Пикник — Лакомо и ломко
По дороге я просто летела. И не подумала бы, что могу так быстро ходить по камням, покрытым тонкой коркой льда. Было холодно, но хотя бы не сыро. Вполне сносно, да и свежий морозный воздух сгонял со щек румянец от утренних происшествий. Потом. Об этом я подумаю. Потом. И о знакомстве с моим отцом Экзора, и его возмутительной выходке напоследок, и странных разговорах с Пушкой. Мастерица иллюзий, которая оказалась еще и медиумом, меня тоже волнует. И ведь не собирается даже прощения просить. Поразительно просто!
Хорошо, что в школьной сумке у меня припрятан мешок Листерата. Я наконец-то добралась в книгах о мертвой материи до артефактов и неожиданно нашла там некоторые вещи, которые украла из отдела отца. Сейчас мне очень пригодятся весы. Свернув в лес, я достала артефакт и на мгновение пожалела, что так быстро вылетела из башни Экзора. Там было не в пример теплее проделать то, что я задумала. Хоть бы по старости лет артефакт не соврал! Сняв с себя теплую куртку и мантию, я расстегнула верхние пуговицы платья и приложила к груди весы. Плечи устройства легли на ключицы, а острая стрелка будто прилипла к ямочке между ними. Металл пару секунд холодил кожу, а потом будто впитался в плоть. Тело безропотно приняло артефакт. Уже неплохо. Тонкая леска, на которой крепились чашечки весов, тут же удлинились. Теперь я могла держать их в опущенных руках. Чашечки тоже впитались в тело. Так. Главное не забыть — правая, это правда, левая, соответственно, ложь. С омерзением накинув на себя промерзлую одежду, я поспешила дальше в город, чуть скользя ботинками по льду. Пока я дошла до первых домов — начался дождь и я еще раз пожалела, что не осталась выяснять отношения с Экзором и Пушкой.
Трактирчик с такими вкусными и такими опасными для фигуры пирожными был полон народу, по большей части влюбленными парочками и стайками девушек, которые за этими парочками завистливо наблюдали. Романтическое место для романтических натур. Или просто для девушек, которые себя такими хотят показать. Алексу и Николетту я нашла сразу. Они уселись на самом видном месте, за столиком в центре зала. Ну и дуры. Разносчица их второй раз задевает.
— Простите, девочки. Проспала немного, — осторожно стряхнув с куртки холодные капли дождя больше похожего на талый снег, я уселась на высокий стул. Получилось не очень грациозно, но слишком я устала для плавных движений. Ноги ныли от постоянного скольжения по льду и требовали снять с них обувь, чулки и уcтроить поближе к огню, укрыть пледом или побаловать ванночкой с теплой водой. Из списка мечтаний, я не могла выполнить ни одного пункта. Пока.
— Я вижу даже по какой причине! — насмешливо протянула Алекса. Николетта проследила за ее взглядом, направленным мне под ноги и удивленно распахнула и без того большие глаза.
— Что? — я уже начинала нервничать. Чего они пялятся? Платье, полы которого намокли под конец моей прогулки, я чуть приподняла, когда усаживалась и теперь мои башмачки светили начищенными носками в свете трактира.
— На тебе мужские носки! — трагическим шепотом возвестила Алекса. Вот только восхищение все же примешалось к ее тону.
— Демон... — до меня наконец-то дошло, что слишком уж тепло моим голеням и слишком холодно бедрам. И это странное чувство дискомфорта и неправильности в моем наряде... Достав палочку я перекрасила носки хотя бы в приемлемый для чулок цвет и узор. Просто черная, однотонная ткань с растительным орнаментом. Если не присматриваться, то не видно текстуру, подходящую больше носкам, причем мужским.
— Видимо, хорош любовничек, раз ты уже носки его с чулками путаешь! Да и пахнет от тебя... — не сдержала язвительность Николетта. Вот уж кому нравилось видеть меня смущенной. Так. Все. Хватит! Пора снова брать ситуацию в свои руки. Что я там еще забыла из событий вчерашней ночи и утра?
