Ясное дело, никакого приказа я бойцам не отдавала, это была просто просьба. Но, в случае каких-либо неприятностей, ребята будут прикрыты. Мало ли как повернут события и в какую историю вляпаются эти двое.
— Я понял. — коротко кивнул Дилан.
— А теперь нам стоит вернуться в столовую.
Намек на то, что им пора заступать на пост нянек, понят был вполне правильно: Дэрг поморщился, а Дилан только кивнул с предвкушением и каким-то подозрительным азартом, витающим в эмоциональной сфере. Видимо, пока он работал в лазарете, ему пришла в голову очередная идея или теория, которую он хотел уточнить у милой азари. Пусть развлекается. У Дилана слишком острый, расчетливый и холодный ум, чтобы он мог повестись на красивую мордашку и наивный взгляд больших голубых глазок.
Без проблем, конечно же, не обошлось. Диспетчер-человек, контролирующий транспортный поток и очередь к станции разрядки в транзитной системе, то ли страдал обостренной паранойей и подозрительностью, то ли у него настроение было плохое, но он пристал к Найлусу и въедливо допытывался, почему человеческий военный корабль пилотирует турианец, что это за странная модель, совершенно не похожая на стандартные фрегаты ВКС Альянса, и почему этот самый фрегат летает в гордом одиночестве, а не в составе своего звена или эскадры, ну и дальше в том же духе. Когда же Найлус сообщил, что он — Спектр Совета, вопросы пошли по новому кругу. В конце концов он не выдержал и позвал Прессли, который еще минут двадцать ругался с не в меру ретивым диспетчером. Отвалили от нас только после того, как я плюнула на все и связалась с адмиралом Хакетом, попросив его решить эту проблему, иначе мы будем вынуждены принять меры. Кардинальные. Адмирал посмотрел на мою злую физиономию, на раздраженного Прессли, коротко кивнул, и буквально через десять минут вытянувшийся по стойке смирно диспетчер нас, наконец-то, пропустил к станции разрядки. Но морда все равно была подозрительная.
Наконец, "Нормандия" закончила маневры. Словами не передать, как я была рада услышать подрагивающий от злости вибрирующий голос, сообщивший по внутрикорабельной связи о проходе через ретранслятор. Отчет завершился, корабль мягко вошел в перегон, и через полчаса в столовую спустился Найлус, полыхающий медленно угасающей злостью и ярким раздражением.
— "Успокойся." — я толкнула ему декстро-паек.
Найлус остановил проскользившую по столу коробку, развернул к себе и включил разогрев.
— "Я спокоен. Относительно." — пришел ответ. Эмоции взбурлили и вновь улеглись.
— "Именно что относительно." — я усмехнулась. — "Никогда бы не подумала, что ты настолько вспыльчивый. Имрир считала, что ты вообще безэмоциональный."
— "Я просто хорошо себя контролирую." — пришел язвительный ответ, и Найлус, наконец-то, успокоился и расслабился. — "Что произошло за мое отсутствие?" — зеленые глаза быстро оббежали тихонько сидящий притихший народ. — "Как-то подозрительно спокойно."
— "Да так, были небольшие разборки на почве слухов и неверного понимания ситуации."
— "По поводу Гарруса и Джокера?"
— "Именно." — я бросила взгляд на насупившуюся Эшли. — "Посмотрим, каковы будут результаты и выводы. И будут ли они вообще."
Найлус хмыкнул, вскрыл паек и приступил к еде. За нашим молчаливым разговором наблюдал хмурый Гаррус, сидящий за соседним столом в компании Дэрга, Дилана и Лиары. Я встретила его взгляд и коротким жестом предложила пересесть за наш стол. Он согласно кивнул, встал и... пошел делать эрг. Для себя и Найлуса.
— "Пора с ним поговорить."
— "Давно." — я наблюдала за тем, как молодой турианец делает напиток, заваривая готовую сублимированную смесь крутым кипятком. — "Доверие — бесценно, Найлус. Кому как не тебе это знать." — я вздохнула. — "Гаррус уже начинает сомневаться. У него появляются мысли, что мы считаем его недостойным доверия."
