3. Бравая Служба (полный текст)

В пещере, к которой вел длинный ход прямо со дна реки, лежал кислотный дракон. Жуткое бессмертное создание, сотворенное гением умершего века назад полусумасшедшего мага, заключало в себе две враждебные стихии — Огонь и Холод. Когда-то обычный дракон, вроде доброго Гоши, нынче злобный и одержимой жаждой убийства зверь, выросший за многие века примерно в десять раз, лениво ощупывал холодным сознанием окружающую обстановку, захватывая в сотни раз большую площадь, чем обычный огненный элементаль. Недавно магический зверь поглотил двадцатиметрового магмового снеговика, и чувствовал себя полным сил. Вдруг на самом краю его чувствительности показались мелкие создания, обладающие разумом и поработившие свободных животных. Ярость захлестнула сознание зверя, и он рванулся по пещере наказать нарушителей контролируемой им территории, чем-то похожих на его бывшего хозяина, которого он до сих пор ненавидел. С огромной скоростью подвижное тело дракона струилось по тоннелю. Вдруг одной стены у тоннеля не стало, и вместо нее появилась титаническая раскаленная рука. Два десятиметровых магмовых пальца схватили извивающегося как червяка дракона и утащили в недра земли. Двадцатиметровая элементаль, которую недавно поглотил несчастный сорокаметровый дракон, была любимым зверьком двухсотметрового элементаля-полубога, контролирующего всю зону вулканов, а привлекать к себе любое внимание сущности такого уровня мелким созданиям категорически не рекомендуется.

Работа 14. Плановая

Наплевав на прежний план,

Я залез в аэроплан...

(девиз первопроходцев)

Двухдневное путешествие в тумане вдоль реки Чегурдынки, как это и ни удивительно, прошло без неприятных происшествий. В самом начале пути сердце уколола непонятная тревога, при этом Рыжик замер на месте, испуская волны телепатического ужаса. Потом вдруг земля загудела — и кот, моментально успокоившись, отправился дальше. Сколько потом я ни пытал рыжего телепата о том, что случилось, — Рыжик мне так ничего толком и не рассказал.

"Заступник нас спас", — один-единственный раз ответил мне кот непонятной фразой, а потом и вовсе начал уводить разговор в сторону, стоило мне к нему вернуться.

Весь день кот неохотно вспоминал о том случае, ничего конкретного не говоря, а на следующее утро и вообще перестал понимать, о чем я это толкую — память у кошек на неприятности, из которых не надо делать выводов, достаточно короткая. Меня непонятная ситуация помучила немного, но вскоре я тоже выкинул из головы загадочное происшествие и занялся более полезными занятиями.

Мы шли вдоль берега, по-прежнему обходя все опасные места, о которых я заблаговременно узнавал по сканеру. К концу второго дня вечный туман начал потихоньку рассеиваться, и мы заночевали на вершине небольшого холма. Впервые за долгое время над нашими головами появился небольшой клочок чистого неба, покрытый крупными, как лесные орехи, звездами.

— Завтра вечером к морю выйдем, — мечтательно протянула Лия, дожевывая кусок сушеного мяса.

— Рыбки поедим, — оскалился огр, при этом умудряясь обеспокоено поглядывать на свой живот, изрядно уменьшившийся с начала путешествия.

— Что дальше планируем? — спросил тролль, и выжидающе посмотрел на меня.

У нас с Васизом потихоньку наладились отношения, но я ничего не забыл и мысли об отмщении периодически посещали одну дурную голову — но удобный случай все никак не хотел предоставляться.

— Идем вдоль берега в сторону Порт-о-Тролля, до ближайшей рыбацкой деревушки, — озвучил я дальнейшие планы. — Там покупаем что-нибудь вроде баркаса, и уже на нем отправляемся в приморский город.

Далее мы начали обсуждать тонкости предстоящей каботажной экспедиции. До Порт-о-Тролля, крупного морского центра, где мы планировали нанять судно для путешествия к Архипелагу, нам предстояло преодолеть около полутора тысяч километров вдоль морского берега. Путешествие на баркасе могло прилично сэкономить время.

