Подчиняя вселенные (финальная редакция)

Клипард вынырнул, поднимая пузыри воздуха, мгновенно сгоравшего при соприкосновении с кислотой. На него смотрели довольные, хотя и немного испуганные глаза отца.

— Ты молодец, — сказал старик, протягивая руку. — Я знал, что гены не подведут!

Злой Антон ухватился за протянутую длань и потащил папашу вслед за собой. Они долго плавали, с наслаждением отплевываясь от мешающей жидкости. Иона смеялся, как ребенок, ложась на спину и выдувая ртом длинные тонкие бесцветные, или же зеленые струйки.

Побратим Клипарда визжал, как недорезанный молодой поросенок, покидая ножны и восторженно шныряя в глубинах бассейна.

— Видишь ли, — объяснил Лястер потом капитану. — Все дело в наших мозгах. Только сознание знает о том, что огонь обжигает, кислота уничтожает все на своем пути, а рано или поздно приходит смерть от старости. Отбрось все это из своего сердца, и даже отрубленная кем-то голова прирастет на место, сломанная рука без боли будет функционировать, а вытекший глаз не перестанет видеть. Один человек может обжечься спичкой, другой же будет глотать раскаленные угли, и ничего не почувствует в пищеводе. А ведь эти двое — обычные люди, отличающиеся только сознанием и мировоззрением. Конечно, это дело длительных тренировок, но в первую очередь, упражнений для разума!

Лишь оттого, что монахи мыслят не как все, а идут за своей единственной целью — Местью, они считаются самыми непобедимыми и загадочными существами этой безграничной вселенной.

Упоенный мерным говором отца, капитан безмолвно внимал. Древние, описанные в книгах и экранизированные на широких голоэкранах мифы, ставали на свое место. Теперь он понимал неповторимое могущество Ордена. Ведь как можно убить человека, который не верит, что будет убит. Лишь изменив сознание этого дитя божьего, можно вонзить в него острие и видеть, как он корчится в мучениях.

Когда им принесли одежду взамен той, что осталась лишь темным пятном в шипящей зелени бассейна, они направились в обеденный зал. С удивлением Антон отметил, что облачается в белую полетную форму капитана с погонами и небольшим знаком отличия на левой стороне груди. Черный, окантованный красной полоской овал — новый символ его экипажа.

В зале вовсю шла пьяная потасовка — это монахи показывали Эвелине чудеса своего смертельного мастерства. Появление грозного Верховного Главы прекратило драку на корню.

Все манерно уселись за длинный овальный стол, вырезанный из цельного куска громадного дерева. Парочка Паладинов спрыгнула с потолка, на ходу пряча свое оружие.

Иона поднял бокал с вином, провозгласил короткий тост за здравие гостей и уселся в верховенствующее кресло. Затем он принялся пристально пялиться в глаза по-очереди каждому послушнику. Пять минут, и помещение опустело от монахов, оставив пришельцев в обществе Лястера. Доктор разочарованно вздохнула, понимая, что эту ночь придется провести в обществе артиллеристов, а не всесильных воинов.

Обменявшись несколькими ничего не значащими фразами, все потащились по своим комнатам, коими оказались небольшие удобные кельи. Корабельные стрелки скрылись в одном номере вместе с Эвелиной, та заливисто хохотала и шлепала их по задам своими широкими ладошками.

Корова, еще раз отметил Антон, чувствуя, как ему еще больше хочется войти в податливое тело.

— Ты так и не нашел себе женщину? — спросил отец, провожая сына к двери его апартаментов.

Клипард отрицательно отмахнулся.

— Понимаю, — протянул Иона, скрываясь в полумраке коридора жилого этажа.

А ночью капитану опять приснился бог.

Глава 10

(начинается душевно, а заканчивается противно)

"Фред, а можно я сегодня не буду спать?"