— "У него есть повод."
— "И в этом проблема. Так что ешь, и после — пойдем, поговорим в каюте."
Подошел Гаррус, поставил на стол две высокие толстостенные кружки, источающие приятный аромат мяты, цитруса и фруктов.
— Благодарю. — коротко сказала Найлус.
Гаррус кивнул в ответ и сел рядом, переводя внимательный взгляд с сородича на меня и обратно. Первым разговор он не начинал. Он просто терпеливо ждал.
За столом мы не говорили. Гаррус молча цедил эрг и наблюдал за мной, что-то обдумывая.
— Гаррус, надо поговорить. Идем. — сказала я, когда Найлус доел.
Он молча встал и пошел за нами, лишь едва ощутимое облегчение и отблеск любопытства пробились в ментал.
Первое, что я сделала, зайдя в каюту — включила пирамидку, стоящую в центре круглого стола. Гаррус сощурился.
— О чем будет разговор? — спросил он, садясь на стул.
Я села напротив, положила руки на стол.
— О странных моментах, которые вызывают у тебя закономерные вопросы и которые мы не могли сразу пояснить из-за чужого присутствия. Например, отсутствующая физиономия моего драгоценного наставника.
Найлус поморщился и сказал:
— Я не привык к такому способу ведения беседы. Сама же говорила, что это нормально — с непривычки выпадать из реальности.
— Что нисколько не мешает тебе эксплуатировать мой дар и пользоваться возможностью поговорить конфиденциально.
Гаррус удивленно посмотрел на сородича, на меня, и... промолчал. Он ничего не говорил, ни о чем не спрашивал. Знал, что получит ответы на свои вопросы, и просто наблюдал за нами, отслеживая реакцию Найлуса, его отношение и мнение. Выводы он сделает потом.
— Это удобно. — подытожил Найлус. Притом озвучил он это явно больше для Гарруса, чем для меня. Я и так это знаю.
— Удобно. — согласно кивнула я. — Вот только многие разумные крайне неуютно чувствуют себя рядом с менталистом. И, тем более, не используют его дар с такой легкостью и доверием.
Найлус усмехнулся.
— Ты рассказываешь нам о себе то, что обычно хранят в строжайшей тайне. Разве это — не жест доверия? Так почему ты считаешь, что я не могу доверять тебе, раз уж ты раскрыла свою тайну только ради того, чтобы спасти МОЮ жизнь? — быстрый взгляд на подобравшегося Гарруса. — Зная, чем это обычно заканчивается и к каким проблемам для тебя приводит.
— Это было чисто эгоистическое решение. — отмахнулась я, наблюдая, как Гаррус внешне расслабленно положил руки на стол.
— Я так и понял. — Найлус развел мандибулы в усмешке и саркастически добавил: — Тебе очень не хочется спасать нашу реальность в гордом одиночестве.
— Именно.
В ответ — тихий вибрирующий смех, явственно отдающий металлом.
— Раз уж ты не возражаешь, я буду продолжать эгоистично пользоваться твоим крайне интересным и полезным даром.
— Что за дар? — наконец-то задал интересующий его вопрос Гаррус.
— О! Тебе понравится. — выдала эта зеленоглазая ехидна.
Гаррус медленно кивнул и чуть заметно расслабился. Он узнал что хотел: Найлус принял решение относительно этого моего пока еще неизвестного дара, и это решение — положительное. Более того, он позволил мне сообщить об этом даре ему, Гаррусу Вакариану, давая понять, что тот допущен в узкий круг тех, кому можно доверить такую информацию.
Очередное отличие турианца от человека. Гаррус не будет устраивать допрос с пристрастием и закатывать истерику типа: "А почему мне не сказали раньше? Вы мне не доверяете!", он будет терпеливо ждать решения Найлуса, поскольку именно он — мой куратор и наставник. Именно Найлус должен оценить меня и мои способности, проверить их на практике и составить характеристику. Сам же Гаррус проанализирует полученную информацию и примет свое решение.
