Зелье оказалось совершенно без вкуса и запаха — вода водой, "Не то что отвратные варева Снегга", — успел подумать Гарри, и тут мир вокруг него начал меняться. Мягкими, тошнотворными волнами стало ухудшаться зрение, зато до невероятности обострился слух. Гарри начал ощущать малейшие колебания, ему захотелось сползти со стула и растянуться на полу...

— Фините Инкантатем!!! — истошным, срывающимся голосом завопила Гермиона и вдруг плеснула в лицо Гарри жидкостью из другого флакончика, который она, оказывается, всё время держала в левой руке. Жидкость образовала вокруг головы Гарри туманный шар и вдруг с громким хлопком всосалась в его лицо и исчезла. Всё поплыло перед его глазами, и он упал на пол.

* * *

— Гарри, Гарри, очнись, ну пожалуйста, очнись! Что делать, Мерлин, помоги, что делать?! А вдруг я его убила, дура неумелая? — Гермиона была в настоящей панике. Её крики доходили до сознания Гарри с большим трудом, как будто на него навалили гору огромных, жарких, дурно пахнущих одеял. Гермиона схватила со стола еще один флакончик, открыла его, отшвырнув пробку, и сунула флакон под нос Гарри. От пронзительной вони он открыл глаза и чихнул.

— Ну, — слабым голосом спросил он, — и в кого же я буду превращаться?

— Га-а-арри, — зарыдала Гермиона, тряся его за мантию, — ты жив! Слава Мерлину! Никогда, слышишь, никогда больше не проси меня!!! Эта анимагия, будь она проклята!.. — в таком виде Гермиону Гарри не видел никогда. Он удивился и начал побаиваться.

— Да что случилось-то? Скажи толком, не реви!

— Ты начал превращаться!!!

— Что-о-о?! В кого?

— В Нагайну! Заклятие сработало как-то не так! Я его проверяла сотни раз, и оно всегда работало нормально, министерство разрешило использовать его в школе как совершенно безопасное, а на тебе оно сработало не так! Из твоей палочки должен был появиться образ твоего анимагического животного, а вместо этого ты сразу стал превращаться! У тебя, Гарри, стали змеиные глаза! Я еле успела остановить трансформу!

— Э-э-э... а сейчас? — туповато спросил Гарри. Он всё ещё лежал на полу.

— Что сейчас? — всхлипнула Гермиона.

— Ну... зрачки? Какие они?

— Сейчас уже обычные... Твои обычные глаза, Гарри, зелёные. Но когда они стали превращаться в глаза змеи... Это был такой ужас...

— Та-а-к, понятно... — Гарри наконец смог сесть, опираясь руками о пол. — Занятия с детьми по анимагии — прекратить, пока не станет ясно, почему твоё заклятие дало осечку. А для меня... ну что же, для меня, выходит, с анимагией покончено!

Посидев еще немного, Гарри почувствовал, что пришёл в себя.

— Ужинать не пойду, — сказал он, — неохота в большой зал тащиться и сидеть там битый час, в библиотеке фрукты вроде ещё остались, а нет — так у эльфов чего-нибудь попрошу, они принесут.

— Я тебя провожу! — решительно заявила Гермиона, — ты посиди ещё немного, пока я тут приберу.

При ходьбе Гарри слегка пошатывало, поэтому Гермиона незаметно подпирала его плечом, так что казалось, будто директор Хогвартса хватил лишнего. К счастью, коридоры были пусты — все были на ужине. Они встретили только Пивза, который собирался повесить на школьную доску объявлений какую-то неприличную картинку, но увидев Гарри, немедленно сбежал. Память у полтергейста оказалась отменной, и подавать директору малейший повод для наказания Пивз откровенно опасался.

В спальне Гарри со стоном повалился на кровать, едва заставив себя снять обувь. Гермиона немедленно потребовала прекратить это безобразие, но Гарри не реагировал. Тогда Гермиона усмехнулась, стремительно разделась сама и ушла в душ, а потом, одетая в микроскопическую ночную рубашку, юркнула под одеяло. Пришлось Гарри вставать, раздеваться и как следует мыться. Но на этом его силы и закончились, он кое-как добрался до кровати и рухнул на неё, как полено. Странно, но спать ему не хотелось. Гарри наугад протянул руку и прижал к себе Гермиону. Она повозилась, устраиваясь у него под боком, и затихла. Внезапно Гарри ощутил, что Гермиону сотрясает дрожь, и она кусает губы, чтобы не разрыдаться.

