Сторан

— Мы были увлечены экспериментом, — развел руками марык, — Потом, чтобы не томиться в долгом ожидании, научились погружаться в небытие, похожее на ночной сон оболочек. В конце концов решили, что для наблюдения за развитием мира и охраны его от посягательств южан вполне достаточно, если бодрствовать будет кто-нибудь один.

— А как же твое вселение в оболочку марыка? И, замечу, не рядовую оболочку, а обладающую верховной властью? Разве это не нарушает чистоту эксперимента?

— Дело в том, — ничуть не смутившись, продолжил гость, — что мы обнаружили одну удивительную способность оболочек обитателей пещер. Не все, лишь оболочки смертных сущностей из верховных каст обладают способностью экранировать вселившуюся сущность Создателя.

Эль на некоторое время замолк, как-то напряженно глядя на меня, затем, отхлебнув-таки воды из чаши, продолжил:

— Вероятно, мне не стоило тебе об этом рассказывать. Ведь ты поглотил сущность южанина и принадлежишь теперь к их миру. Но, в конце концов, даже зная этот секрет, вам все равно не удастся обнаружить Стража.

— Во-первых, не факт, что я стал южанином, — возразил я марыку. — Не забывай, что я не получил никаких знаний. Во-вторых, то, что южане не могут обнаружить Стража компенсируется тем, что и Страж далеко не всегда способен обнаружить незваных гостей. Ты, например, просмотрел сразу двоих — Восьмого, то бишь меня, и того, кого я поглотил по ошибке. Кстати, если я поглощу еще и тебя, не стану ли я универсальным владыкой сразу двух миров? Шучу, шучу. Не надо так бледнеть.

Видя, как напрягся Эль, поспешил перевести разговор на прежнюю тему:

— Так все же, почему ты вселился именно в верховного правителя марыков?

— Тут мы действительно отступили от правил, — признался продолжающий находиться в напряжении коротышка, — но Эль старается не влиять на прогресс горного народа.

Далее гость поведал о том, что Создатели намеренно объединили марыков под властью верховного правителя лишь для того, чтобы вселившаяся в него сущность могла контролировать через подданных всю протяженность пограничных скал. При этом он так и не смог вспомнить — были ли случаи проникновения южан, и почему северяне так настойчиво стараются этому препятствовать?

Увлеченный повествованием гостя, я совершенно забыл о своем недавнем паническом страхе и готовности мгновенно покинуть мир. Осознав это, крайне удивился тому, что в данный момент во мне не только нет никакого страха перед сущностью властелина, а даже присутствует некое превосходство, будто я сам поверил в байку о собственной причастности к сущности Восьмого. М-да... А чего, собственно, мне бояться? Эль напуган моей наглой ложью и, судя по тому, как он пару раз пытался задать стрекача, о противостоянии даже не помышляет. Похоже, в данный момент у меня были все шансы поглотить этого Создателя. Однако вопрос — оно мне надо?

А чего мне надо?

Вернее будет спросить — чего мне не хватает?

Мне не хватает общения. А говоря земным языком, мне не хватает друга.

До встречи с Олегом я по понятным причинам всячески избегал находиться поблизости от других сущностей, будь то хозяева миров или такие же, как и я скитальцы. Но этот смертный, ухитрившийся не слиться своей сущностью со мной, каким-то образом изменил меня. И сейчас, находясь в этом сером, однообразном мире, я испытывал недостаток в общении с кем-либо равным. С тем, с кем можно обсуждать возникающие идеи, строить планы. С тем, у кого можно спрашивать совета, или наоборот советовать ему. Молок с Гуриком не в счет. Они отличные парни, хорошие воины, верные товарищи, но...

Так может, попытаться найти не хватающее мне общение в компании с этим обманутым Создателем?

Леег. Знакомство с Тарамом

Проснувшись еще затемно, я никак не мог снова уснуть. Проникающий в окно свет фиал отражался металлическим блеском от закрывающего дверь полотна. Замуровался-таки Мизгирь. Он лежал у входа, гоняя оранжевый огонек по короне.

