Смущение усилилось: стоит чуть-чуть похвалить лично его и все, высококлассного и довольно безжалостного воина мгновенно сменяет стеснительный парень.
— Просто не представляю, что бы я без вас делала. Ррус, твоя помощь вообще неоценима!
Есть накрытие и попадание! Был бы человеком, уже сидел бы красный как помидор, а так только опустил глаза и смешно носом шевелит. Сказать ничего внятного не может, хотя и хочет возразить, пояснить, что он ничего такого не сделал, что он просто выполнял свою работу законника и соратника.
— И не надо пытаться убедить себя и, тем более, меня, что ты ничего такого не делал. — тут же отозвалась я, как только мысль о "ничем особом" окончательно сформировалась в его голове и была осознана.
— Но я и правда ничего особого не сделал. — растерянно пробормотал Гаррус.
С удобством устроившись рядом, положила голову ему на колени и посмотрела в глаза.
— Тебе по порядку перечислить? Начиная с первого сопровождения в арсенал и неоценимой помощи с документацией по кораблю, заканчивая добровольным донорством и моральной поддержкой? — мягко спросила я. — Гаррус, если для тебя это в порядке вещей и естественно, как дыхание, это же НЕ ОЗНАЧАЕТ, ЧТО Я ЭТОГО НЕ ЦЕНЮ!
Бесполезно. Мои слова только вызвали срабатывание закладок и начало формирования новой. Нет-нет, а вот этого счастья нам не надо!
Блокировать стабилизацию закладки и расформировать ее удалось на удивление легко, правда, это спровоцировало сдвиги в других закладках. Ничего, еще всего сутки, максимум — двое, и я весь этот ужас уберу.
— Ррус. Пожалуйста. — от такой постановки фразы Гаррус еще больше занервничал. — Напомни мне, когда я войду в силу, чтобы первым делом я поставила тебе и Найлусу защиту на разум. — припечатала, съезжая с темы, пока он снова что-то не придумал и не поставил на и так задерганную личность новую заковыристую гадость собственного производства.
От такой смены темы он удивленно моргнул.
— Защита на разум?
— У любого разумного существа есть ментальная защита. Так называемая — природная, которая развивается и формируется самостоятельно по мере взросления. Но в вашей реальности у всех проверенных мною разумных она какая-то выдохшаяся, практически — разваливается на глазах! Только у Аэтериоса защита разума прочная и стройная, хоть и несколько прозрачная, но она намертво завязана на проведенную привязку, которая, по своей сути — глубокий естественный импринтинг, призванный стабилизировать излишне пластичную психику и подстроить ее под выбранный Якорь.
— А у меня? — робко и заинтересованно спросил турианец, проглотив вопрос о том, что такое Якорь, импринтинг и прочие интересности.
— А вид твоего разума приводит меня в откровенный ужас. — сухо припечатала я, пристально глядя в кристально-голубые глаза, чуть расширившиеся, когда до Рруса дошло, что я сказала. — Защита на грани распада, огромный пласт закладок, контролирующий практически всю сознательную деятельность, не касающуюся применения профессиональных и боевых навыков.
— Закладки? — коротко спросил он, мгновенно превращаясь в собранного высококлассного военного. — Откуда?
— Закладки, Гаррус, это твое личное неосознанное творчество. — я устало прикрыла глаза, поднесла его ладонь к лицу. — Ты сам, своими попытками загнать себя в какие-то рамки, уродуешь свою же личность и психику.
Голубые глаза удивленно заморгали.
— Разве это так плохо, пытаться следовать каким-то принципам?
— Не путай принципы и неестественные для тебя качества и поведение. Ты сознательно калечишь свою психику, сам того не понимая. Еще немного, и последствия станут необратимыми. — я покачала головой. — Ррус, представь, что ради спасения твоего народа, тебе пришлось бы сознательно лгать и предавать. Как бы ты себя чувствовал при этом?
