Подчиняя вселенные (финальная редакция)

— Да ясно мне, ясно! — руками заслонился от беснующегося затворника Антон. — Ты не мог бы попридержать немного свою ярость?

Затворник успокоился, возвращая контроль над чувствами, бросая клинок в ножны и прислоняясь к стене.

— Иди, — тяжело сказал он, опуская глаза. — Тебе надо приготовиться к выходу из субпространства.

Ошеломленный внезапной вспышкой гнева обычно спокойного последователя Ордена, Клипард почти бегом выскочил в коридор и проделал путь к мостику совсем уже на крейсерской скорости.

— Капитан, — обратился к нему первый помощник, исполнявший заодно и обязанности навигатора. — Сквозь пелену пространства просматривается какой-то корабль. Обязан доложить, что он не выполняет никаких военных действий, или движений. Завис в точке космоса, приблизительно за три парсека от места нашего выхода. Словно ожидает кого-то.

— Нас, видимо, — заинтересованно протянул Антон. — Давай выходим в секторе этого куба, но парсеков, скажем, на десять дальше. И, пожалуйста, где-то за их дюзами.

— Понял, кэп, — заулыбался во весь рот Джумас. — Сделаем идиотам небольшой подарок?

— А как же, — Клипард напряженно всматривался в экран. Кто же мог ждать там, на границе субпространства с обычным космосом? Ведь никому и никогда не удавалось еще просчитать траекторию полета корабля, который исчезал из первичной реальности. Полиция, спецслужбы, или инквизиторы? А, может, просто пиратская шхуна затерялась среди звезд и остановилась возле какого-нибудь ледяного астероида, чтобы пополнить запасы пресной воды?

Капитану и самому приходилось иногда так делать, чтобы не умереть от жажды. Находясь в межпланетном пространстве, не делая посадок, было очень сложно получить драгоценную жидкость, которую обычно не слишком ценили на поверхности планеты.

— Приготовьтесь к выходу! — предупредила всех Катти, отключая коммутирующее оборудование, которое могло сгореть при материализации звездолета в пространстве.

Все привычно вжались в свои кресла, опоясанные массой предохранительных ремней и пасов.

В это же самое время Стигней, намертво пристегнувшись к своей кровати и даже не беспокоясь, что разговор могут подслушать включил суб-коммуникатор. При перепаде напряжения и флуктуаций реальности в подпространстве, любой перехват информационных сигналов становился невероятным, невозможными делом.

— Верховный Глава Иона, помилуйте, — взмолился в средство связи усталый монах.

— Слушаю тебя, побратим Затворник, — отозвался спустя некоторое время динамик. — Прости, что сразу не поднял трубку — сегодня у нас пополнение. Приходится давать первые уроки молодежи.

Голос Липкова дрожал от гордости и напряжения после тренировок. Он, безусловно, провел не менее пяти часов в зале-келье для упражнений, гоняя по кругу десяток желторотых юнцов с кислотными кинжалами. Ведь известно, что каждый меч растет вместе со своим побратимом, взрослея и старясь, а также, умирая в тот же миг, когда последний вздох покидает грудь монаха. Поэтому секрет изготовления сего воистину страшного оружия так и не был разгадан. От скончавшегося клинка оставался только горелый след от обычной кислоты. Врагу не достанется орудие возмездия!

— Я не знаю что делать, мой господин, — вздохнул Стигней. — После инициации все пошло не совсем так, как должно было! У него в глазах не загорелся огонь кислоты. Да и слепой мысли я в нем не слышу!

— Еще? — спокойно спросил Иона. — Поверить не могу, что мой лучший оперативник растерялся и совершенно не предположит, что можно сделать!

— Мой меч ведет себя достаточно странно. Он перестал со мной разговаривать! — едва не плакал бедный послушник Ордена.

— Это уже совсем другая проблема! — воскликнул Верховный Глава. — Что с мечом?

