— Чтобы открыть проход, нужно ударить палочкой по статуе и произнести пароль 'Диссендиум'.
Фред не замедлил продемонстрировать открытие прохода на деле. Он сделал всё по инструкции, и статуя ведьмы отъехала в сторону. В районе её горба начинался узкий и темный лаз, но в свете коридорных факелов было видно, что тоннель достаточно широкий и высокий, чтобы по нему можно было пройти в полный рост.
Прошло всего десять секунд прежде чем статуя встала на место.
Ричард поблагодарил близнецов, распрощался с ними и отправился в своё общежитие.
* * *
В воскресное утро, когда до рождественских каникул оставались считанные дни, на улице разразилась ужасная погода. Тёмно-синие тучи заслонили небо и обильно посыпали землю сплошной пеленой снега. В такую погоду Ричарду никуда не хотелось идти. Он даже не пошел на завтрак, благо, до кухни с услужливыми домовыми эльфами было рукой подать.
Развалившись в гостиной факультета в кресле перед камином, Ричи почитывал книгу по чарам и наслаждался горячим чаем с мясным пирогом.
Внезапно из приятной неги Ричарда вывел голос старосты:
— Гросвенор, тебя вызывают к директору.
— К директору?
Ричард был неимоверно удивлён. Он пытался припомнить за собой грехи, из-за которых мог попасть перед очи Дамблдора, оказалось, что было много за что. В первую очередь на ум приходила битва с троллем. Также не исключено, что вызов связан с проникновением Грейнджер в запретную секцию или с подготовкой и Поттера к краже философского камня.
Волнение охватило юного графа. Он спросил:
— Габриэль, знаешь, зачем меня вызывают?
— Нет, — покачал в ответ головой староста. — Но недавно к Дамблдору прибыл Министр Магии. Возможно, это как-то связано.
— Министр? — изумленно вскинул брови Ричард. — Странно.
— Пойдем, я тебя провожу, — сказал Староста.
— Пойдем, — с неохотой согласился Ричард. — Эх, что-то у меня нехорошее предчувствие...
Глава 32
До этого Ричарду не приходилось бывать в кабинете директора. Габриэль Трумэн проводил первокурсника до последнего этажа центральной башни. Остановившись возле статуи горгульи, он сказал:
— Мармелад.
Услышав пароль, статуя ожила, внимательно оглядела визитеров и сдвинулась в сторону.
— Всё, Гросвенор, дальше сам, — сказал староста и развернулся обратно.
Ричард сделал несколько глубоких вдохов, чтобы слегка успокоить волнение, после чего сделал шаг вперёд на лестницу. Внезапно ступеньки поехали вверх, как на эскалаторе, Ричи едва успел схватиться за перила, чтобы удержаться на ногах.
Движущаяся лестница привезла первокурсника Пуффендуя к площадке с массивной дверью с молотком в виде грифона. Ричард постучал молотком, и дверь распахнулась.
В просторном круглом кабинете со множеством окон было довольно много людей. На стенах висели живые портреты, по всей видимости, бывших директоров школы. За основным столом висел самый большой портрет седого старика с длинной бородой. Кабинет был заполнен разнообразными столиками с кручеными ножками, на которых умещались хрупкие серебряные приборы; одни постоянно трещали и звякали, другие пыхтели и выпускали струйки дыма. В то время здесь также нашли себе приют магические фолианты и рукописи, составившие личную библиотеку Дамблдора, некая каменная чаша на стальной треноге и феникс — крупная птица с золотым оперением.
Волшебные приборы директора сразу навели Ричарда на мысли о том, что они поставлены для отвлечения внимания посетителей. Приём среди бизнесменов известный, но редко используемый, поскольку им пользуются в основном мошенники. Например, аферисты подобным образом пытаются отвлечь внимание человека, чтобы проще было его обработать. Солидными бизнесменами подобные приемы не одобряются, как и более низкие кресла для посетителей, как в кабинете директора Хогвартса. Трюк тоже известный. Владелец кабинета сидит выше, отчего у посетителя возникает подсознательное чувство дискомфорта и желание скорее разделаться с делами, что невольно приводит к ошибкам, плохому торгу и тому подобному.