От такой перспективы он вздрогнул всем телом. Воображение у него развито хорошо, и представить подобную ситуацию проблемы не составило. Как и последствия: в лучшем случае — сразу пуля в голову, в худшем — медленное падение и в итоге — смерть, как долгожданный исход.
— Вижу, что представил. То, что делаешь ты, лишь ненамного мягче по воздействию. — уткнувшись носом в его ладонь, немного глухо пояснила я. — И только потому, что ты уверен в том, что это — правильно. Но рано или поздно последствия примут лавинообразный характер, особенно, если ты разочаруешься или утратишь веру в правильность своих действий. Потеряешь смысл жизни, что по сути — потеря главного императива, Якоря твоей личности.
— Последствия? — короткий вопрос.
— Психические расстройства от апатии и депрессии до безумия и распада личности. В лучшем случае ты опустишь руки или сознательно пойдешь на смерть. В худшем... Ррус. Я не хочу, чтобы с тобой это произошло. Твои жизнь и здоровье для меня — не пустой звук. Не только физическое здоровье, но и психическое, запомни это раз и навсегда.
— Я не из тех, кто накладывает на себя руки. — спокойно возразил он.
Не из тех? А чем же еще является его прилет на Омегу, как не сознательной попыткой погибнуть с честью и с пользой для других? Прилететь на теневую Цитадель этой галактики с одним рюкзаком и снайперской винтовкой, за два года суметь навести на ней такого шороху, что одна половина станции будет жаждать оторвать ему голову, а вторая — по-тихому благословлять...
Я глубоко втянула воздух, выдохнула и очень мягко произнесла:
— Гаррус. Самоубийство может принимать разные формы, в том числе и добровольное самопожертвование во имя какой-то цели или сознательное участие в миссии, шансы на выживание в которой стремятся к нулю.
При этих словах он ощутимо вздрогнул: подобная черта есть в его характере. Готовность отдать жизнь за других. И следовать до конца.
— Оно может быть отсроченным, растянутым во времени и быть с пользой для других. Суть не меняется.
Мое неприглядное пояснение было воспринято правильно.
— Но... Я... — запнулся: жесткий воин вновь исчез, и на меня снова смотрел растерянный парень, не могущий подобрать слова и сказать то, что кипит в душе. Гаррус прекрасно понял, что у меня ЕСТЬ причина говорить ему подобные вещи.
Я улыбнулась, потерлась щекой о его ладонь.
— Гаррус! Ты сейчас очень громко думаешь, а я не могу полностью закрыться от твоих эмоций и поверхностных мыслей.
— Извини.
Яркое смущение и неловкость разлились в ментале, он отвел глаза, избегая встречаться со мной взглядом, а мне только сильнее захотелось его обнять, успокоить, сказать ему то, что он так хочет услышать, но о чем никогда не спросит по собственной инициативе.
— Имрир, я... — Гаррус снова запнулся. — Наверное, мне стоит уйти. Я... я буду тебе мешать.
Он? Мешать? Мне? Я фыркнула ему в ладонь.
В этом весь Гаррус! Скорее наступит себе на горло, чем хоть на мизер доставит неудобство тем, кто ему дорог.
— Ррус, я тебе говорила, что я — темная эгоистичная сволочь? — лениво спросила я, полностью выбив его из колеи неожиданным вопросом и столь самокритичной характеристикой.
— Ты? — изумление и непонимание щедро разлилось в ментале, аура взбурлила, а его ладонь мягко выскользнула из моих пальцев, аккуратно поправляя мои растрепанные волосы.
— Я. — моя довольная физиономия вызывала у него вполне закономерное опасение. — И как настоящая аморальная темная эгоистичная сволочь, я попрошу тебя остаться.
— Но... я же тебе мешаю. — совершенно искренне пояснил свою точку зрения на происходящее: он и правда считал, что сейчас просто мешает мне отдыхать, отвлекая пространными разговорами!