Затворник скукожился, словно смертельно замерз.

— После того, как я оставил побратима у кровати инициированного, кислотник умолк, совершенно блокируя свои мысли. Он, словно, находится в глубоком сне, возможно, переосмысливает виденное в сознании Клипарда.

— Думаешь, меч может иметь собственное мнение, которое отличается от твоего? — ехидно поинтересовался Липков. — Возможно, он просто анализирует увиденную ситуацию, чтобы пересказать ее тебе в удобном свете.

— Может быть, я надеюсь... — Стигней задумался. — Но перед тем как он поставил ментальный блок, мне показалось, словно он раздвоился...

— А вот это уже бред, — непробиваемо спокойный голос дрогнул. — В мире, да и то не в этом, произошел только один случай, когда оружие раздвоилось! Тебе показалось!

— Нет, господин, раньше я слышал одну мысль, теперь чувствую одновременно две!

— Посмотрим, — процедил сквозь зубы Иона, сдерживая гнев. — Время покажет. Есть еще одна закавыка... Кузнец никак не может выковать побратима для нового монаха. Он постоянно лепечет, мол, настроенный на Антона кислотник уже сотворен и существует. Я был в кузнице и могу уверенно сказать, действительно, атомы не хотят срастаться, из горна вытекает обычный металл, ломающийся даже от самого легкого удара о камень.

Затворник молчал.

— Что произошло после боя с субпространственными уродом? — спросил главный Паладин. — Ты ощущал какое-нибудь ментальное, или божественное вмешательство?

Затворник едва не плакал — посторонний наблюдатель мог бы сравнить его с мокрой заразной дворнягой, которая только что выбралась из лап экологов. Крупные капли пота бежали по его гладко выбритому лицу, он до тошноты боялся. Опасался не только подсознательного врага из Инквизиции, но гнева Верховного инока. А ведь страх был неведом непобедимому воину!

— Да, господин, — едва промолвил Стигней. — После боя со спрутом и процесса инициации, в Клипарде наблюдалась некоторая сила, по могуществу сравнимая с моей. Или, все может быть, даже... с вашей...

— Не богохульствуй! — вскричал взбешенный Иона. — Нет такой силы, которая может потягаться со сверхчеловеком!

— Он единым движением брови мог сдвинуть гору, Верховный, — запричитал монах. — Я чувствовал эту силу, она протекала между ним и моим мечем.

— Меч не имеет собственной силы, — парировал невидимый Затворником Липков. Он изо всех сил держался за рукоять своего побратима, дарованного богом, и сейчас уповал на того, с кем имел честь когда-то встретиться. — Кислотник выступает лишь проводником и неслабым катализатором!

— Знаю, старший из Паладинов, но я чувствовал эту силу. И мощь эта не имела границ, словно была предназначена для разрушения мира!

— Вот! — внезапно успокоился Верховный Глава. — Ты послан в эту миссию только для того, чтобы пробудить эту силу, активировать ее и свести в поединке с творцом ее!

— Я понял, господин, — прошептал послушник, никогда не слыша своего учителя и господина в таком состоянии.

— Ощущаемая тобою мощь, — собрался, наконец, с мыслями Иона, — Гласит, что Избранный уже проснулся и готовится исполнить свой последний долг!

Монах, валявшийся у подножия кровати, в надежде поднял голову. Он и до этого поручения мыслить не мог, что сбудется пророчество. И кем оно будет задействовано спустя тысячи и десятки тысяч лет? Им, никому не известным сыном врача и профессора геотехнологий! Он находился на пике довольства и самолюбия, что строго воспрещалось любому иноку Ордена.

— Я буду слушать, мой господин и учитель! — раздался в динамике голос.