В принципе, я прекрасно знал, где находится ближайшая приморская деревенька гоблинов, но она меня не устраивала. Во-первых, потому, что в ней жили исключительно гоблины, и при прокладке плана ИскИн ее в свое время забраковал. Во-вторых, она находилась всего в дне пути, но в направлении, противоположном Порт-о-Троллю. Приморское село, имеющее забавное название Папуасово, меня устраивало значительно больше. Оно хоть и находилось в двух днях езды, зато в нужном направлении. Помимо всего прочего, там меня ждал агент-тролль из числа местного населения. Джисталкер, замаскированный под тролля-торговца, должен был оставить у него большой шпионский контейнер для меня. Опять подходил срок смены снаряжения и оборудования.

Вечером мы вышли к морю. Зеленые волны несли свои буруны, вынося их пеной на берег. Красное закатное солнце осветило наши радостные клыкастые лица, когда мы скинули доспехи и с веселыми криками бросились в холодную соленую воду. Хотя при пересечении зоны вулканов ничего и не случилось, все мы чувствовали какое-то нервное напряжение, которое с каждым нашим шагом к морю постепенно спадало, но полностью пропало только после того, как мы окунулись в соленые волны. Даже Рыжик, который обычно не любил водные процедуры, с разбега забежал в море, правда тут же выскочил из воды и, пока мы купались, сидел на берегу, забавно отфыркиваясь и умываясь лапой. Кота тоже как будто подменили — могучий кошачий вожак сидел на берегу и излучал жизнерадостность, как какой-нибудь малюсенький котенок. Одним словом, море — это хорошо!

Чуть в стороне от поймы Чегурдынки, где мы расположились на ночлег, на мелководье оказалось огромное количество крабов. После пятидневной диеты на сушеном мясе желающих продолжать питаться сушениной не оказалось и вскоре, сидя у уютно потрескивающего костра, все захрустели аппетитными клешнями, ножками и панцирями. По вкусу крабы немного уступали лесным паукам, в мясе недоставало изысканной нежности, но после долгого похода эстетствующих особ в нашем отряде не нашлось, и все уплетали крабов с треском за ушами.

— В начале перехода через вулканы у меня сердце сжалось, как однажды во время службы в хирде, тогда нас гнумы на перевале зажали, — сказал Дехор, когда мы наконец насытились.

— Я тоже почувствовал себя очень неуютно, — поддержал я огра.

— А я ничего не заметила, — сыто улыбнулась Лия. — Там в десяти шагах ничего видно не было.

Остальные члены нашего отряда тоже не ощутили ничего необычного в том переходе. Значит только я, огр и кот что-то почувствовали.

"У огра наверно, есть зачатки талантов ведуна", — сказал я Рыжику.

"Знаю, но он очень слабый, даже слабее тебя", — ответил мне рыжий нахал, который сам чистить крабов не захотел и свалил эту неблагодарную работу на меня.

"Ты с ним можешь говорить, а мне не сказал об этом?" — удивился я, очищая от хитиновой скорлупы сочное и аппетитное крабовое мясо.

"Не, говорить с ним не могу. Но в этом походе огр научился очень хорошо чувствовать мое настроение", — объяснил мне Рыжик, отобрал у меня вкусный кусок еды и тут же забыл обо всем.

"Интересно получается — значит, навыки можно развивать не только в детском возрасте?" — подумал я вставая на вахту и глядя на друзей, укладывающихся спать. — "Не хотелось бы развиться до уровня бабы Тори и уйти жить в леса".

"Тебе это не грозит, ты бездарь", — поспешил успокоить меня рыжий негодяй, который к тому времени наконец-то наелся, и передал мыслеобраз зеленого котенка, застывшего над аппетитной мышью и не знающего как с ней поступить.

В ответ я кинул в него крабовой скорлупой, но не попал.