Нет, Гаррус — это нечто невозможное! До смешного напоминает одичалого молодого кота, который вроде как тянется к ласке, но закономерно опасается, что его в очередной раз шуганут, а потому на сближение сам никогда не пойдет, даже если ОЧЕНЬ хочется. Одно неверное движение, и все, гордое существо исчезнет, словно его никогда не было рядом. А меня подобный исход как-то ну совершенно не греет!
Придется его приручать, как этого самого одичалого и битого жизнью молодого кота. Так же аккуратно и осторожно. Возни и проблем будет — немеряно, нервных клеток я потрачу — километры, но вот результат...
Канонный образ не передает даже бледной тени этого удивительного молодого мужчины! Искренняя естественная забота, понимание, поддержка без единого упрека или сомнения, исключительная верность и готовность полностью посвятить себя тому, кого он выберет. А эта его канонная фраза: "Я всегда буду рядом"...
Я эту реальность наизнанку выверну, чтобы услышать от настоящего Гарруса эти слова, обращенные ко мне! Ведь если он произнесет эти слова — это будет констатация полностью продуманного и взвешенного решения, и он действительно согласится ВСЕГДА быть рядом, что бы ни случилось и что бы я ни делала... А это многого стоит.
Да что многого? Это — БЕСЦЕННО!!! И я готова сделать ВСЕ, чтобы получить такое сокровище и избавиться, наконец-то, от убийственного вечного одиночества!
Хотя, о чем это я? Все равно же не поверит и будет искренне считать, что я ошиблась. И сейчас никакие слова не переубедят его. ПОКА — не переубедят, но расшевелить и чуть ослабить влияние закладок можно и нужно, чтобы его не понесло после их единомоментного снятия.
— Ррус, откуда вообще у тебя возникли мысли, будто ты мне мешаешь? Подумай хорошо. Мешаешь? Ты? — я изобразила на лице бездну удивления. — На основании чего ты сделал настолько странные выводы? И, кстати, руку верни... туда, откуда убрал.
Что на это ответить он не нашел, поскольку логических и объективных предпосылок для подобного вывода у него не было, а свои переживания и сомнения озвучить не рискнул. Как будто он не знает, что я и так в курсе всех его моральных метаний.
— Ты сделал ошибочные выводы на основе неверных данных. — я смотрела на него снизу-вверх и получала массу удовольствия от созерцания выражения его мордочки. — Ррус, я — не человек и не являюсь им уже очень давно. У меня другая психика и мотивация действий. Про мораль я вообще молчу: она изуродована перерождениями. Я — метаморф. Истинный метаморф! И после вхождения в силу могу стать тем, кем захочу. Для меня понятия "раса" и "биологический вид" — условность, формирующая внешность, не более того. — и я требовательно подняла ладонь.
Яркие голубые глаза пораженно распахнулись, когда до него в полной мере дошла суть сказанного. Да, Гаррус — очень умен, у него прекрасные аналитические способности, которые почему-то начинают удивительно избирательно сбоить, как только дело доходит до его личных проблем. Он прекрасно понял, ЧТО ИМЕННО я ему сказала, и какой смысл скрывается за этими словами. Но, опять же, он оценивает и прорабатывает ситуацию, начисто исключив то, что интересует лично его. Поразительная избирательность!
— А еще я очень люблю твою ауру. — выдала я, прижимая теплую четырехпалую кисть к щеке, опять сбивая его с мыслей и вгоняя в ступор и краску.
— А... — красноречие и способность внятно излагать свои мысли пали в неравном бою со смущением.
— У тебя ОЧЕНЬ теплая... приятная... аура. — повторила я, с каким-то изуверским интересом наблюдая за его метаниями. — И как темное эгоистичное создание, идущее на поводу своих желаний, я собираюсь подремать и восстановить потери в границах твоей восхитительно-приятной ауры, пока не явится еще одно темное создание, именуемое Найлус Крайк.
