Джефф!
— Вы не понимаете! Корабль выходит из перегона через час! На "Нормандии" нет второго пилота! Я ДОЛЖЕН БЫТЬ В РУБКЕ!!! — последнюю фразу Джокер буквально прокричал.
Он прав. Корабль должен быть выведен из перегона в срок, но... где я возьму еще одного пилота, способного справиться с прототипом, у которого "двигатель-переросток в заднице" и "непривычный баланс"? Час до выхода, кораблю требуется немедленная разрядка: этот перегон был очень длинный, и аккумуляторы скоро переполнятся, и вот тогда у нас будут ОЧЕНЬ серьезные проблемы!
Демоны дери эту проклятую реальность!
— Нам нужен пилот, Карин.
Глава 21: Результат первого вмешательства
Как-то раз Эстус рассказывал мне о реальностях, которые активно сопротивляются любой попытке их спасти, готовые уничтожить все и вся, извернуться самым немыслимым образом, чтобы вновь повернуть события в русло канонной истории, но я тогда думала, что мой наставник просто сгущает краски, пытается таким образом предупредить и подготовить меня к будущим перерождениям. Но, попав в эту реальность, я поняла: Эстус говорил правду без прикрас и тени преувеличения. Он просто ставил меня в известность, что такое случается, и давал советы, как можно выжить в условиях такого мира. Очень дельные советы. И пора бы уже начать их применять на практике, благо, сохранив жизнь Найлусу, я выполнила один из них: я обрела союзника, вышедшего из-под власти реальности.
В памяти сам собой всплыл образ Эстуса: древний, невероятно могущественный эльф с вечно молодой душой, уже давно потерявший счет годам и жизням, жизнерадостно рассказывающий мне обо всем том, что я могу встретить на пути, преподающий уроки жизни, перескакивая с откровенных ужасов на юмористические истории, походя давая бесценные советы. Порой — жестокие и тяжелые.
Всегда помни кто ты есть, кого ты встретила на своем пути и кого ты потеряла.
Он призывал помнить и никогда никого не забывать, как бы от этого ни болела душа.
— Память, — говорил он, — это единственное, что у нас есть. Потеряешь память, и ты потеряешь себя. Помни, кто стоял рядом с тобой. Помни, кого ты губишь и какой кровью залит твой путь. Помни, ради чего ты это делаешь и что стоит на кону помимо твоей бессмертной души. Не судьба реальности. — брезгливый взмах точеной руки. — Они плодятся быстрее гнуса и так же быстро дохнут. Мы сражаемся с мирозданием ради тех, кто сможет жить дальше в мире, не подверженном воле тех, кто формирует эгрегоры. Ты никогда их не увидишь. Они никогда о тебе не узнают. Но они будут. Те, кто родятся вне предначертанной судьбы и смогут идти по своему пути. Запомни, дитя. Мы живем ради них. Все, что мы делаем, мы делаем ради них. И они нас за это вознаграждают, даже если сами о том не подозревают. Помни об этом. Всегда и везде. Как и о тех, кто помогал тебе или был тобою уничтожен, ибо они дали возможность тебе выполнить свой долг.
Ты никогда не будешь сильнее реальности, в которую попадешь. Помни об этом, ища могущество, но не позволяй постыдному страху перед грядущими испытаниями вынудить тебя остановиться в развитии.
Очередной урок, наглядным примером которого был сам Эстус. Все его могущество и мощь разбились о слабость нового тела и законы немагической реальности. Что его нисколько не огорчило, ибо каждый новый мир — это новые знания и бесценный опыт, который может пригодиться в будущих жизнях.
— Запомни, дитя. Реальность ВСЕГДА сильнее тебя, каким бы могуществом ты ни обладала. Ты играешь по ее правилам и на ее поле. И ты никогда не сломишь ее сопротивление в лоб, пока она тебе этого не позволит. Ищи обходные пути, которые не будут колебать предопределенные события до самого последнего момента. Подготовься. Создай условия. Скрытые. Неявные. И, когда пройдешь последнюю ключевую точку, сдвинь нити истории и создай нужный тебе узор. Не иди по легкому пути: даже самый жестокий мир ценит своих обитателей. Пробуй спасти, даже если это будет казаться за гранью возможного. Если ты выиграешь эту партию, ты получишь самый ценный дар, который может преподнести тебе эта реальность, даже если ее дар раскроется спустя многие перерождения, неожиданно подарив тебе то, чего ты жаждешь больше всего. Если же ты проиграешь, тебя просто не станет. Так что не держись за жизнь. Рискуй, пробуй и выигрывай у мироздания свои Дары. — короткая пауза, сжатые в полосу тонкие губы. — Но иногда спасение может принести только уничтожение. Если требуется — убивай без жалости и сострадания. — тяжелый взгляд, хищная улыбка. — Не всегда можно решить задачу миром и интригами. Запомни, самые явные изменения оставляет путь разрушения. Но не иди по этому пути, пока есть другие варианты. Пока тебя на него не толкнут события, обстоятельства или сама реальность. Не губи, если желаешь спасти, и не пытайся спасать, если душа требует крови: ты проиграешь и погубишь всех. Разум и логика могут ошибаться. Доверяй своим инстинктам и чутью: реальность всегда дает подсказки, даже если кажется, что она с упорством идет к своему коллапсу, жестоко наказывая за попытки ее спасти.
Я стояла посреди лазарета и смотрела на тех, с кем меня свела судьба. На перепуганного Джокера, находящегося на грани отчаяния, ведь он прекрасно понимал, что его травма — это приговор кораблю и всем, кто на нем находится: в большинстве случаев неконтролируемый выход из перегона ведет к сильным деформациям корпуса и нередко становится причиной нестабильности и взрыва ядра. На доктора Карин Чаквас, которая делает все от нее зависящее, чтобы сохранить хрупкое здоровье своих пациентов. На Гарруса, который разрывается между противоречивыми чувствами и впервые не знает, чем он может помочь в сложившейся ситуации: все его навыки и знания оказались бесполезными. На спокойного Найлуса, что-то быстро обдумывающего и принимающего какое-то решение. Эти разумные совершенно неожиданно вошли в мою жизнь и вытеснили мысли о легком пути. И мне бы не хотелось, чтобы они погибли из-за очередного привета от благодарной реальности и моей неспособности найти решение проблемы.
