Подчиняя вселенные (финальная редакция)

No Владимир Датыщев

На крыльях мести

(цикл "Подчиняя Вселенные", книга 1)

Пролог

(начинается любовью, а заканчивается, как всегда, дракой...)

"Любовь приходит и уходит.

Периодически!"

Мартовский кот

Ленивая пелена сигаретного дыма медленно колеблется. Ее освещает лишь серебряное поле энергетического щита под потолком, да слабые лучики стробоскопа, что выбиваются из-за миниатюрной эстрады возле крайней стены напротив входа. Кто-то бубнит вполголоса, кто-то негромко шепчет о сегодняшних ставках на Тотализаторе Смерти. За стенкой маленькой кабинки для свиданий хрипло хохочут прокуренным голосом. Шорох одежды, звон посуды, скрип металлических суставов робобармена, да тяжелые воспоминания на дне опустевшей бутылки.

Мужчина задумчиво поднес к губам стакан, но заметив отсутствие терпкой влаги, раздраженно поставил, почти швырнул, его обратно на стол. Окинул тяжелым невидящим взглядом все помещение и замер, вновь погрузившись в воспоминания. Будь проклята эта война!

Несмотря на то, что прошло немало лет, он помнил, кажется, каждую мельчайшую деталь. Любой изгиб старого истребителя, который списали по ненадобности около десяти лет назад, каждую выемку на твердой койке в офицерской казарме. Да он без запинки может, разбуди его кто-то посреди ночи, протараторить весь Статут Околоатмосферных и Десантных войск — как на учениях. Война, она сделала зарубки на душе капитана, что в период Республиканского конфликта числился "цельным майором", как любил сам про себя говаривать Клипард. А понижение в звании, отобранные медали... Это все очень древняя история...

Антон содрогнулся, отмечая, что бутылка почти опустела, и мутными глазами зашарил в поисках робобармена. Проклятая железяка покоилась за грязной стойкой и сейчас протирала и без того отполированные сотнями пальцев сосуды. Робот не видел Клипарда, вернее, старался не замечать — оставшихся денег на счету капитана хватало лишь на средний бокал самого дешевого пива.

— Пусть, — угрюмо сообщил Антон, хватаясь за оброненный стакан на столе и подбрасывая стекляшку в руке. Во всей его позе угадывалось явное намерение швырнуть своим невольным снарядом в кучку младших офицеров, что показались в дверях ресторанчика.

А воспоминания накатили с новой силой — Клипард бережно, словно семейную реликвию, положил посудину обратно на столешницу и откинулся на поскрипывающем стуле. Закрыл глаза.

Теперь Антон ненавидит всех, против кого воевал. И даже недолюбливает тех, с кем стоял на мостиках кораблей империи, открывая огонь по врагу. Разорвал бы их на куски, разрядил бы всю обойму игломета в толстые рожи генералов, что когда-то бросали молодых парней под выстрелы боевых республиканских звездолетов. Былые времена поднимаются из памяти, разгораются в сознании, как непреодолимый огонь, заставляют вспомнить, и приносят боль... Всполохи в ночи, трясется кабина истребителя, когда тихо кашляют торпедные отсеки, выдыхая ракеты для поражения цели в атмосфере...

Пустые, расширившиеся зрачки капитана испугали подвыпившего завсегдатая бара, рискнувшего обратиться к нему с каким-то невнятным вопросом, и он поспешил ретироваться. Человек удалился, оставив Антона наедите со старыми мыслями. Воспоминаний было много...

...Радостный смех в динамиках — диспетчер заметил подбитого выродка-республиканца. Грохочут канонады орудий планетарной обороны, белесый воздух наполнен паром и дымом в том месте, где вражеский радхи только что разорвался на куски. Как было трудно...

И тут же услужливая память подбрасывает новые чувства, более приятные... Пошлые анекдоты в казармах, ночные вылазки в осажденный город — там женщины, пиво и проблемы на молодые офицерские головы. Как же ему везло тогда, падкому на прекрасный пол, как же везло в бою. Люби, стреляй, летай в обласканном звездами пространстве... Взрывы, шипение плазмы, перекрещиваются лазерные лучи, слепят глаза. Словом, обычная война, а его на любовь потянуло, ишь... Несчастную любовь!

— Прямо слюнявый любовный роман, — криво усмехнулся капитан, глотая спиртное из следующего стакана, неведомо откуда взявшегося. — Ненавижу романтику! И женщин теперь... Почему мне это жить не дает нормально? — Хрупкий стеклянный сосуд разлетелся на осколки, стиснутый твердым кулаком. — И почему она так сказала тогда?

Планету почти отвоевали — только один форпост Республики да парочка тяжелых крейсеров над атмосферой планеты, вот и все, что осталось. Имперская армия, в которой служил Антон, разгромила многокилометровые леса автоматических турелей планетарной обороны, раздавила большинство эсминцев и линкоров у третьей луны, скинула громадную термоплазменную боеголовку на главную базу захватчиков. Подстрекаемые победоносными командами в коммуникаторах, второй и семнадцатый Батальоны Планетарного Боя стремились к поверхности Новой Австралии-6...