— Демон, я свои чулки у него забыла... — смущенно хихикнула я. — Ну ничего, жены нет, не страшно. Пусть пока прошлую ночь вспомнит, соскучится.
— Ты у него все вечера проводишь? — интимным шепотом осведомилась Алекса.
— Вечера — да, а вот ночи... Жаль, что сейчас не лето. Тогда было времени побольше для нас двоих и звездного неба, — протянула я мечтательно. А потом смущенно покраснела. Пусть примут это за краску стыда от летних похождений. Я же просто вспомнила, как провела эту ночь и утро. Уж что-то, а намеки Пушки на состояние профессора я поняла. Каким бы воспитанным он не был, а все же мужчина. — А вы что делали летом? Где были?
— В столице, — потупила глазки Алекса.
— На курорте! — явно хвастаясь, возвестила Николетта.
— Умм... Так вы были не вместе? — покачивая ногой в ожидании заказанных пирожных и чая, я стянула одну конфетку из плетеной корзинки в центре столика. Руки на миг пронзила боль, будто натянулась тонкая струна под кожей, а потом обе ладони ощутили тяжесть чашечек весов правосудия. Обычно этот артефакт в суде и использовался, но уж слишком хорошо люди научились играть словами и говорить полуправду. Теперь же она из девушек лгала.
— Вместе, но... — Алекса явно смутилась. Врет?
— Отдельно! — Уверенно ответила Николетта, со злостью глядя на подругу. Тоже может что-то недоговаривать.
Девушки ответили снова одновременно и чаши весов на миг проявили свои очертания на ладонях. Демон! Придется пока посидеть смирно и обойтись без еды. А я ведь не завтракала. Экзор, наверное, там что-то вкусненькое приготовил. И чай у него не в пример лучше... Так и дала бы этим двум по голове, чтобы соображали быстрее. В башню хочу! Греться...кушать...Экзору разнос делать.
— Ой, девочки, сдается мне, что вы...лукавите. Что же вы такого летом делали, что о приличной лжи никак договориться не можете, — подтолкнула я их. Пусть подумают, что я в восторге от их тайны. — Может, все же расскажете правду? Я буду молчать! Честно-честно!
— Мы просто были и там и там, но... — чашечка проявилась на правой ладони. Всего ободок, но я уже чуть не прокусила губу от боли. Говорит правду, но как же мне провести этот допрос побыстрее и не умереть от их ответов? Кажется, артефакт старенький и с каждым разом все острее реагирует на ответы. Как же я хочу ошибаться.
— Мы поссорились. Я не хотела оставаться в столице. Летом там скучно. По большей части престарелые туристы ходят, которым надо только наша известная архитектура и музеи. Была, правда, ярмарка искусства, но там эти барды, художники, актеры... одна голота. Ни золотого в кармане, даже нечем девушек угостить кроме порции сопливых комплиментов! — возмущенная Николетта говорила правду. Я чуть не вскрикнула от ее рассказа — металл под кожей чуть нагрелся. Значит, артефакт еще и накаляется?
— А мне... — нерешительно начала Алекса, — ... мне понравились художники. У них руки красивые, пальцы тонкие, длинные, но сильные, да и из себя ничего так. И тебе, кстати, они тоже понравились.
— И вам понравился один и тот же парень, вы поссорились, потому что он выбрал Алексу, а тебе, Нико, пришлось залечивать раны на курорте, где много очаровательных холостых офицеров государственной службы и войска. Да и молодые маги туда спешат. Так? — Светлые духи, пусть все будет до одури банально и именно так, как я сказала! Ладонь нагревалась все ощутимее.
— Говоришь, никому не расскажешь? Хорошо! Почти угадала. Там была девушка-художница. Она рисовала картины старыми кистями, которые ей достались от отца, краски покупала на деньги вельмож, которые платили ей за портреты своих любовниц. Оголенных любовниц. Думали, что женщина женщину не соблазнит. Зря, как оказалось, — правую руку уже обожгло мгновенной болью, но мое состояние и так было на грани обморока. И это правда? Девочки поссорились из-за девочки? Так, вдох....вы-ы-ы-ыдох. Вдох. Вы-ы-ы-ыдох. — Но лучше всего она рисовала черно-белые картины карандашом или угольком. Живые, но без лишней краски.
