Сторан

Скорее всего, именно из-за всех этих событий Роам и решил наняться в носильщики к Гоату. Тем более, что за последний месяц они с отцом заготовили для семьи изрядное количество мяса, немалое количество шкур и челюстей, плюс выгодно продали лавочнику два обрывка кокона.

Вот только и в едва начавшемся походе Роам успел словить пару насмешек от Боата и Поута. Потому и плелся в хвосте с таким понурым видом.

Надо будет поговорить с товарищами, чтобы прекратили это дело. Ведь по сути Роам неплохой парень. А как следопыт может дать фору всем нам вместе взятым.

Ближе к полудню лес поредел. Теперь не обязательно было идти гуськом. Попросив друзей присмотреть за Мизгирем, я остановился, будто бы поправляя заплечную ношу, и когда подошел Роам, пристроился рядом с ним.

— О чем задумался, дружище? — окликнул я сосредоточенно смотрящего под ноги парня.

— А? Я? — оказывается, тот действительно так сильно был поглощен своими мыслями, что не заметил моего присутствия рядом.

— О чем задумался? — повторил я вопрос и увидел, как лицо Роама покраснело, словно я подсмотрел какие-то сокровенные мысли. — Не хочешь, не говори.

— Я думаю о том, как у стаха устроены глаза, — произнес он, когда я уже собирался прибавить шаг и догнать повозку.

— И что тебя в них не устраивает?

— То, что они расположены так, что стах может видеть все вокруг. Для него нет скрытого пространства, как, например для нас. Мы не можем видеть, что творится за спиной. Понимаешь?

— Ну? К чему ты клонишь?

Схлынувший было румянец, вновь залил лицо молодого стора. Он как-то напряженно посмотрел на меня, словно не решаясь заговорить.

— В селение все смеются над отцом и мной, что мы не смогли поймать того летуна.

— Не обращай внимания. Пусть кто-нибудь из них сперва сам попробует поймать, — хлопнул я парня по плечу.

— Так вот и я о том же. Как можно его поймать, если нельзя подкрасться незаметно?

— М-да, действительно. Я как-то об этом не думал. Мне-то повезло. Летун сперва сражался со змеем, а когда я отрубил ему шип, он от обиды сам приклеился ко мне своей нитью.

— Знаешь, Леег, — Роам понизил голос почти до шепота. — Поут говорил, что если на торжище удастся распродать весь товар, то возможно мы двинем не на север, а вверх по течению Лабы. Ближе к степям хоть и опаснее, но зато цены на товары значительно ниже.

— Ну и что?

— Отец говорил, что дальше к югу леса буквально кишат семействами стахов. Значит там и летунов можно встретить гораздо чаще.

— Так вот к чему ты клонишь, — понял я мысль спутника. — Чем же эти стахи кормятся, если их там буквально кишит? Судя по аппетиту Мизгиря, он один может пожрать всех древов вокруг нашего селения.

— Так он же молодой, — произнес Роам с таким выражением, будто искренне удивлен моей дремучести. — Взрослый стах может вообще не есть, если не тратит нить и яд, и мало движется.

— Ясно, — ответил я, поняв вдруг, почему Мизгирь последнее время на охоте ни разу не ловил жертву клейкой нитью — он расходовал все без остатка на замуровывание на ночь входа в мой дом и на благоустройство своей конуры.

— Вот я и думаю, как поймать летуна, если представится возможность, — повторил Роам.

— Да, действительно задачка, — пришлось согласиться с проблемой.

А мое разыгравшиеся воображение уже рисовало, как через год мы отправляемся по Пути Воина в сопровождении личных боевых стахов, гордо несущих в поднятых хвостах шипастые булавы. И даже не просто в сопровождении, а верхом. Да, именно верхом. Как это я раньше не подумал о такой перспективе. Если стах действительно вырастет до таких размеров, какие ему приписывают, то к его спине запросто можно будет приладить седло. Верховой пауко-краб — это вам не какой-то там рыцарский конь!

