— Отомстил? — полюбопытствовал оживившийся Аэте.
— Ты же знаешь, я всегда выполняю взятые на себя обязательства. — нейтрально отозвался Найлус, не слишком настроенный сейчас рассказывать о том, что именно он сделал по требованию ныне покойного саларианца.
В ответ — ухмылка.
— Как всегда, воспользовался своими служебными полномочиями для решения личных проблем. — фиолетовые глаза искрились от смеха. — Крайк, ты...
— Аэ, я не понял, тебе что-то не нравится? — Найлус приподнял надбровный щиток, всем своим видом выражая недоумение. — Я хорошо выполняю работу Спектра.
— Наслышан. — ехидство в фиолетовых глазах читалось без труда. — Идешь по стопам своего родича.
— Пока достичь его результатов у меня не получилось, но я ОЧЕНЬ старался.
Аэтериос на это заржал, Гаррус тяжко вздохнул. Себастьян за время этой милой пикировки осмыслил сказанное и осторожно задал наводящий вопрос, возвращаясь к интересующей его теме:
— А каковы другие резоны?
Аэте хмыкнул, а Гаррус заметил:
— Себастьян. Подгорает.
Себа всполошился, подскочил к плите, помешивая мясо, которое теперь будет несколько более румяным, чем предполагалось.
— Простите, отвлекся.
В ответ — тихие смешки.
— Готово? — Аэ заинтригованно приподнялся на стуле.
— Да.
Мы тут же развили бурную деятельность: расставили тарелки, разложили приборы, поставили на стол графины с напитками. Себа тем временем поставил на стол большие тарелки с едой.
Пока мы ели, разговор по общему молчаливому согласию свернул на нейтральные темы, но как только мы закончили трапезу, а стол был убран, и посуда помыта, Себастьян вновь вернулся к вопросу, на который ему не ответили:
— Я бы хотел узнать другие резоны, по которым вы взяли меня на работу.
Совершенно довольный и расслабленный Найлус вяло ответил:
— Скажи, я похож на идиота?
Себа от такой постановки вопроса растерялся.
— К чему это?
— К тому, что я был бы настоящим идиотом, если бы упустил возможность заполучить на долгий срок высококлассного военного специалиста, которого сместили с занимаемой должности в аналитическом отделе и после серии переводов быстро поперли из вооруженных сил по какому-то совершенно нереальному обвинению и по непонятной мне причине с, как говорят люди, "волчьим билетом".
— Очень странные переводы. — заметил Гаррус. — У меня сложилось впечатление, будто тебя сознательно переводили, чтобы ограничить доступ к информации.
Себастьян впервые пошел на контакт:
— Да. Именно это они и делали.
— Не помогло? — задал риторический вопрос Аэте.
— Я — хороший аналитик. — нейтрально ответил Себа.
— Где-то я это слышал. — ухмыляющийся асур в упор посмотрел на Гарруса. — Теперь у нас есть хороший следователь и хороший аналитик.
— И ты. — добавил Гаррус.
— И я. — тем же тоном отозвался Аэ.
— А кто он? — спросил Себастьян. — Только не говорите, что техник.
— Но я хороший техник! — в голосе Аэтериоса промелькнула детская обида.
— А вот это я узнаю при очередном ремонте "Мако". — отозвался Гаррус.
— Но я...
— Ты — море крови и куча проблем. — дал Найлус исчерпывающую характеристику молодого асура.
Себа, вспомнив стоянку района Закера, про себя согласился, что характеристика — точная и вполне соответствует его знаниям об Аэтериосе.
— Почему сразу "куча проблем"? — недовольно буркнул белобрысый. — Я полезный.
Найлус усмехнулся, шевельнув мандибулами.
— Я не спорю, что полезный. Я говорю, что от тебя много проблем.
Подумав, асур согласился.
— Себастьян, полагаю, ответы на свои вопросы о причине найма ты получил?
Человек кивнул.
— Прекрасно. — Найлус улыбнулся. — А все же, что привело тебя на Цитадель?