— И?
— Как ты сказала, я осталась с ней в столице до самого конца каникул, — мечтательная и чуть грустная, нежная улыбка тронула губы Алексы, а потом я заметила такое, от чего чуть не подпрыгнула. Короткий взгляд на Николетту. Ой, чего в нем только не было. А что, эти двое были бы неплохой парой. Вот только если Алекса, по всей видимости, была готова к таким отношениям, то Николетта упорно пыталась найти парня и не замечала влюбленности подруги. Попробовала и такой вид отношений и теперь...Мда. Поскорее выясняю, что дальше делала Николетта, и ухожу отсюда.
— А я нашла себе потом парня! Очень талантливого мага. Правда, он был женат, но нам это не помешало. Отличное было лето! — врет. Ой, как она неприятно врет. И для меня и для подруги неприятно. Левую руку словно проткнули раскаленным прутом. Всего на мгновение, но хорошего мало. Боль не уходила.
Может, обиженная девушка и нашла мага, но для того, чтобы вызвать демона и отомстить?
— И как... — начала я, но меня тут же перебила Алекса.
— Да не была ты на курорте. Мы тебя с Софи иногда видели в городе. И ты пряталась, но продолжала ходить за нами!
— Зачем мне за вами ходить? — Николетта пренебрежительно фыркнула, но заметно разнервничалась. На наш столик начали коситься.
— Может, ты тоже хотела бы послушать, что мне рассказывала Софи? Мы ведь просто разговаривали, — будто оправдываясь, говорила Алекса. — Она мне стихи читала, показывала картины, и говорила, что любить девушку не так и страшно, что... надо попробовать...
— Пробовать надо с парнем! Девушку я себе всегда смогу найти чтобы...пф... попробовать! У меня вон, — Николетта взмахнула рукой, чуть не сбив собственный бокал вина, — ты у меня всегда есть!
— Ну так и попробовали бы! — пока ошарашенные моим предложением девушки, смущенно переглядывались, я поспешила на выход. Курточку я застегнуть уже не могла. Ниже запястья руки просто не ощущались, а от предплечий до ладоней будто натянули острую металлическую проволоку, которую медленно нагревали. Только бы Экзор не обиделся, только бы не ушел, только бы... Зайдя в темный переулок, я попыталась успокоиться и перенестись хоть чуть-чуть поближе к университету. Магия ведь при мне и силы никуда не делись. Другое дело, что воспользоваться ею было сложно. Волшебную палочку я просто не вытяну из кармана.
Так. Прижать руки к телу, мысленно начертать путь и потянуться к точке выхода... не обращая внимания на дикую боль!
— Ты уже освободилась? — кто-то тронул меня за плечо.
— Ричард? — удивилась я. Как же хорошо, что у меня ничего не получилось! Сейчас бы потратила остатки сил на перенос в совершенно пустую башню. Но вот прежде чем жаловаться на жизнь, мне надо воспользоваться моментом. Очень надо, даже если будет невыносимо больно.
— С тобой все нормально? Ты бледная, Элли, и если меня не подводит мой старческий слух, то еще и стонала от боли пару мгновений назад, — нахмурившись, Экзор попытался развернуть меня лицом. Я не далась. Стоит ему увидеть прокушенную до крови губу и вопросы я не задам, а вот мне устроят допрос.
— Экзор, ответь на один вопрос, хорошо? Ты обо мне беспокоишься только потому, что отец тебя попросил? — я замерла в ожидании боли. Только вот если раскаленный металл заворочается в правой руке, я буду просто счастлива.
— Не только. Летом он просил, и я тебе на поступлении помогал, как и месяц после того, а уже когда начала отрабатывать наказания — мое решение. Мне тоже нужны друзья, Элли. Не прожженные жизнью и проверенные ею же, а маленькие наивные девочки, которые могут смотреть на этот мир без цинизма, — руку будто окунули в кипяток, но я даже была рада. Ведь правую руку же! — И эти девочки уперто не признаются, что корчатся от боли в какой-то занюханной подворотне! Поворачивайся давай!
