— Ты прав, — вздохнула Гермиона, — но всё равно, боязно вот так сразу... Ладно, нечего тянуть, пошли! — она решительно застучала каблучками по каменному, истертому ногами тысяч школьников полу.

Внезапно Гарри боковым зрением ощутил какое-то движение и резко повернулся. На шлеме рыцарских лат, стоящих в нише, пристроился школьный полтергейст Пивз и натягивал рогатку, целясь водяной бомбой в Гермиону.

— Пивз, — тихо сказал Гарри, — а ну, прекрати!

— Ой-ой-ой, кто это?! — дурашливо завопил полтергейст, — Гарри Поттер — обормоттер!

Гарри прикрыл глаза, сконцентрировался и мысленно произнес невербальное заклятие. Полтергейста снесло со шлема, он влепился в стену, и, казалось, даже слегка размазался по ней. В Пивза со звучным чмоканьем врезалась его же водяная бомба и лопнула, оставив на камне здоровенную кляксу. Впервые на памяти Гарри злоязычный полтергейст лишился дара речи.

— Слушай меня, Пивз, — холодно сказал Гарри, не ослабляя заклятия, — теперь я — директор Хогвартса. А ты с этой минуты будешь вести себя очень вежливо и тихо. Повторяю: очень вежливо и очень тихо. Ещё одна водяная бомба или вообще какая-нибудь пакость в школе, и будешь безвылазно сидеть в туалете Плаксы Миртл. Лет сто. Понял? — Гарри слегка ослабил давление.

— Понял-понял, господин грозный и ужасный директор! — скорчил рожу Пивз, — я больше не бу-у-уду... — и он притворно зарыдал.

— Пошел вон! — приказал Гарри, и полтергейст размазанной тенью метнулся по коридору.

— Кто у тебя там? — обернулась на голоса Гермиона.

— Пивз. Облить тебя хотел, ну, я его попугал немножко.

— Вот мерзость мелкая! — возмутилась Гермиона, — а я и забыла про него...

* * *

Гулкие коридоры, лестницы, переходы, стрельчатые окна, древний камень и железо, тысячелетний оплот британской магии — Хогвартс.

* * *

— И как мы попадем к директору? — поинтересовался Гарри, подойдя к горгулье, — опять будем угадывать пароль? Теперь он, конечно, "Вискас" или "Ройял Канин"?

— Доктор Уизли, сэр Гарри Поттер, — внезапно проскрипела горгулья, как будто камень терся о камень, — директор МакГонагалл просит подняться к ней в кабинет.

Гермиона и Гарри переглянулись и, зачем-то взявшись за руки, шагнули на лестницу.

Кабинет директора, каким его помнил Гарри, изменился. Исчезли причудливые механизмы, которыми так увлекался Дамблдор, исчез Фоукс, не было и его насеста. Вообще кабинет производил впечатление тщательно убранной комнаты, хозяйка которой собирается её навсегда покинуть. Кресло за директорским столом пустовало. А над креслом с большого портрета приветливо улыбался Альбус Дамблдор. У Гарри перехватило горло, он закашлялся. Дверь за портьерой открылась.

— А-а-а, вы уже здесь? Отлично. Прошу, усаживайтесь, — директор МакГонагалл показала Гермионе и Гарри на кресла.

— Здравствуйте, профессор, — нерешительно сказал Гарри, — министр...

— Да-да, мистер Поттер, министр магии принял моё прошение, мы долго обсуждали его, вы можете не испытывать совершенно никакой неловкости. Я приняла решение об отставке самостоятельно и без какого бы то ни было внешнего давления.

— Профессор МакГонагалл, — сказал Гарри, — а можно, вы будете называть меня просто по имени? А то мне как-то...

— И меня тоже! — вставила Гермиона, — пожалуйста, мэм!

— Ну, хорошо, Гарри, хорошо, Гермиона, — улыбнулась она. — Теперь вы уже не мои ученики, и незачем соблюдать субординацию. Как насчет чая с печеньем?

Гермиона радостно кивнула. МакГонагалл внимательно посмотрела на Гарри, хмыкнула и кроме чайной посуды достала из шкафа бутылку бренди и рюмки. Гарри покраснел. Пить спиртное со школьным учителем ему еще не приходилось.

