1 - Гп и скрижали Грин-де-Вальда

— Да, сэр, я всё сделаю, сэр, — мелко кланялся Наземникус, отступая к двери, затем толкнул её задом и, забыв про покупки, выскочил на улицу.

— Экая мразь! — усмехнулся Драко, вновь подходя к прилавку, — кстати, Бэрк, меня здесь не было, и с этим типом я не разговаривал, не так ли?

— Как обычно, сэр, — кивнул продавец, — вам незачем лишний раз напоминать об этом! Наш бизнес...

— Бэрк! Хватит трепаться! Ты думаешь, пребывание в твоей гм... странно пахнущей лавке для меня такое уж удовольствие?

— Извините, сэр, — тут же подобрался продавец, — чего изволите?

Малфой огляделся и, не заметив ничего подозрительного, сказал, понизив голос:

— Мне нужен амулет. Амулет для экзорцизма. Немедленно.

— Кого нужно изгнать?

— Привидение, но так, чтобы...

— Не сомневайтесь, сэр, сработает, как надо! Но... вещь редкая, я бы сказал, уникальная...

— Короче! Сколько?

— Двести пятьдесят галлеонов... — опасливо сказал Бэрк.

Малфой вздрогнул. За амулет он отдал бы и пятьсот, но он уже отдал половину своей наличности Флетчеру, и названной суммы у него теперь не было. Бэрк поверил бы Малфою и в долг, но, во-первых, Драко не хотел оставаться должен лавочнику, который обязательно записал бы куда-нибудь его фамилию, во-вторых, Драко вообще не терпел за собой долгов, в-третьих, он считал унизительным объяснять Бэрку, что у него не хватает наличных. Поэтому он, прикинув остаток в своём кошельке, решил поблефовать. Он со стуком положил трость поперёк прилавка и холодно заявил:

— Эта вещь стоит сто семьдесят галлеонов, а никак не двести пятьдесят. Нажиться собрался на мне в трудные времена, а Бэрк?

— Но, сэр..., — ужасаясь своей храбрости, пробормотал Бэрк, — я сам купил её гораздо дороже и я не могу...

— Уволь меня от подробностей бухгалтерии твоей лавки, Бэрк. Двести галлеонов. Двести, Бэрк, ты сам знаешь, это честная цена, не так ли, друг мой? — в последние слова Драко постарался вложить как можно больше аристократического презрения.

— Хорошо, хорошо, пусть будет двести, сэр, — согласился Бэрк, не зная, как отделаться от богатого, но опасного покупателя, сына своего ужасного и когда-то всемогущего отца.

— Тогда чего ты тут торчишь, как колонна Нельсона? Неси!

Бэрк нырнул в темноту и скоро вернулся, держа в руках длинную узкую коробку, напоминающую футляр для волшебной палочки, и открыл её. Внутри лежала чёрная витая свеча.

— Что это?

— Это именно то, что вам нужно, сэр, — сказал Бэрк. — Чтобы он сработал, следует поднести его как можно ближе к привидению, переломить и громко назвать место, где привидение должно будет пребывать в изгнании.

— Любое место?

— Любое, сэр...

Малфой шикарным, как ему казалось, жестом бросил на прилавок кошелёк с оставшимися двумя сотнями галлеонов, сунул футляр с амулетом во внутренний карман мантии и, не прощаясь, вышел из лавки.

Бэрк сначала убрал деньги в сейф, потом вытер лоб носовым платком, потом подумал и вытер платком еще и шею. "Ну, пожалуй, хватит на сегодня такой торговли! — пробурчал он и поковылял к двери, чтобы запереть лавку. — Двести галлеонов за пять минут страха — совсем неплохая плата, да, дорогой мистер Бэрк, совсем даже неплохая! И сегодня, пожалуй, можно позволить себе лишнюю кружечку "Гиннесса"! Заработал! Подумать только, двести галлеонов! За пустяковый амулет! Его покойный папаша молча превратил бы меня в таракана, а этот мальчишка сделал презрительную морду и заплатил! Хе-хе! Ну и пусть кривит рожу, его денежки-то у меня!"

