— Исса, госпожа, — сверкнула своими зелеными глазами кошка. — Дитя Хаэ.
Аста уже поднялась на ноги.
— Те, о ком Забыли? — царица почувствовала страх: впервые настоящий леденящий кровь ужас.
Второй погибший лачин был из Пизы. Затем прилетел и третий из Ретара, и четвертый из Эскурита.
Столько их было послано? Сколько из них не долетело?
Замок Дупу задрожал от топота сотен ног. Над городом пронесся призывный стон набата: сначала одинокий из Ратуши Королей, затем многоголосый звон окутал столицу, вбивая в сердца людей лишь одно: ВОЙНА.
На небе сгущались тучи. Никто не мог понять, как они могли черной бурлящей темнотой окутать высь.
Ветра не было. Он улетел с птицами на восток. Как уходил Ра`йн за горизонт уже никто не видел.
Испуганные люди нескончаемыми потоками хлынули в город. Бросая скотину и добро, они давились в воротах, не замечая, что идут по телам тех, кто упал и уже не мог подняться. Воины занимали оборону. Новобранцы из простого люда примеряли доспехи и оружие, грудой сваленные на площади. Женщины, дети, старики, те кто не мог и не хотел остаться в городе, шли к Северным Вратам. Горг, Храм Доур, а там Лаго-Вилара и Лахор-Лейтр.
Горы, гухузы. Примут ли они беженцев? Этого никто не знал.
Соколы взмывали ввысь, унося скорбные известия тем, кто был дальше.
Сумерки липли к земле, неся запах гари и смерти с Запада. Фуилара, находящаяся в непосредственной близости от столицы, пылала.
Аста, в полной боевой готовности, стояла на Мосту Глашатаев и наблюдала за тем, как длинная огненная змейка из факелов стремилась через Ущелье в спасительные горы.
— Пусть разворачивают беженцев из Фуилары и направляют вдоль крепостной стены города напрямую в Ущелье, — приказала Аста. — Закрыть Первые Врата.
Затрубили горны, предупреждающие толпу. Но люди не слышали, они продолжали течь под защиту города. Давка усиливалась. Врата медленно, но неуклонно начали закрываться. Вой, стоны и плач взметнулись по стенам. Проклятья сыпались градом на солдат, выполнявших приказ.
— Тупая скотина, — орал на толпу офицер стражи. — В ущелье прите, напрямик короче.
Камни полетели ему в ответ. Люди, озлобленные в своем невежестве, захваченные коллективной безумной паникой, давились на подвесном мосту, пытаясь влезть в уменьшающийся, спасительный, по их мнению, створ ворот. Рыдали женщины, кричали в испуге дети, сильные дородные мужики, захваченные страхом, забыли о чести и, распихивая слабых, лезли по головам вперед.
— Поднять ворота, — хрипел офицер, перекрикивая вой толпы внизу.
Кто-то из воинов посмел ему возразить.
— Выполнять приказ, — страж презрительно взглянул на солдата. — Я спасаю их жизни. Нам в городе не выжить.
Мост медленно пополз вверх. Те, кто одумался, бросились назад. Женщины прыгали в ров, цеплялись за склизкий берег, кричали, тонули, но многие выплывали. Те, кто забыл про честь, навеки остались у стен Рамиты, впечатанные в массивные Первые Врата, ведь они не хотели спасения.
Остатки тех людей, кто не успел войти в город, образумились и потекли вдоль крепостных стен в Ущелье. Они успели.
Нечто приближалось к городу, Аста это ощущала. Все те войны, что она вела с соседями, были лишь жестокими играми зарвавшихся людей, стремящихся к власти. Последняя безжалостная резня на границе с Исраиром в минувшем году — лишь жалкое подобие той битвы, что предстоит сейчас.
"Что ты чувствуешь?" — мысленно обратилась Аста к пантере.
"Тебе ли спрашивать? Я чувствую Тьму, еще робкую, только рожденную, расправляющую свои крылья, но она не даст нам шанса увидеть снова ясное небо".
"Небо?" — Аста подняла глаза вверх. Воздух звенел от Силы.
"Что это? Ты чувствуешь, Пушт?"
