Том первый: Обратный отсчет

Несколько на удивление долгих секунд в сердце резиденции Королевской Лиги царил только рев голодного пламени, кажется, всерьез вознамерившегося поглотить весь древний замок. А после Великий Змей раздраженно зарычал — проявившаяся на мгновение светящаяся тусклым белесым светом перчатка с пятью лезвиями пропорола чешую на правой задней ноге, оставив неглубокую царапину, но когда он обернулся, призрака уже и след простыл.

Выдать второй такой же огненный шторм подряд было слишком даже для него, а потому он просто дунул густым черным дымом — побочным продуктом образования драконьего пламени. Мало ли — может, это поможет обнаружить не очень сильного, но неуловимого нападавшего.

Может, и помогло бы, но дракону пришлось отвлечься на новое действующее лицо: фигура в бесформенном черном плаще, проникшая в помещение через одну из дыр в потолке, обрушила на него "Тысячу Костяных Копий", едва не похоронив под горой заточенных костей — они не смогли пробить чешую, но синяки оставляли.

Плевок раскаленной плазмы принял на черную косу Темный Жнец — призывное некромагическое существо десятого ранга, а последующий за этим удар все той же косы глубоко врубился в плечо.

К счастью, призывные существа никогда не отличались интеллектом и инстинктом самосохранения, а потому Ёрмунганд, разозленный болью в плече, получил возможность выдохнуть драконий огонь прямо в черный провал капюшона, развеивая могущественную нежить одним ударом — досталось даже некроманту, по глупости занявшему позицию прямо за своим мертвым слугой.

Гибкое драконье тело взметнулось в воздух, протягивая лапы, чтобы схватить зазевавшегося врага, сжать кулак до хруста, чтобы потекла между пальцев алая кровь, а осколки костей так приятно щекотали чешую.

Он промахнулся — тянущий, жалобный стон какого-то музыкального инструмента неприятно ударил по ушам, ввинтился в мозг раскаленной иглой, заставив дрогнуть лапы. Мельком бросив взгляд в сторону звука, дракон успел разглядеть стройную женскую фигуру в облегающем черном платье, прижимающую к шее что-то похожее на маленькую гитару. Новый удар какой-то тонкой палочки, что девушка держала в правой руке, по струнам помешал ему правильно приземлиться и новый прыжок в сторону, чтобы не попасть под удар скалящегося зеленого черепа, размерами не уступающему его собственному, вышел позорно неловким из-за поврежденной лапы.

Дальше девушка играла, не отрывая палочки от инструмента, — эффект был не такой сильный, но большего и не требовалось. Всего несколько мгновений этой странной, незнакомой и точно не магической атаки, и когти призрака глубоко вонзились в правое бедро, провернулись в ране, рассекая мышцы, заставляя Ёрмунганда злобно рычать, изображая сошедшего от боли с ума зверя.

Маленькая хитрость удалась (даже притворяться особо не пришлось — с такими-то ранами!) — некромант, подошедший слишком близко, улетел куда-то в сторону, с грохотом врезавшись в далекую стену, сметенный одним ударом хвоста.

Развить успех ему не дало появление новых действующих лиц — целых шестеро разумных разных рас, которых объединяло только две вещи: вживленные в тело черные штыри, торчащие из самых непредсказуемых мест да одинаковые глаза серого цвета с черными концентрическими окружностями.

Выстрел из здоровенной пушки, отдаленно похожей на гномьи аркебузы, что держал в руках один из них, разворотил Ёрмунганду левый бок. Здоровенный носорог, призванный вторым из шестерки был сметен ударом хвоста. Третий бестрепетно шагнул в огненный ад, поглотивший половину зала — и пламя, потянувшись к неосторожной жертве, внезапно застыло на мгновение, а после бессильно опало. Наложенное кем-то из оставшейся тройки проклятье заключило Великого Змея в область повышенной гравитации — и израненные лапы, не успевшие регенерировать, подвели своего хозяина, предательски подвернувшись со вспышкой ослепительной боли.