— Леег, — заставил меня вздрогнуть громкий шепот лавочника. — Чего хлопаешь глазами? Откупоривай скорее дверь! Терплю с самой полуночи!

— Ну, так разбудил бы. Чего терпел-то? — я с трудом сдерживал усмешку, глядя на нетерпеливо топчущегося толстяка.

— Да не хотел отвлекать твоего ткача. А пока наблюдал за ним, задремал. А ловко он как нить к нити клеит. И лапами так это приглаживает, чтобы, значит, поплотнее было. Ну, давай уже откупоривай! — притопывания Гоата стали походить на земной танец степ.

Усмехаясь в темноту, я подошел к Мизгирю. Поднявшись, тот приветливо развернул хобот.

— Благодарю за очередное качественное изделие, дружище, — погладил я питомца по панцирю. — Но теперь его необходимо снять, ибо кое-кто стремится выйти на свежий воздух.

Толстяк восхищенно цокнул языком, ощупывая снятое полотно, но в следующее мгновение, прижав все четыре ладошки к низу живота, опрометью бросился наружу.

Так как сон прошел окончательно, я в сопровождении Мизгиря вслед за лавочником вышел на крыльцо. После душного помещения с наслаждением вдохнул свежий воздух и, расставив в стороны руки, устремил взгляд в звездное небо. Никогда не был знатоком астрономии, поэтому не могу назвать небо неземным. Такие же завораживающие яркие звезды. Был бы романтиком, назвал бы их манящими. Но я не романтик, и пыльные тропинки далеких планет никогда меня не манили. Да? Не манили? А как же тогда попал в этот мир? М-да...

— Эй, Избранник Создателей, ты чего тут руки растопырил? Дай пройти.

Пропуская вышедшего из дома стора, я отступил от дверей. Хотел было вернуться в помещение, но тут Мизгирь заскрежетал челюстями, выказывая желание пополнить внутренние резервы, потраченные на производство полотна. Пожалуй, не мешает развеяться на охоте. Горизонт на востоке заметно посветлел. Через полчаса, или четверть местного шага, совсем рассветет и лес станет относительно безопасным.

Я сообщил о решении возвращающемуся Гоату. Тот согласился, что спокойнее будет запастись свежим мясом с утра, пока не навязались назойливые спутники. Однако отпустить со мной кого-либо из друзей категорически отказался, мотивируя тем, что в первый день ему нужны будут все помощники.

Накинув амуницию и положив в сумку немного снеди, под умиротворяющее сопение спящих товарищей я покинул постоялый двор. Летун, возбужденно попискивая, семенил рядом. Миновав торговые ряды, мы вышли через южные ворота, предварительно разбудив парня, вероятно исполняющего роль караульного. Тот проводил нас советом сильно не спешить. Солнечный диск хоть и показал свой краешек, но в лесу еще достаточно темно и крупные змеи могут быть весьма активны.

Миновав луг и убедившись, что под сенью деревьев все еще царит тьма, я сел на подвернувшийся пенек и достал из сумки прихваченный завтрак. Холодное мясо загадочного гирата тоже весьма вкусно. Надо будет выяснить, что это за зверь такой. А то встречу и оставлю без внимания.

Из зарослей выскочил Мизгирь и что-то проверещал. Наверное, недоумевает, чего это я тут уселся вместо того, чтобы сопровождать его на охоте?

— Ну ты, блин, без няньки уже и поохотиться не можешь, — проворчал я, поднимаясь.

И правда, чего я тут расселся? Если какой-нибудь гигантский змей захочет меня сожрать, прежде чем впасть в дневную спячку, то он легко может сделать это и на опушке.

Я начал было углубляться в заросли вслед за летуном, но, подумав, остановился и прикрутил шипы поочередно на все дротики. Последнее время привык использовать их лишь как колотушки. Древам удара шарообразным набалдашником вполне хватало, но здесь, говорят, частенько встречаются и весьма крупные их сородичи.

Ввинтив последний шип, бросил взгляд на торжище и увидел направляющиеся сторону леса пять фигур. Это еще кто такие? Тоже решили поохотиться с утра пораньше, или из числа желающих поглазеть на охоту Мизгиря? Что-то не хочется устраивать представление.

