~ ~ ~
Хельга пришла неожиданно, оторвав Экзора от выбора сладостей. Документы по новому проекту и три новых норматива по приему работников, а потом снова десерт. Сладковатые духи с карамельными нотками, сладкая кожа со вкусом шоколада, сладкие губы, словно сочный бархатный плод, достаточно спелый, чтобы насладиться его мягкостью, и достаточно крепкий, чтобы выдержать страсть Экзора. Ричард слабо помнил, как они оказались в коридоре, но имело ли это значение? Свой темперамент мужчина предпочитал иногда отпускать на волю, предварительно убедившись в безопасности выбранного момента. Элли на экзамене, друзья там же, дел нет... Может он позволить себе пару часов удовольствия?!
Позволил.
Наслаждался теплым, податливым телом, сильными поцелуями, вздохами, пил горячее дыхание... и услышал еще один вздох. Судорожный. Короткий. Болезненный.
— Элли?!
* * *
Я дернулась, как от удара. Думала уйти, но лишь положив руку на теплое дерево двери, передумала. Еще раз глубоко вздохнув, я повернулась к Ричарду, стараясь не смотреть на леди Хилл, прижатую к стене, и руку мужчины под ее платьем, на расшнурованный корсет, следы коричневой помады на губах...
— Бен просил тебя срочно перенестись в седьмую теплицу, — голос чуть срывался, но был ли смысл играть в невозмутимость? — Очень срочно!
— Я пойду, — сдавленно прошептала Хельга. Ее взгляд, полный жалости, я решила не заметить.
— До завтра, — такое простое прощание, а внутри снова — словно невидимая рука сдавила легкие, желудок, потянула сердце вниз, оцарапала горло. Значит, завтра они снова?..
Стиснув зубы, я требовательно смотрела на Ричарда, пока тот приводил одежду в порядок. Пусть хоть голых женщин из башни гонит, а к маленькому слабенькому шоприку я его отведу и заставлю сделать все, чтобы это чудо выжило.
— Что у Бена? — стерев помаду, спросил Ричард.
— Шоприков убили. Почти всех. Остался сплошной фарш. Одного Бен забрал к себе, но без помощи малыш просто не выживет. Слабенький и без собратьев... нужна помощь.
— Какая к демонам помощь?! Шоприки светлые создания! А я темная тварь почти наполовину! Нас с тобой вообще надо держать подальше! — Я лишь пожала плечами. Не думаю, что Бен с ума сошел или не знал об одержимости друга. Значит, что-то придумал и нужна помощь.
— Идете? Или Хельга далеко не отошла?
— Иду, — накинув теплый плащ с мехом, Ричард потянулся к амулету на моей шее, но получил по рукам. Глаза, которые мужчина до этого упорно прятал, удивленно расширились.
— Что?
— У вас руки грязные, — объяснила я и, пока Ричард не пришел в себя, схватила его за полу плаща. Амулет перенес нас к полуразрушенной теплице. От достаточно большого павильона остался лишь кусок стены с входной дверью.
— Пошли, там подвал целый, — хмуро бросил Ричард.
— Пока вы там собирались, я уже все взял, — из теплицы вышел Бен, нагруженный мешочками для трав. — Давайте ко мне.
На этот раз амулет активировал Ричард, поскольку у профессора дома я никогда не была.
Темная комнатка была заставлена кучей мебели, но среди всего старого дерева стояла колыбелька с еле светящимся шоприком внутри. Обогнав мужчин, я первая подошла к самому чудному созданию этого мира.
Выведенные искусственно, эти существа были символом наравне со светлыми духами.
She'o'pre'key.
Так их называли эльфы. "Свет ясного неба"
Голубоватые маховые перья синели с возрастом, подпушек только светлел, доходя до слепящего глаза белого. Пушистая кисточка с метелочкой неряшливых черных перьев на длинном хвостике, которая чуть покачивалась в воздухе, была самым ценным в шоприках. Всего пару амулетов в мире хранили эти перья и защищали своих хозяев от любой опасности. Но все же лучшей защиты, чем сами шоприки — не найти. Они поглощали любую темную магию, нейтрализировали проклятия и могли победить саму смерть, если она могла забрать достойного с точки зрения маленьких, но очень умных птичек. Да и птицы ли они? Четыре вполне кошачьих лапки с мехом, ушки с кисточками, зубастый ротик... Просто чудо. Маленькое и медленно умирающее.