— Вот ты уже и начинаешь седеть, мой мальчик, — невесело сказала МакГонагалл, разливая бренди. Ты очень изменился, у тебя стали холодными глаза. Что? Тебе уже сегодня говорили об этом? Кто? Ах, Джордж...Понятно... Несчастный парень, я часто вижу его в Хогсмиде, но я ничего не могу сделать для него, ничего! Первые шаги в свою новую жизнь он должен сделать сам. Только сам. Пока он этого не поймёт, никто ему помочь не сможет!

— Мы постараемся ему помочь, профессор, — сказала Гермиона, — мы обязательно постараемся.

— В общем, так, Гарри, — сказала МакГонагалл, по-мужски прихлебывая бренди, — до начала учебного года я в твоем распоряжении, но с 1 сентября ты — полновластный директор школы!

— Но я... я же не умею, профессор! Я говорил Кингсли, ну какой из меня директор? Что я могу, что я умею?

— Гарри, — строго сказала МакГонагалл, — не переживай. Ничего страшного в работе директора нет. Пойми, Хогвартс существует уже тысячу лет, и за это время накоплен поистине необозримый опыт учебной работы. На первых порах просто не вмешивайся в учебный процесс. Опытные преподаватели все спланируют и сделают сами, просто не вмешивайся, и всё. Твоя главная задача — пророчество и всё, что с ним связано. Тем более, что с такой помощницей, — МакГонагалл кивнула на смущенную Гермиону, — тебе вообще бояться нечего. Кстати, Гермиона, тебе надо что-то сделать со своей одеждой, иначе мужская половина всех факультетов будет... хм... по ночам петь у тебя под окнами серенады! Ну и фан-клуб поклонниц директора, конечно, обретёт новую жизнь... Да... Скажи, Гарри, откуда у тебя этот ужасный шрам через всю щеку?

— Да попался один очень уж шустрый пожиратель смерти. Это след от его заклятия. Хорошо хоть я успел голову повернуть, а то бы сейчас ходил, как Грозный Глаз... Пробовал я от шрама избавиться, но в клинике Святого Мунго только разводят руками, а магловской медицины я, признаться, боюсь. Пусть уж так остается, я привык.

— А что стало с тем пожирателем смерти? — спросила Гермиона.

— Я его убил. И еще многих других, — жёстко ответил Гарри. — Это была война. Причем война без правил, мы должны были в ней победить, и мы победили.

— Профессор, — серьезно сказал Гарри, — прежде чем мы уйдём, я должен открыть вам тайну, которая гнетёт меня вот уже двадцать лет. Сейчас самое время.

— Да? — удивилась МакГонагалл, — и что же это за тайна?

— Видите ли, профессор, я должен признаться... Должен сказать... В общем, Фред, Джордж, Рон и я долго мечтали намазать вашу кафедру в кабинете трансфигурации валерьянкой и посмотреть, что будет. Вот! Гермиона ни при чём! — выпалил одним духом Гарри.

МакГонагалл с удивлением посмотрела на Гарри, потом трясущейся рукой поставила чашку на блюдце, сняла очки и неожиданно расхохоталась.

— Да, — сказала она, вытирая глаза, — всё-таки я вас недооценивала... Ну, ладно. Гарри, ты будешь жить здесь, личные покои директора вон за той дверью. Твои вещи уже там, я проверила, а комнаты Гермионы в крыле преподавателей, пойдем, Гермиона, я тебе сейчас их покажу.

— Постойте, профессор, — неожиданно сказал Гарри, — а можно еще спросить?

— Да? — приподняла левую бровь МакГонагалл.

— Профессор, скажите, но... что же вы будете делать без Хогвартса, и где будете жить?

— Хороший вопрос, — МакГонагалл опять присела в кресло. — Ты не поверишь, Гарри, но я ведь уже прабабушка. Пора бы и мне что-то сделать для детей моих детей. А если им от меня ничего не будет нужно, трансфигурируюсь в кошку и буду греться на солнышке!

— Имейте в виду, профессор, дети будут дергать вас за хвост! — улыбнулась Гермиона.

— Пусть дергают!

— А ваши дети и внуки тоже учились в Хогвартсе?

— Конечно, Гарри. Но, во-первых, ты здесь их не застал, а, во-вторых, они учились под другими фамилиями. Гермиона, ты готова идти?