Дамблдор с безмятежным видом сидел за своим столом, соединив вместе кончики пальцев. Заместитель директора Макгонагалл застыла рядом с ним с правой стороны — на её лице было серьезное напряжение. Слева стояла профессор Спраут — она выглядела очень взволнованной, а грязь на мантии говорила о том, что декана Пуффендуя вызвали неожиданно из теплиц.
Корнелиус Фадж, Министр Магии, седой кареглазый полный мужчина в полосатом костюме, покачивался с пятки на носок возле большого камина — он выглядел взволнованным. Но больше всего Ричарда смущали два аврора в алых мантиях, застывшие по бокам от входной двери: крепкий черноволосый афроамериканец с короткой причёской и приземистый колдун с жесткими русыми волосами длиной не больше сантиметра.
— Добрый день, леди и джентльмены, — вежливо обозначил поклон Ричард, держась с достоинством аристократа. — Чудесная компания. Староста сказал, что вы желаете видеть меня, директор.
Портреты прежних директоров и директрис глядели на собравшихся серьёзно и с большим любопытством. Некоторые из них переходили в другие картины и о чем-то шептались друг с другом.
Корнелиус Фадж воззрился на Ричарда с толикой презрения и неимоверным превосходством, которые юный Гросвенор не мог интерпретировать. Ричард не понимал, что происходит, и это нервировало.
— Итак, мистер Гросвенор, вам известно, почему вы здесь? — спросил Фадж.
— Сэр, — нахмурился Ричард. — Мы не представлены. Понятия не имею, почему я здесь, но явно не для того, чтобы терпеть оскорбления. Лишь преподаватели и школьный персонал имеют право в равной степени относиться к ученикам. Вы не похожи на преподавателя Хогвартса, поэтому обращайтесь ко мне как положено: Лорд, Граф, Лорд Граф, Граф Гросвенор или, если изволите, Милорд.
Ричард смерил министра холодным презрительным взором, будто внезапно обнаружил неприятно пахнущую лошадиную лепешку на подошве туфли, неизвестно как там оказавшуюся. От такого обращения Фаджа передернуло. Его лицо начало багроветь от злости.
Юный пуффендуец успел заметить, как подобрался чернокожий аврор. Он с прищуром посмотрел на министра, будто прикидывая, как того лучше прибить. Аналогичного едва заметного взора от него удостоился коллега-аврор.
Профессор Макгонагалл недовольно поджала губы и одарила Ричарда строгим взором. Профессор Спраут, наоборот, с неодобрением посмотрела на министра. Директор Дамблдор лучился от удовольствия, словно кот, укравший хозяйскую сметану. Пожалуй, у него был слишком довольный вид, так и хотелось накормить лимоном, чтобы директор счастливо не щурился.
Фадж с трудом взял себя в руки и с насыщенным сарказмом голосом спросил:
— Стало быть, вы не имеете ни малейшего понятия о том, почему тут оказались?
— Сэр, — надменно произнес Ричард, — если вы меня позвали играть в загадки, то выбрали не того человека.
— Мистер Гросвенор, — холодным строгим голосом произнесла Макгонагалл, — перед вами Министр Магии, Корнелиус Фадж.
— Профессор Макгонагалл, — отвесил вежливый кивок даме Ричард, — благодарю за соблюдение приличий. Жаль...
— О чем вы жалеете, юноша? — с иронией спросил Фадж. — Уж не о своих ли преступлениях?
— Жаль, что министр не госпожа Багнолд, — картинно вздохнул Ричард. — Такая приятная леди, прекрасно знакомая с правилами приличия. Когда она гостила у нас в поместье, мой крестный, принц Чарльз, высоко оценил профессиональные качества мадам Багнолд и её безупречные манеры.
Глаза Макгонагалл полезли из орбит. От изумления она приоткрыла рот.