— Ты что? — тихо спросил он, — так испугалась? Всё кончилось, всё уже позади... — он погладил её по голове, ну что ты? Вот же я, живой, здоровый, лежу рядом. Толку от меня, сейчас, правда, немного, но...

Гермиона заговорила лихорадочным шёпотом:

— Гарри, Гарри, я вдруг поняла, до меня вдруг дошло, что... что я могу тебя потерять. Ты и я — мы сегодня стояли на самом краю, понимаешь? И я заглянула вниз и поняла, что я теперь без тебя не смогу, без тебя, без моей любви к тебе... Вообще не смогу, жить не смогу, понимаешь? — она говорила захлёбываясь, путая слова, дрожа, и Гарри вдруг понял, что сдержанная и строгая Гермиона раньше никогда не говорила ему о любви, а сейчас вдруг взяла и сказала. И эти сказанные шёпотом слова не могут оказаться уклончивыми или лживыми, они с самого дна души, с того дна, которое только для себя, которое не видит никто и никогда. Гарри повернулся к ней и заставил замолчать нежным поцелуем, а потом сказал: "Иди сюда..." Гермиона послушно перебралась к ему на грудь, а он обнял её, сильно прижав к себе, и держал, пока не почувствовал, что её дрожь уходит.

— Ты, наверное, голодная? — спросил Гарри, — ужин-то мы пропустили...

— Нет, пить только хочется, — слегка охрипшим от слёз голосом сказала Гермиона.

— Тогда вам придётся встать с меня, мэм, — шепнул Гарри, прижимая Гермиону ещё сильнее.

— Лежи уж, герой, я сама. Что тебе принести?

— Ну, раз такое дело, — размечтался Гарри, — хочу шампанского, "Пино нуар брют"! И чтобы фрукты!

— Где это я тебе шампанское возьму? — удивилась Гермиона. — Могу, конечно, наколдовать, но...

— Открой бар, — сказал Гарри, — видишь, справа дверца? Это ледник, ищи там. — Гермиона нагнулась к бару, Гарри сглотнул и отвернулся.

— И правда, есть! — удивлённая Гермиона держала в руках бутылку, горлышко которой было обёрнуто оранжевой фольгой, — откуда она у тебя?

— Ну вот, откуда... Я, понимаешь ли, готовился к свиданию с любимой женщиной, специально из Лондона выписал! Дай открою.

Они пили ледяное шампанское, которое в прозрачном хрустале казалось персиковым, ели виноград и ещё какие-то фрукты, которые Гермиона нашла в вазе и названия которых Гарри не знал.

— Что это мы едим? — удивился он, — никогда таких фруктов не видел, вкусные, но рот сильно вяжут.

— Это? Это хурма, — объяснила Гермиона, — эта еще недозрелая, а бывают такие сорта, что у спелого плода можно прокусить кожицу и выпить его...

Гарри вдруг почувствовал, что засыпает. Перед глазами у него всё поплыло — Гермиона с оранжевым шариком незнакомого плода в руке, лаборатория, пергаменты, школьные коридоры, потом почему-то пригрезился Фоукс и его песня, и Гарри заснул. Гермиона осторожно вынула из его руки бокал, забралась под одеяло, несколько минут смотрела на спящего Гарри, потом вздохнула и шепнула Нокс!

Глава 11. Эриния Лестрейндж

Эриния вернулась в замок промокшей до нитки. Пока домашние эльфы помогали ей сменить одежду и готовили ванну с магическими тонизирующими травами, Эриния размышляла о том, что она скажет Малфою. Сказать правду означало признать свой провал, а делать это ей очень не хотелось. С другой стороны, врать тоже было нельзя. А вдруг Малфой посылал за ней своих соглядатаев? С него станется, и что тогда? "Нет, придется, видно, рассказывать всё, как есть", — вздохнула она и ударом ладони разрушила башню из ароматной пены, которую, размышляя, построила на воде.