"Да, госпожа. Уводи людей в подземелье, спасешь много жизней. Смертным не совладать с Конрэ-Дло".
— С чем? — выкрикнула Аста. — Я не слышу тебя.
Гул нарастал. Царица зашептала фрон щита, и когда тот, надрывно раскрылся, Аста поняла, что удержать его долго будет не в ее силах.
"Магию разрушения убьет лишь магия защиты! Бурю Конрэ-Дло может остановить только Предел Лааса. Он развеет ее в пыль, но прежде она порезвится на твоих землях, вырывая с корнем деревья, сметая дома, круша замки и разрывая в клочья посмевших поднять на нее оружие. Она пройдется смерчем по городу, что-то заберет себе, что-то оставит, но главное, она навеки поселит страх и покорность в мелочные и слабые душонки людишек", — шептала кошка, наблюдая как пять огромных смерчей втягивают в себя все, что попадается у них на пути.
— Конрэ-Дло идет в Рамиту, госпожа, мечи твоих воинов бессильны, — подытожила вслух Пушт и накрыла фрон Асты своей магией, усиливая оборону.
Ураганный ветер шквалом обрушился на стены города, вырывая бойницы и разбивая в крошку сторожевые башни. Люди, сыпались со стен словно просо из разорванного мешка. Смерчи окружили Рамиту кольцом, и эти тиски сжимали каменные стены и мяли их словно пергамент.
"Уводи людей, Крод, всех кого сможешь. Эту битву нам не выиграть" — Аста послала фрон Советнику.
Горны затрубили отступление.
Буря, разрушив крепостные стены, замерла в ожидании, словно размышляя над тем, что же поглотить на десерт. Гул окружил полуразрушенный город, давя на сознание мощью Силы. Люди метались в кольце, словно пойманные звери, безумие расплывалось по Рамите и топило в своем чреве волю.
Советник Крод ответил. Он молил Асту одуматься и присоединиться к нему, но та, как и прежде, гордо стояла со своим Зверем на Мосту и взирала на ад, который поднялся из бездны забвения на ее город, готовая вступить в свою последнюю битву.
Воздух всколыхнулся с новой силой и Буря, взметнув на прощание крыши домов, что ютились близ стен, отступила на восток. Она решила начать свою жатву на новых нетронутых "лугах", оставляя растерзанное тело города крылатому войску, надвигающемуся с сумеречного неба на несчастный город пылающей огнем ордой.
Крылатые чудовища и их всадники пронеслись над Рамитой, расшвыривая горящие факелы по крышам уцелевших домов. Те, кто не успел скрыться, горели заживо. Робкие попытки отступающих к замку воинов достать армию монстров стрелами, захлебнулись в неравной схватке. Чудовища пикировали с неба, хватали когтями бежавших прочь и рвали их на части.
Эти твари не были похожи на величественных ящеров-творцов. Они, словно вылепленные рукой пьяного скульптора, мерзкие чудовища с кожистыми крыльями, с туловищем лошади и торсом орка. Усеянные клыками вытянутые морды нельзя было назвать лицами. Головы монстров короновали крученые рога. Тела были покрыты чешуйчатой броней. Все шесть конечностей: четыре ноги и две руки имели огромные изогнутые когти.
И они несли всадников — северных соседей гурунэ`.
— Мроки и гурунэ` — странная смесь, не находишь? — философски рассуждала кошка, глядя, как крылатый легион уничтожает город.
— Уж с ними мой меч справится, — выкрикнула Аста, выхватывая клинок из ножен. — Пушт, нам нужны крылья. Я вступаю в бой!
— Отойди-ка, госпожа, — рыкнула пантера и начала боевую трансформацию.
Магия закружила вокруг зверя. Кошка вся подобралась и начала расти. Мягкая лоснящаяся шерсть стала покрываться броней, морда вытянулась, клыки и когти приобрели угрожающий и смертельно опасный для мроков вид, выросли и расправились могучие крылья. Теперь пантера втрое превосходила по размерам врагов и тоже жаждала убивать. Аста вскочила на спину своему боевому элгату и они взмыли в небо.
