— Это уже интересно, — тайны "ланийского двора" имели свойство затягивать. — И?
— Во-первых, кому, как ни другу, доверить самое дорогое? А во-вторых, убрать соперника с Хора, которому проигрывал два года подряд.
Я подленько захихикала. Лэс продолжал:
— Тир тоже затерялся на просторах недружественного Исраира вслед за непутевой царевной. Эт уже не раз сам порывался мчаться на выручку, но...
— Положение обязывает, — закончила я.
— В точку, — Лэс расплылся в довольной усмешке.
— А ты, гордый рыцарь дорог, нарисовался весьма кстати. Поэтому..., — Лэс не дал мне закончить:
— Поэтому настала моя очередь выступить в роли Героя, не все ж блондину занудному юных дев спасать. Да и свои интересы у меня тоже имеются, о коих, прости, Онич, я умолчу.
— Я все слышу, — прокомментировал Гай, даже не развернувшись в нашу сторону, а мы с Лэсом, переглянувшись, дружно заржали в ответ.
— Эй, Муррпау, — окликнул Лэс Гая. — У тебя какие планы?
— Довольно обширные, — буркнул тот в ответ. — Идущие в противоположном направлении от твоих.
— Гаюшка, раскрой секретик, — начала канючить я.
— Леди Ониэ, вам не кажется..., — меня словно холодом обдало.
— Да, действительно, извините... уважаемый лорд, за бестактность, — выплюнула я в сторону этого заносчивого индюка и забыла о его существовании... на время.
— А ты? — Лэс задал мне вопрос, который я ждала со страхом. Что ответить? Как объяснить? Сама-то толком ничего не знаю.
— Я?... Я, думаю, что пора мне отправляться дальше... Улгава не дала мне ответы на мои вопросы. Жаль, Лэс, что нам не по пути.
Муррпау налил себе полную кружку вина, выпил залпом, встал и растворился в толпе посетителей.
— Куда... это... он? — дожевывая сочный кусочек гуся, поинтересовалась я у Лэса.
— Думаю, вторая подавальщица все ж таки растопила его ледяное сердце, — гоготнул Лэс. — Вон гляди, как она на нем повисла.
— Налей-ка мне еще, — буркнула я и отвернулась к стене.
Четвертая была пуста.
Где то на задворках души закопошилась подвыпившая Трелль и потянула меня в люди. Познакомившись с этой несносной особой и начав махать мечом в перерывах между изучением основ цивилизации у Пнэргулда, а открыла в себе недюжие таланты в области песнопения, чем и собиралась сейчас покорить умы и сердца собравшихся. Благо Муррпау исчез с горизонта, поэтому меня было некому остановить. Лэс, прихватив с собой стакан, обреченно поплелся за мной, изображая бодигарда.
С музыкантами общий язык мы нашли быстро. Они, так же как и я, говорили медленно и запинаясь, но пьяный трезвому не товарищ, а друг другу лучший собеседник. Печально вздохнув, я затянула любимую:
Любовь, зачем ты мучаешь меня?
Ведь я ....тебя .....забыть была готова,
Зачем же теееень твоя приходит снова?
Жестокой болью душу мне казня.
Любоооовь.... зачем ты мучаешь меня?
Пьяный народ притих, вслушиваясь в красивую мелодию и непонятные слова. Погрусневший Лэс смотрел на меня печально, словно, понимая.
Любоооовь, ...чего ты хочешь от меня?
Ты в сееердце, как... змея, вползла украдкой.
Его надеждой обольщая сладкой,
Мечтанием несбыточным дразня.
Любоооовь, ...чего ты хочешь от меня? 29
Когда я, наконец, заткнулась, меня оглушили сначала робкие, а потом более мощные овации. Один пьяный в дрыбадан гном, в порыве культурного экстаза, зашвырнул на сцену кошелек, а угрюмый, зловещего вида орк в волчьей шкуре, выхватил у проходившей мимо дамочки букетик и метко швырнул мне в лицо. Деньги я брать не стала, чем глубоко ранила чувства коротышки, а вот цветочки благодушно приняла, осчастливив здоровенного детину в мехах кривоватой улыбкой.