* * *

Наземникус Флетчер сидел в комнате, которую он снимал на втором этаже ирландского паба "Золотой горшок". Комната была грязная, захламлённая, годами не мытое окно почти не пропускало света. Кроме кровати с грудой каких-то серых, сомнительных тряпок вместо белья, стола, стула и шкафа без одной дверцы, никакой мебели в ней не было.

Флетчер рассыпал по столу галлеоны, которые дал ему Малфой, и пальцем разложил их рядами. Получилось что-то вроде золотой кольчужки внушительных размеров. "300 галлеонов, — с тоской думал он, — я всегда мечтал, что у меня будет хотя бы сто галлеонов... Сейчас их триста, но почему они не радуют меня? Как было бы хорошо, если бы я в магазине не встретил этого бледного типа в черном с водянистыми серыми глазами убийцы! Ну что мне стоило заказать лишнюю кружку в "Молли Гвинз", и тогда бы я пришел к Горбину и Бэрку на полчаса позже, а может, вообще бы не пошёл туда... А теперь что делать? Он приказал впустить кого-то ночью в Хогвартс. А если этот "кто-то" убьёт там кого-нибудь? А если он потом захочет избавиться от меня? Не пускать? Тоже нельзя... За триста галлеонов меня потом найдут где угодно". Наземникус вспомнил времена, когда Тёмный Лорд и его слуги убивали по своей прихоти и безнаказанно, и ему стало совсем худо.

"Расскажу всё Поттеру и отдам деньги ему! — вдруг мелькнуло в голове у Флетчера, — он поймёт, он меня в обиду не даст..." Но тут же перед глазами завхоза всплыло холодное, жёсткое лицо нового директора Хогвартса, слегка искаженное шрамом на щеке. "Нет, этот защищать меня не будет... Что делать, что делать?!! Они все кругом какие-то железные, какое им дело до бедного, старого, трусливого Наземникуса, который всего лишь хочет спокойно прожить своё? Всего лишь прожить! Чтобы не думать о куске хлеба и стакане чая с молоком на ночь, чтобы не бояться сдохнуть на улице, потому что нечем будет заплатить даже вот за такую комнату, или в больнице, в палате для безнадежных, потому что нечем будет заплатить за лечебные заклятия!" — и старик, уронив голову на рассыпавшиеся галлеоны, заплакал.

Глава 9. Квиддич

Министр магии сдержал слово, и вскоре в Хогвартс прибыли большие ящики с квиддичной формой и мётлами. В ближайшую субботу мётлы решено было опробовать. Джордж явился в кабинет директора и пригласил Гарри лично дать старт сезону любимой волшебниками игры.

Придя на стадион, Гарри не поверил своим глазам: казалось, он вернулся на два десятка лет назад. Новенькие трибуны сияли свежей краской, каждая в цветах своего факультета, раздевалки, щиты, кольца — всё было новым, чистым, прочным и манило сразу же начать игру. Гарри бросился поздравлять довольно улыбающихся Флитвика и Дуэгара. В основном оборудование стадиона создавал Дуэгар, используя доступные только ему мощные строительные заклятия, но поскольку в квиддиче он разбирался слабо, общее руководство пришлось взять на себя профессору заклинаний.

Привлеченные интересным зрелищем школьники всех факультетов быстро заполнили трибуны.

"Эх, где-то теперь Ли Джордан, лучший комментатор школьного квиддича?" — мелькнуло в голове у Гарри.

— Локомотор ящики! — приказал Джордж, и ящики с мётлами, подобно вагончикам в игрушечной железной дороге, послушно потянулись за его волшебной палочкой. Открыв один ящик, Джордж извлек метлу, освободил её от упаковочной бумаги, взвесил на руке, проверяя баланс, потом протянул её Гарри: "Профессор, вы — первый!"

Секунду помедлив, Гарри сбросил мантию, по привычке сунул волшебную палочку в рукав сюртука, оседлал метлу, оттолкнулся ногами от аккуратно подстриженного газона и взлетел.

