— Сэр, — Дэн достал из кармана платок и промокнул вспотевший лоб, — кредит? Под какой проект? Электростанция?
— Под инвестиционный проект мы будем брать другой кредит, — произнёс Ричард. — Для постройки электростанции нашим поручителем выступит Корона, так что кредит гарантирован.
— Раз речь идёт не о электростанции, тогда о чём? — спросил Дэн.
— Мистер Сильвер, мне нужны средства для валютных махинаций через хэдж-фонд, — открыто сказал Ричард. — К концу августа вы должны будете иметь на руках кредитные средства, которые конвертируете в доллары, затем купите дойч марки и начнете ожидать падения курса фунта. По моим прикидкам, фунт относительно дойч марки достигнет дна примерно в середине октября, но это не точно. Поэтому придётся ориентироваться на брокерские сводки. Ваша задача с минимальным риском получить максимальную прибыль на разнице курса валют.
— Ох, сэр, — Дэн стал потеть ещё обильнее, — но ведь на таких операциях можно понести огромные убытки.
— Для того, чтобы не понести убытки, у меня есть профессионалы, — с намёком произнёс Ричард. — Вот и постарайтесь этого не допустить. Следуйте прописным правилам финансовых махинаций, тогда всё будет в порядке.
— Но, господин Гросвенор, — продолжил Дэн, — почему вы уверены, что фунт начнет падать?
— Это очевидно! — сказал Ричи. — Бундесбанк, центральный банк Германии, держит более высокую процентную ставку, чем в США и Европе и, несмотря на давление, не собирается её опускать. Это однозначно грозит падением курса европейских валют и доллара, при росте курса дойч марки. Но доллар будет менее подвержен падению курса, чем фунт. Поэтому цепочка 'фунт-доллар-дойч марка-фунт' должна принести наибольшую прибыль. Бунденсбанк объявит новую процентную ставку в начале сентября. Это вполне ожидаемо привлечет в Германию инвесторов из Европы и США. Именно в этот момент начнётся обрушение курса фунта.
Во время речи Ричарда мистер Сильвер сидел с ошарашенным видом.
— Эм... Я всё понял, сэр, — произнес он. — Я передам ваши пожелания брокерам из хэдж-фонда.
— Мистер Сильвер... — взгляд Ричарда стал суровым, он им словно пригвоздил мужчину к креслу. — Надеюсь, вы не запорите такую простую и эффективную схему и не сольете информацию на сторону...
— Д-да, сэр, — голос Дэна дрогнул. Отчего-то маленький мальчик в этот момент его сильно испугал. — То есть нет, сэр... То есть я ничего не расскажу конкурентам... Вы можете положиться на меня.
— Вот и славно, — грозный взор на лице Ричарда сменился тёплой улыбкой. — Рассчитываю на вас.
Спешл. Интерлюдия
День Люциуса Малфоя не задался с самого утра: заболел Укропчик — павлин, названный так за свой характер...
Холеный аристократ Люциус старался не демонстрировать нетерпения. Он с очаровательной и внешне холодной блондинкой-супругой стоял на платформе девять и три четверти в ожидании любимого и единственного сына.
И вот настал тот самый миг — к платформе прибыл дымящий красный паровоз 'Хогвартс-экспресс'.
Люциус с супругой демонстрировали надменное превосходство, они сверху вниз смотрели на прочих волшебников. Наконец, из вагона вышел их милый Драко. Вид мальчика сразу не понравился Нарциссе Малфой. Драко выглядел поникшим и бледнее обычного.
Супруги Малфой на публике старались не демонстрировать эмоций. Хмурый Люциус подхватил чемодан сына и аппарировал к себе в поместье. Нарцисса крепко прижала к себе сына и аппарировала вместе с ним вслед за мужем.
Когда все Малфои оказались дома, Нарцисса не выдержала и спросила:
— Драко, у тебя всё хорошо?
Мальчик печально вздохнул, его плечи поникли, а взгляд уперся в пол.
— Сын, что случилось? — холодно спросил Люциус.
— Это всё грязнокровка Гросвенор и противный шестой Уизли с мерзким Поттером! — вскинув голову, визгливо воскликнул Драко.
