3. Бравая Служба (полный текст)

Хотя впрочем, это не самый яркий случай подобной забывчивости. Еще в пору моей женитьбы и счастливой семейной жизни я как-то заявился одетый в милитари и со спортивной сумкой на плече в оперу, на которую меня потащила жена, тогда еще не бывшая (после тренировок очень спешил). Причем я опоздал, и приперся в таком виде сразу в партер на третий ряд, куда моя тогдашняя вторая половина с трудом достала билеты — в результате провел ужасный вечер среди изысканных дам в вечерних платьях с бриллиантами и мужчин в черных смокингах. О нашем разговоре после оперы рассказывать, скорее всего, не стоит — суть и так многим известна. Думаете, я за пятнадцать лет, прошедших с того случая сильно изменился? Вынужден вас разочаровать, рассказав следующую историю. Не так давно познакомился с прелестной девушкой (даже влюбился, можно сказать). Так спешил на свидание после очередного джипрыжка, что забыл принять ванну с растворителем — в результате заявился в модный московский ресторан с зеленой физиономией, где и произошла наша последняя (в смысле — самая последняя) встреча. Если после вышесказанного кто-то еще удивляется тому, зачем я неделю бегал по лесу котов с орчьей рожей, когда в радиусе пятидесяти километров не было ни одного разумного двуногого прямоходящего — то мне уже сказать нечего.

— Все там удачно? — поинтересовался Руди, провожая меня в раздевалку.

— Отстрелялись на зачет, — ответил я. — Послезавтра с утра дальше двинем. Все по плану.

— Отличненько! — порадовался шеф. — Что надо по матчасти или координации внепланового?

— Нет, все четко по графику, — отчитался я. — Завтра все согласуем окончательно.

— Вопросов больше не имею, — улыбнулся Руди. — Отдыхай.

— Есть сэр! — рявкнул я, и полез в джакузи с раствором компенсирующей краски. Раз уж предстояло сегодняшний и завтрашний дни провести дома — то зеленым мне быть при этом вовсе не обязательно.

Выйдя из раздевалки, переодевшись в цивильное одеяние (ну вы понимаете, о чем я), подошел к веселым сотрудникам своего великолепного отдела за номером тринадцать. Саня и Дима что-то мудрили прямо за столиком управления рядом с джикамерой.

— Привет негодяи! — бодро начал я. — Приготовьтесь к первому в истории тринадцатого отдела грозному начальственному разносу!

— Что там? — пробурчал Дима, за-ради такого шоу соизволив вылезти из виртуала бухгалтерской бюрократии.

— Давай-давай! А то что-то скучновато тут стало, — подхватил Саня, ничуть не убоявшись предстоящих экзекуционных мероприятий.

— Кто установки настроек производил? — невинно поинтересовался я.

— Я, как обычно, — проворчал Дима, по-прежнему не включаясь в ситуацию.

— В последний перенос, предполагаемое место большого скопления крупных зверей, как надо было координаты вводить, согласно технике безопасности? — с невинным видом поинтересовался я.

Дима замер на секунду, и вдруг позеленел. Потом на его лице попеременно пронесся весь спектр радужных цветов (в том числе и редкий фиолетовый оттенок), и я даже на секунду не на шутку перепугался за его здоровье. Впрочем, Дмитрий взял себя в руки и через минуту на его лице снова застыло вечное непроницаемое выражение (даже когда он шутил, только блеск глаз выдавал это).

— Виноват, — покаялся наш финансист, и вдруг выдал на полном серьезе: — Готов, если надо, написать "по-собственному желанию", или понести наказание в виде лишения годовой премии за некомпетентность.

— Ты че, обалдел? — успел раньше меня высказать свое "фи" Саня, после чего мы с ним вдвоем набросились на одноклассника.

Надо сказать, что наш непогрешимый Дмитрий действительно не учел некоторые параметры — но это вовсе не означает, что он по-прежнему не лучший в своей области. А что до ошибок — не ошибается только тот, кто ничего не делает! Да, цитата общеизвестная — но она от этого не становится менее правильной.

По поводу переносов в СВЗ.

Поляна в лесу котов, на которую мы прыгали обычно, за долгое время джисталкерства стала необитаемой. Большую роль в этом сыграли сами коты мира Ворк, которые на протяжении многих лет гоняли с этой поляны всю местную живность. Поэтому все переносы Дмитрий осуществлял в стандартной манере, задавая координаты конечной точки джипрыжка точно над поверхностью. Перенос, как я уже упоминал, осуществляется с погрешностью плюс-минус пять метров. Джисталкер может оказаться в конечной точке маршрута в любом месте десятиметровой сферы, причем фактически в произвольном положении. Бывало, что приходилось падать вниз головой с пятиметровой высоты, благо рефлексы на высоте. Хотя самое неприятное в этом случае — оказаться в пяти метрах под поверхностью (в склепе размером с саркофаг) — приходится делать себе компенсирующую инъекцию и возвращаться (джикамера старта в этот момент заполняется породой из мира переноса). Порой такие движения приходится делать по нескольку раз — у каждой профессии свои издержки.