Дамблдор, казалось, вовсю веселился. Его зрачки под очками-половинками задорно блестели, а в уголках глаз образовались весёлые морщинки. Ричард украдкой взглянул на директора, который поощрил столешницу микроскопическим кивком и намёком на подмигивание. Гросвенору это не пришлось по нраву, он чувствовал, словно им столь банальными уловками пытаются манипулировать.
Лицо министра покрылось красными пятнами, а правый глаз задергался.
— Знакомство с королевскими особами, — Фадж даже охрип от гнева, — не освобождает от наказаний за нарушение волшебного законодательства!
— Я чист перед законом, — спокойно парировал Ричард, вот только внешнее спокойствие далось ему тяжело.
Если бы не занятия со строгими репетиторами и деловые переговоры с акулами бизнеса, вряд ли юный волшебник мог бы держаться с таким спокойствием и достоинством.
— А у меня другие сведения, — со злым предвкушением сказал Фадж. — Вы, Лорд Гросвенор, нарушили закон о незаконном использовании зачарованных магловских вещей!
Ричард спокойно пожал плечами и ответил:
— Я школьник, господин министр. Я ничего зачаровывать не умею. Профессор Макгонагалл может подтвердить, что ничему такому нас еще не учили.
— Это действительно так, — сухо ответила Макгонагалл. — Что за чушь? — вперила она злой взор в министра. — Как вы можете обвинять первокурсника в чём-то подобном?!
— Да вы совсем свихнулись, министр?! — взорвалась яростным негодованием профессор Спраут.
— О, нет! — снова покачиваясь на носках, воскликнул Фадж. — Сами вы ничего не зачаровывали. Но у вас, Лорд Гросвенор, есть предприятие, на котором работают опытные волшебники. И они для вас зачаровывают магловскую технику!
— И что? — кривая насмешливая улыбка исказила лицо Ричарда. Он одарил министра высокомерным взглядом. — Мистер Фадж, с каких это пор законы волшебной Великобритании запрещают заколдовывать магловские предметы?
— Да, Корнелиус, — с серьёзным видом произнёс Дамблдор, — мне тоже интересно, с каких это пор появились несуществующие законы?
— Я немного не так выразился, — недовольно поморщился министр. — Да, законы не запрещают заколдовать магловские предметы, но... — весь его вид говорил о правоте и желании покончить с неприятным делом. — Мне доподлинно известно, что зачарованные вещи из мастерской Лорда Гросвенора попадают в руки маглов! А это серьёзное преступление, нарушающее статут секретности.
— Если не ошибаюсь, — спокойно парировал Ричард, — у вас есть целый отдел в министерстве, который занимается предотвращением попаданий волшебных вещей к маглам. Не пойму, причём тут я. Я большую часть времени нахожусь в Хогвартсе и ни сном, ни духом о том, что происходит в мастерской.
— А у меня иные сведения, — победоносно воскликнул Фадж. — Один из сотрудников вашей компании всё рассказал, так что не стоит отпираться. Вы сделаете себе только хуже.
— И что же такого мог рассказать какой-то сотрудник? — с иронией спросил Ричард. — Как я передаю маглам зачарованные вещи?! Может быть, я делаю это прямо из Хогвартса?
— Министр, это выходит за всякие рамки! — гневно прошипела Макгонагалл. — Это безобразие! Как вы можете обвинять мальчика в чём-то подобном? Он ни разу не отлучался из Хогвартса и не мог совершить ничего из перечисленного!
— Я не позволю, чтобы на моих студентов возводили поклеп! — вступилась за Ричарда профессор Спраут. Она гневно уперла руки в бока и со злостью смотрела на министра.
Фадж под таким напором невольно отступил на шаг назад и покосился на авроров. Почувствовав за собой поддержку правоохранительных органов, он осмелел.
— Лорд Гросвенор сам не передавал зачарованных предметов маглам, — поправился министр, — но по его поручению маглы забирали заколдованные предметы.