На следующее утро мы отправились к морскому селу Папуасово. Хорошей дороги не имелось, и огр никак не мог набрать приличную скорость бега, поэтому путешествовали мы черепашьим темпом (максимум километров двадцать за час преодолевали). Зато и сил Дехор тратил не так много, а с учетом того, что я настрелял приличное количество свежей рыбы, да еще и крабов мы набрали изрядно, настроение огра при взгляде на свой живот постоянно улучшалось.

На дневной стоянке решили отдохнуть подольше и расположились там до следующего утра, благо место попалось удобное во всех отношениях. В небольшой оливковой роще нашлась шикарная полянка с чистейшим ручейком — грех такое было упускать. Мы находились в непрерывном движении уже почти двадцать дней, и усталость поднакопилась изрядная. Рыжик и Дехор сразу пошли осматривать окрестности, Лия взяла на себя функции повара, Хоб и Васиз занялись обустройством лагеря, а я впервые за много дней оказался предоставлен самому себе. Безделье непривычно порадовало, и я решил прогуляться, отправившись в сторону, противоположную той куда пошли кот и огр.

Я шел, напевая какой-то мотивчик, вдоль берега ручья в отличном расположении духа. Приморский бриз мыл мои волосы, косточка оливки каталась на языке, отдавая ореховым вкусом, а солнце ласкало зеленую кожу, принимая ее за свежую траву. Вдруг я увидел оркитянку Джину, и у меня перехватило дыхание. Сиреневые глаза, как когда-то давным-давно, заглянули мне прямо в душу, кровь тут же ударила в голову, и я никак не мог начать дышать.

— Ой-ой-ой, какие мы впечатлительные, — раздался пронзительный скрипучий голосок, совершенно не похожий на низкий и чувственный голос Джины.

Тут я понял что, оказывается, поперхнулся оливковой косточкой, и начал кашлять. Как только косточка вылетела у меня изо рта, с прекрасной оркитянкой произошла мгновенная и при этом какая-то абсолютно не эффектная метаморфоза. Так бывает, когда мы обознаемся в толпе — вот казалось, только что перед тобой стоял близкий приятель, и через мгновение ты уже не понимаешь, как мог принять за доброго друга этого совершенно незнакомого индивидуума. Правда в этом случае все было гораздо хуже, ибо за прекрасную высокую оркитянку я принял старенькую сморщенную гоблинку в аляповатом наряде, которая и размерами-то была меньше минимум раза в три. Гоблинка сидела на крохотном пеньке оливкового дерева и ехидно поглядывала на меня ясными и умными глазками.

— Здравствуйте, бабушка, — растерянно пробормотал я.

— И тебе привет, человек Тим из другого мира, — ласково проскрипела в ответ старушка, вдруг взлетела и сделала два резких круга у меня над головой.

Когда я потряс головой и проморгался, то понял — старушка не двигалась со своего пенька, и ее стремительный полет — не более, чем галлюцинация.

"Наверно я заболел, или надышался каких-то местных наркотических трав", — пронеслось в голове.

— А вот и не угадал, — поспешила порадовать меня гоблинка.

— Вы очень сильная ведунья! — пришла в мою голову первая здравая мысль, все наконец-то объясняющая.

— Можно сказать и так, — согласилась старушка и по-доброму мне улыбнулась, сверкнув крепкими молодыми клыками. — Вот решила взглянуть на тебя, иномирянина первого.

— Да я не первый вовсе, — замялся я. — Много тут наших.

— Эти не в счет, — категорически отрезала гоблинка, еще раз внимательно на меня взглянула, и протянула с удовлетворением: — А чего, очень даже ничего!

— В смысле? — удивился я непонятной фразе старушки.

— Будешь смысл везде искать — найдешь, да не тот! — укоризненно произнесла бабушка, и мне почему-то стало стыдно. — Вот, считай познакомились. Ну ладно, некогда мне...