Захватчики, расслабленные в своей недосягаемости, не ожидали нападения с воздуха. Гибкое и мощное тело огромной кошки как таран вклинилось в самую гущу стаи, ломая крылья и хребты крылатых тварей. Аста с отчаянной жестокостью рубила головы, отсекала руки, вспарывала брюшины.
В рядах нападавших началась паника. Строй был нарушен. Разрозненные твари разлетались в разные стороны, спасаясь от разъяренной пары защитников города. Но их было слишком много. Сменив тактику и полностью переключившись на новую цель, враг атаковал Асту с флангов, набрасываясь нескончаемой лавиной со всех сторон.
Кошка извивалась в небе словно змея, разрывая глотки клыками и полосуя вражью плоть в ленты фарша, но, сколько бы трупов врага не падало сверху на разрушенный город, на место павших приходили новые. Они стекались черной лавой, закрывая собой ночное небо. Город пылал сильнее, освещая страшную битву в небе. Кровь лилась дождем на разрушенные улицы и крыши домов.
"Нам нужна магия!" — мысленно кричала Аста кошке в пылу бойни.
"Магия в цепях, госпожа, я раба, и сила моя крайне ограничена. Пробуй сама, а я лишь поддержу, если смогу".
И тогда Пушт взмыла ввысь оставляя врага под собой. Аста вцепилась в броню пантеры и призвала всю имеющуюся в ней силу. Лойтар много учил ее, но этот фрон был всегда для нее сложен. Формула не складывалась, нити силы не сплетались. Человек не может вызвать магический огонь, но ведь можно попытаться усилить обычный?
"К огню, Пушт", — приказала Аста.
Кошка камнем бросилась вниз, выхватила горящий обломок дерева и устремилась снова ввысь. Их преследовали, но мощь крыльев боевой пантеры превосходила мроков в разы. Они снова были в недосягаемости.
Аста сконцентрировалась. Ей нельзя медлить, но торопиться тоже не стоит. Враг прибывал. Черные тени окружали со всех сторон. Мерзкий гул от сотен хлопающих крыльев сбивал царицу, но она снова и снова начинала сначала.
"Бросай в самую гущу" — выдохнула Аста, и когда кошка швырнула полыхающий факел в мроков, женщина отпустила фрон и всю свою силу.
Огонь впитывал магию, разрастаясь в огромный огненный шар. Кошка выгнула спину и, издав яростный рык, вырвала клок своей магической сути, множа мощь огня и направляя его полет к цели.
Пламя врезалось в крылатое войско, пожирая плоть. Воздух наполнился вонью горелого мяса, а огонь разливался по головам врага все дальше и дальше, пожирая чудовищ и орков в своем чреве. Вопли боли и исступления заполнили пространство, заглушая все звуки на версты вокруг. Большая часть легиона врага была сметена напалмом. Но остатки крылатых тварей, не задетых огнем, отчаянно жаждали смерти царицы, в одиночку посмевшей выступить против их мощи.
Аста была полностью обессилена. Она едва держала в руке клинок. В голове шумело, горло пересохло. Вдруг сильный удар в спину разлил нестерпимую боль по всему телу женщины. Она вскрикнула и начала заваливаться на бок. Пантера едва успела крылом подхватить всадницу. Копье, метко брошенное одним из орков, достигло цели и пронзило плечо царицы.
Магические щиты, спасавшие Асту и кошку от ран, лопнули, как мыльный пузырь. Их нечем было питать.
Враг набросился на открывшихся воительниц с новой силой. Первый же мрок изловчился и полоснул беззащитную женщину когтистой лапой. Аста выронила меч. Кровь начала заливать глаза, а сознание плыть вдаль, превращаясь в маленькую точку на горизонте. Это белое пятно света и надежды тонуло в алом бурлящем потоке, а вскоре исчезло совсем, поглощенное навалившейся тьмой.
Пантера, яростно отбиваясь от тварей, из последних сил рванула ввысь, оставляя преследователей позади. С трудом разрезая ночную мглу, она летела на северо-запад, туда, где тьма пока еще была не властна.
"Этот бой окончен", — подумала кошка. "И вскоре мне предстоит новый".