Случись Ёрмунганду оказаться в такой ситуации лет восемьсот назад — тут бы его и похоронили, однако времена, когда в его арсенале были только врожденные способности драконьего племени прошли уже очень давно...

Толстые лианы с длинными отравленными шипами с оглушительным хрустом раскололи гранит, перекрыв на мгновение даже рев пламени, по-прежнему бушевавшему в стороне. Участи быть пойманным и сдавленным в смертельных объятьях избежал только тот, что стоял в огне... а у прочих не было шансов.

"Чуть-чуть, еще совсем чуть-чуть..." — уговаривал старый дракон свое израненное тело. Он уже чувствовал результаты работы Драконьего Сердца: в былые времена он бы не смог так трезво мыслить и быстро двигаться с такими ранами.

Чем больше его боль, тем сильнее он будет.

Если у его врага, конечно, нет в загашнике еще нескольких козырей, разумеется...

Как выяснилось — были.

Яркая вспышка в стороне заставила дракона повернуть голову в направлении новой угрозы: там, окруженный десятком слепяще-белых магических кругов, неподвижно замер последний (он чувствовал!) из его врагов. Традиционный, как он уже понял, для его гостей черный балахон, скрывающий фигуру, костяной посох заклинателя с зеленым кристаллом в навершии, десяток толстых черных цепей, обмотанных вокруг пояса и свободно парящих в воздухе вокруг него... но самое главное, то, что мгновенно приковывало взгляд — два черных смазанных сгустка черноты за спиной, колыхающиеся, каждое мгновение выбрасывая в стороны длинные ложноножки-щупальца. Эта пародия на крылья вызывала отвращение на каком-то интуитивном уровне — мудрое подсознание пыталось дать понять, что он видит что-то противоестественное, то, чего не должно быть просто потому, что не должно — и точка!

Ёрмунганд уже наблюдал такие белые круги — в прошлую войну, когда Короли Жадности мстили за убитого им Стража. Заклинание супер-уровня, вполне сравнимое по разрушительной мощи с не самыми сильными из Мировых артефактов. Какое именно — уже неважно, если он даст заклинателю довести магию до конца, то здесь его история и закончится.

К счастью, прервать формирование супер-уровня достаточно легко — заклинателя достаточно просто ударить, неважно чем, неважно как сильно.

"Пора!" — подумал Великий Змей.

Он не любил пользоваться Дикой магией: потому, что не понимал, потому что не умел ее в полной мере контролировать. Единожды освобожденная, эта первобытная мощь уничтожит все вокруг, обратив в пепел, распылив на элементарные частицы, обратив в лед с температурой, близкой к абсолютному нулю, — заранее никогда не скажешь. Сильнейшая из способностей драконов могла быть использована лишь для разрушения... и не щадила никого, кроме того, кто оказался в "оке бури".

Дикая магия, по сути, была лишь способом... сломать мир. Разрушить в определенной области причинно-следственные связи, вывести устойчивую систему из равновесия — а дальше все пойдет вразнос само по себе. Будет хаотически меняться гравитационная постоянная, силы межатомного взаимодействия внезапно начнут отталкивать атомы друг от друга, время потечет даже не вспять — вверх и в сторону, сталь обретет способность взрываться, а желтый цвет — разрушать личность.

Единственное, на что хватило дракона — это вытолкнуть рябь искажений волной от себя, а не расширяющимся шаром, как в стандартном варианте.

У существа с отвратительными крыльями нет шансов. Если только...

Был способ остановить Дикую магию — один единственный. Что-то, что будет постоянной, незыблемой точкой, станет якорем, за который уцепится пошедшая в разнос реальность. Например, осколок другого мира, сконцентрированный, сжатый до предела, облеченный в физическую форму... зеркального щита с шипами по ободку.