Тут я моргнул, и бабушки не стало. Больше того — на месте сухого пенька, на котором пару секунд назад сидела вполне материальная пожилая гоблинка в цветастом сарафане, стояло совсем молоденькое оливковое деревце.

"Тихо шифером шурша...", — пришли в голову великие народные стихи про крышу, и я отправился дальше на прогулку по оливковой роще, недоверчиво озираясь и зыркая по сторонам в поисках загадочной старушки.

Вернувшись в лагерь, я не стал никому рассказывать об этом непонятном происшествии. Лия к тому времени приготовила отличную рыбью похлебку, чем-то напоминающую японский суп миссо, Васиз и Хоб обустроили лагерь, а Рыжик и Дехор вернулись с прогулки, не найдя ничего интересного. Честно признаюсь, рассказать про забавную и загадочную старушку очень хотелось — но я побоялся того, что меня просто не поймут. Да я и сам бы однозначно отреагировал на любого, кто мне начал рассказывать про летающую старушку-гоблинку, порой похожую на прекрасную оркитянку и растворяющуюся иногда в воздухе. Так что я в задумчивости (мало ли почему орки иногда задумываются!) присел на камне у костра и грустно выхлебал четыре миски супа — уж больно вкусно Лия его приготовила. Разыгравшийся аппетит немного меня успокоил (у больных людей аппетита не бывает, абсолютно точно знаю!), и я выкинул из головы непонятную старушку.

Отдых в оливковой роще по беззаботности больше напомнил корпоратив на природе, который как-то раз организовал Рудольф Иванович для сотрудников фирмы "Гном-Инст". Правда эля мы выпили на всех всего одну бутылку (в отличие от того случая, когда водки было выпито два вагона и маленькая тележка), зато каждый глоток просто согревал душу. Под вечер гоблины решили уединиться, и ушли ночевать отдельно, а остальные сидели у костра и говорили о преимуществах настоящей мужской дружбы (в хорошем смысле слова!). Тролль покаялся в том, что подставил меня со скакашками, а я пообещал, что моя месть когда-нибудь будет так же ужасна. Потом Дехор затянул походные песни хирда, и мы с Васизом ему по мере сил подпевали. Рыжик ходил между нами, как полноправный член мужского коллектива, и выклянчивал у всех рыбку. Одним словом, получился полноценный мальчишник, а в такой атмосфере говорить о непонятной старушке, встреченной неподалеку, мне и вовсе расхотелось.

Утром неспешно двинулись дальше. Ничего не предвещало беды, и поэтому ее (беды) так и не приключилось. К вечеру спокойно достигли цели нашего верхового путешествия, приморского села Папуасово. Честно сказать, местные жители называли село немного по-другому, но первый джисталкер, забредший сюда, попал прямо на праздник, посвященный какой-то богине, защитнице окрестностей. Увидев приближающееся карнавальное шествие, парень догадался надеть на лицо половинку кокосового ореха, который он в этот момент как раз доедал, и только поэтому не был сразу же съеден. Все жители села, одетые в набедренные повязки из пальмовых листьев и в маски из половинок кокосов, пили и плясали, воспевая прелести и мудрость защитницы этих мест, и говорить о чем-либо другом отказывались наотрез в течение всего дня. Джисталкер находился тут без подзаряжающего кота, и поэтому, так ничего и не добившись, весь день пил и плясал вместе со всеми, и вскоре отправился восвояси. Благовония и крепкий эль отшиб, по-видимому, обоняние у хищников, так что парня так и не учуяли. В отчете он обозвал скачущих гоблинов пигмеями, а пляшущих троллей — синекожими папуасами. Когда на Земле узнали, где парень умудрился невзначай побывать, то его поздравили со вторым рождением и сразу же после поздравлений отобрали джисталкерскую лицензию. Село шутники из джисталкерского комитета тут же окрестили в Пигмеево, но чуть позже узнали, что такое название уже существует — так первые джисталкеры назвали крупное поселение гномов в экваториальных лесах Этой Стороны, поэтому вскоре село переименовали в Папуасово.