Нарцисса начала закипать. Ей, как и большинству мам, было достаточно намёка на то, что кто-то посмел обидеть её мальчика.
— Что они сделали?
Драко слишком долго держал всё в себе. Он всхлипнул. У него из глаз брызнули слёзы. Он истерично стал тараторить:
— Они... Они... Они вконец обнаглели! Вначале Поттер вместо того, чтобы дружить со мной, выбрал себе в друзья шестого Уизли и Гросвенора. Потом весь год этот мерзкий Гросвенор, этот поганый грязнокровка, сорил деньгами направо и налево. Папа, представляешь, он заплатил студентам Равенкло больше ста тысяч галлеонов только за то, чтобы они баловались карандашным грифелем и клейкой лентой!
От озвученной суммы у Люциуса глаза полезли на лоб. Он не поверил.
— Сколько? — спросил он, думая, что ослышался.
— Сто тысяч.
— Сколько-сколько?! — ещё больше выпучил глаза Люциус.
— Сто тысяч!
— Драко, может, тебе показалось, и речь шла о кнатах?
— Нет, пап, галлеонов. Сто моргановых тысяч галленов!!!
— Э-э-э... — Люциус завис и пребывал в прострации. — Драко, это точно?
— Конечно, пап! Об этом вся школа судачила. Мол, Гросвенору нужно было превратить грифель в пленку, и он за способ её создания пообещал сто тысяч. Однажды студенты Равенкло в полном составе за завтраком сидели с клейкой лентой и спорили, кто и как будет превращать грифель в пленку, дошло даже до драки, за что профессор Макгонагалл оштрафовала их факультет на сто баллов. А в конце года этот мерзавец... — Драко даже задохнулся от возмущения. — Он реально заплатил эти деньги!
У Люциуса помутнело в глазах. Он едва устоял на ногах и схватился за сердце, которое на мгновение пропустило удар. У него в голове пролетела мыслишка:
'Подумать только, сто тысяч за какую-то ерунду! Сто моргановых тысяч галлеонов за превращение карандашного грифеля!!! Это почти семь годовых доходов нашей семьи. Этот Гросвенор безумен и невероятно богат'.
Нарцисса слушала сына с широко распахнутыми глазами. Она напоминала рыбу, выброшенную на берег: молча хлопала ртом и тяжело дышала.
На этом потрясения не закончились. Драко продолжил жаловаться:
— В конце учебного года мы решили показать этим мерзавцам их место... — голос мальчика стал совсем тонким, а тело заколотило от истерики. — Нас было четверо... Я думал, что Крэбб и Гойл сильные, еще и Нотта прихватил с собой. А они... они...
— Кто 'они', Дракусик? — ласково спросила Нарцисса.
— Поттер, Уизли и Гросвенор... Они нас вначале игнорировали, словно пустое место. Да еще с таким видом, словно они намного выше нас, будто они пупы земли... А потом...
— Что, сынок? — вновь спросила Нарцисса у плачущего сына.
— Они нас побили!
Люциус был зол. Он спросил:
— А как же ваши палочки? Вас было четверо, их трое. Неужто никто не догадался использовать волшебство?
— Пап, мы просто не успели... Эти гады... Они двигались настолько быстро, что мы не успевали за ними уследить. Они выхватили у нас волшебные палочки, после чего побили, словно какие-то маглы!
— Дракусик, — Нарцисса в порыве чувств обняла сына и прижала его к себе, — как же так? Разве их не наказали учителя?
— За это нет, — всхлипнул Драко. — Они так нас побили, что было очень больно, но не осталось ни одного следа. Мы даже не смогли доказать, что драка была. А потом...
У мальчика началась сильная истерика. Он стал размазывать по щекам слезы. Мать пыталась успокоить сына.
Люциус Малфой от ярости сжимал кулаки. Он со злостью прошипел:
— И это мой сын? Плачешь, как девка! Сам нарвался на драку и после этого посмел проиграть... Драко, ты позоришь нашу фамилию!
— Ну па-а-а-п...
