Сторан

Монстр рухнул и затих. Сторы стояли вокруг, продолжая держать наготове оружие и горящие факела, пока не осознав, что битва закончилась.

К этому моменту я уже пришел в себя, поднялся и пытался устоять на качающейся земле. Подбежавший Мизгирь что-то заботливо верещал и тихонечко тыкал хоботом, словно проверяя, все ли у меня цело.

— Ты в порядке, Леег? — подбежал Боат.

Я задумался над ответом. Но мои размышления прервал новый пронзительный душераздирающий визг, возвестивший о том, что ничего еще не закончено.

К месту побоища приближался третий монстр. Я поджег новые факелы и поспешил присоединиться к вновь вставшим плечом к плечу товарищам. Мизгирь благоразумно держался сзади.

-Это самка, — разглядел лопатообразные передние лапы Витон.

— Значит, самцов больше нет, — сделал вывод Тарам, — нам повезло.

Приближающаяся самка, размерами заметно превышающая самцов, навевала сомнения в нашем везении. А ее возмущенный визг не предвещал ничего хорошего.

Приблизившись к самцу, в короне глаз которого торчал дротик Ваала, самка перестала верещать и печально протрубила в хобот. Пораженный в мозг самец остался безучастно стоять неподвижным изваянием. Она подбежала ко второму поверженному сородичу. Но и тот лежал, не подавая признаков жизни. Новый тоскливый трубный звук вырвался из чешуйчатого хобота. Теперь она трубила в нашу сторону, словно спрашивая, зачем мы явились сюда и убили членов ее семьи.

Минута тянулась за минутой, а мы все стояли друг против друга, и никто не решался напасть первым. Наконец, Тарам сделал шаг вперед, и мы последовали за ним. Самка подняла хобот, еще раз укоризненно прогудела и вдруг развернулась и унеслась прочь.

Однако праздновать победу было преждевременно. Ведь нашей задачей были поиски Ледивы и Валада. Все присутствующие понимали, что если они встретились со стахами, то шансов выжить не было. Но вслух об этом никто не говорил.

Вперед вновь вышли следопыты. Теперь по следу шли только Тарам с Роамом. У Витона похоже было сломано ребро. Возвращаться в лагерь он отказался. Ему наложили тугую повязку, и теперь он плелся позади всех.

Шли довольно быстро, но, как мне показалось, бесконечно долго. И в действительности прошло не менее земного получаса, прежде чем следопыты остановились, разглядывая что-то замеченное впереди. После недолгой заминки мы снова двинулись и вскоре вышли к месту недавней схватки гигантского змея с одним из стахов. От змея остались только разбросанные между деревьев куски плоти, по размерам которых и можно было судить о его величине. А вот восьмилапый монстр валялся почти невредимый, если не считать размозжённой короны глаз. По ней будто врезали огромной кувалдой. Нам оставалось только гадать, как сие произошло, и благодарить ползучего гиганта за то, что он избавил нас от схватки с еще одним стахом.

— Они забирались на дерево! — воскликнул Роам и указал на попарно вбитые дротики в ствол ближней чиндрагоры. По ним действительно можно было добраться до нижней ветви, и следопыт тут же это доказал. Вскоре он сообщил сверху: — Здесь дневал змей.

Затаив дыхание, все ждали сообщение о судьбе потерявшихся. Но Роам молча продолжал ползать в кроне могучего дерева. Вот он прошел по толстой ветке, пока она не стала слишком тонкой, затем опустился и пополз дальше. Ветка при этом опасно прогнулась.

— Эй, Роам, ты куда ползешь? Свалишься же! — закричал Боат.

— Здесь кто-то удирал от змея, Судя по... — договорить Роам не успел, ибо сорвался вниз.

Дыхание наблюдавших за ним сторов на миг остановилось. Но на удачу прямо под сорвавшимся следопытом оказалась толстая ветка противоположного дерева. Роам оседлал ее и крепко обнял обеими парами рук. Около минуты переводил дыхание, затем пополз к стволу. Там вместо того, чтобы начать спускаться, полез выше. Густая листва скрыла его от наших глаз.