Если на тебе СВЗ, то ситуация с переносом меняется коренным образом. В случае, когда в предполагаемом месте финиша нет крупных передвижных объектов, точка переноса задается в пяти метрах над поверхностью. В этом случае не приведенный в рабочее состояние СВЗ падает на землю максимум с десятиметровой высоты (зависит от того же всесильного бога по имени "Рандом"), после чего скафандр вцепляется в грунт (может и в гранит вцепиться при надобности) и самопроизвольно переводится в рабочее положение.

В случае возможного нахождения в месте переноса живых объектов ситуация регламентирована таким образом: точка переноса задается в шести метрах под поверхностью, и СВЗ запрограммировано переносится в недра земли. После чего сканируется поверхность и через некоторое время СВЗ выбирается наружу как большой металлический крот уже совершенно в безопасном месте.

В защиту Димы я приведу все ту же инерционность мышления. За многие годы наш высокотехнологичный бухгалтер привык бросать меня в одну и ту же точку (за все время совместной работы один раз я прыгнул не на поляну в лесу котов — и то самостоятельно вводил координаты). Вот он по инерции и продолжал меня швырять в СВЗ так же и туда же. Четыре раза он отправлял меня на поляну не как в СВЗ, а как без средств высокой защиты (не в пяти метрах над землей точку переноса задавал, а на самой поверхности). Бог Рандом был в этой ситуации за него, и все четыре раза СВЗ оказывался над поверхностью. При джипереносе к тираннозаврам Дима на автомате задал точку на поверхности, а не в шести метрах под ней. И мой СВЗ оказался прямо перед этими огромными курицами наполовину вкопанным в землю, как большая личинка (ладно хоть, не внутри какого-нибудь зверька оказался — была бы не нужная для дела жертва). Что произошло дальше — вы уже знаете.

Кстати, по поводу наказания. В этом Дмитрий прав. При его дотошном характере и огромной любви цепляться ко всяким мелочам сам он просто обязан оставаться непогрешимым — а иначе к его упрекам и придиркам у нас будет соответствующее отношение. Димочка это в душе понимал прекрасно, и поэтому твердо стоял на своем, требуя его наказать. Сошлись на лишении месячной премии, этот минус Дмитрий с чувством глубокого удовлетворения сам тут же и вбил в реестр, отправляемый в кассу фирмы "Гном-инст". После мы наконец-то покинули зал старта и перебрались в свой кабинет. Далее последовал разбор полетов, планирование предстоящих мероприятий — и мы что-то подзадержались на рабочем месте.

— А который час? — поинтересовался я.

— Ночь на дворе, — информативно ответил Дима.

Я обошел Дмитрия и взглянул на часы в бронзовом корпусе, стоящие на начальственном столе, который абсолютно незаслуженно, но зато очень традиционно занимал Александр. Такое количество лишних движений я сделал исключительно для того, чтобы не лезть в карман за мобилкой — использование средства связи в качестве часов является плохой приметой. Стоит поинтересоваться временем на экране мобильника — как моментально кто-нибудь позвонит и убьет время! Так что всякого рода ходики и будильники для меня — жизненная необходимость.

— Вау, двенадцать ночи! — возмутился я и начал прощаться со своими сотрудниками.

Прощание не затянулось, и вскоре я уже был дома. Залез перед сном в медицинское регенерационное кресло (больше для профилактики) потом почистил зубы и в гордом одиночестве завалился в белоснежную постель.

Работа 6. Рывковая

Где натыканы преграды —

Там имеются награды!

(из опыта карьериста)

Почти весь следующий день провел на планерках. Обсуждались, в основном, вопросы снаряжения и оборудования для длительного джипрыжка.

Деструктуризация вещей и материалов в мирах переноса, как я уже упоминал, — процесс не моментальный. Скорее это напоминает поведение предметов в агрессивных средах. Для некоторых веществ наша с вами окружающая среда является местом, где совершенно невозможно находиться (к примеру, щелочные металлы или тот же хлор). А есть места, где натрий очень даже устойчивый металл, правда людям там присутствовать без СВЗ рекомендуется не дольше одной тысячной секунды.

На самом деле все гораздо сложнее, и сопротивляемость веществ и материалов воздействию чужих миров сродни скорее бичу студентов всех технических специальностей — предмету "Сопромат", чем подходит под описание точной науки. Как нет доступного объяснения, почему то или иное вещество имеет определенное сопротивление на срез и разрыв, точно так же нет однозначного логичного толкования того, по какой причине железо практически везде бесконечно устойчиво к деструктуризации, а полиэтилен через день пребывания в другом мире может в любой момент распасться кучей углеводородов, да еще и вспыхнуть или приобрести кислотные свойства (в зависимости опять же от мира переноса).

Впрочем, практически все вещества и субстанции уже давно изучены и классифицированы, составлены громадные справочники и всеобъемлющие базы данных. Все профессионалы прекрасно знают, из каких материалов надо изготавливать вещи для того или иного мира. Но, как известно, идеальное встречается только в теории.