Гаррус усмехнулся, приподнял надбровные щитки в немом удивлении и перевел вопросительный взгляд на меня, показывая, что он готов выслушать нас.
Я турианской выдержкой отродясь не обладала, и интересующий меня вопрос задала сразу:
— Прежде, чем я начну рассказывать, можешь мне объяснить, что ты так напряженно рассчитывал во время разговора Лиары с нами? — я с интересом наблюдала за сменой эмоций на выразительном лице нашего гениального снайпера. — И причем тут "изменения массы сытого тела"?
Гаррус совершенно неожиданно смутился, замялся, мучительно подбирая слова и отводя взгляд. Найлус удивленно моргнул, перевел непонимающий взгляд на сородича, в ментале промелькнуло понимание, а потом Спектр просто расхохотался. Весело, искренне, от души! Правда, смеялся он недолго: недолеченная рана дала о себе знать: Найлус закашлялся, поморщился, непроизвольно прижав руку к груди.
— Разбередил-таки.
— Немного. — с досадой ответил темнокожий турианец.
— Найлус, ты же понимаешь, что если об этом узнает Карин, через три минуты после этого ты окажешься в лазарете и не покинешь его до ПОЛНОГО выздоровления? — с каким-то изуверским интересом спросила я.
— А ты скажешь? — спросил он, вопросительно склонив голову набок.
— А надо?
— Не стоит.
— Гаррус, прошу, помоги ему снять броню. Раз уж Найлус не желает вновь стать постояльцем лазарета, но делает все для того, чтобы там оказаться, мне придется его лечить.
Найлус смешно пошевелил носом и раздосадовано поморщился, признавая собственную ошибку. Гаррус помог сородичу снять верхнюю часть брони и аккуратно сложил ее на второй стол.
— Так что там с изменением массы сытого тела? — я устроилась на столе, руки уже привычно замерцали золотистым светом, нити энергии потекли к расслабленно развалившемуся на стуле Найлусу и тут же померкли. — Не годится. Расстегни поддоспешник — в нем много синтетики. Экранирует.
— Я это сказал вслух?
— Нет. Но ты ОЧЕНЬ громко думал.
Гаррус медленно поднял на меня глаза, удивленно моргнул, перевел непонимающий взгляд на Найлуса, который с интересом за ним наблюдал и едва сдерживал желание банально заржать.
— Что?
Физиономия Гарруса с приоткрытым от удивления ртом была настолько забавная, что я не сдержала улыбки.
— "Ты ОЧЕНЬ громко думал." — беззвучно повторила я, пристально глядя в изумленно расширившиеся кристально-голубые глаза. — "Нет, тебе не показалось и не послышалось." — добавила я. — "И положи, наконец, кирасу."
Он молча сделал требуемое.
— Как?
— Это и есть мой дар. — продолжила я вслух. — Менталистика и порожденная ею эмпатия. Я чувствую чужие эмоции. Я могу слышать чужие мысли, правда, пока еще только яркие и поверхностные, поскольку хоть дар и раскрылся полностью, но возможностей моего организма пока недостаточно для того, чтобы полноценно его использовать. Когда я войду в силу, я смогу работать с сознанием разумного существа.
— Как азари? — осторожно уточнил Гаррус.
— Не совсем. У азари возможность "проникать в глубины сознания" обеспечивает физиология. Мои способности — это магия разума. Или псионика, называй, как тебе нравится. Мне не требуется тактильный или визуальный контакт. Да и сделать я могу очень многое. — я поморщилась. — Именно за это таких как я... не любят.
— На мой взгляд, довольно полезный талант. — спокойно сообщил Найлус, наблюдая, как начинает медленно светлеть и рассасываться безобразный шов.
— Полезный. Но очень опасный.
Найлус укоризненно посмотрел на меня и внезапно задал странный вопрос:
— Имрир, как по-твоему, я — опасен?
Вопрос с подвохом.