Подоплеку той войны Клипард помнил достаточно смутно — лишь пропагандистскую ахинею, мол, интервенты под знаменами Республики, соединившись с подлыми инопланетянами из Освоенного космоса, кого-то там укокошили. Империя, конечно же, смерти "кого-то там" не простила, и в клочья разорвала исследовательскую станцию-спутник в системе Японии. "Интервенты" в ответ захватили десяток планет империи, вдоволь там нагадив и укрепившись среди слабовольного местного населения. "Наш добрый Император" не мог простить "попирание канонов свободы и равноправия", потому успешно подорвал две из захваченных планет, но потом одумался, и пошел в космический бой. Народ ведь жалко... А не то, не приведи Господь, или там боги инквизиторские, еще "слабовольный" народ взбунтуется, и самого Императора на рукоять атомного копья посадит...

В общем, она длилась уже примерно четыре года, с переменчивым успехом, надо сказать, а бравого майора Клипарда отправили на захват этой самой Австралии. Чтоб она в Ад закатилась, планетка эта мерзкая.

Антон не переносил, люто ненавидел ту войну и место ведения боевых действий. Почему? Именно так он спрашивал себя не раз. Да потому, что встретил там свою любовь! И там же потерял.

— Проклятая изменщица! — шипел капитан, пуская пузыри в своем стакане пива. Слабоалкогольный напиток появился, когда добрый робот все-таки сжалился, и вместо "Крепкого мексиканского-145958", налил ему пенящейся жидкости на оставшиеся шиши.

Она улыбалась ему из памяти. Ехидная ухмылка невероятно красивой женщины с рыжими волосами.

— Крашеная мразь! — бесновался Клипард, не замечая, что прошлые времена засасывают еще поглубже. — За что тебя любить? За измену?!

— Но она даже не переспала с тем поручиком, — попробовал возразить Антон, и вдруг осекся. — Кажется...

— Вот! — в душе Клипарда все бурлило от слепой ярости. — "Кажется" не спала! А в корабль к нему села! В проклятое корыто, которое даже нормальных плазменных щитов не имело!

— Ну, все, приехали, — грустно сказал один из завсегдатаев бара, поднимаясь из-за своего столика. — Антоша опять упился, и с собой разговаривать начал...

— Да пусть себе говорит — нормальный мужик! — не согласился другой человек около барной стойки, поворачиваясь в деревянном кресле на длинных ножках и с высокой гидравлической спинкой. — Воевал!

— Во! — постоянный клиент открыл двери и ступил на порог, намереваясь выйти. — Он через полчаса тут воевать начнет — я его знаю, "нормального" такого! — Мужчина скривился, потрогал себя за давненько сломанный нос, и пропал в лучах утреннего солнца.

А капитан и дальше предавался воспоминаниям.

— Я хочу умереть, — сказала Мишель.

— Не надо! — его отчаянный крик разорвал легкие и устремился ввысь. Корабль развернулся. Припорошенные выхлопами ракетных дюз, тучки вспорхнули в пронзительно синее небо и постарались упасть пониже - туда, где многоцветная радуга теряла последние остатки разума. Сиреневый закат поднялся над горизонтом, окрашивая пылающее пространство в кровавые цвета.

Еще утром, когда они расставались, Антон понял, что девушка безвозвратно потеряна. Надеясь, что сможет изменить ее ветреную натуру, он глубоко ошибался — ничего не получилось... Ведь только завидев новенького поручика Хотовского, переведенного неделю назад из Турции-15, в ее глазах зажглись знакомые Клипарду дьявольские огоньки — жажда нового тела.

— Сволочь, — пыхтел капитан. Его кулаки с хрустом сжимались, словно в надежде кого-то поймать и задушить. — Только увидела — сразу, белка, ускакала!

Они провели последнюю ночь, божественную, как и все, что были прежде. Но страсть девушки больше не ощущалась. Антон был не дурак — понимал, что в мыслях Мишель кружатся теперь исключительно изображения молоденького поручика.

Она вышла из казармы, поправляя узенькие форменные штанишки на изумительной попке и пошла... Не к кораблю Клипарда, а прямиком к более древнему истребителю Хотовского! Вот же зараза!

А потом ревели канонады. Рои штурмовых звездолетов падали в атмосферу Новой Австралии-6. Мимо кабины Антона то и дело пролетали плазменные сгустки, что извергались из остатков оборонной техники республиканцев. Между ними шныряли серебристые капсулы д'жабсов — здоровенные скорпионы о двух ядовитых хвостах и с несколькими парами бронированных клешней всегда считались лучшими десантниками, чем люди. Именно покрытые хитиновыми панцирями инопланетяне первыми ворвались в ставку командующего обороной республиканской колонии. Именно д'жабсы обезвредили заряд аннигиляционной бомбы, что грозила подорвать освобожденную планету. Ну а Клипарду и еще десятку пилотов истребителей остались только атмосферные кораблики врага.