— Да, профессор. — Гермиона встала и обратилась к Гарри: — Что будем делать дальше?

— Надо бы навестить Трелони, — задумчиво сказал он, — вдруг она скажет что-то интересное, а вечером пойдём к Хагриду. Ты представляешь, что будет, если он узнает, что мы приехали, а к нему не зашли? Да и подарок надо вручить.

— К Трелони иди сам! — сморщила носик Гермиона, — в туфлях на каблуках я по веревочной лестнице не полезу! Встретимся в гостиной преподавателей.

МакГонагалл и Гермиона ушли. Гарри вздохнул и стал осматривать кабинет. В ящиках стола ничего интересного не оказалось. Гарри подошел к знакомому шкафу и осторожно открыл дверцу. Омут памяти стоял на своем месте, но был совершенно чист — ни одно воспоминание не крутилось в нем серой ленточкой.

Распределяющая Шляпа спала, посапывая. Гарри дотронулся до нее пальцем. Один глаз Шляпы открылся.

— А-а-а, новый директор Поттер, приятно вас видеть! Мы с вами обязательно поговорим, сэр, но, извините, не сейчас, безумно хочу спать — вся ночь ушла на сочинение новой песни к предстоящей распределительной церемонии, — пояснила Шляпа и снова засопела.

Свои личные покои Гарри решил пока не осматривать, нужно было идти к Трелони. На выходе его остановила горгулья:

— Сэр, назовите новый пароль, — проскрипела она.

— Новый пароль? Хм... Ну, пусть будет "Волшебные вредилки".

— Пароль принят, — сообщила горгулья и замолчала.

К кабинету прорицаний пришлось идти через весь замок. До начала учебного года движущиеся лестницы не работали, и Гарри не сразу сообразил, как ему попасть в нужное место.

Чертыхаясь про себя, Гарри взобрался по веревочной лестнице (ой, хитрюга Гермиона!), открыл люк и влез в обиталище профессора предсказаний Сивиллы Трелони.

В кабинете, казалось, за двадцать лет ничего не изменилось. Курились ароматические палочки, было душно, жарко и полутемно. На полках вдоль стен тускло мерцали хрустальные прорицательские шары, чашки, еще какая-то непонятная дребедень. Мягкие ковры заглушали шаги. Трелони не было видно, но Гарри знал, что прорицательница где-то здесь, поскольку она редко покидает свое убежище. Приглядевшись, он заметил, что за ширмами движется чья-то тень. Гарри решил подождать и опустился в ближайшее кресло. Через несколько минут он почувствовал, что засыпает, и решил слегка форсировать события, притворно кашлянув.

Из-за ширмы немедленно показалась голова Трелони.

— Молодой человек, что вам угодно?

— Профессор Трелони, не уделите мне несколько минут для разговора?

— Конечно-конечно, мой мальчик, сию минуту!

"Надо же, а она совершенно не изменилась, — подумал Гарри, тайком рассматривая профессора прорицаний. Платки, бусы, браслеты, очки эти стрекозиные... Ничего её не берет! Вечная она что ли?"

— Итак, мой мальчик?.. — Трелони плюхнулась в соседнее кресло и протерла шалью очки.

— Профессор... — начал Гарри.

— Постойте-постойте! Мерлин мой, да ведь это же Гарри Поттер! — всплеснула руками Трелони. — Сам Гарри Поттер! Ещё вчера мой Третий Глаз увидел, что меня ожидает важнейшая встреча! И вот... Вы сильно изменились, мой мальчик, — воркующим, обволакивающим голосом завела она.

— Да-да, профессор, мне говорили, — нетерпеливо прервал её Гарри. — Если позволите, мою внешность мы обсудим позже. Дело в том, что я назначен директором Хогвартса...

Трелони ахнула и схватилась за сердце.

— Бедная, бедная Минерва! Грим! Я видела вчера Грима в своем вечернем чае, — и Трелони зарыдала.

— Профессор, — начал закипать Гарри, он давно уже отвык от манеры общения Трелони и с трудом сдерживался, — профессор МакГонагалл жива и здорова! Она просто уходит в отставку. Я буду директором, а Гермиона Грейнджер, то есть доктор Гермиона Уизли, будет деканом Гриффиндора и профессором трансфигурации. Министр магии объявит об этом на церемонии распределения. Вам я сообщаю эту новость по секрету.