— Прекрасно, — Липков был удовлетворен ответом. — Не печалься и не удивляйся, если твой меч внезапно разделится, отдавая половину своей сущности какому-то пилоту. Это одно из испытанный Вечной Мести. Клинком, получившимся от этого разделения, будут пролиты миллионы литров крови наших врагов, да утопнет в них мироздание! Наконец упадет ненавистная Инквизиция, а за нею человечество потеряет последнюю ветвь из древа жизни!

— Да, Иона, первый среди нас, — откликнулся монах. — Наши враги падут, и несметные полчища демонов их другой реальности захлестнут этот бренный мир, оставляя только праведных и затворников. Пусть даже мы умрем, но миром станет править доброта и справедливость!

Затворник благоговейно уткнулся в край своей кровати. Издалека за ним наблюдал ангел Мести, именованный Верховным Главой.

— Мы уничтожим погрязший в болоте самолюбия мир, — проповедовал, как на уроках Лястер. — Все грешники погибнут, открывая путь безгрешным созданиям. И, наконец, ближний возлюбит ближнего и брата своего, забыв обиды. И воцарится покой над созданиями божьими, и будет любовь. И уйдет месть, растворившись в каждом из нас, как частичка божественного.

— Да, мой господин, — прошептал послушник Ордена, именуемый Затворником.

— И станем мы править добрым миром, — продолжал его Паладин. — Не будет больше злобы и боли. Воцарится только вечный покой, и младшие преклонятся перед нами, и огромные крепости врагов падут пред нами!

— И падут пред нами, — слепо вторил монах.

— И будет Орден богом, а бог будет, — шептал Иона, — Орденом.

— Будет Орденом, — фанатически вторил Стигней.

— И будет мир!

— И будет спокойствие, — повторял Затворник.

— И не будет больше крови, кроме жертвоприношений Ордену!

— Не будет крови.

— И станем мы живыми богами, всюду сущими!

— Станем богами, — вторил монах. — Сущими.

— Избранный должен пойти против мироздания! — уже намного спокойнее говорил Иона Липков. — Человечество должно умереть, открыв дорогу для более совершенных созданий!

— Откроет! — пообещал Стигней.

В это время открылся портал между явью и подпространством.

Глава 7

(начинается пиратами, а заканчивается инквизиторами)

"Драка не всегда заканчивается

запланированным исходом"

Фингал

Пространство привычно взбурлило, звезды немного сошли со своих орбит на миг, чтобы опять вернуться на запланированные Творцом траектории.

Ловкие пальчики связистки забегали по клавиатуре пульта, включая маскировочное поле, сбивающее с толку все радары и анализаторы противника. На командном голографическом панно тотчас замелькали столбики цифр, оснащенные изображениями орудий, которых не погнушался бы и хороший имперский линкор.

Флуктуации вселенной успокоились, и в тот же момент Антон приказал отослать короткое аудио-сообщение. Он встал на фоне измененных до грани фантастики данных о боекомплекте "Стальной птицы" и обратился к неизвестным путешественникам, которые без движения висели около одной из мертвых лун местной звезды.

Спустя десять минут корабль пиратов понял, что наводка не была настолько достоверной, как хотелось бы раньше верить. Полковник Рубенок никогда не бросал слов на ветер, но предугадать все детали не удавалось даже ему — лучшему особисту императора.

Жертва вышла из субпространства совсем не там, куда направляло взор большинство бортовых орудий.

Корабль появился в двенадцати парсеках сзади, и на повторное нацеливание пушек теперь потребовалось бы не менее трех минут. Тем более что весь боекомплект врага был нацелен на их черно-белый звездолет. Сквозь вороненые дула двадцати пяти стволов "Птицы" на их противников насмешливо смотрела смерть.

Капитан мятежных имперских войск, именуемый Серым Карликом, невзирая на почти три метра роста, подчинился требованию своих противников. Он со скучающей миной встал перед экраном, показывая всю крутость пиратов. Но, к сожалению, к ним подключилась не прямая связь, а голозапись.