Маленький ребенок, США, Вашингтон д.к., ул. Вязов

В божественном мире заметно посветлело. Небо уже не пугало кромешной темнотой — то тут, то там угадывались разноцветные пятна, покрытые бесконечным мраком. Полянка, колосившаяся высокой сочной травой, еще более посвежела, а на корявом пеньке расцвело несколько маленьких лесных цветков. Они тянулись ласковыми синими колокольчиками к невидимому за сплошным пятнистым пологом солнцу, едва пробивавшемуся лучиками к далекой земле.

Создатель сидел на неизменном месте, упершись рукой-копытцем в подбородок и поставив одну ногу на пустое ведро из-под краски.

— Пришел-таки! — восхитился Всевышний, разглядывая капитана в белой полетной форме. Антон удивился, как оказался облаченным в мундир, ведь по обыкновению он всегда ложился полностью обнаженным. — Я знал, что ты еще не раз посетишь мою обитель!

— Папа говорил, что ты можешь принимать любую форму, — неуверенно предложил Клипард. — Не мог бы ты превратиться, скажем, в женщину?

Бог задумался на миг.

— Скажем, олицетворять Мишель, будет смертельно опасно. Даже одно воспоминание делает из тебя зверюгу! — Он присмотрелся к моментально изменившейся мине монаха.

Немного подумав, Творец поднялся на ноги.

— Как тебе такая внешность? — спросила глубоким контральто очаровательная нагая и довольно высокая девушка с длинными, почти до бедра волосами воронового крыла.

Плоть взбунтовалась, и со звериным рыком Антон бросился на девушку. Та проворно отскочила.

— Так не пойдет! — констатировала скрюченная горбатая старуха. С нее сыпалась не то труха, не то перхоть. — Самый раз! — Она удовлетворенно осмотрела свои дряблые мощи. — Теперь и поговорить можно, а не богохульствовать.

При виде этой женщины, похоть мгновенно пропала, заставив Клипарда усесться в прохладную мураву.

— Ты как думаешь, — спросила бабка, — где находишься?

Антон пожал плечами.

— В параллельной вселенной.

— Запомни, милок, — сказала этот раритет из прошлой праэпохи, — На данный момент вселенная всего одна. Конечно, существует множество ее отображений и параллельных миров, не считая вполне реального Ада, но ваша примитивная наука сможет пробивать к ним порталы лет эдак тыщи через три! Кстати, — заметила она, — У тебя есть все шансы посмотреть целиком на этот и даже встретиться в ином мире со своим двойником.

— А толку? — философски отметил капитан.

— Верно, — прорекла бабушка, — Толку мало. Но разве тебе не интересно?

— Меня интересует только моя месть, — буркнул Антон.

В тот же мир вселенная потемнела, небо избавилось от надоедливых цветных пятен, заливая их угольной жижей. Поляна также уменьшилась, занимая теперь не более трех квадратных метров.

— Что же ты делаешь, подонок, — крикнула старуха, размахиваясь. — Я только смогла отвоевать частицу!

Клипард получил почти неслышимую пощечину, нанесенную слабой старческой рукой.

— Так, где я нахожусь? — спросил он, потирая пекущую щеку.

— Оглянись, творение мое, — немного успокоилась бабулька. Ее сморщенная грудь тяжело вздымалась. — Этот мир — твоя душа, подсознание, если хочешь! Видишь, что в нем творится? И только что ты уничтожил мой недельный труд!

— Прости, — извинился капитан. — Понятия не имел.

— Если бы я был не всепрощающим, — ответило эхо прошедших времен, — Гореть бы тебе в гиене огненной.

— Она существует? — удивился Клипард.

— Для тебя будет! Создам сию же минуту! — рыкнула старуха, вызывая из темноты новые ведра с краской. — Иди уже, засранец, там тебя женщина ждет!

— Какая жен... — спросил капитан и проснулся.

— Милый, — прошептала очаровательная незнакомка, прижимаясь к телу капитана, лишенному одеяла, — Я хочу тебя, солнышко. — От нее пахло грудью и божественностью.

Антон сначала несильно оттолкнул ее, вызывая свой спящий меч.