— Сэр, мне не удалось проникнуть в Хогвартс, големы охраняют его безупречно. Я обошла по периметру территорию замка, их посты везде, а со стороны Запретного леса их особенно много. Они не нападают, но дают понять, что обнаружили нарушителя, и пройти ему не дадут. Я два часа пролежала в луже, надеясь, что голем сдвинется со своего поста хотя бы на метр, но он не сдвинулся. С рассветом уйти пришлось мне.

— Надо же, големы... — задумчиво сказал Драко, — в моё время их в школе не было, даже Дамблдор до них не додумался. Значит, этот вариант проникновения не подходит, надо придумать другой. Отдыхайте, мисс, теперь моя очередь работать.

* * *

Ближе к вечеру в Хогсмид вошла скромно одетая девушка с абсолютно не запоминающимся лицом. Она, не торопясь, прошла через всю деревню, населённую волшебниками, и никто не обратил на неё внимания.

Визжащая хижина была обнесена аккуратным заборчиком. Рядом с калиткой имелась табличка, которая поясняла, что "...этот дом использовался в ходе последней войны против Волан-де-Морта..." — дальше Эриния читать не стала. Уже совсем стемнело, поэтому она, не опасаясь посторонних глаз, толкнула калитку и вошла во двор. Дверь в хижину оказалась запертой. Осторожная Эриния проверила её волшебной палочкой и похвалила себя за то, что не использовала сразу заклятие Алохомора — на дверь были наложены сторожевые чары, и, если бы они сработали, то подняли звон на всю деревню. Окна, до которых Эриния могла дотянуться с земли, тоже были защищены. "Придется через крышу..." — вздохнула она. Эриния обошла хижину, нашла стену, которая не была видна со стороны деревни, и стала подниматься. Взобравшись на крышу, она сразу легла на живот и стала аккуратно разбирать её. Когда отверстие достигло нужного размера, девушка спрыгнула вниз и буквально ослепла от клубов поднятой при ударе об пол пыли. Похоже, в хижине никто и не думал убирать. Благодарные потомки ограничились заборчиком и табличкой. Эриния хмыкнула. В комнате, куда она попала, вдоль стен были навалены груды сломанной мебели, стояли какие-то сундуки. Судя по недовольному писку, где-то недалеко было крысиное гнездо. Люмос! — приказала Эриния. При свете волшебной палочки комната выглядела ещё хуже. "Ну и ладно, — подумала она, — теперь поищем подземный ход. Драко говорил, что здесь должен быть лаз в Хогвартс. Лишь бы его не засыпало..." Лаз вскоре обнаружился, и он не был засыпан. Он был перекрыт решеткой из толстенных стальных прутьев. Эриния покачала решетку, та даже не шелохнулась. Никаких заклятий — только сталь, вмурованная в камень. "И что же теперь делать? — задумалась Эриния. — Применить Бомбарда? Страшно... Ещё завалит здесь, да и услышать могут, перекроют выход из туннеля — и всё. Нет, нельзя!" Она присела перед решёткой и надолго задумалась. "Да! Пожалуй, это единственный выход, вот только время, время..." Эриния обвела волшебной палочкой решётку по контуру и произнесла заклятие: Коррозио! Ничего не произошло. Ничего и не могло сразу произойти, поскольку действие этого заклятия всего лишь ускоряло разрушение металла ржавчиной. Насколько ускоряло — зависело от силы волшебника. Эриния придвинулась к решётке и сумела разглядеть, что на прутьях появляется тонкая бурая плёнка. "Сработало! — обрадовалась она, — теперь подождём. Ты ждала всю жизнь, сможешь подождать и ещё несколько часов, хотя цель уже совсем близко и тебя мучает нетерпение. Ничего, подождём..."

Эриния, как все волшебники, не носила магловских часов, она просто чувствовала, что полночь уже прошла, но до утра ещё оставалось несколько часов. Она взглянула на решётку — прутья покрылись толстым слоем ржавчины. Девушка взялась за решётку и рванула изо всех сил. Стальные прутья рассыпались, оставив, впрочем, по краям острые обломки. Эриния проскользнула в отверстие и, пригибаясь, двинулась дальше. Впереди показалось тусклое пятно. "Ага! Значит, выход из тоннеля не в замке, это хорошо!"