— Во время своего расследования я случайно получил информацию, которая может заинтересовать контр-адмирала Кахоку. — несколько обтекаемо ответил Артего.
— Если это для тебя важно, я могу устроить вам встречу в безопасном месте.
— Это — важно.
— Завтра — маловероятно. — сказал Гаррус. — Себастьян, вы ведь хотите встретиться с Кахоку, не привлекая внимание Альянса?
Себа кивнул, а Найлус добавил:
— В таком случае, я постараюсь решить этот вопрос до нашего отлета с Цитадели.
— Буду признателен.
— Хорошо. Тогда ты с детьми и Аэте остаетесь здесь, а мы переночуем на старой квартире. Прилетим утром.
На этой ноте мы решили завершить ночные посиделки. Себа спаковал нам пожевать на утро, и мы втроем покинули квартиру.
Дорога до дома прошла в тишине и спокойствии. Задумчивый Гаррус вообще выпал из реальности, погруженный в какие-то невеселые мысли. Я тактично перевела восприятие: иногда каждому нужно уединение и возможность спокойно обдумать то, что тревожит и не дает покоя. Сейчас был как раз такой момент. Так что я просто устроилась удобнее и задремала, пока мягкий толчок приземления не ознаменовал окончание нашего полета.
Найлус перевел аэрокар в режим ожидания, молча открыл багажник и вручил в руки сородичу пару пищевых контейнеров. Тот взял, рассеянно глядя куда-то в ему одному ведомые дали: Гаррус пребывал в задумчивости, весьма отстраненно воспринимая окружающее. О чем он так активно размышлял, выплескивая в ментал яркие волны противоречивых эмоций, я не выясняла, а Найлус по дороге до квартиры поглядывал на идущего на автопилоте снайпера с возрастающей тревогой. Ни ему, ни мне сумрачное состояние парня не нравилось.
— Гаррус, что-то случилось? — осторожно спросил Крайк, когда мы вошли в квартиру.
Тот вздрогнул, встрепенулся, удивленно моргнул, отвел взгляд и... ответил:
— Помимо того, что завтра придет инспектор, мы не пристреляли оружие и не подогнали броню, не успели получить медицинское заключение о состоянии детей и прочее? Нет, вроде бы ничего... нового не случилось.
Найлус смотрел на него совершенно нечитаемым взглядом: понять, что сородич просто красиво съехал с темы, виртуозно избегая ответа на заданный вопрос, труда не составило. Мне не требовалось даже заглядывать в разум, достаточно было просто считать поверхностные мысли: причина столь пасмурного состояния была ясна, как погода в солнечный день над пустыней. Из головы Гарруса все никак не шел дневной разговор, выводы он из него сделал... занимательные.
— Ррус, если не затруднит, сделай эрг. — попросил Найлус, опускаясь на колено и раскручивая зажимы на столе.
Гаррус согласно кивнул.
— Имрир, тебе что-то сделать? — осторожно спросил он.
— Тоже эрг. У вашего напитка такие ароматы...
— А тебе... — начал было Гаррус, но потом вспомнил, как я ела сегодня, не делая различий в пище.
— Можно. — я улыбнулась.
— Отнеси контейнеры в холодильник. — Найлус указал на два крупных и тяжелых пищевых контейнера, которые парень все еще держал в руках.
Гаррус рассеянно глянул на них, согласно кивнул и ушел на кухню. Интуиция буквально орала, что этот вечер будет значимым. Что-то сегодня изменится. И лучше бы мне проследить, чтобы эти изменения не привели к... нежелательным последствиям: ситуация, оставленная на самотек, обычно склонна только ухудшаться.
За спиной Гарруса мягко сомкнулись автоматические двери, отрезая кухню от остальной квартиры.
— "Найлус, что случилось?" — прямо задала я практически тот же вопрос, аккуратно перекрывая ментальный канал в сторону Гарруса.