— Здесь дупло, — донеслось из кроны, — Они в нем ночевали. Судя по тому, что дупло расширяли, ночевали точно вдвоем. Ветки вокруг посыпаны плиммом, значит, змей их не сожрал.

— Покинуть дерево они могли, только когда мы сражались со стахами, — задумчиво почесал подбородок Тарам и, отвечая на вопросительные взгляды, пояснил: — Если предположение Роама верно, то змей сорвался с той же ветки, что и он. Но такая туша не могла задержаться на нижней ветке, и рухнула вниз. Внизу произошло его столкновение со стахами, финал которого лежит перед нами. Чтобы сожрать такого змея троим стахам нужно сильно потрудиться в несколько заходов. А судя по кускам шкуры, они пожирали добычу на месте, не оттаскивая к логову. Это, кстати, говорит о том, что нора где-то рядом. Наверняка вон за теми кустами.

Тем временем Роам спустился, и мы направились к кустам. Оружие и факелы держали наготове, помня о самке. Под ногами тускло поблескивала слизь, которой стахи метят территорию вокруг логова. Тарам прорубил боевым топором просеку в зарослях, и нашим взорам предстала поляна, в центре которой чернел провал вертикальной норы.

— Стах их побери! — воскликнул Тарам, приседая у вбитого в землю дротика, которому был привязан сплетенный из нитей стаха шнур. Шнур спускался в нору.

— Ну, сестренка, — покачал головой Витон, — дай Создатели тебе выжить, гарантирую, что пару седмиц ты не сможешь сесть на мягкое место!

Потому, как старший брат в своей угрозе помянул только Ледиву, было понятно, что только именно от нее можно ожидать всяких авантюрных предприятий. Вероятно Валаду, как младшему брату, ничего не оставалось, кроме как следовать за ней.

Тарам вытащил шнур из норы, Мы прислушались. Никаких звуков оттуда не доносилось.

— Вряд ли там кто-то есть, — проговорил Поут, и неосторожно добавил: — Живой...

Хмуро глянув на сына лавочника, Витон привязал факел к шнуру и опустил в нору. Однако из-за поднимающегося в глаза чада оказалось сложно что-либо рассмотреть в мерцающем свете. Лишь подтвердилось, что, по крайней мере самки в норе не было.

— Я спущусь и посмотрю, — мои слова прозвучали неожиданно для самого меня. До сих пор ни один стор не спускался в логово стахов. Но, в конце концов, по праву избранного Создателями я имею право стать первым. Да мое право, похоже, никто оспаривать не собирался.

Я хотел спускаться по специально навязанным на шнуре узелкам, но Тарам привязал шнур к моей сбруе.

— Ори, еже ли что, — сказал здоровяк и начал, перебирая тремя руками, легко опускать меня в логово кошмарных тварей.

Чтобы чад не мешал обзору, я поднял факел над головой, стены земляного колодца были покрыты противной слизью, которая трещала и смердела всякий раз, когда факел касался ее. Было трудно представить, как какая-то девчонка осмелилась спуститься в это мрачное место. Я не мог понять, что чувствовал в данный момент к Ледиве, толи уважение за храбрость, то ли раздражение за безрассудство. Вот же достанется кому-то такая жена. Не позавидую я тому счастливцу...

За размышлениями о Ледиве я не заметил, как шахта расширилась. Спуск прекратился. Вероятно, закончился шнур, Я повис в каком-то полуметре от пола небольшой пещеры. Вопреки ожиданиям, нигде не валялись груды обглоданных костей и черепов, не смердели куски гниющей плоти и экскрементов. Наоборот, кругом царила исключительная чистота. Не было ни единого следа чьего-либо здесь пребывания, если не считать покрывающую стены слизь. И лишь на потолке пещеры находилось нечто. Весь потолок покрывало отблескивающее в свете факела полотно, подобное тому, что ткал Мизгирь. Сквозь полотно проступали несколько десятков яйцеобразных выпуклостей, Судя по всему, это и были коконы с зародышами летунов. А я-то, впрочем, как и все сторы, представлял себе кладке стахов в виде единого большого кокона. И одним из вариантов наших планов было умыкнуть из логова монстров именно такой единый кокон. Теперь стало понятно, что соскрести с потолка такую кладку вряд ли получится. Разве что вырубать каждый отдельный кокон, но при таком способе изъятия наверняка погибнет зародыш.