— Дорогой побратим, — раздраженно шикнул брызгами клинок, описывая круг над кроватью. — Давай ты не будешь впредь будить меня по пустякам? Видишь у нее на теле какое-нибудь оружие? Сомневаюсь, что оно спрятано глубоко внутри — можешь сам проверить!

Клипард отрицательно откинулся на подушку.

— То-то же! — нравоучительно сообщил кислотник, отправляясь обратно в свои белоснежные ножны. — Спокойной ночи.

— Возьми меня, Паладин, — задыхаясь от страсти, пропела девушка. — Я готова на все!

Мужеское начало воспылало, плоть загорелась едкой кислотной похотью. Рассматривая, свой восставший, но уже много лет до этого как не работающий орган, Антон замер в растерянности.

— Не двигайся, — мягкие губы незнакомки обхватили возбужденное ествество, погружая его в горячие недра рта, а затем и горла.

— Нет! — выдавил Клипард, но сопротивляться не было сил.

Она некоторое время просто держала его во рту, затем приоткрыла свои подушечки наслаждения и приподнялась над застывшим телом капитана.

— Лежи, — томно сказала она. — Я сделаю все сама!

И что-то узкое, безумно приятное обняло конец Антона, заставляя его выгибаться в пике удовольствия. Он вошел глубоко, вонзаясь почти в матку, выдавливая из ее нежного ротика стоны страсти. Они сливались воедино почти двадцать минут, пока он не выдержал, извергая в ее лоно накопившуюся десятилетием страсть. Клипард кончил, посасывая, а, почти искусав до крови ее изумительные груди, изливая сперму глубоко внутрь своей партнерши. Она взвилась, изгибаясь в страстном оргазме, раскидывая ноги по одеялу.

Капитан ликовал, находясь на пике самолюбия, ведь давно уже считал себя законченным импотентом. Он смог! Трахнул кого-то, и еще множество женщин ожидают теперь на его благо! "Я иду к вам! — мысленно кричал Клипард, изливая последние капли".

— Боже, — прошептала смуглокожая пуэрториканка из Мексики-7. — У меня никогда не было такого!

Сбитый с толку Клипард молчал, вслушиваясь в сигналы изможденного организма.

Не прошло и тридцати секунд, как плоть воспрянула опять. Девушка снова была сверху, она изгибалась, корчась на затвердевшей крайности капитана, стонала и кричала, раздирая тонкую ткань простыни. Наконец, не выдержав пассивного участия, летчик перебросил женщину через бедро и, упершись пальцами ног в деревянный подголовник кровати, вошел до конца.

Она кричала, умоляла не бить слишком глубоко, но ослепленный страстью капитан вовсю вонзался в податливую плоть, извергая из слащавого ротика его ночной гостьи целую оперетту звуков.

Утром он проснулся в одиночестве, только разодранная в клочья постель говорила, что это было не наваждение из покореженного подсознания.

Перед его кроватью стоял отец. Он с оценивающей гордостью возвышался над Антоном, причмокивая губами.

— Раньше я думал, — сказал Иона, — что лучшего любовника, чем Лястер, не найти в галактике. Но сейчас вижу, как сильно ошибался. Меня даже в молодости не хватало более чем на семь-восемь раз за ночь. Но когда пришла моя самая младшая жена и сообщила, что ты кончил не мене тридцати четырех раз, старый пердун понял, пришла пора младшего поколения. Надеюсь, ты не разочаруешь меня и через много тысячелетий. И это, отметь, что половина суток на нашей планете равняется шестидесяти часам. Сочувствую, ведь ты поспал не более трех часов. Вот только, мальчик, женщин надо брать выносливостью и качеством, а не сумбурностью и поспешностью.

Антон согласно покивал, потирая под одеялом свое ноющее достоинство. Его памятный целибат по Элизабет прошел, открывая новые просторы в отношениях с противоположным полом.