Во время полуденного привала я поделился мыслью с товарищами и, видя, как у них разгорелись глаза от красочных картин, рисуемых подогретым воображением, слегка остудил проблемой, которую перед этим обрисовал мне Роам.

Теперь всю дорогу только и обсуждали способы поимки летунов. Подключились даже Гоат с Поутом. Очень уж им захотелось иметь личных гужевых стахов. У семейки лавочников просто головы кружились, когда они представляли, сколько груза могут перевезти пятеро взрослых особей. Я хотел было порассуждать о том, что для перевозки большого количества груза одним стахом, понадобится соответственная повозка, для которой, в свою очередь, понадобится прорубать широкие дороги, но решил не бежать впереди паровоза.

Собственно дороги в лесу существовали, а вернее широкие тропы, по которым могла бы проехать обычная земная телега. Мы иногда пересекали их, а иногда двигались по ним. Но, во-первых, они слишком извилисты, огибают каждое дерево. Пешим ходом большинство извилин можно срезать напрямую, но на широкой телеге пришлось бы в буквальном смысле выписывать "змейку". Во-вторых, нередко дорога раздваивалась на два узких рукава, огибающих огромный ствол. Когда впервые проходили мимо такого феномена, вспомнилась виденная некогда карикатура, на которой изображен спускающийся с горы лыжник, и лыжня за ним огибает с двух сторон растущее на склоне дерево.

По мере обсуждения, мы все больше приходили к выводу, что поймать молодого стаха, не убив его, практически нереально. Даже если каким-то образом удалось напасть — например, соскочив из густой кроны дерева — то оставалась большая вероятность быть проткнутым ядовитым шипом.

На мое предложение использовать рыболовную сеть, товарищи лишь сочувственно переглянулись, и Боат, вздохнув, объяснил, что рыболовные сети плетутся из нити морского стаха. Я вспомнил, с какой легкостью Мизгирь разрезал завесу, которой закупоривал на ночь дом, и понял бесперспективность предложения.

К концу второго дня пути Роам, вероятно уже для того, чтобы хоть что-то сказать, выложил совершенно авантюрный план, вызвавший единодушное отрицание. Предложение было такое: найти логово семьи стахов, убить взрослых особей и, дождавшись когда из кокона вылупятся летуны, похватать их тепленькими, своевременно купировав шипы. Однако как и любая авантюра, предложение Роама постепенно захватило наши умы кажущейся непосредственностью — поубивал взрослых особей и сиди над коконом, как курочка над яичком. Вот только если бы убить взрослого паука было легко, или хотя бы не очень сложно, то из-за своей ценности они давно бы перевелись в этом мире. Одного-то мы, пожалуй, могли завалить. Но целую семью, охраняющую логово...

И даже если нам каким-то образом удастся убить стахов, то что дальше? Как узнать, прежде чем расправляться с бедными животными, имеется ли у них в наличие кокон? А если имеется, то сколько времени осталось до его созревания? Сколько вообще зреет кокон? Может, несколько лет?!

— Можно будет забрать кокон с собой и дождаться вылупления летунов уже в селении, — предложил Поут.

— Кто знает, что из себя представляет кокон, и где его искать? — в свою очередь спросил я спутников. — И сколько из одного кокона вылупляется летунов?

В ответ товарищи в очередной раз дружно пожали плечами. Оно и понятно, до сих пор естественным желанием односельчан было держаться как можно дальше от восьминогих монстров.

* * *

На четвертые сутки к полуденному привалу лесная дорога вывела на берег небольшой речушки. Чистая медленно текущая вода пробудила желание немедленно освежиться. Однако купание пришлось отложить.

— Гут, приток Лабы, — радостно провозгласил Гоат. — Пришли на полдня быстрее против обычного. Значит, уже сегодня должны успеть к торжищу.

Желая успеть к первой цели путешествия засветло, долго отдыхать не стали. Наскоро умывшись, без особого аппетита пожевали копченого мяса и вареные плоды Клода, еще раз ополоснули лица и шеи прохладной водицей и двинулись в дальнейший путь.