— ЭЙ! Леег! Ну что там? — нетерпеливо проорал сверху Тарам.

— Здесь никого нет! — отозвался я и, еще раз внимательно осмотрев подземелье, прокричал: — Вытаскивайте меня!

Наверху меня встретил обиженно верещащий Мизгирь. Оказалось, он несколько раз нырял за мной в нору, но всякий раз натыкался на огонь факела, который я держал над головой.

Мой рассказ выслушали вполуха, ибо Роам обнаружил уходящие от нор следы Ледивы и Валада, В том же направлении шли следы самки стаха. Нам следовало спешить со всех ног, на ходу моля Создателей, чтобы разъяренная тварь не нагнала беглецов раньше нас.

Следы были свежие, потому Роам с Тарамом практически не останавливались, а порой и вовсе переходили на бег. Витон из-за сломанного ребра сильно отстал, но все равно упорно двигался за нами, отказавшись от помощи, предложенной молодым рыбаком.

По времени прошло около земного получаса, или примерно треть сторанского шага, когда следопыты неожиданно остановились. Их лица выражали непонимание. Они прошли сперва в одну сторону, потом в другую, о чем-то тихо советуясь.

— Что случилось, Роам? — первым не выдержал Ваал. — Почему остановились?

— Почему-то самка прекратила преследование и свернула в ту сторону, — пояснил наш односельчанин.

— Так это ж хорошо! — воскликнул Боат.

— Хорошо-то хорошо, — задумчиво почесал подбородок Тарам, — но стахи хитрые твари. Сделаем так, Роам, Леег и вы, парни, как самые быстроногие, отправляетесь дальше за нашими потеряшками. А мы все же пройдем по следу твари, пока не убедимся, что она окончательно отказалась от погони. Встретимся здесь же.

Повторять распоряжение старшего товарища не было нужды. Мы сорвались с места и понеслись за Роамом. Вскоре он замедлил бег, внимательно рассматривая понятные только ему следы.

— Здесь недавно проходили сторы, — сообщил следопыт. — Тарам говорил, что мы уже недалеко от порубежной крепости, Вероятно, здесь ходил кто-то из ее обитателей.

Такая новость еще больше обнадежила, и мы вновь со всех ног понеслись вперед.

Прошло еще четверть часа, и впереди меж деревьев я заметил мелькающие фигуры. Вырвавшись вперед, узнал длинноногую дочку старосты рыбацкого поселка.

— Ледива! — заорал я.

Девушка на бегу оглянулась, и тут же упала, обо что-то споткнувшись. Второй беглец, коим естественно оказался Валад, остановился и вернулся к упавшей сестре.

За моей спиной уже какое-то время панически верещал Мизгирь. Однако я, поглощенный погоней, не обращал на него внимания. А зря. Впрочем, как выяснилось позже, я уже вряд ли смог бы что-то изменить.

Мои глаза расширились от ужаса, когда я увидел, как над наклонившимся к упавшей сестре Валадом вдруг появилась фигура огромного стаха. Этот монстр не только превосходил размерами всех, виденных мною до сих пор, но и имел совершенно другой окрас. Его панцирь был гораздо светлее и имел желтовато-коричневые и серые оттенки.

Взметнувшийся хвост твари нанес два коротких укола, и Валад рухнул рядом с сестрой.

Краем глаза я отметил появление еще пары восьмилапых гигантов, напавших на моих товарищей. За спиной продолжал паниковать Мизгирь. Но все это не находило никакого отклика в моем сознании, наполнявшемся яростной ненавистью к первому монстру, который уже успел оплести Ледиву нитью, и сейчас подвешивал ее вверх ногами на толстой ветке.