Все равно, подумал Клипард, я никогда не трахну эту свихнувшуюся на групповухе корову. Докторше, сейчас спокойно спавшей среди группы обнаженных мужских тел, сытно довольно икнулось.

— Идем, — сказал папа, когда капитан облачился в свои белые одежды.

Тренировки заняли оставшиеся шесть дней. В то время как экипаж звездолета охлаждался под кондиционерами и смаковал освежительные слабоалкогольные напитки, его командующего насиловали самыми немыслимыми выдумками.

Антон усвоил методы борьбы ни много, ни мало — с сорока противниками, каждый из которых обладал огнестрельным оружием. Мечом, оказалось, очень просто отбивать лазерные лучи и сгустки плазмы, просто поставив плоскую сторону его лезвия под углом к атакующему. Клинок заземлял любое электричество, поглощал сверхвысокие температуры, мог согреть Паладина в лютую стужу. Некоторое время мог зависнуть в воздухе, выдерживая вес своего побратима, стрелял маленькими, наполненными снотворным, стрелками из гарды. Словом, обладал неимоверным количеством боевых достоинств.

Клипард плавал в бассейне с бешеными муренами из Новой Гвинеи-2, бросался в жерло вулкана, пробегаясь по затвердевшей магме, которая, в отличие от живой, не могла нанести ему существенного вреда. Он полтора часа не дышал, внушив себе, что является цветком с планетной пустыни. Он припеваючи глотал стаканами кислоту и всевозможные яды. Он спасался от атомных взрывов на учебном стрельбище монахов, проскальзывал среди осколков крупнокалиберных мин, запущенных в его особу после очередной знаменательной победы над спарингующими послушниками.

Ему целыми сутками приходилось не спать, проводя длиннющие философские беседы с папой. Старик возил его над горами, сбросив однажды в пустыне, где без воды под истинно адским зноем было невозможно выжить более пяти часов. Сын продержался не менее двенадцати.

Антона учили мыслить, как бойца, развивали в нем тактические и стратегические знания, необходимые как смертоносному Паладину, так и командиру межзвездного корабля.

А ночью к нему снова приходили женщины. Они забирались в его скромную обитель и оставались до утра. Иногда их было даже пятеро, красавицы почти, что в очередь не строились под дверью молодого свежего любовника. Папа только укромно вздыхал, удивляясь поистине неувядающему напору своего отпрыска. А ведь Клипард годами до этого не занимался сексом, его инструмент безмятежно спал, не обращая внимания на прекрасную половину человечества. Теперь же эта прелестная "половина" до хрипоты кричала множеством сладких ротиков, царапаясь и выгибаясь на твердом отростке бравого капитана.

Команда только смеялась над своим шефом — он отживал прямо на глазах, подтягиваясь, ширясь в плечах, и теперь едва ли не каждый вечер бреясь. Пришлось даже освежить подмышки и удалить волосы с чресл, ноющих после каждого восхода на вершину плотских наслаждений. Несмотря на молодеющий организм, молодой монах едва держался на ногах, не выдерживая изнурительные тренировки с мечом и приятные упражнения в постели.

Пройдя все испытания, и не веря своему счастью, Клипард удостоился последнего поздравления со стороны отца.

— Теперь можешь совершенно спокойно праздновать над своей победой в Цитадели Света. — Ты не поддался витиеватым лабиринтам, не пал под каменными сводами паучьих пещер, сколь много сил тебе предстояло удержать пред обольстительными амазонками. Ты выдержал испытание смертельным маятником. Теперь никто, посвященный Паладин, говорю тебе, не сможет конкурировать с тобой в моще воистину космической силы.

Клипард самодовольно разулыбался, обнажая белоснежные зубы, за гнилые корни которых еще две недели назад не взялся бы лучший стоматолог вселенной.

— Думается мне, — задумчиво произнес Иона, что пора уже твоему кораблику и в путь неблизкий отправиться!

Антон согласился, ему давно уже не терпелось вонзить свои пальцы в глазницы подонков, убивших почившую в мире, но не прощенную любимую.