Развернувшись, я поспешно удалился в лес, забирая к северу, так как решил пройти выше по течению Лабы и вернуться через северные ворота.

Навстречу проломился сквозь кусты летун. В хоботе небольшой древ, передняя половина тела которого была буквально измочалена ударом шипастой булавы. Помня об укусе, благодаря которому чуть не лишился конечности, Мизгирь теперь бил своим оружием змеев сразу, как только те оказывались в зоне досягаемости хвоста.

Я похвалил питомца, похлопав по панцирю, и надрезал шкуру древа, чтобы охотнику удобнее было пожирать внутренности. Под шуршание срезающих плоть сухопутной пиявки челюстей прислушался, не слышно ли тех пятерых? Но было слышно только одинокое кваканье чем-то обеспокоенного чика, и чириканье каких-то мелких животных в кронах деревьев.

Охота оказалась неважной. Я так и вообще за час не обнаружил ни одного древа. Даже парящие в воздухе глаза хита ни разу не попались. Мизгирь временами ухитрялся выдергивать из кустов небольших пиявок, размерами еще меньше первой. Вероятно сказывалось нахождение рядом большого количества любящих плотно покушать сторов. Хотя, они же не охотники, а торговцы. Что-то не видел я, чтобы Гоат с сынулей хоть раз ходили на охоту. И если окрестный лес столь пуст, то от кого тогда торжище отгорожено высоким плетнем и широгой полосой плима? Оп-па, а не потому ли здесь мало мелкой дичи, что встречаются огромные монстры. Ни разу не видел гигантского змея. И не могу сказать, что в данный момент хочу его увидеть. Не готов я к такой встрече. Вот отслужу в местной армии лет пятьдесят, наберусь боевого опыта, тогда и... А это кто такой?

На стволе поваленного дерева расположился стор. Его нижняя пара рук была уперта в бока, верхняя сложена на груди. Лицо лучилось добродушным оскалом, не оставляющим сомнений в том, что ждет этот товарищ именно меня.

Я оглянулся в поисках Мизгиря. Но того не было видно. Он, вероятно, носился где-то в поисках дичи. Зато мне на глаза попались еще два стора, расположившиеся под деревьями слева и справа от первого.

Сзади хрустнула ветка. Снова оглянувшись и заметив еще двоих, я понял, что окружен.

А ребятки-то оказались знакомые — болотные рудодобытчики. Значит это они вышли вслед за мной с территории торжища. Нетрудно догадаться, что этим парням нужно. И что теперь делать? Как доходчиво объяснить, что Мизгирь не продается? Да и купить ли они хотят? М-да. Вот тебе, Леег, и гигантский змей.

— Приветствую тебя, Избранный Создателями, — продолжая скалиться, заговорил сидящий.

— Приветствую и я тебя, неизвестный стор, — я поднял кулак в ответном жесте. — Что заставило тебя в столь ранний час придавить задом это поваленное дерево?

Оскал с лица стора на несколько мгновений исчез, и он непонимающе опустил взгляд на ствол. Но его губы тут же снова расползлись, обнажив крупные крепкие зубы.

— Я Фликстр, бригадир рудодобытчиков. Меня и моих парней здесь все знают.

— Здесь? Все? — с деланным непониманием я осмотрел окрестные заросли. — Ты имеешь ввиду этого чика, который квакает не переставая все утро? Или того карликового древа, которого только что сожрал мой стах? Или кто еще вас здесь знает?

— Ты, Избранник, ведешь себя дерзко в надежде на покровительство Создателей? Или ты действительно не знаешь, кто мы такие? — продолжив скалиться вопросил Фликстр.

— А кто вы такие?

— Ну что ж. Похоже Поут забыл прошлогодний урок и решил, что мои слова можно безнаказанно игнорировать. Так значит он тебе ничего не говорил?

— О чем? Мы много о чем разговаривали с Поутом. Но ни о каких рудодобытчиках, пользующихся известностью у местных чиков, он мне не сообщал. А должен был?