— Быстро отойди! — меня оттащили от колыбельки за шкирку.
— Отпусти девочку, Ричард. Я не зря вас позвал. Эти чуда маленькие питаются тьмой, если ты не забыл.
— Не забыл, но они же ее и убивают. Хочешь скормить ему Элли и меня?
— Хочу. Капля ее свежей крови раз в час будет достаточно, чтобы его выходить за три дня. А если шоприк попробует напасть на нее, то будешь защищать девочку. Ты ему не по зубкам, он даже от капли твоей крови умрет. Так что устраивайтесь поудобней. Я принесу пипетку и заварю трав, с которыми надо будет смешать кровь, — устало объяснил Бен и вышел из комнаты. Возможности отказаться нам просто не дали. Да и могли ли мы?
— Раздевайся и закатай рукав, — попросил Ричард, скинув свой теплый плащ и потянувшись к моему.
— Хельгу раздевайте, — отвернувшись от мужчины, я сама принялась растягивать пуговицы непослушными пальцами.
— Элли...
— Не надо. Башня ваша, и вы можете устраивать там все, что вам заблагорассудится. Я же там греюсь только до весны. Летом я укреплю домик или лучше попрошу мне дать новый, который освободится от какого-то выпускника.
— Элли, — Экзор попытался заглянуть мне в глаза. — Ну, девочка, не надо. Я ведь не знал, что придет Хельга...и не думал, что ты так быстро вернешься...
Ричард попытался обнять меня, не смотря на попытки отстраниться. От него пахло приторной сладостью карамели. Слабый удар под дых, и мужчина со вздохом сел на старый пыльный стул.
— Не прикасайтесь ко мне, пока не приведете себя в порядок.
Три дня прошли, как в бреду. Предпоследний экзамен был у Ричарда через неделю, и я вполне могла позволить себе такое приключение. Первый день был словно натянутая струна. Напряжение между мной и Экзором, маленький комочек, пьющий мою кровь и пытающийся укусить, сорваться в полет, чтобы убить меня. Хмурый Бен и молчаливый Экзор с виноватым взглядом, который получил от друга по голове. Сплошной кошмар, который стал подергиваться туманом на второй день. Бен сказал, что это так действует сила шоприка. Малыш окреп для борьбы. Он подавляет любую тьму. Непроизвольно это маленькое чудо меня убивало, становясь сильнее. Еще день. Последний день я не помню вообще. Ни коротких уколов, ни зеленых глаз Экзора, ни черной кисточки шоприка. Ничего. Просто тошнота и темный огонь в снах. А потом липкий пот на теле и отрывки кошмара, в котором я, как когда-то давно, проваливаюсь в зазеркалье и тону в удушливой сладости чужих духов. Минута бесконечного падения в темноту и... зеленые глаза, а потом тьма и покой.
~ ~ ~
— Как она?
— Спит. Теперь просто спит. Ее кровь слишком хорошо усвоилась шоприком и он начал тянуть с нее силы, даже не касаясь. Представляешь, что было бы через час, если бы я не вернулся? — Экзор серьезно посмотрел на друга. Тот только улыбнулся.
— Нам всем очень повезло, что ты так ее любишь и не смог прожить без нее и часа.
— Не зубоскаль,— голос мужчины стал ниже, чуть отдавал хрипотцой. — И говори потише. Она только недавно уснула.
Мужская рука в который раз прошлась по коротким волосам. Бережно. Нежно. Даря покой и защиту.
-Ну и хорошо. А то мало ей шоприка, да еще и ты с Хельгой. Подумай, может, стоит ей у меня пожить?
— Нет. Она все же одержимая. Тира и девочки ее примут за соперницу.
— Думаешь?