Глава 35. Минуя Предел
Если идти дальше некуда, значит, вас не туда послали.
Валентин Домиль
ОНИКС
Для меня наступил День Сурка лишь с той разницей, что теперь багаж потяжелее, и мой добрый конь словно чует, куда именно мне нужно двигаться дальше. В остальном же я опять вернулась к тому с чего начала, так и не получив ответы на свои вопросы. Через сутки на горизонте обозначился массивный горный хребет, который манил к себе и напоминал мне Стену Плача. Подъеду, поцелую отвесную скалу, порыдаю для приличия, вспомню всех известных мне богов не добрым словом и... Что дальше?
Утопающая в зелени долина начала сменяться более унылым каменистым пейзажем. Путники перестали мельтешить на тракте, да и сама дорога лишь отдаленно напоминала оживленный шлях, став более узкой и колдобистой. Огибая видимо последнюю на моем пути рощицу чахлых осинок, я узрела раскинувшееся передо мной величие высоких, подпирающих небо гор. Неестественно отвесные скалы мощной броней укрывали от меня ту часть этого мира, в которой (была такая надежда) кто-нибудь сможет мне помочь. Еще трудно было рассмотреть издалека этот горный массив, но почему-то растерянность заползала в душу, заставляя меня остановиться. Я прикрыла ладонью глаза, отгораживаясь от солнца. Горы, сплошные непокоримые скалы. Что пытаюсь рассмотреть? Пришлось опустить руку и дать глазам отдохнуть.
Титаня ободряюще фыркнул и потянул повод.
"Идем же, идем".
Что ж, поверю. Я тронула пятками бока коня, и тот, подпрыгнув на месте, словно козел, припустил вскачь.
"Эй, ты, козий выродок, стой!" — услышала я знакомый голос у себя в голове. Титаня, злобно всхрапнув, перешел на галоп. Я натянула поводья, но конь, презрев во мне главенствующую персону, посчитал ниже своего достоинства отреагировать.
"На кого ты меня променяла, детка?"
Мое сердце беспорядочно затрепыхалось в груди. Ухватив буйно помешавшегося изверга за ухо, я крутанула его что было силы и заорала во все горло:
— С-т-о-ять!!! Твою мать волкам на ужин!
Титаня отчаянно затряс головой, но ход замедлил. А потом повернул голову, покосился на меня и даже оскалился. Я аж опешила от такого радушия и со всей силы ударила его ладошкой по заду.
— А ну вертай назад, — распалялась я, словно масло на сковородке. — Ты что ж, поганец, творишь? Вообще страх потерял?
В голове у меня раздался знакомый злорадный смешок.
"Не везет тебе, киса, с домашней скотиной, ох, не везет".
— Лаюшка, где ты? — завопила я, пытаясь развернуть упирающегося конягу. Тот широко растопырил все четыре ноги, опустил голову и стоял, раскорячившись на дороге, даже и не думая слушаться.
— Да что б тебя вспучило, ирод, — выскользнув из седла, я бросилась со всех ног в обратном направлении.
"Лаюшка, гыыыы" — злобное ржание раздалось у меня в голове. "Гыыы".
"Заткнись, тварь полоумная" — зашипел в ответ кошкай. "Дегенерат ушибленный".
Я еще никогда так быстро не бегала: летела словно птица, практически не касаясь земли ногами.
Кошкай сидел на кочке посреди дороги и лыбился во все клыки.
— Салайчик, кисонька, — я упала перед ним на колени, пару раз глубоко вдохнула, выравнивая дыхание, и вцепилась в это такое родное мне существо мертвой хваткой, крепко прижимая кота к груди. — Прости меня, прости... за все, прости.
— По-маааа-ги-те, — прохрипел кот.
"Гыыыыы" — Титаня все еще не успокаивался.
Слезы радости душили меня. Я уткнулась Салаю в шкуру и разрыдалась.
— Прощаю, так и быть, — прокряхтел тот и, извернувшись, лизнул меня в щеку.
Когда страсти немного улеглись и я, наконец, выпустила кошака из объятий, тот отряхнулся и нервно лизнул всклоченную шерсть на помятом боку.