Дорога теперь следовала вдоль русла, лишь иногда срезая напрямик излучины.

— Впереди нас кто-то идет, — заявил вдруг Роам. — Их примерно столько же, сколько и нас. Они вышли на эту дорогу с южного берега через брод, мимо которого мы только что прошли.

— Я никого не вижу, — щурясь, вгляделся вперед Поут.

— Ты и не можешь ничего увидеть — ответил следопыт, продолжая рассматривать дорогу. — Они миновали брод на шаг раньше нас. Но мы движемся быстрее, и еще через шаг должны их нагнать.

Шаг — крайне редко употребляемый эквивалент земного часа, означающий и примерное время, и расстояние, которое стор способен пройти за одну десятую часть дня.

— С юга, говоришь, пришли? — Прищурив глаза, переспросил Гоат. — Это хорошо. Будет возможность расспросить о том, как там обстоят дела.

Вероятно, захваченный идеей заиметь личных гужевых стахов, лавочник окончательно решил отправиться после торжища на юг.

— Вообще-то, давно уже пора кого-нибудь встретить, — вновь заговорил он. — Даже странно, что дорога столь пустынна вблизи Лабы.

— Интересно, как сторы на торжище отнесутся к Мизгирю? — задал я волновавший всю дорогу вопрос.

— Да-а, — протянул Боат. — Всеобщее внимание нам будет обеспечено.

— Надо ли нам это? — с сомнением я развел руками.

— Если Мизгирь будет привлекать сторов к нашему товару, то это хорошо, — заявил толстяк. Быстрее разойдется товар — быстрее отправимся на юг.

Ага, значит все-таки на юг. По скрестившимся на Гоате взглядам я понял, что всех остальных посетила та же мысль. Но вслух никто ничего не сказал.

Наконец впереди меж деревьев замелькали фигуры. Прибавив шаг, мы догнали путников. Я впервые увидел сторов не из нашего селения. Первое что бросилось в глаза — это отличающаяся обилием цветов и покроем одежда. Я уже привык к плотно облегающим ноги кожаным бриджам и высоким сапогам-чулкам, и потому непривычно было видеть просторные штаны на идущих впереди мужчинах. Кроме привычных зеленых оттенков, их одежда разукрашена в синие и желтые цвета. Присутствовала даже непривычно красная жилетка. На плечах они несли по три продолговатых свертка.

Вот заметили и нас. Сперва настороженно отступили под сень зарослей, затем, вероятно определив в нас по заплечной ноше своих коллег, вновь вышли и теперь поджидали, когда подойдем.

Я предусмотрительно отстал и держался с Мизгирем за спинами товарищей. Мало ли как отреагируют на летуна эти сторы.

Гоат вышел вперед и вступил в переговоры с обладателем красной жилетки. Так как я стоял позади всех, то не мог разобрать о чем речь. Вот собеседник толстяка снял с плеч свертки и развернул один из них. В нем оказался здоровенный рулон синей ткани. Лавочник ощупал материю и восхищенно покрутил головой. Оно и понятно — в наших краях любая ткань являлась большой редкостью и большой ценностью.

Судя по всему, спутники стора в красном несли рулоны такой же ткани. Разве что, возможно, другого цвета.

Теперь, когда все вышли на дорогу, мы увидели, что их пятеро. В лицах присутствовало явное сходство. Подумал даже, что они принадлежат какой-то местной народности, типа тех, про которые на Земле говорят, будто все на одно лицо. Но как позже выяснилось, они всего лишь родственники. Клитос и Скарос — родные братья. Протикс, Лемикус и Савинис — сыновья Клитоса. Все они ткачи — это их семейный бизнес. Сейчас родственники так же как и мы несли товар на торжище.

— Леег, — окликнул Гоат, — подгони повозку. Хочу кое-что показать Клитосу.