Во мне умирала актриса. Я, пошатываясь, раскланивалась на все стороны и довольно скалилась, пока не выхватила из темного угла пронзительный уничтожительный взгляд. Муррпау, подперев стену, стоял и смотрел на мой позор с каменным затесом.
Я быстренько спрыгнула со сцены в объятия подоспевшего Лэскара и под задорное улюлюканье публики убралась в спасительный закуток нашего стола.
— Ты пела о любви? — вдруг спросил меня Лэс.
Я сконфузилась до безобразия.
— Заметно?
— Ага, — кивнул мне парень. — Красивое наречье. Твое родное?
— Да, родное, — грусть-печаль начала окутывать шумящую голову. — Скажи, Лэс, только честно, я красивая по здешним меркам?
— Да, — быстро ответил чернявый и отвел взгляд.
— Я волную мужскую кровь? А?
— Да... вероятно, — Лэс слегка улыбнулся, словно извиняясь.
— Поцелуй меня, пожалуйста, — я придвинулась к парню и положила ему руки на плечи.
— Они, не надо, — шепнул мне Лэс на ухо.
— Надо, — я склонила голову и наши губы встретились. Целовался он здорово, самозабвенно и опьяняюще, но когда я, наконец, оторвалась от него и посмотрела ему в глаза, то поняла, что только что поцеловала брата.
Лэс нежно снял мои руки со своих плеч, убрал мне за уши растрепавшиеся волосы и легонько щелкнул по носу.
"Мама" — вдруг подумала я. "Так мама делала".
— Вот видишь, Онич, — тихо сказал Лэс. — Не надо было. Та любовь, о которой ты пела, ждет тебя в другом конце кабака.
— Что? — взбрыкнула я. — Да ты... ты ничего не знаешь.
— Там, в комнате блондина, когда вы пялились друг на друга, — Лэс замолчал на мгновение, но продолжил, — там воздух горел огнем. А у нас с тобой искры нет. Ведь так?
— Так-то оно так, — меня начинало все злить. — Но ты не прав. Я его... ненавижу... Я его выносить не могу больше десяти минут. Мне постоянно его хочется ударить.
Лэс засмеялся: громко, задорно.
— Так любовь бывает разная, в вашем случае безумная, причем у обоих одновременно.
— Голосую против этой глупой характеристики, — не унималась я. — Да, он очень красивый, не спорю. Ты еще лучше. У меня вообще брюнеты в почете.
— Спасибо на добром слове, признателен, — Лэс опять смеялся и по-дружески обнимал меня за плечи.
— Но не в красоте дело, — я распалилась не на шутку. — Он такой надменный и холодный, словно кусок льда. Он на меня смотрит как на пустое место, словно я не человек.
— Пойди и поговори с ним напрямую, зачем гадать, — пожал плечами Лэс. — Ты, Онич, действительно другая, ты не робкая забитая девочка, ты не распутная девка с улицы, ты именно человек. Так и говори с ним на равных. У меня складывается ощущение, что белобрысый сам в растерянности и не знает, что ему делать с тобой и с тем, что он к тебе испытывает.
— Наливай, — прервала я друга. — Я хочу выпить за тебя. За то, что между мужчиной и женщиной могут быть два искренних и теплых чувства. Это — любовь и дружба... Знаешь, Лэс, — я подняла порядком потяжелевшую за вечер кружку и положила голову парню на плечо. — Любовь — дама непостоянная. Сегодня есть, завтра — нет, послезавтра — вообще другая. А настоящая дружба — она навсегда. И я пью за своего первого лучшего друга-человека в этом мире и надеюсь, что с тобой, Лэс, мы не будем ссориться.
Мы выпили на брудершафт, облобызали друг друга от души, и я вспомнила, что пора поискать сортир. Справив надобности в личном клозете хозяина, исключительно из любви последнего к высокому искусству, я решила вышмыгнуть на улицу и подышать кислородом, так как головеха моя уже шла кругом, а в глазах начали выплясывать цветные круги. И когда цель моя была так близка, дверь кабака резко распахнулась, и я столкнулась с тем, кого видеть в Улгаве уж никак не ожидала.