Турианец ответил не сразу. Некоторое время он молчал, пристально глядя на меня задумчивыми зелеными глазами. Он о чем-то напряженно размышлял, жестко контролируя эмоции и не давая даже отблеску выплеснуться в ментал. Он словно замер на перепутье, делал какой-то важный выбор, принимал решение, которое может что-то ощутимо изменить.
Буря эмоций резко угасла.
— "Я начинаю к тебе привязываться." — спокойно и буднично сообщил он известный нам обоим факт. — "Сильнее, чем следует."
Все же, решил расставить последние якоря на ритуальном круге. Неопределенность и подвешенное состояние надоели и ему, и мне: пора бы уже определиться и перестать мотать друг другу нервы. До того, как ситуация приобретет черты необратимого.
— "Это — проблема?"
— "Ты мне скажи." — то же спокойствие и безмятежность глаза урагана. — "Проблема это или нет."
В эмоциях — штиль: сейчас он ждал моего ответа.
Особенности психологии вида. Именно мое решение будет определяющим. Не его. Он мог только обозначить намерения, а принимать их или нет — мое право. Он свои намерения высказал. Сейчас, пока еще не поздно. Пока он еще может вырвать из души только-только начавшую проявляться привязанность, могущую завести куда дальше...
С тихим шелестом столешница скользнула по направляющим, стол сложился в более компактную форму. Найлус встал, отряхнул руки, подошел и остановился в метре от меня, не пересекая личное пространство. Он ждал ответа.
Сейчас недопонимания и недоговорок быть не должно. Предельно честный и прямолинейный разговор, итог которого раз и навсегда определит наши отношения: останутся они в рамках "наставник-ученик" и "коллега-коллега" или перейдут в другую плоскость.
Повторно Найлус этот вопрос не поднимет. Никогда.
— "У НАС есть только одна проблема." — я перебросила ему образ Гарруса, окутанного темным флером тяжелых эмоций.
Сказанное было понято правильно: Найлус расслабился, устало повел плечами.
— "Согласен." — зеленые глаза сузились, в ментале щедро растеклась тревога. — "Его состояние — это проблема."
Решение обдумано и принято, согласие достигнуто. Никто из нас не захотел отказываться от того, что мы можем друг другу дать, и от того, что только что прямо предложили. Ни я, ни Найлус не желали тратить бесценное время и нервы на выяснения отношений и ритуальные танцы: нам не требовалось что-то друг другу доказывать, демонстрировать или как-то производить впечатление. Зачем? Два эмпата прекрасно понимают друг друга без слов и внешних проявлений чувств: мы просто ощущаем их напрямую, без двусмысленности и искажения речью.
Не романтично? Нет. Не нужна нам эта "романтика", осторожное зондирование характера и бессмысленные метания из крайности в крайность. Два темных существа могут решить проблемы личных взаимоотношений со свойственной нам практичностью и рационализмом, а присущая нам страстность, темпераментность и эмоциональность... для нее будет время и подходящие ситуации...
— "С ним будет сложно." — добавил Найлус, глядя мне в глаза.
Это была не попытка что-то мне доказать или в чем-то убедить: простая констатация факта. Он дал понять, что согласен с моим решением и принимает факт присутствия еще одного мужчины в моем личном круге.
— "Знаю. Но я не смогу от него отказаться." — я улыбнулась. — "Да и ты не позволишь Ррусу уйти."
Найлус удивленно приподнял надбровный щиток.
— "Ты уже никогда не отпустишь его, оправдывая свое решение чем угодно: защитой, обучением, тренировками, совместной работой или любой другой очень важной причиной."
Он медленно кивнул, признавая сказанное. Резкая раскачка энергосистемы за время лечения привела к закономерным последствиям: Найлус Крайк рывком перешагнул ступень обычного разумного, переходя в состояние энергетически активного существа. И ауру Гарруса он ощущал ничуть не хуже меня. Разве что причину странного состояния понять не мог из-за отсутствия знаний, зато легко вычислил источник.
— "Причина?"