Гаррус как-то заторможено кивнул, вычленив из моих слов только "подремать и восстановить потери", технично пропустив то, что касалось его качеств. Разве что взял на заметку, что мне нравится его аура, удивительно красиво, логично и неосознанно подведя себя к мысли, что мне нравится именно его аура, а не он сам. И даже не задумался о том, что аура разумного существа целиком и полностью зависит от его личности, характера и души, а ее реакция — агрессия или поддержка — от отношения этого разумного.
Удивительная избирательность логического мышления!
— Отдыхай. — тихо сказал он.
Я совершенно беспардонно завозилась, устраиваясь удобнее у него на коленях, что было воспринято вполне адекватно, хоть и с оттенком смущения.
— Гаррус, напомни рассказать тебе, от чего зависят характеристики ауры и ее влияние на окружающих. — пробубнила я перед тем как погрузиться в дрему.
— Напомню. — как-то печально и покладисто согласилось мое светлое сокровище.
— Сегодня. — уточнила я.
— Обещаю. — с легким вздохом добавил он, тяжелая рука вновь опустилась мне на плечо. — Спи.
И я действительно быстро задремала в теплой и восхитительно-приятной ауре небезразличного мне мужчины, чтобы буквально через пару часов другой небезразличный мне мужчина разбудил яркими, но очень темными эмоциями, со словами:
— Имрир, вставай. Появились проблемы.
Сон сдуло в момент.
— Что случилось? — спросила я, резко открывая глаза.
— Они вычислили, кто забрал детей. — коротко ответил Гаррус с явным оттенком обеспокоенности, что-то строча на инструментроне.
— Себастьяна? — я села на кровати.
— Меня.
Найлус расхаживал возле кровати, иногда поглядывая на экран инструментрона Гарруса.
— В СБЦ пришел запрос от некоего Армандо Оуэна Бейли, начальника отдела службы безопасности района Закера. — пояснил он. — А так же от социальной службы опеки и попечительства Альянса Систем на Цитадели.
— Последствия?
— На мой инструментрон пришло требование прибыть в офис службы опеки района Закера вместе с детьми и передать их представителям этой службы. — хмуро ответил Ррус.
— Вот как. — я помрачнела: что такое органы опеки и как они могут действовать я знала не понаслышке. — Найлус, сколько времени займет оформление опеки, если мы надавим?
— Полчаса. — усмехнулся он. — Из них двадцать минут — это дорога до СБЦ. И еще пять — до отделения социальной службы Пространства Цитадели при СБЦ.
— Тогда, нам стоит поторопиться. — я не сдержала хищную усмешку. — А потом мы все вместе слетаем в представительство органов опеки Альянса Систем.
Кривая ухмылка Найлуса дала четко понять: мое отношение к происходящему он полностью поддерживает.
— Готово. — Гаррус выключил инструментрон и встал. — Документы проверены, поправлены, получены секретарем и заверены в СБЦ, согласие и подтверждение на опеку получены. Теперь — личная явка: СБЦ, органы опеки Альянса.
— Кстати. — вспомнила я. — Нашему повару нужно постоянное жилье на Цитадели и, желательно, чтобы каждый ребенок имел свою комнату, иначе инспектор может взбрыкнуть и создать кучу проблем на голом месте.
— Нашли. — коротко ответил Гаррус.
— Купил и оформил документы. — согласно кивнул Крайк. — С этой стороны все решено.
Найлус совершенно равнодушно относился к огромным суммам, которые он без малейшего колебания тратил, помогая своим близким и друзьям, считая деньги лишь средством для достижения нужного результата, но никак не самоцелью. Очень характеризующее качество, как и полное безразличие к накоплению каких-то материальных благ и ценных безделушек: в его квартире не было ничего лишнего, никакой показной роскоши, никаких безумно дорогих вещей с сомнительной практической ценностью, призванных показать его статус и уровень доходов, никаких сувениров и прочей бесполезной мелочевки, которая всегда накапливается в домах людей, и с которой они так тяжело расстаются. Только практичные, функциональные вещи. Но — удобные и качественные. Вот на чем он не экономил, так это на качестве и удобстве покупаемых вещей, предпочитая брать то, что комфортно, удобно и практично.