— Ахх, — мои глаза полезли на лоб, а ноги предательски подкосились. Высокий мужчина в голубом плаще сильной рукой подхватил под локоток мое едва дышащее тельце. Его глаза... темная вода... холодная бездна...марево силы, которой невозможно сопротивляться.
— Простите, леди, если я вас напугал, — вполне дружелюбно изрек Наах. — Вы в порядке?
У меня застучало в висках.
— В... полном...с-сударь, простите, извините, я спешу, — аккуратно высвободившись из его крепкой хватки, я вылетела на улицу. Отбежав квартал и нырнув в первый темный переулок, я припала к холодной каменной стене и медленно сползла по ней на землю.
В моей голове был хаос. Вот она возможность. "Возьми меня" — кричала она. "Я сама иду к тебе в руки". Но нет, нет и еще раз нет. Страх, заполнивший все мое тело, заглушал голос разума.
— Он меня не узнал, — твердила я себе вслух. — Интуиция и моя женская душонка орут мне во все горло: "Не подходи к нему!", и на этот раз я им поверю.
В темноте переулка я просидела долго. А потом, набравшись наглости, встала и пошла обратно.
"Он меня не узнал!"
* * *
С того момента, как я покинула питейное заведение, в нем мало что изменилось. Если не считать того, как Лэс обходил трактир по периметру и вытрясал душу из каждого, кто казался ему хоть чем-то подозрительным. Завидев мою скромную особу, он сначала нарисовал на лице радость, но, одумавшись, резко сменил ее на неприкрытое раздражение.
— Задержалась, каюсь, — я склонила голову в смиренном покаянии. — Соскучился?
Изучив мою хитрую рожицу Лэс начал постепенно отходить.
— Ну, ты, Онич, выдаешь номера! Да, я ж...
— Не нужно уподобляться Муррпау, — оборвала я парня на слове. — Жива, здорова, не кашляю. Девочка большая, как ни как.
Мы присели за стол. Остатки холодного гуся почили всуе. Теперь во главе стола гордо возвышалась большая початая бутыль с мутным содержанием и резким запахом спирта.
— Что...это? — я уставилась на плещущуюся внутри сосуда жидкость странного цвета.
— Горе заливал, — буркнул Лэс. — Гномий самогон — убойная вещь. Хочешь попробовать?
Я насупилась, анализируя исход событий, последующий после употребления предложенного.
— Нужно подумать, — придвинув к себе странный напиток, я принюхалась тщательнее. Вонь отбивала всякое желание дегустировать.
Лэс плеснул себе в кружку зловонное пойло, выпил залпом, резко притянул меня к себе и уткнулся носом в мои волосы, вдыхая их запах.
— Эх, хорошо пошла, — парень изловил из миски с закуской маринованный овощ и отправил себе в рот. Ломоть горбушки последовал в том же направлении.
— Лэс, — я огляделась по сторонам, ища высокую фигуру в голубом плаще. — Встретила тут странного вида мужика. Высокий такой, плащ длинный. Цвет у плаща такой яркий...серебристо-голубой.
— Угу, — не успевая прожевать, парень лишь замычал в ответ и утвердительно мотнул головой. — Заходил...такой.
— Он не показался тебе странноватым? — продолжала я допытывать Лэса. Хотелось успеть выспросить интересующее, пока тот совсем не захмелел.
— Хм, — Лэс налил себе еще и, развернувшись ко мне лицом, внимательно посмотрел. — Он причинил тебе неудобства?
— Неет, — я спешно затрясла головой.
— Обидел? — Лэс продолжал сверлить меня взглядом, совершенно не слушая мои возражения. Я вдруг испугалась за друга.
— Нет, нет, нет, — затараторила я. — Он просто показался мне необычным. Каким-то загадочным, что ли. С тайной.
— Ааа, — парень широко улыбнулся. — Приглядываешь замену блондинчику?
— Да ну тебя, — я обиделась. — Думай, что хочешь.
— Не дуйся, — чернявый легонько толкнул меня плечом. — Сильный мужик. Опасный. Ходил тут, высматривал кого-то. За стол не присел, вина не выпил. Постоял посередь кабака, подумал, да вышел прочь. Туда ему и дорога. Не хотел бы я быть его врагом... да и другом, если честно, тоже. Так что, Онич, если ты хочешь услышать мое мнение, наш занудный лордик куда лучше. С ним можно в бою встать в пару. С тем — нет. Вот так-то.