— Что, "ну пап"? — окинул ребенка высокомерным взором Люциус. — Этим летом тебе предстоят тренировки. Я найму лучших волшебников-дуэлянтов, чтобы ты мог вызвать соперника на волшебную дуэль и победить его, а не позорно проиграть от магловских тумаков.
— Но... — растирая слёзы по щекам, протянул Драко. — Эти трое вообще обнаглели! Рон, Гарри и Ричи... Они украли мою сову и проводили над ней жестокие эксперименты. А потом натравили сову на меня, и она меня обгадила с головы до ног. Да так, что мантию пришлось выбросить.
— Это было до или после драки? — сухо поинтересовался Люциус.
— После.
— М-м-м... Понятно, — протянул мужчина.
— Люциус, они обижают нашего сына! — заявила Нарцисса. — Сделай что-нибудь.
— Хорошо, я попробую... — из груди Люциуса вырвался тяжелый вздох. — Но к Поттеру и Гросвенору сложно будет подобраться... Особенно к последнему. Если мальчишка способен потратить наш семилетний доход на полную ерунду...
— Пап, но он же грязнокровка! — воскликнул Драко.
— Эм... — на лицо Люциуса выползла кривая улыбка, которой он попытался скрыть смущение. — Драко, надеюсь тебе хватит ума не говорить об этом на людях.
— Но почему?
— Сынок, понимаешь, — Люциус на мгновение прикрыл глаза, собираясь с мыслями, — может, Гросвенор и грязнокровка, но он безумно богат и к тому же граф и наследник герцога. Кроме того на него работает множество британских волшебников. Так что он может смело заявить, что как минимум является полукровкой, и все ему безоговорочно поверят. А того, кто в этом усомнится, как минимум могут проклясть. Боюсь, после стольких проклятий нам тебя будет невозможно откачать.
* * *
Люциус Малфой сидел в плетеном ротанговом кресле и беспробудно пил Огденский виски. Вид из резной беседки, расположенной в саду, совершенно не радовал взор барона. Его раздражали кусты и деревья, бесили белые павлины, которыми он гордился. Люциуса бесило абсолютно всё.
К супругу подошла Нарцисса Малфой. Тяжело вздохнув, она спросила:
— Пьёшь?
— Пью.
— Дорогой, не расстраивайся. Ну не смог ты выиграть эту гонку за кресло министра, попробуешь ещё раз.
— Не получится, — мотнул головой в стороны Люциус. — Нет, Нарси, ты представляешь, Багнолд набрала аж восемьдесят три из ста тридцати семи процентов голосов!
— Разве такое возможно?! — брови Нарциссы от изумления взлетели вверх.
— Представь себе, оказывается, что да, — Люциус был хмур, его кожа была бледно-серой. — Сто тридцать семь процентов проголосовавших!!! А знаешь, что мне удалось узнать?
— Что же?
— Во всём виноват этот мальчишка, Гросвенор! — со злобой, словно выплюнул, сказал Люциус. — Вначале Фадж резко заболел неизлечимой болезнью. От самого Фаджа мне стало известно, что он до этого пытался арестовать Гросвенора, и вот итог — Фадж больше не министр, а мальчишка на свободе.
— Люциус, но разве может ребёнок провернуть подобное? — удивилась Нарцисса.
— Это не ребенок, — со злостью прошипел Люциус. — О, нет... Это исчадие ада! Мало того, от знакомых волшебников мне стало известно, что этот, так ты говоришь, ребенок, сумел протолкнуть в международной конфедерации магов закон о послаблении статута секретности. Знала бы ты, о каких суммах идёт речь...
— О каких же? — проявила нешуточное любопытство Нарцисса.
— По примерным прикидкам этот щенок потратил на принятие нужного закона не меньше трех миллионов галлеонов!
Нарцисса Малфой стала напоминать античный памятник, установленный дизайнером в саду. Бледная, как мрамор, кожа, неподвижная, с выражением непомерного изумления на лице. Она даже забыла дышать. Лишь когда воздуха стало не хватать, женщина открыла рот и стала ловить драгоценный кислород.
— СКОЛЬКО?!