Увидев изображение, капитан корсаров долго истязал себя чувством "де жа вю", рассматривая не слишком противное, как на пирата, изображение. Ему казалось, что они с этим человеком уже встречались, или им еще только предстоит это сделать. Карлик был несильным экстрасенсом, и, сам того не подозревая, оказался прав. В последствии...

Перед грозами вольного космоса предстал среднего роста человек в цивильной форме звездного капитана. Он стоял, немного иронично облокачиваясь на спинку командного кресла и, едва пряча улыбку, обращался к потенциальным нападающим.

— Не знаю, кто ты, дорогой путешественник меж звезд, — почти весело сказал парень в чистом капитанском наряде. Карлик скривился — одежда любившего кушать и драться пирата отливала всевозможными пятнами от крови и бесчисленных соусов. — Но смею тебе сообщить, что с тобой говорит командор Антон Клипард, бывший боевой майор имперского военного флота. Пребывая в ранге гражданского капитана, заявляю следующее...

Сейчас на тебя смотрят ровно двадцать с половиной орудий, которые своей мощностью могут пробить твои щиты еще до того, как ты направишь пушки хотя бы в наш сектор. Посему предлагаю, в надежде, что ни тебе, дорогой незнакомец, ни нам не нужны лишние жертвы, отправить на мое судно мирную экспедицию. Всем людям будет оказано надлежащее послам внимание, медицинская помощь, а также мы гарантируем неприкосновенность. Безопасность для послов, конечно, в том случае, если твои люди будут вести себя согласно канонам межгалактического пакта о мирных переговорах.

Если же в течение одной минуты мы не получим вразумительного ответа, либо пушки вашего изумительного кораблика начнут двигаться, неугодный нам звездолет-агрессор будет подвергнут обязательной аннигиляции. А почему? А поскольку наши сенсоры улавливают у вас наличие жизни, отбрасывая вариант о межзвездном роботе-разведчике!

— Насчет минуты, — сказал боцман, — это вы зря! Никогда пираты, или другие воинственные экипажи не пойдут на такой ультиматум.

Но Бибул оказался неправ.

Капитан флибустьеров бесновался, но перед многочисленными орудиями врага любой гроза космоса становился бесправным идиотом.

Через двадцать секунд все разведывательные боты, а также сенсоры дальнего обнаружения были поглощены кораблем-маткой. От покрашенного в черные и белые цвета фюзеляжа "воинов свободного полета" к лайнеру Антона потянулся тонкий луч, означавший дистанционное шлюзование. Пираты опасались отправить к противнику отдельный корабль, также как и Клипард не слишком хотел идти на ненужный риск. На маленьком шлюпе, медленно подтаскивающем звездолет-матку, красовался такой же, как и на флагманском звездолете корабле рисунок черепа с костями и красной подписью под ними "Солнечный спрут". Вскоре пиратская бригантина подсоединилась к "Стальной птице", искрясь по всей длине соединяющего луча.

Клипард поклонился вошедшему в шлюз, разглядывая главаря флибустьеров. Тот был ужасающе худ, до того, что острые кости проглядывались даже сквозь грубую кожу металлизированной косоворотки. Его рахитному телу, никак не сочетавшемуся с широкой мускулистой грудью и плечами, вторил другой делегат, видимо помощник капитана, сквозь тело которого вообще проглядывались ребра.

— Не отвечу тебе добром, — парировал приветствие Серый Карлик, представляясь. — Мы получили сигнал, что здесь выйдет из суба почти безоружная яхта миллионера из Кристальных Систем. Вижу, источник, прикармливающий наше златолюбие, на сей раз, нас обдурил и не сносить ему полковничьей головушки!

"Вот и дала о себе знать, скотина особистская, — мелькнула мысль у командира "Стальной птицы".

— Пусть многоуважаемый капитан вольных воинов простит меня, — ответил Антон, — Но не кажется ли вам, что, с вашего позволения перейду на "ты", это место было указано специально?