Как только Мизгирь показался из-за спин моих товарищей, так в следующее мгновение, увидев его, южане в испуге отступили назад. А когда поняли, что зверь безопасен, то все внимание оказалось сосредоточено только на нем. Гоат что-то доставал из повозки и показывал главе семейства, но тот рассеянно кивал, якобы соглашаясь на все, лишь бы толстяк не лез с разной ерундой, когда тут такое чудо.

Воспользовавшись остановкой, я выпряг питомца и отпустил поохотиться. Неизвестно, как обстоят дела с охотой в окрестностях торжища, и можно ли там будет отпускать стаха одного, а то может случиться так, что придется кормить его сушеным мясом. Вот и пусть порезвится немного. Заодно и ткачам продемонстрирует искусство хвостового боя с булавой. Те, побросав тюки, завороженно следовали за пауком, как негритята за Бонифацием. Летуна это обстоятельство слегка напрягало. Он хоть и привык к постоянному сопровождению свиты ребятишек в деревне, но здесь, вероятно, чуял чужаков. Потому не отходил от меня, тревожно пищал и мигал короной глаз, указывая хоботом на пялящихся на него ткачей. Я гладил его по панцирю и пытался объяснить, что не стоит беспокоиться.

То ли подействовали мои внушения, то ли стах почуял дичь, и охотничий азарт затмил тревогу, но вот Мизгирь выстрелил нитью в густые ветки. Послышалось чмоканье оторвавшейся присоски и, когда древ шлепнулся перед ним, точным ударом булавы вышиб пиявке челюсти. Тут же подошел Ваал и по-хозяйски выковырял их из земли. Паук тем временем кинул зияющую сквозной дыркой на месте присоски тушку к моим ногам.

Глядя на округлившиеся в немом восторге глаза и отвисшие челюсти ткачей, я понял, что подобными представлениями можно зарабатывать гораздо больше, чем изнурительными грузоперевозками. И кстати, а знает ли этот мир такое понятие, как шоу-бизнес?

Далее двинулись вместе. Ткачи оказались на редкость общительными сторами. Первое время, узнав, что я являюсь хозяином Мизгиря, утомляли расспросами. Но, несмотря на то, что лесная дорога на подходе к торжищу достаточно широка, спутники постоянно цеплялись заплечными тюками и свертками, а потому все же пришлось растянуться в колонну.

Как оказалось, Гоат уже встречался с ткачами на торжище пару лет назад. Только тогда братья Клитос и Скарос были со своим отцом , а из сыновей Клитоса присутствовал лишь старший — Протикс. Жили они в селении расположенном на берегу большого озера Ави, вдоль берегов которого растут пуховые деревья хецитусы. Пух хецитусов как раз и являлся основным сырьем для производства ткани. Иногда, для более дорогих сортов, добавлялись озерные водоросли — как я понял, что-то типа обычной земной тины.

Расположено селение не так далеко к югу, всего лишь в трех днях пути отсюда. Поэтому ничего нового о стахах мы не узнали — в тех местах они встречались не чаще, чем у нас. Зато гигантских змеев, способных охотиться на сторов, близ озера водилось множество. Жителям приходилось ограждать селение посевами плима. Судя по рассказам ткачей, змеи наводили на них ужас гораздо больший, нежели стахи.

Крик. На острие момента

Мы уже третью седмицу находились у скалы обмена. До сих пор сартуки брали у горцев только наконечники для дротиков, шары для булав, ножи и заступы. Я же заказал марыкам много необычных для кочевников вещей, чем несказанно удивил их. Некоторые предметы были необычны и для коротышек, а потому, изготавливались сперва экспериментальные образцы, и лишь после моего одобрения горные мастера делали нужное количество. Так, например, были изготовлены тачки на больших колесах.

Изначально я хотел заказать нечто вроде земной арбы, но сообразив, что тягловых животных здесь нет, решил уменьшить арбу до размера тачки. Теперь подростки носились с этим нововведением по окрестностям, катая малышей и испытывая работу марыков на прочность. Катали тачки как перед собой, держа за ручки, так и за собой, впрягаясь в специальную сбрую.