Подтянувшись на руках, Эриния выбросила тренированное тело из заросшего лаза под корнями какого-то дерева и огляделась. Замок оказался совсем рядом, ещё одна удача! Пригибаясь, она сделал шаг и... бум-м-м! Буквально рядом с ней в землю впечаталась и тут же отдернулась толстенная ветка. От неожиданности Эриния застыла на месте, подняла голову и увидела другую ветку, которая нацелилась ей прямо в голову. Девушка сделала кувырок и ушла из-под удара, но вынуждена была тут же броситься на землю плашмя, потому что над её головой со свистом пронесся корявый сук, грозивший разорвать её пополам. "Это ещё что такое?!! — мысленно завопила она, уворачиваясь от ударов, — мерзавец Драко, он не предупредил меня!" Наконец ей удалось добраться до места, куда уже не доставали ветки спятившего дерева. Пришлось сесть на землю и подождать, пока дыхание придет в норму. Эриния обернулась. Проклятое дерево стояло мирно, ничем не отличаясь от обычных. "К деревьям здесь лучше не подходить близко, — подумала Эриния, — а то ещё прихлопнут как муху. И как я буду возвращаться? Похоже, здесь обратной дороги нет, эти драчливые дрова просто не подпустят меня к лазу! Ладно, о том, как я буду уходить, думать пока рано, сначала то, за чем я сюда пришла".

Прячась в тени, она подобралась к главному входу и постучала условным стуком. Дверь приоткрылась и Эриния скользнула в замок. Перед ней стоял старый, неопрятный, трясущийся от страха волшебник.

— Сэр, то есть... гм... мисс? — спросил он.

— В Большой зал! — приказала ему Эриния шёпотом, — быстро и тихо!

Двери в Большой зал не были заперты, их просто закрыли после ужина. Эриния, крадучись, вошла. Огромный зал был пуст, волшебные свечи, освещавшие его, исчезли. Небо было серым и тусклым. Не зажигая света волшебной палочки, Эриния закрыла глаза и попыталась уловить ауру своей матери, которая приняла здесь свой последний бой. Однако, как девушка ни старалась, она не могла уловить ничего, и это было странно. В день того, воистину последнего боя, здесь насмерть сошлось множество людей, стены зала должны были запомнить хоть что-то! Но нет, тихо и пусто. Это означало только одно: какой-то очень сильный волшебник очистил зал от воспоминаний о крови, боли, страхе и смерти. "Ну, конечно, — устало подумала Эриния, — они это должны были предусмотреть, ведь здесь же едят дети... Если бы зал не был очищен, дети постепенно впитывали в себя все эти эманации... А теперь я даже не могу найти место, где приняла смерть моя мать. Я мечтала положить туда родовой кинжал в знак того, что месть свершилась, и вот..."

Эриния вышла из зала. Испуганный человечек ждал её у дверей.

— Всё, вы уходите, мисс? — с надеждой спросил он.

— Нет! Веди меня в туалет для девочек!

— Ближайший вот здесь, за углом, мисс...

— Идиот! — зашипела она, — в туалет Плаксы Миртл!

* * *

Они подошли к дверям туалетной комнаты, причем у Наземникуса ноги дрожали и подгибались так, что Эринии приходилось периодически покалывать его кинжалом. Флетчер взвизгивал и десяток шагов пробегал рысью, потом всё начиналось сначала.

Гулкие коридоры замка были пусты. Чёрные пятна картин, тени скульптур в нишах, бледные полосы света из окон создавали жутковатое впечатление. Эриния двигалась бесшумно, а вот завхоз громко топал, кряхтел и чертыхался, спотыкаясь. Он вызывал у Эринии чувство злобы.

Когда он подошли к туалету Плаксы Миртл, Эриния притянула к себе Флетчера и прошипела:

— Войдешь первым! Если там никого нет, дашь мне знать и останешься на страже, да не здесь, а вон там, чтобы видеть оба коридора! Увидишь что-то подозрительное, немедленно ко мне, вздумаешь сбежать — найду и убью. Понял? — Флетчер придушенно кивнул, говорить от страха он не мог. — Пошёл!