— Уверен. — Абсолютно черные глаза прошлись по фигурке спящей девушки. Тонкие ручки сжимали ворот рубашки Экзора, не позволяя сделать лишнее движение, не то что уйти. Да и не было такого желания у Ричарда. С Элли хотелось спать и просыпаться, как бы это не было банально. Он так и поступал. Вот только ложился в постель далеко за полночь, когда девушка уже крепко спала, и вставал до того, как она просыпалась. Вроде и грел, и спал, а Элли меньше нервов.
— Ну хорошо, не у меня, но пусть у Аниты побудет. Не смотри на меня так, я уже сам понял, что предложил. Только хуже. Но в башне с тобой...она же обижена, Ричард. Ей противно и гадко, — Бен посмотрел на друга, будто извиняясь за свои слова, и присел рядом с постелью.
— Значит, буду паинькой и попрошу прощения. А потом устрою ей такой прогон по экзаменам, что ей не до чувств будет, — спокойно ответил мужчина и прикрыл глаза, а потом добавил с намеком, — Спокойной ночи, Бен.
Дверь негромко хлопнула, и Экзор снова открыл глаза.
— Давно не спишь?
— Нет.
— Тебе надо набраться сил, девочка.
— Знаю.
— Знаешь? А что к шоприкам одержимым нельзя лезть, знала?
— Нет, — односложные ответы, чуть приглушенные его собственной рубашкой, начали раздражать и воскресили чувство, которое Ричард только недавно успокоил. Одно из самых нелюбимых его чувств. Страх за близких.
Подтянув девушку чуть выше, чтобы заспанное лицо с впалыми щечками и синяками под карими глазами оказалось напротив его потемневшего взгляда, Экзор устало прошептал.
— Девочка, никогда не шути с могущественными тварями. Светлые они или темные. Они все равно сильные. А если еще и молодые, то такая сила непредсказуема. Шоприк не видит добро или зло — он видит силу демона в тебе. Он не знает, что обязан тебе жизнью, не чувствует жалости и убьет тебя без сомнений! А потом я убью шоприка.
— Это запрещено...это проклятие...так нельзя...
— Мне плевать, Элли. Любого, кто тебя обидит, я убью, покалечу или доведу до заикания в зависимости от вины и последствий для тебя. Думаешь, Крис просто так с фингалом ходил после нашей попойки? Или Ливир не сдаст экзамен, потому что репетиторам мало платила? Может, я и не люблю тебя так, как ты хочешь и мечтаешь, но я люблю тебя, девочка... как твою мать и отца. И если я делаю тебе больно, то только потому, что идиот, а не потому, что хотел вывернуть тебе душу наизнанку и плюнуть в нее.
— Я тоже идиотка, — чуть срывающимся голосом прошептала девушка.
— Хочешь побить меня книгами за Хельгу?
— Хочу, но это будет недостойно, — шмыгнув гордо задранным носиком, ответила девушка.
— Как моей голове повезло, что ее бить недостойно, — улыбнулся Ричард. — Но надо же меня как-то наказать! Собрание книг твоей матери без цензуры и с иллюстрациями? Завалить Ливир и довести до повторного курса? Или выкинуть белье с червячками?
На последних словах мужчина сделал ну совсем уже скорбное лицо. Червячки ему действительно очень нравились. Особенно когда Элли в знак протеста против них заправляла подушки в наволочки с розами.
— Ты достанешь мне холсты, бумагу, много черной краски, кисти, уголь, чернила...все-все, что сейчас используется для рисования графики. И еще карандаши. Хорошие, специальные карандаши для художников. Я нарисую портеры отца и матери, потом Норы, Пушки, Карела. Но это все по памяти. А ты будешь мне позировать целый день. Голый, — девочка чуть замялась. — Со спины. В моем домике.
— А почему в твоем домике?!
— А там и ты замерзнешь, — хихикнула девушка и поудобней устроилась в объятиях мужчины.