Могучая фигура в полном латном доспехе огненно-красного цвета, усыпанном шипами, заслонила собой заклинателя, творящего запредельную магию, и волны разрушающегося пространства разбились о его щит, как прилив о скалы.

Одновременно с этим Ёрмунганд почувствовал, как непрерывное усиление, даруемое Драконьим Сердцем, уперлось в потолок, которого не существовало в нормальных условиях.

Больше никаких доказательств Великому Змею не потребовалось. Поднатужившись, выворачивая наизнанку истерзанный болью и враждебной магией разум, он выпустил буйство Дикой магии снова, вокруг себя, и бросился в сторону ближайшей бреши в стене, на открытый воздух, проламывая собственным телом, напоенным силой Мирового артефакта, агонизирующее Сущее.

Отправить ударом хвоста в сторону заклинателя груду камней было скорее рефлексом, он даже не сразу понял, что и почему сделал. Смешно, но обычным камням удалось то, что оказалось не под силу самым могущественным заклинаниям — один из них ударил крылатое существо в колено, заставив пошатнуться. Никакого серьезного урона такая слабая атака нанести ему не смогла бы, но свою задачу выполнила — заклинание супер-уровня прервалось.

Разумеется, снаружи его ждали. Но ждали из рук вон плохо — видимо, его враги не сомневались, что их товарищи, вошедшие внутрь, прикончат "аборигена", столь же ничтожного, как и все они в этом отсталом мире.

Что ж, они ошибались. Ёрмунганд даже не успел разглядеть, кто ждал в засаде — одного он, ухватившись лапами за голову и ноги, просто разорвал пополам, а до второго — дотянулся пастью, оставив без ног. Извернувшись в воздухе, он послал в сторону ринувшихся вдогонку преследователей длинную струю белого пламени, активировал заклинание увеличения гравитации, ускоряя собственное падение — бледное подобие того, что использовал один из сероглазых, но уж что умел...

Полет был недолгим — ломая собственным телом острые скалы, израненный, но не побежденный Великий Змей подхватил себя магией "Полета" почти у самой земли, лишь для того, чтобы разбиться не совсем уж насмерть.

Удар о камни был страшным — Ёрмунганд мог бы поклясться, что в его теле не осталось ни одной целой кости, если бы уже в следующее мгновение он, пошатываясь и тихо рыча от боли, не поднялся на лапы и тяжело, хромая на все четыре лапы, припустил в сторону черного зева пещеры, с каждым шагом ускоряясь: Драконье Сердце, выйдя за пределы наложения влияния с другим Мировым артефактом, вновь наполняло его силой, с отвратительным хрустом возвращая на место смещенные кости.

Только бы добраться до пещеры — а в том лабиринте, точную карту которого знал только он, его уже ни за что не найти... а один из выходом на поверхность находится и вовсе по ту сторону хребта.

История всегда повторяется. И пятисот лет не прошло, как он, израненный немногим меньше, спасался бегством от Королей Жадности после проигранного сражения.

История повторяется... и это радовало. В конце концов, Короли давно мертвы, а Великий Змей Ёрмунганд, последний из драконьего рода — все еще жив.

Пропажу шкатулки, внутри которой хранился осколок Символа Гильдии, он заметил только когда, наконец остановился, чтобы перевести дух...

...И уже не видел, как крылатая фигура в черном плаще приняла из рук призрака в полосатом свитере ту самую шкатулку. Открыв ее, существо, которое его подчиненные звали Владыка Иллюстрас, осторожно выудил из нее бесценный артефакт и, поднесся половинку золотого кольца с выжженными угловатыми рунами к лицу, тихо сказал неожиданно красивым, мелодичным и молодым голосом:

— Моя прелесть...

Кинув взгляд из пролома на юго-запад, в том направлении, где, очень далеко, за многие сотни километров отсюда, находилась страна, которую местные называли Землей Обетованной, продолжил:

— Как тебе такой номер, Метатрон? У меня теперь есть Кольцо Всевластья.