Ранее все свои хождения в иные миры я проделывал в течение трех-четырех дней, максимум недели — и не более того. Так что я спокойно использовал в своей экипировке предметы достаточно нестабильные. К примеру, мономолекулярное покрытие на мече, благодаря которому я всегда был вооружен просто невероятным для мира Ворк оружием, через неделю эксплуатации в этом мире прекращает свое существование. Если использовать меч более недели — в результате в руках останется тупая железка. Любой местный деревенский кузнец скует за полчаса гораздо более приличное оружие. Но это не самое неприятное — гораздо хуже остаться, к примеру, без трикета или стрикета (некоторые наномикросхемы в них становятся нестабильны по истечении месяца пребывания в другом мире). В случае работы среди хищников возникает ряд дополнительных сложностей при длительных путешествиях. К примеру, коллоидная маска теряет свои свойства через две, максимум три недели эксплуатации. Согласитесь — очень странно будет выглядеть для окружающих орк, у которого лицо внезапно потечет как смола. Опять же — клыки могут рассыпаться после четырех-пяти недель эксплуатации.

Психологическое воздействие окружающей среды тоже необходимо учитывать. Как древние космонавты, вращаясь в течение месяцев на орбите вокруг Земли, помимо ослабления костей скелета под действием невесомости испытывали ужасное давление на свою психику безвоздушным пространством за бортом (по слухам кости потом восстанавливались гораздо быстрее нервов), так и другие миры действуют на головы людей чуждой реальностью при долгом пребывании там. При коротких джипрыжках это незаметно, но при длительном пребывании накладывает определенный отпечаток на личность джисталкера. Впрочем, в этом плане у меня уже имелся хороший стаж — только в мире Ворк суммарное нахождение за всю карьеру набежало больше года (приближается порог десяти тысяч "джи-часов" работы — "десятитысячников" среди джисталкеров мало и это очень почетное звание).

Эти и другие аспекты предстоящей работы мы и мусолили на многочисленных планерках, заседаниях, согласованиях и прочих обсуждениях.

Первое. Психологический аспект — явление до сих пор малоизученное и уважаемые психологи делают свои выводы скорее по косвенным данным (тестам, ключевым словам и ответам на каверзные вопросы) чем согласно строгим научным замерами мозговой активности, к примеру, или другим измеряемым точными приборами характеристикам нервной системы. Поэтому состояние моего психологического здоровья будет зафиксировано всего два раза — в начале путешествия и в конце (если точные приборы на промежуточных этапах не укажут на явные отклонения). На промежуточные собеседования у нас примитивно нет времени.

Второе. Проработка предстоящего маршрута путешествия с учетом специфики моих деловых связей. Весь участок был разбит на отрезки, которые я должен буду стараться проходить согласно плану.

Третье. Сами отрезки пути привязывались непосредственно к местности. Осуществить переброс джисталкера с Земли напрямую, к примеру, в город Огрбург — несколько затруднительно (впрочем, это еще мягко сказано — в Огрбург прыгать просто-напросто самоубийство). Поэтому маршрут предстоящего путешествия прокладывался с учетом прохождения через удобные для джипрыжков точки. В конце каждого отрезка возможны, опять же, два варианта:

В первом случае мне предстоит изыскать способ уединения (отрыва от подзаряжающего меня кота). После чего я возвращаюсь на Землю, мгновенно меняю все свое снаряжение и оборудование на новое, и возвращаюсь обратно. Отчеты мне в этой ситуации сдавать не требовалось (все-таки работа в солидной конторе имеет ряд преимуществ). Во втором случае — в укромном месте меня будет поджидать контейнер с недавно привнесенными с Земли приборами и оборудованием, либо курьер передаст мне все необходимое при якобы случайной встрече. Какой из этих вариантов будет использоваться — зависит от окружающей обстановки, хотя для меня психологически было бы проще прыгнуть домой.

Ко времени официального окончания рабочего дня конца-края всем этим согласованиям видно не было. Тут я не выдержал и взбунтовался — Руди меня понял и поддержал — после чего произошла замена игрока, ничуть не повлиявшая на качество игры. Саня, по компетентности официальных знаний о неком "джисталкере Тиме", превосходил меня на порядок. А если он чего-то не знал (хоть это и маловероятно) — под рукой у него всегда имелся Дима.

Я же отправился на стадион к Лере-ягуаре, победил слабую (ха-ха-ха три раза) девушку в спарринге, после чего мы долго болтали, пока она валялась в регенерационном кресле — Лера опять ревела и жаловалась на своего очередного бой-френда, который не понимает ее тонкую натуру. Морально поддержав слабую (на этот раз без шуток) девушку я попрощался, предупредив о своем долгом отсутствии, и отправился к дочери.

Прощание со своим ребенком описывать не буду, по причине малой интересности этого события для всех кроме собственно отца и дочери. Потом день неожиданно закончился, и я пошел спать.