Республика владела во много лучшими звездолетами, чем имелись у империи. Легендарные радхи — вечная угроза имперской галактики, вот что имели республиканцы. Небольшие судна, ощетиненные сотнями орудий, боезапасом могущие посоревноваться с имперскими линкорами. Десятки защитных блок-экранов. "Носители смерти", одни из самых быстрых истребителей в мире - так называли радхи друзья и враги. Созданные биотехнической инженерией оборудования, идеальный псевдоинтеллект, несколько сотен тонн собственного веса, почти половина из которых — боекомплект. И всего пять обученных человек экипажа в каждом таком корабле...

Всего лишь два таких звездолета остались над освобожденной планетой. Но эта парочка разнесла звено тогдашнего майора в жалкие осколки. Осталось всего двое — Антон, и проклятый Хотовский, в кабине которого сидела ветреная любовница Клипарда.

Удача! Одного противника подбили откуда-то с земли! Пушка д'жабсов, или это сам диспетчер, который так довольно закричал, выпустил нейтринную очередь... Все равно — ведь остался последний подлец!

"Мишель никогда не останется со мной..." - именно так вот невесело думал майор, отправляя последнюю торпеду. Послушный снаряд ринулся в направлении республиканских захватчиков. Но боеголовка не нашла своей цели и ушла вниз — отражатели врага сбили ее с курса тепловым ударом. Антону до щемящей боли в груди хотелось сделать такой же залп и по кораблю своего счастливого соперника, но проклятое, чтоб его, чувство долга влекло снаряды в сторону нападающих. Еще один залп, но и он не попал — враг уходил!

А республиканец выстрелил, зараза — точно знал, куда в глубине души хотелось выстрелить Антону! Радхи разрядил все, что у него имелось в боекомплекте, улепетывая из атмосферы. И повернулся носом, словно красуясь перед майором. На покрашенном в зеленый цвет фюзеляже виднелись яркие фиолетовые лягушки. Эти стилизированные изображения насмешливо таращились на Клипарда, словно говорили "ну, попробуй — достань меня!"...

И торпеды ударились в цель, прошлись не по более защищенному плазменными экранами истребителю майора, а по старенькому кораблю поручика, где находилась она! Несколько залпов из орудий противника-радхи положили конец существованию подбитого суденышка Хотовского — атмосферный тендер-3 потенциального любовника Мишель исчез, разлетевшись на крупные куски. Воздух звенел, потревоженный осколками фюзеляжа, во все стороны брызгали раскаленные капли металла и пламенеющего горючего. Некогда славный истребитель империи списан — он потерял свою бронированную жизнь, и жизни двух человек экипажа.

Воспоминания накатывали резко, болезненно, словно морская волна ударяется о растрескавшийся от времени мол. Антон поморщился, вливая в себя еще один стакан.

Никто не приходит из Бездны, собравшись обратно из мелких частиц. Никто не просит воспеть ему хвалебную песнь. Солдат умер — его любимая Мишель. И вместе с ней умерли желания майора, частичка его любви. Да здравствует Империя! Да проклята будет Республика, несколькими выстрелами сделавшая из майора бесчувственное бревно, желающее только мести!

Клипард закрыл глаза и нырнул поглубже в свои грезы. Как это все начиналось? Совершенно обычно для повседневной жизни воинственной империи...

— И где же слезы?! — вдруг захрипел он — прошлое душило получше наемного убийцы. — И почему я не плачу?! Ведь я любил ее, а она...

— Ты — нормальный парень, — спокойно ответила совесть. — А не плачешь потому, что жизнь очень трудная штука, и она закалила тебя, бесчувственное бревно! Хоть бы всхлипнул...

— Заткнись! — Антон умолк, погрязая в памяти еще сильнее. — Зачем мне эти муки? Ведь я плевал! Просто не могу с тех пор... — Клипард прикусил язык, заметив, что некоторые клиенты ресторанчика прислушиваются к его странному диалогу.

А она была там, в тесной клетушке маленькой каюты атомного истребителя, посреди удушливого кокона атмосферы. С ним, его ненавистным врагом и, одновременно, сослуживцем! Измена ее, пусть даже небольшая, захлебнулась от крови... Огромная стальная груда, разваливающаяся на пылающие кварки. Даже сквозь броню звездолета Антон вдыхал горькую иллюзию испепеленной плоти и оплавленной брони.

Мишель выбрала свою судьбу. Когда он повернулся в открытом люке своего космолета и призывно, со смертельной тоской посмотрел в ее глаза... На этот раз любимая не улыбнулась. Только послала немного насмешливый, наверное, воздушный поцелуй и лихо запрыгнула в кабину чужого истребителя. Насмешка на влюбленный взгляд — сильнее удара быть не может!

А как на поле смертельного боя они бросились в объятья друг друга когда-то! Сгорали от нечеловеческой страсти, и нежный шепот "любимая...". И в ответ очень тихо, но так приятно в ответ "любимый...".