— ТРИ ГРЕБАННЫХ МИЛЛИОНА! — громко воскликнул супруг. — Моим предкам понадобилось четыреста лет экономить каждый кнат, чтобы накопить такое состояние, а этот... — мужчина стал задыхаться от возмущения. — Этот...
Люциус обмяк на кресле, словно из него разом выпустили весь воздух.
— Нет, дорогая, — он отрицательно качнул головой. — Нет, с таким соперником мне министром не стать. А если стану... Лучше бы этого не делать. Пример Фаджа дал понять всем, у кого есть мозги, что этому мелкому барсуку лучше дорогу не переходить. Я не хочу, чтобы ты потеряла мужа, а Драко — отца.
— Ох! — грудь Нарциссы вздымалась от волнения. — Мерлин всемогущий! Если этот мальчик действительно настолько опасный, может, есть какая-то возможность его поставить на место?
— Есть, — Люциус во время ответа выглядел очень печальным. — Но от знакомого аврора мне стало известно, что если хоть пальцем тронуть этого мелкого мерзавца, то лучше нам всем волшебным сообществом сразу рыть себе могилы. Дай Мерлин, если удастся бросить всё и сбежать в другую страну. Гросвенор как огромная куча ядовитого навоза, покрытая коркой. Пока не трогаешь — не воняет, но стоит только сколупнуть корку, как ядовитые испарения доберутся до всех окружающих.
— Но, Люциус, нужно же что-то делать. Этот подонок обидел нашего сына!
— Я думаю над этим... — медленно протянул Люциус. — Думаю... Есть у меня одна идея. Самого Гросвенора мы тронуть не можем, но подгадить ему через ближайших сторонников — это запросто.
— Ближайшие сторонники? — вопросительно взглянула на супруга Нарцисса.
— Уизли! — презрительно выплюнул Люциус. — Эти рыжие, мерзкие Уизли! Я обязательно отомщу!
Глава 41
Восемнадцатого июля Ричард в сопровождении Нимфадоры к полудню прибыл в Министерство магии. Вместо одного пожилого волшебника на входе дежурили два крепких мага в темно-синих мантиях департамента магического правопорядка. Не было взвешивания волшебной палочки, вместо этого производился тщательный обыск.
Ричи был немного удивлён усилению мер безопасности, но воспринял подобное решение нормально. До охраны Её Величества этим магам далеко. Даже ремень не попросили снять, так, проводили вдоль тела каким-то артефактом в виде выдвижной антенны и пропустили внутрь.
Пройдя через множество препон, Ричард, наконец, оказался в кабинете министра. Нимфадора осталась в приёмной секретаря, из которого был проход в вотчину министра.
Это был уютный прямоугольный кабинет. Напротив входа камин с гравировкой на камне в виде горизонтально расположенной видоизменённой восьмёрки и окружающего её орнамента из неких знаков, похожих на руны. Над камином нет ничего примечательного, кроме зеркала в форме вытянутого полуовала. По центру комнаты стоит большой круглый старинный стол, на котором выгравирована эмблема министерства. Эмблема представляет собой круг, в центре которого нанесена огромная черная буква 'М'. В центре круг покрыт желтым лаком, а по краю идёт широкая черная полоса, в которой золотыми буквами написано 'МИНИСТЕРСТВО МАГИИ'.
Помимо этого, в кабинете министра нашлось место для рабочего стола: большой, массивный, старинной работы, почти такой же стоит в кабинете Гросвенора-старшего в поместье 'Итон холл'. Удобное кресло было под стать человеку, который занимает такую важную должность: роскошное, покрытое бордовой кожей.
Слегка потёртый бордовый ковёр смягчал шаги, а замысловатые зеркала в углу кабинета хаотично крутились вокруг своей оси. Но стоило Ричарду наступить на ковер, как зеркала прекратили своё вращение.
Миллисента Багнолд оторвалась от изучения стопки пергаментов. На ней сегодня было надето салатовое платье с открытыми плечами и глубоким декольте. Вид новоиспеченного министра оставлял желать лучшего. Темные круги под глазами и бледная кожа говорили о том, что женщина не спала всю ночь.