Глава 31
Экзамен по алхимии я сдала на девяносто девять балов. Еще один Экзор оставил за собой в качестве воспитательного момента. Ливир сдала на свои честные семьдесят, хотя я бы сделала поправку на ее поведение и поставила несдачу. Ричард на такое заявление лишь скривился, что эта психованная ему на пересдаче не нужна. И так три дурака нашлись, не отличивших спирт от слез водной девы. Как Экзор заставил последнюю расплакаться, он так и не признался... до угрозы принудительного лишения сладкого. А потом был чуть смущенный рассказ, что она его довольно неудачно пыталась утопить в болоте на границе с Либруссией. Долго плакала от горя, а потом...в общем на одну водную деву стало меньше.
— Убил?! — я была просто поражена.
— Элли, как я сказал, так и было. Не делай из кобеля скотину.
— А-а-а-а... — до меня медленно, но дошло. — Интересное решение проблемы. Теперь ясно, почему отец всегда неженатых оперативников посылал обезвреживать эту нечисть...Кстати. А она не холодная?
— Ощущение, как ледышку тра...в штаны положить. Большую такую. Которая тебя еще и лапает. Три недели простуду лечил потом, — ворчал Ричард, заедая давнюю обиду сладким кремом.
Я мысленно поставила себе девяносто балов из ста. Не покраснела, не заикалась, не сорвалась на глупости. Да еще и вопрос задала о его любовнице. Десять балов пришлось снять за дрожащие руки, так и норовившие порвать учебник. А ветер все выл за окном раненым зверем. Он даже задувал в дымоход и трепал языки огня в камине. Я лишь грустно вздохнула.
— Что такое?
— Зима, — коротко, но емко ответила я, зябко потирая руки и натягивая одеяло повыше.
— Замерзла? — тут же забеспокоился Ричард.
— Да нет, но я просто не люблю зиму и ветер.
— Они ведь за окном.
— Ну да. Но все равно грустно. Лета хочется. Чтобы солнце пекло и прогревало до кости. Чтобы ветер был густой и пах сухими травами. И чтобы все вокруг было разноцветное и живое.
— Так. Вставай и пошли, — хитрая улыбка интриговала, но и пугала не меньше. Этот как придумает!
— Куда? — опешила я.
— В лес, куда же еще?!
— Там холодно. Я не пойду, — в знак протеста я залезла в кучу одеял с головой и книгами. Но когда они меня защищали от Ричарда? Вредные куски ткани с ним были давно в сговоре, согревая по его желанию и тут же выдавая меня, когда он требовал явить белому свету мою голову и пригревшееся тельце.
— Бери покрывало, легкую одежду и свои учебники. К экзамену будешь готовиться там. Точнее ты готовиться, а я проверять, — пытался отобрать у меня одеяла Экзор.
— Там же все замело! — возмутилась я, вцепившись в плотную ткань. Да что за мухоловка укусила профессора в который раз?
— Собирайся, там увидишь, — отвоевав последнее одеяло, заключил Ричард и сам пошел собираться.
Я тянула время как могла. Вроде как не могла найти свои бумаги, потом долго искала, что бы из съестного взять. Большую часть еды я тихонько припрятала в подвал к вину. При этом жалостливо шморгала носом и делала вид жутко усталой бедной девушки на грани простуды. Нос утирали, еду находили с ехидной улыбкой, бумаги просто птицами летели в руки. Последняя попытка порвать шнуровку на сапогах привела к тому, что Ричард сам мне их надевал. Еще и кокетливые бантики завязал!
— Экзор, — решила предупредить я. — Полюбить зиму ты меня не заставишь, а лечить потом самому придется.
— Обещаю, тебе понравится, — меня развернули к двери и чуть приобняли за плечи. Вот так бы и стояла тут с ним. Хорошо, тепло и Ричард рядом. — Пойдем.
И мы пошли. Хотя было больше похоже на то, что мы ползем или роем туннель. Впереди шел Экзор, уверенно протаптывая тропинку в глубоком снегу, и я в который раз поразилась его силе. Вот откуда в нем столько ее? Откуда стальные мышцы? Я ведь видела, как он втихаря пальцами погнутую дужку котла выпрямлял, и гвоздь кулаком вбивал в балку! Это демоном какой же силы он был одержимым?! Хорошо, что еще умеет соизмерять свои возможности. А то однажды решит поддержать, сожмет мне пальцы и одни осколки от костей останутся.