Дико заорав, я безрассудно бросился на стаха. От удара шипа мне чудом удалось увернуться. Но удара хоботом опять не избежал. Пусть тот на этот раз пришелся вскользь, но все же сбил меня с ног. Когда я поднялся, перед монстром, заслоняя меня, плясал Мизгирь. Летун тонко верещал и размахивал зажатой в хвосте булавой. Гигант, вероятно, сильно удивился и пожелал лучше рассмотреть непонятное явление — только этим можно объяснить, что он склонил морду перед летуном. Тот не преминул воспользоваться удобным моментом и размозжил булавой пару глаз в короне любопытного монстра.

Последовавший визг заставил меня отшатнуться и зажать ладонями уши. В следующий миг гигант пронзил шипом моего Мизгиря и принялся рвать его передними лапами, расшвыривая части тела.

— Мизги-ирь! — эмоционально мой вопль не уступал в громкости воплю частично ослепленного монстра.

Я набросился на стаха, неистово рубя топорами. Не знаю, успел ли я нанести какой-нибудь ущерб восьмилапому гиганту до того момента, как почувствовал дикую боль от рвущего плоть укола в плечо у основания шеи. Тело перестало слушаться, и я свалился на землю безвольной куклой. Сознание будто обволокло вязкой пеленой. Появилось желание совсем отключиться от реальности и провалиться в уютное небытие. Однако свербящая боль утраты дорогих мне созданий не давала этого сделать.

Появилось знакомое, но давно забытое ощущение присутствие чужой сущности. Боль сразу отступила. Повинуясь чужому разуму, тело поднялось, сделало несколько шагов, повернулось туда-сюда, помахало руками. Некто словно примерял его на себя. Некто, похожий на когда-то вселившегося в мое былое земное тело Странника.

Неужели мне повезло встретиться с еще одним меж мировым скитальцем? Неудачный же момент он выбрал для вселения...

Осознание вселение в мое тело нового паразита взбодрило меня, но и заставило насторожиться. Почувствовав, что тот пытается пробиться к моему сознанию, я предпочел до времени затаиться. Мне попросту не хотелось с кем бы то ни было общаться, ибо на душе тяжелым гнетом лежала гибель дорогих мне сторов и Мизгиря. Плевать было даже на то, что чужак полностью завладел телом. Без особых эмоций я принял и то, что стахи не нападали на него. Более того, ближайший из них, тот, которому Мизгирь выбил пару глаз, позволил паразиту по-хозяйски похлопать себя по морде.

Поглощенный горем, я не заметил, когда на месте побоища появился еще один персонаж. Это был загоревший до черна невысокий жилистый стор. Лысую голову пересекал уродливый шрам. Кожаная сбруя надета прямо на голый торс. На ногах непривычно просторные штаны.

И вновь я почувствовал нечто знакомое, исходящее от этого диковатого на вид парня.

Между паразитом и дикарем завязалась беседа, суть которой поначалу ускользала от меня. Но постепенно я начал вникать и осознавать, что вселившаяся в мое тело сущность с восторгом рассказывает, как подвластные ей стахи уничтожили моих друзей. И более того, паразит намеревался добраться до моей сущности и выпотрошить ее, как подопытного лягушонка...

Ах ты ж! В памяти всплыли давно забытые русские слова. Я вскипел гневом! Я готов был зубами вцепиться в глотку врагу! Но... Вцепиться зубами в собственную глотку весьма сложно. Если конечно вместо зубов во рту не находятся вставные челюсти. Впрочем, самоубийство любым способом меня не устраивало. Кому как не мне знать о его бесполезности.

И тогда я вспомнил, как когда-то удалось усмирить вселившегося в мою земную оболочку Странника, и запел. Сперва мне удавалось воспроизводить слова песни Высоцкого только мысленно. Но вселившийся паразит почувствовал их, насторожился и потерял контроль над телом. Овладев голосовыми связками, я заорал во все горло, с оттяжкой, с хрипотцой, щурясь от наполненного яростью удовольствия, испытывая давно забытые ощущения. До сих пор даже и не задумывался над тем, что в этом мире ничего не слышал о музыке, песнях и поэзии. Но сейчас с наслаждением долбил по паразиту тяжеловесными словами русского классика. А как смешно выпучил глаза от удивления дикарь...