— Не думала я, что ты о Муррпау такого хорошего мнения, — тихо сказала я и мысленно согласилась с другом в тех выводах, что он сделал о Наахе.
— Скажи, Лэс, — немного помедлив, я решилась. — Драконы... ты их видел?
Лэс отставил кружку.
Сейчас он действительно задумался, словно подбирая нужные слова.
— Они, как ты думаешь, многие ли могут похвастаться тем, что видели Бога?
Заметив, что я молчу, Лэс продолжил:
— Ты бы лучше спросила, хотел бы я увидеть одного из Творцов?... Так я тебе отвечу...Нет.
Теперь настала моя очередь спросить:
— Почему Лэс? Ведь это вполне возможно.
— Хм, — я никогда не видела парня таким серьезным. — Что принесет мне эта встреча?
— Ведь они Боги, их можно попросить, о чем хочешь.
— У тебя странное восприятие, Они, — Лэс как то весь сник, ссутулился. — Нельзя думать о Творцах с точки зрения наших человеческих ценностей. Они...другие. Прежде чем, что-то дать, они обязательно что-нибудь потребуют взамен. И потребуют то, что ты дать не сможешь. Я не хочу искушения... верить Богам нельзя... Чего хочу — достигну сам, что есть — не отдам никому... даже им.
Слушая Лэса и глотая ком в горле, я осознала, наконец, что та игра, в которой мне выделена роль пешки, только началась. На сегодняшний момент я лишь приобретала и, по-настоящему, еще ничего ценного не потеряла. Все впереди.
— Налей-ка мне этой мутной жидкости, друг, — я махнула рукой на судьбу и подняла стакан.
Лэс, ухмыльнувшись, плеснул мне самогона и подбадривающее кивнул.
Когда я, с трудом проглотив отраву, ощутила, что начинаю гореть изнутри адским пламенем, он быстренько сунул мне в рот подобие соленого огурца и хлопнул по спине.
— Ты зачислена в ряды настоящих мужчин, Онич, — Лэс смеялся. — Еще ни одна женщина, на моей памяти, не смогла выпить гухузской настойки... Ни одна! Ты — первая!
Пока я тушила пожар в себе, Гай Муррпау незаметно выскользнул из тени и сел за стол. Вид у него был малость отрешенный.
— Хороша девка была? — поинтересовался Лэс и гоготнул.
Муррпау не ответил. Он просто молчал, уставившись пустыми глазами в никуда.
Мы с Лэскаром переглянулись, пожали плечами и снова вытаращились на блондина, пытаясь понять, куда подевался его извечный сарказм.
Вдруг Гай очнулся, тряхнул головой и, стукнув кулаком по столу, рявкнул:
— Эй, Черный, наливай.
— Вот это другое дело, — согласился Лэс и принялся начислять. Когда очередь дошла до моего стакана, Гай резко схватился за бутыль, останавливая разливающего.
— Уже поздно, — улыбнулась я хмельной улыбкой. Оценив увиденное, тот убрал руку.
Последними моими словами, что я отчетливо помню в тот вечер, были:
— Спирт, мальчики, однозначно...межгалактическая субстанция...
* * *
Утро упало на голову тяжелым похмельем. Сколько себя помню, еще никогда я ни была в таком раздавленном состоянии. Приоткрыв один глаз, обнаружила себя в комнате. Возлежала поперек кровати без сапог и штанов, но в рубахе. Кто меня частично раздел, думать не хотелось. Я попыталась приподнять голову, но она, треклятая, оторвалась на долю секунды и снова упала в изначальное положение. Рассматривая потолок и то, что удалось захватить взглядом, вдруг поняла самое главное: "Без штанов в комнате Муррпау! Ёшкин кот! А я даже не помню!"
Захотелось разреветься. Не знаю, от обиды или от стыда. Но слезы отказывались выкатываться из черепной коробки, так как организм и так страдал от недостатка жидкости. Горло горело огнем. Нестерпимо хотелось пить.