— Да, ты опасен.
— Ты же знаешь, как я отношусь к экипажу этого корабля?
— Знаю.
— Я могу без усилий сломать человеку шею. Я, как действующий Спектр Совета, вправе убить любого. Но это же не значит, что я и в самом деле пойду и перебью всех людей на этом корабле, даже если порой такое желание возникает.
— Это ты мне так намекаешь, что не стоит говорить ерунды? — скептически спросила я.
— Именно.
Видимо, Найлус не совсем ясно понимает, что такое — мастер-менталист. Или недооценивает мой довольно страшный дар. Гаррус вот просто молчит и внимательно слушает, о чем-то напряженно размышляя.
— Найлус. Менталист может сломать разум и личность разумного, исказить его мировоззрение, вынудить сделать то, что ему нужно. Заставить поверить во что угодно. Вызвать любые эмоции от отвращения и ненависти до любви и слепого обожания.
В ответ — ленивый взгляд и безразличное пожатие плеч.
— Имрир. Все это можно сделать без всякой менталистики с помощью психотропных препаратов, грубой силы, угроз, шантажа, внушения, убеждения и принуждения. — поверхностная память Найлуса услужливо показала болезненный для него образ турианца, лежащего на полу с развороченной головой и турианку с оружием в руках, склонившуюся над телом. — Если потребуется — я сам смогу это сделать, тем более, как Спектр я могу совершенно законно получить все для этого необходимое. Скорее, менталист это сделает более аккуратно и незаметно для жертвы. Без причинения излишнего вреда.
Железная логика. Я перевела взгляд на довольного Гарруса. Полная солидарность.
— А как же потеря конфиденциальности мыслей?
В ответ — снисходительная клыкастая... улыбка снайпера.
— При необходимости, можно узнать у разумного все, начиная от сиюминутных желаний, заканчивая сокровенной мечтой и самой постыдной тайной. При применении соответствующих средств, препаратов и методов.
— О да, я помню, что ты рассказывал доктору Чаквас по поводу моего быстрого допроса. — хмыкнул Найлус. — Поверь, Имрир, этот, как люди говорят, отморозок, прекрасно знает, о чем говорит.
Я посмотрела на Гарруса, припоминая, ЧТО он говорил в лазарете.
— Знаю. — подтвердил он, глядя на меня честным и доверчивым взглядом.
Оп-па... какая интересная... сторона этого обаятельного голубоглазого турианца мне приоткрылась...
— Но мне не нужны препараты или дополнительные средства. — осторожно сказала я, внимательно отслеживая реакцию собеседников.
— В этом и ценность твоего дара! — счастливо сообщил мне Гаррус, а в мыслях стремительно сменялись эпизоды из его прошлого и тут же — анализ с возможными вариациями развития событий, какие могли бы быть, если б в тот момент рядом с ним был кто-то, обладающий моим даром.
— Для того, чтобы сломать разумного много сил и ума не требуется. — Найлус говорил спокойно, терпеливо поясняя мне банальные и очевидные с его точки зрения вещи, успокаивающе поглаживая меня по запястью. — Ты же говорила, что в состоянии исцелять психические травмы.
Я кивнула. В состоянии. Если не все, то подавляющее большинство.
— На это не способен ни один препарат. Как и ни один механизм не способен дать возможность обмениваться мыслями и эмоциями.
— Можно передавать не только мысли, но и визуальные образы и целые пласты воспоминаний. — со вздохом сказала я. — Я поняла, что ты хочешь мне сказать.
— Надеюсь. Потому что сейчас ты определенно не считываешь мои мысли. — Найлус повел плечами, глубоко вдохнул и медленно выдохнул, прислушиваясь к своему состоянию. — Достаточно. — он вновь перехватил мое запястье и отвел руку. — У тебя и так серьезные проблемы из-за моего лечения. Не усугубляй их.
— Насколько серьезные? — спросил Гаррус.
— Как я понял, достаточно серьезные, хоть Имрир старается не заострять на этом внимания. — сдал меня наставник.