Ии-и-и-эх! — земля стремительно уходила вниз. Через пару минут Гарри понял, что от спортивных мётел он окончательно отвык. Его "Тандерчиф" — профессиональная метла мракоборца — была куда тяжелее и мощнее, обладала заметно меньшей приёмистостью, но зато была оборудована кучей совершенно необходимых в бою магических штучек. Спортивная метла была какой-то вертлявой, и иногда казалось, что она пытается выскользнуть из-под своего седока. Тем не менее, марку нужно было держать. Гарри набрал высоту, выполнил несколько виражей, сначала плоских, а потом и более глубоких, закрутил восходящую и нисходящую спирали и закончил тест-полёт финтом Вронски, вызвавшим восторженный вой на трибунах. Но Гарри-то знал, что на самом деле он перестраховался и вывел метлу из пикирования гораздо раньше, чем следовало. И ещё он знал, что Джордж это заметил. Гарри покраснел от досады. Он уже примеривался, где ему половчее сесть, как вдруг увидел, что в небе сверкнул крылышками снитч. Джордж выпустил снитч! Легендарная проказливость близнецов Уизли проявила себя во всей красе, и директор Поттер, теряя остатки солидности и авторитета, бросился в погоню за золотым шариком. С удивлением Гарри понял, что, оказывается, его навыки ловца никуда не делись, они просто затаились и ждали своего часа в глубине подсознания и вот— дождались! Гарри носился над полем, наслаждаясь изрядно подзабытым чувством прохладного осеннего воздуха, проникающего под одежду, треплющего волосы и наполняющего грудь ни с чем не сравнимой легкостью. Оказалась, что завладеть снитчем, когда тебе не мешает команда противника, совсем несложно. Он догнал снитч, поймал его классическим хватом и крутой спиралью пошел к земле. Глухо ударил колокол, и на магическом табло появилась надпись: "Снитч поймал профессор Поттер. Счет: 150:0!"

Гарри приземлился, слез с метлы и по укоренившейся школьной привычке машинально показал снитч трибунам, буквально взорвавшимся восторженными криками. К Гарри подошла Гермиона, её глаза смеялись:

— Профессор Поттер, должна вам сказать, что благодаря этому полёту ваш авторитет у школьников поднялся на недосягаемую высоту. Своими лекциями вы, конечно, этого вряд ли бы добились.

— Благодарю вас, профессор Уизли, — церемонно поклонился ей Гарри и шепнул на ухо:

— Вечером придешь? — Гермиона покраснела, как девочка.

— Гарри, ты посмотри, кто на трибуне сидит! — вдруг тихо сказала она.

— Где?

— Да вон справа, внизу...

— Ну, медсестра сидит, всё правильно, это я приказал, чтобы на каждой тренировке и на каждом соревновании медсестра была, а то, знаешь... дети всё-таки, мало ли...

— Да ты только посмотри, кто эта медсестра, — не отставала Гермиона, — я, когда её узнала, сначала глазам своим не поверила...

Гарри пригляделся. "Ох, ты, надо же"... На трибуне, рассеянно улыбаясь, сидела Полумна Лавгуд в белом халате и медицинской шапочке. Рядом с ней стоял чемоданчик волшебной первой помощи.

— Я поговорю с ней, — сказал Гарри Гермионе, — но один, без тебя, не обижайся, ладно?

Гермиона спокойно кивнула. Ревновать Гарри к Полумне ей в голову не приходило.

Проходя мимо Джорджа, роющегося в горах оберточной бумаги, Гарри хлопнул его плечу:

— Отличные мётлы, Джордж. Ты помоги старостам факультетов подобрать команды, и начинайте тренировки. Я хочу, чтобы до Рождества все факультеты уже по разу сыграли между собой. Школьные китайские метлы отдай первоклашкам, пусть учатся летать на них, а эти — для соревнований. Хватит их на всех?

— Хватит, Кингсли не пожадничал, прислал с хорошим запасом и ремкомплектами, — довольно ответил Джордж, — пожалуй, завтра и начну отборочные испытания.

— Действуй! — одобрил его Гарри, — если что, дорогу ко мне знаешь, только без фокусов! Устроишь волшебное болото в коридоре — сошлю к Хагриду, навоз из стойл гиппогрифов выгребать, ты меня знаешь! — Джордж кивнул и улыбнулся уголками губ.

* * *

Гарри подошёл к школьной медсестре, прикидывая, как удобнее начать разговор, ведь он совершенно не знал, как прожила Полумна все эти годы, но она подняла голову, улыбнулась и просто сказала:

— Садись, Гарри, — похоже, она одна в школе не придавала значения его должности и званию.