Ричард с откровенным сарказмом спросил:
— Что, маглы прямо так приходили к волшебникам и говорили: 'Нас прислал граф Гросвенор', после чего забирали заколдованные предметы?!
— О, нет! — победоносно ухмыльнулся Фадж. — Вы, юноша, придумали более изощренную схему. Заколдованные предметы хранятся в ангаре, а ночью, когда ни одного волшебника не остаётся в мастерской, туда приходят маглы и забирают артефакты!
— То есть, господин министр, — голос Ричарда был отравлен тонной сарказма, — вы прямо так заявляете мне, что вам известно о случаях массового хищения артефактов в моей мастерской, но при этом приходите и обвиняете Лорда в несуразном преступлении? Это вместо того, чтобы расследовать кражу?! А вы смельчак! Поставить волшебников Великобритании на грань жизни и смерти ради того, чтобы сокрыть собственную некомпетентность... Смело. Смело, но глупо.
— Это угроза?! — задохнулся от возмущения министр.
— Констатация факта, — Ричи кивнул в сторону чернокожего аврора. — Вот этот джентльмен, как мне кажется, сразу осознал, насколько большой глупостью является обвинение в чём-либо несуразном представителя королевской семьи. Сэр, не поделитесь с господином министром последствиями подобного решения?
— Война с маглами, — сухо ответил чернокожий аврор. — Королева не простит волшебников, если с членом её семьи что-то произойдет. И это точно станет нарушением статута секретности, причем в мировом масштабе.
В кабинете повисла гробовая тишина. Стали слышны шорохи и посвистывания, которые издавали стекляшки и приборы.
— К-хм... — тихое покашливание Дамблдора привлекло к себе всеобщее внимание. — Корнелиус, полагаю, у вас нет весомых улик, чтобы обвинять моего студента в преступлении.
— Есть, — возразил Фадж.
Министр достал из внутреннего кармана свернутый лист пергамента и развернул его.
— Вот тут добропорядочный волшебник описал всю схему преступления, — сказал он.
Дамблдор вышел из-за стола и шагнул вперёд. Он взял у Фаджа пергамент и внимательно пробежался по тексту. Затем поднял глаза, улыбаясь.
— Что ж, не вижу никакого преступления, в котором можно было бы обвинить моего студента, — просто сказал он.
— Как же? — разразился негодованием министр. — Там всё написано!
Дамблдор слегка качнул головой и с отеческой улыбкой посмотрел на министра.
— Тут написано, — спокойно сказал он, — что маглы тайно по ночам забирают из ангара мастерской мистера Гросвенора зачарованные предметы. Это единственный факт, и тот косвенный, Корнелиус. Всё остальное — досужие домыслы, ничем неподтвержденные, кроме голословных обвинений. Как председатель Визенгамота, я вам скажу, что этой грамотой можно в крайнем случае подтереться. Этот документ никак не может выступать основанием для обвинений юноши в преступлении. А вот Лорд Гросвенор вправе подать в суд за клевету на автора сего опуса, — помахал директор пергаментом перед глазами министра.
Вдруг выражение лица министра изменилось: он понял. Отступив на шаг назад, он пробормотал:
— Что... Я не... Но мне сказали...
— Вас ввели в заблуждение, Корнелиус, — произнёс Дамблдор.
Ричард с прищуром посмотрел на министра через щёлки век, словно через оптический прицел снайперского бластера на врага в виртуальной игре-групповом шутере. Он был обеспокоен, взволнован, напуган, но скрывал эти чувства под маской холодного равнодушия. Но основной эмоцией преобладала злость. Даже ярость, холодная, как арктический лёд, которая прорвалась наружу.
Фадж заметил взгляд юного лорда, и ему стало страшно. Сердце министра пропустило удар. Он видел перед собой маленького мальчика, но всеми фибрами души чувствовал, словно его заперли в клетке с голодным драконом, жаждущим сочной плоти пожилого волшебника. Фадж смотрел на Ричарда со смешанным выражением ужаса и бравады.