— Это артефакт...сбоит...старый, наверное, — судорожно выдохнула я и почувствовала, что теперь и часть артефакта в моей груди начала нагреваться. Экзор вовремя подхватил меня на руки.
— Что за артефакт?
— Весы... прав...правосудия, — дышать было сложно, стрелка от весов упиралась в яремную впадину, а ключицы начинало пока только покалывать, словно намечая, где будет очень больно.
— Все, тихо! Молчи и никаких вопросов. Ты на время оглохнешь, и не будешь слышать, что я говорю. Весы работают только с тем, что ловит ухо. Только не пугайся и не сопротивляйся, — не дав мне сказать что-то еще, Экзор шепнул пару неразборчивых слов, и я больше не слышала и шороха дождя по камню. Боль понемногу нарастала, а Экзор все нес меня куда-то, через портал, второй и третий... Наконец-то меня опустили на постель, но нити в руках натянулись и грозили порвать кожу.
Оказывается, к нам присоединился Бен, он обеспокоено ходил вокруг кровати и снимал верхнюю одежду, внимательно слушая и кивая на слова Экзора. Странно, я только сейчас поняла, что он так и не сказал нам своей фамилии. Для всех он был Беном. Может, у него и фамилия Бен? Бен Бен. Смешно, но удобно.
Светлые духи, ну о чем я думаю?! В теле ворочается добрых полкилограмма металла, а я...
Лежать совершенно голой по пояс было неуютно, но мужчин явно интересовала не мое тело, а то, что в нем засело. Теплые пальцы Экзора ощупали руки и осторожно надавили на ключицы. Нахмурился, что-то сказал Бену и тот снова кивнул.. Рукава рубашек они закатали по локти, а кисти рук уже горят синим и зеленым пламенем.
Ладонь Экзора легла на мою, и жидкий металл будто начал просачиваться из-под кожи. Капля за каплей, невозможно долго и больно. Из глаз катились слезы, и очень скоро я могла различить только сияние рук и силуэты мужчин. Кажется, я даже кричала, но сама не слышала как. А потом пришло тепло и свежесть. Слезы ушли, и я увидела, как над ладонью теперь колдует Бен. Рваная рана срастается и на ее месте лишь багровый шрам.
Экзор что-то раздраженно бросает Бену, показывает на свои руки, и профессор согласно кивает. Шрамы на ладони затягиваются без следа.
За вторую руку они взялись уже сразу вдвоем, и я не успевала почувствовать боль, как она тут же сменялась теплом. Чуть поколебавшись, они попробовали проделать то же и с плечами весов. Пока Экзор с плотно сжатыми побелевшими губами приказывал металлу подчиниться ему, Бен сращивал отвоеванные ткани. Стрела, раскаленным наконечником щекотавшая пульс, исчезла.
Скинув собранный металл в миску у кровати, Экзор вытер пот кухонным полотенцем и с сожалением посмотрел на мои руки. Нити. Там еще остались тонкие металлические нити. Они и сейчас будто стремились стянуться в точку, разрывая при этом мою плоть.
Вытерев и руки, Экзор заставил выйти наружу кончик серебристой лески, намотал ее на палец, а потом резко дернул. Боль дошла до меня уже после того, как я осознала увиденное, а потом снова тепло, но склонившегося надо мной Бена я не видела, глаза я закрыла, не хочу этого видеть. Хватит на сегодня моей крови и так свет от магии сквозь веки виден.
Еще один рывок — и из моей плоти вырвали последний кусок металла. Все. Наконец-то все! Я отрыла глаза. Бен все еще колдовал над рукой, сращивая кожу и убирая тонкую нитку шрама, а Экзор насухо вытирал руки влажным полотенцем, всматриваясь мне в лицо. А потом вдруг наклонился и легко провел большим пальцем по моей губе, согревая магией исцеления. Надо же, и не заметила, что совершенно ее искусала.