Гарри сел рядом, исподтишка рассматривая Полумну. Годы, конечно, оставили на её лице свой след, но в целом оказались очень милостивыми к ней. Полумна, казалось, осталась всё той же задумчивой, немного странной девушкой с доброй, блуждающей улыбкой.

— Полумна, ты — и целительство... Не могу поверить! А как же "Придира"? Я думал, ты давно его редактируешь, пишешь про морщерогих кизляков и этих, как их... нарглов...

— Да, папа хотел, чтобы я сменила его, — ответила Полумна, — я попробовала, но это оказалось так скучно... В общем, я отказалась. Папа после того, как взорвался рог взрывопотама, долго болел, и "Придиру" пришлось продать, не знаю уж, что теперь с журналом, может, он уже и не выходит. А я пошла учиться на врача, стажировалась в клинике святого Мунго, мне даже говорили, что у меня есть целительский талант...

— А твой папа?..

— Он умер.

— Прости, Полумна, я не знал...

— Ничего, Гарри, он уже был очень стареньким, ну, и по маме всё время тосковал. Я думаю, в конечном счете, он и умер от тоски и одиночества. Это бывает... Ну, и я осталась одна.

— И... как ты жила эти годы? — осторожно спросил Гарри.

— Я не вышла замуж, — просто сказала Полумна, — и детей у меня нет. Такие, как я, знаешь, не очень-то нравятся мужчинам. А те мужчины, которым всё-таки я нравилась, не нравились мне. Я им об этом говорила, и они исчезали из моей жизни. А потом я решила совсем уйти из больницы, знаешь, там слишком много людей, шумно, суета. И... нарглы, кругом нарглы, Гарри, — представляешь? — она улыбнулась своей шутке.

— Неужели Хогвартс — такое тихое место?

— Да, Гарри, дети мало болеют, разве только нашалят с заклинаниями, но это я быстро научилась исправлять. Еще ссадины, царапины, переломы. Вот и всё. И еще здесь есть маленькое кладбище. Я туда часто хожу, там совсем тихо. А ещё там, оказывается, похоронен профессор Снегг, представляешь? А я не знала... Ты помнишь Снегга?

— Конечно, помню...

— Я думала, его все забыли, его могила вся заросла, я иногда расчищаю её, а вот недавно кто-то положил на плиту букет волшебных маков, они не вянут... Черное на белом — так красиво... Интересно, кто это сделал? Разве у Снегга были родственники?

— Цветы положил я, Полумна, — сказал Гарри, — ведь Снегг спас мою жизнь, а я двадцать лет не был на его могиле. Забыл... И теперь мне стыдно, что я в счастье забыл о нём, боюсь, это уже не поправить, ты меня понимаешь, Полумна? А ведь я сейчас примерно в его возрасте! — вдруг осенило Гарри, — ему тогда было столько, сколько мне сейчас! В каком-то смысле сейчас я — это тогдашний он! Мерлин мой!

— Не мучай себя, Гарри, — тихо сказала Полумна, — ты помнишь, что написано на его надгробье? "Бессмертье — истина, исполненная света, и постоянно смерть доказывает это".

— Что это значит, Полумна, что ты хочешь этим сказать? Ты считаешь, что Снегг мог не... Но я видел! Своими глазами!

— Не знаю, Гарри, — ответила Полумна, — ты читал магловскую Библию?

— Конечно, нет, странный вопрос!

— Ты не меняешься, Гарри Поттер, — женщина взъерошила его коротко стриженые волосы и ласково улыбнулась. — А я читала и перечитываю, надо сказать. Знаешь, маглы в своих христианских книгах трактуют вопросы жизни и смерти не так как мы, волшебники, и как знать, кто из нас прав?

— Теология — это точно не для меня! — засмеялся Гарри, — вот Гермиона, наверное, в ней бы разобралась, если бы захотела. А я — нет. Почему-то у них четыре канонических Евангелия, куча этих... а, апокрифов, конфессии, Вселенские соборы, расколы, ереси, уволь меня, Полумна! — Гарри в преувеличенном ужасе схватился за голову. — Ты лучше скажи, в чём нуждается школьный медпункт? Всё будет!