Слезы Трелони мгновенно высохли.

— Миссис Грейнджер? Директор Поттер? Но... Что же будет со мной... с кафедрой прорицаний?

— А что такого может быть с вами и с кафедрой? — удивился Гарри.

— Моя кафедра всегда была в Хогвартсе изгоем! — пожаловалась Трелони, — Амбридж вообще меня выкинула на улицу, и только благодаря заступничеству Дамблдора кафедра уцелела, ну, правда, он привел эту ужасную говорящую лошадь! Конечно, Минерва мне не сделала ничего плохого, но и она меня едва терпела, а мисс Грейнджер всегда относилась к прорицаниям весьма скептично, да и вы, надо признать, тоже, так что...

— Профессор, — мягко сказал Гарри, — пожалуйста, успокойтесь. С вашей кафедрой ничего плохого не случится, даю вам слово. Ни о чем не беспокойтесь, учите детей, как и раньше. И потом, я повзрослел и пересмотрел свое отношение к прорицаниям! Взять хотя бы ваше последнее пророчество!

Трелони опять начала нервничать.

— Да, мне говорили... Но я же ничего не помню, у меня это всегда так! Вы же должны знать!

— Конечно, профессор, я знаю. Но мы опросили детей и составили текст прорицания. Не хотите взглянуть?

— Не надо, мне показывали его уже много раз. Понятия не имею, что оно означает! — с тоской сказала Трелони.

— Но, может быть, вы сможете пояснить хотя бы отдельные части пророчества? Кто эти "ушедший" и "пришедший", как вы думаете?

— Ну... не знаю... Возможно, "ушедший" — это профессор МакГонагалл, а "пришедший" — это вы, мой мальчик?

— То есть МакГонагалл что-то от меня спрятала, а я должен найти? Нет, профессор, что-то не то. С тем же успехом мы можем предположить, что Филч что-то спрятал, а Наземникус Флетчер должен найти.

— Наземникус Флетчер? — переспросила Трелони, — это новый завхоз? Такой несимпатичный, толстый, пропахший табаком? Нет, — засмеялась она, — про таких, как Флетчер, пророчеств не бывает.

— Хорошо, — сказал Гарри, ничего особо и не ожидавший от разговора с гадалкой. — Тогда не могли бы вы, используя другие ваши методы... — Гарри обвел рукой класс, — хотя бы уточнить смысл пророчества?

— Нет, мой мальчик, — сказала Трелони, — это невозможно. К сожалению, вы плохо усвоили материал моих уроков. Пророчество нельзя перевести или объяснить. Его можно только истолковать! Между этими понятиями — огромная разница, но, боюсь, вам...

— Нет, так нет, сдаюсь! — поднял руки Гарри, и уже понимаясь, чтобы уйти, по какому-то наитию задал последний вопрос:

— Профессор, а вы не знаете, когда Мир Живых сближается с Миром Мёртвых?

— Конечно, знаю, мой мальчик, — спокойно ответила Трелони, — дважды в год: на Самайн и Бельтайн, а что?

* * *

По замку пронесся гулкий удар колокола — наступило время обеда. Гарри знал, что до начала учебного года в большом зале столы не накрывают, поэтому идти туда смысла не было. Но где обедают летом преподаватели, Гарри не знал. Может быть, в преподавательской гостиной? За время обучения в Хогвартсе Гарри там ни разу не был, и даже не был уверен, существует ли она вообще. Между тем, есть хотелось все сильнее. "Вернуться, что ли, к Трелони и спросить, где столовая? — подумал Гарри, — Нет уж! Лучше на кухне у эльфов чего-нибудь перехватить, а потом у Гермионы спрошу", — решил он. Вдруг на лестнице, ведущей в слизеринские подземелья, послышались шаги, и в коридор вышел незнакомый преподаватель. Он был невелик ростом — Гарри по плечо — но невероятно широк в плечах, отчего его фигура казалась почти квадратной, носил густейшую, аккуратно подстриженную черную бороду и усы. Глубоко посаженные маленькие глазки искрились весельем. Из-под расстегнутой преподавательской мантии виднелся щегольской жилет с часовой цепочкой тройного плетения из странного металла, напоминающего вороненую оружейную сталь.