— "Мы с тобой — темные, а Гаррус — светлый. Ты чувствуешь его ауру: теплую, ласковую, умиротворяющую." — на эти слова он непроизвольно кивнул. — "Тебе гораздо проще держать себя под контролем, когда он рядом. Он может парой слов сбить ярость и вернуть душевное равновесие. В его присутствии мы оба более мирные и спокойные. Покладистые."
— "Дело только в этом?"
— "Нет, конечно. Но это влияет на подсознание и примиряет тебя с его присутствием. Ты бы никогда не потерпел другого мужчину рядом со мной: ты такой же собственник, как и я, и не любишь делиться."
На это высказывание возражений Найлус не имел.
— "Ты его уважаешь и хорошо относишься. Сработавший механизм защиты своего светлого, опираясь на эту базу, только упрочнит вашу дружбу и с большой долей вероятности переведет ее в родственные отношения: Гаррус скоро будет восприниматься как любимый младший брат."
— "Уже начинает." — признался Найлус.
— "Значит, привыкание уже произошло и скоро этот эффект станет двухсторонним. Учти одно. Гаррус — светлый. И это накладывает свой отпечаток на его психику и личность. Он не такой, как мы." — я пристально смотрела в нечеловечески-яркие зеленые глаза. — "Темные существа агрессивнее, более жестоки и кровожадны, мы подвержены страстям и сиюминутным желаниям, мы циничны и чаще всего беспринципны. Но наша психика гораздо гибче, и мы намного податливее и легче приспосабливаемся, без каких-либо серьезных конфликтов с собой меняя даже главные императивы, если на то есть нужда или причина. Непреклонность и алмазная твердость характера — это черта истинно светлых. Мы же, темные, имеем свойство приспосабливаться к своим светлым, составляя с ними идеальный симбиоз." — я запнулась, но, все же, добавила: — "А еще мы можем простить своему светлому что угодно. Даже предательство."
Найлус вздохнул, устало прикрыл глаза и согласно кивнул.
— "Ты знаешь, о чем я говорю. Ты никогда не забудешь Иден Прайм, но на Сарена зло не держишь. Просто не можешь. Ты УЖЕ его простил, хотя по натуре ты очень мстительный."
— "Это настолько очевидно?" — ментальный голос окрасился усталостью.
— "Если знать, на что смотреть — да." — я подошла, легко провела пальцами по его скулам и чувствительной коже шеи. — "Гаррус очень раним, хотя никогда не признается в этом даже себе. У него жесткий характер и колоссальная сила воли, он практичен и беспощаден, но он светлый. Он уязвим в своей привязанности к тем, кого считает близкими. Его легко растоптать, если знать, куда бить. Мы от таких ударов только озвереем и сорвемся с поводка разума и самоконтроля, а он... уйдет, но сделает это ТАК, что наш срыв покажется безобидной шуткой."
Найлус непроизвольно перевел взгляд на двери кухни, за которыми туго закручивался клубок не самых светлых эмоций.
— "Да, именно об этом я и говорю."
Он вздохнул и снова повторил:
— "С ним будет сложно."
— "Со светлыми всегда сложно." — флегматично ответила я.
— "Мрир, у меня что, теперь на всех светлых будет такая реакция?" — как-то настороженно спросил Найлус.
Что?
До меня дошел цимус сказанного, я не выдержала и рассмеялась.
— "Нет, конечно!" — я фыркнула. — "Поверь мне на слово, чаще всего они будут тебя бесить. А от ощущения некоторых аур появится желание помыться или свернуть шею ее источнику. Особой разницы в отношении к разумным ты не заметишь. Разве что будешь ТОЧНО знать, за что ты кого-то невзлюбил."
Турианец облегченно выдохнул и ощутимо расслабился.
— "А я уж начал волноваться."
— "Совершенно зря. У тебя такая реакция на Гарруса только потому, что ты его знаешь и уважаешь, а он к тебе хорошо относится. Да и характер у Рруса еще тот..." — в памяти само собой всплыло воспоминание об Омеге. — "Поверь, когда увидишь его темную сторону, ты будешь... впечатлен. Не зря его назовут Архангелом — карающей дланью бога."