— Эй, Фликстр, — не выдержал один из его товарищей, низкорослый но широкоплечий стор, подпирающий дерево справа от меня. — Может, хватит тянуть? Видно же, что эта деревенщина нормальных слов не понимает.

— Заткнись, Варстр, — огрызнулся бригадир и вновь обратился ко мне: — Ты новичок на торжище и, возможно, поэтому мало что о нас знаешь. Мы, люди болот Локсена, не верим в каких-то Создателей. Мы верим только в себя. Стор сам является создателем своей судьбы. Но, тебе этого не понять. В данный момент для тебя, Избранник, важно понять, что нам плевать на твою якобы избранность. Ясно? Ты для нас в лучшем случае обычный плут, ухитрившийся воспользоваться подходящим моментом. В худшем — идиот. Я даже не прошу явить какое-нибудь чудо, дабы доказать избранность...

— Короче, Склифосовский, — пришлось прервать разошедшегося оратора. — Постарайся как можно быстрее изложить основную цель своего визита и можешь быть свободен.

Пока наглый рудодобытчик переваривал услышанное, я пытался сообразить, куда делся Мизгирь? Увлекся охотой и забрался так далеко, что его не слышно? Не могли же эти местные рэкетиры поймать его? Каким образом? Да нет, даже если они и сумели бы его поймать, то вряд ли это произошло бесшумно.

— Вот, это более чем щедрая плата, — стор поднял какую-то темно-серую ноздреватую штуковину, формой и размером похожую на банан, и, повернув голову к широкоплечему коротышке, вероятно открывшему рот для возражения, бросил: — Заткнись, Варстр.

— Что это за засохшее дерьмо? — я с удивлением посмотрел на предложенный мне предмет. — Я конечно люблю всякую экзотическую пищу, но не до такой же степени.

— Я так и думал, — вздохнул Фликстр. — Ты, Избранник, обычный идиот. Пожалуй, ты даже глупее Варстра. Заткнись, Варстр! А это плохо. Лучше бы ты был хитрецом. С идиотом сложно договориться. Но, я терпеливый. Да, Варстр, я терпеливый. И именно поэтому бригадир я, а не ты...

— Ладно, ребята, не хочу быть свидетелем ваших семейных разборок. Приятно было познакомиться, но мне уже пора, — я сделал шаг, показывая стремление покинуть поляну, но, как и ожидал, окружившие меня рудодобытчики сразу выступили из-под деревьев, плотнее сжимая кольцо.

— Не спеши, Леег, — главарь впервые назвал мое имя. В его голосе, вопреки заявлению о терпеливости, зазвучало явное раздражение. Он снова поднял перед собой странный предмет неэстетичного вида. — За этот кусок болотного грома любой деревенский кузнец будет год бесплатно выполнять все твои заказы.

— Наш кузнец не употребляет дерьма, — огрызнулся я машинально, но посмотрел на ноздреватую штуковину уже с интересом.

В ответ на мою реплику Фликстр тяжело вздохнул, как бы сокрушаясь, что приходится иметь дело с таким непроходимым идиотом. Еще раз вздохнув, словно набираясь терпения, продолжил:

— Нам нужен твой летун. Тебе об этом должен был сообщить Поут. Но, либо он не внял моим словам, либо до тебя не дошел смысл. Но болотный гром я даю тебе не за летуна. Летуна ты подаришь за наше к тебе благорасположение.

— Да?

— Да, — вновь оскаливаясь кивнул наглый рудодобытчик. — Но есть один маленький пустячок. Ты должен научить меня управляться со стахом. Расскажи, что надо делать, чтобы эта тварь слушалась, и болотный гром твой.

— Да что ты тычешь мне это дерьмо? — искренне возмутился я, прикидывая свои шансы в драке с пятеркой наглецов.

Угла, в котором можно вынудить их нападать поодиночке, здесь нет, и это резко снижало мои шансы практически к нулевой отметке. А если эти черти решатся на убийство, то с помощью дротиков в двадцать рук вмиг превратят меня в ежика, и подходить близко не будут. Но и отдавать Мизгиря нельзя. Он этого не поймет. Да и сам я себя уважать после такого предательства перестану. И что делать?