Эпилог. Время не ждет.

Часть 1. Прошлое — в прошлом...

Откинувшись на спинку стула, Метатрон с наслаждением потянулся и захлопнул лежавшую перед ним на столе тоненькую книгу в простом темно-синем кожаном переплете. Взяв книгу в руки, ангел поднялся с места и, пройдя буквально три шага, присел на корточки возле снежно-белого монумента.

— Я столько лет обещал тебе прочитать ее, — тихо произнес он, положив книгу на могилу жены. — Но лучше поздно, чем никогда, не правда ли? ...Теперь я понимаю, почему это была твоя любимая книга, Габриэль. "Время-не-ждет", да...

Ты видела в ней свою жизнь.

В главном герое, Эламе Харнише, ты видела себя: сильный, здоровый, безмерно талантливый во всем, за что бы ни взялся, харизматичный лидер — все это у тебя было. Ты узнавала... и завидовала, ведь у него было то, чего недоставало тебе: чувства... направления, Цели и готовности положить жизнь во имя ее достижения. Азарта, быть может?..

В Эламе Харнише, золотоискателе с Клондайка, ты видела себя. В Эламе Харнише, мультимиллионере, бизнесмене из Сан-Франциско, безжалостной "акуле большого бизнеса", ты видела свою семью, порабощенную собственным состоянием и общественным положением. "Нет такого преступления, на которое не пойдет капиталист ради трехсот процентов прибыли" — ты видела это собственными глазами.

Смешно... в Дид Мэсон, стенографистке Харниша, ты видела меня. Обычный, в общем-то, человек, небесталанный, но никак не гений, знающий о жизни мировой элиты лишь из журналов и фильмов. Но самое главное — бесконечно далекий от тезисов "победа любой ценой", "цель оправдывает средства" и физически неспособный идти по головам к власти, желающий только одного — быть счастливым, совершенно искренне не понимая, как деньги могут ему это дать.

И в конце концов ты выбрала то же, что и Харниш по прозвищу Время-не-ждет — бросила все, отказалась от состояния и фамилии ради того, кто не обещал тебе золотых гор, громадных вил на курортах или дорогих машин, зато дал слово любить тебя вечность, так сильно, как только может мужчина любить женщину.

...Насколько я могу судить, ты не жалела о сделанном выборе.

Придвинувшись поближе, бывший человек, а ныне Метатрон, Глас Всемогущего, прислонился лбом к прохладному мрамору надгробия. Семья Габриэль забрала у него ее прах, так что он даже могилы ее не мог посетить — поэтому сделал свою. Библиотека замка Небесный Трон была не причудой сошедшего с ума от горя вдовца, как считали многие, нет — она была склепом, а ее Хранительница — памятником.

После переноса, когда Габриэль-младшая ожила, то больше не могла выполнять свои изначальные функции... а потому он стал приходить сюда. Крохотная полянка в глубине зеленых садов Авалона стала для него местом, где можно подумать и поговорить вслух, куда никто из его подчиненных не осмеливался приходить просто так. Габриэль даже после смерти умудрилась подарить ему место, где становилось спокойно на душе вне зависимости от обстоятельств "Большого Мира".

— Сегодня я видел сон, Габриэль. Ты знаешь, у меня туго с этим делом...

...Мне снилась пустота. Не думаю, что для описания того, что я видел, существуют слова... Не тишина пустого дома, не холод равнодушного космоса, не отсутствие мыслей, не... там даже времени не было. Только я.

Это не мой сон, не мои воспоминания: Метатрона, Вестника Всемогущего, любимого сына Творца, которого тот оставил хранить мироздание. История, придуманная нами и записанная Скриптором, оживает, убивая меня, подменяя кем-то другим. Я уже не тот человек, которого ты любила... но все еще тот, кто любил тебя.