"Двадцать минут".
"Ваш план это добраться до неё?"
"Это суть. Если мы достигнем магистрали, мы станем просто частью потока. Они никогда не обратят внимание на этот фургон, вероятно, это последнее транспортное средство, которое они могли бы счесть подозрительным. Нужно будет спешить, так как мы уже потеряли немало времени".
"Вы беспокоитесь о пробках на дороге".
"Об этом, и о том, что в сотне миль отсюда база ВВС. Если они поднимут в воздух Чинук достаточно быстро, мы можем столкнуться лицом к лицу со взводом полностью вооружённых и тренированных солдат. Шансы невелики".
"Ты довольно неплохо держался там. Ты знал, что делать, и не вступал в перепалку ни с кем, особенно со старым дураком вроде меня. Ты когда-нибудь проходил какую-либо армейскую подготовку?"
"Неа. Не могу сказать, что да".
"Пока нет", — добавляю я.
"То, что вы использовали, чтобы взорвать стену моей камеры — С4?"
"Ага. Кумулятивный заряд. Если бы что-то иное..."
"От меня бы остались маленькие кусочки".
Эрик поднимает взгляд — "Только что была поднята общая тревога. Все доступные подразделения к тюрьме. И...дерьмо!"
"И — что?"
"Они вызвали Национальную гвардию".
ГЛАВА 95
Воскресенье. (продолжение)
Шокирующее объявление Эрика было встречено молчанием. Только мягкий рокот четырёхцилиндрового двигателя U-haul и ровный гул от колёс, катящихся по асфальтированному покрытию.
"Это плохо, верно?" — стонет Даниил.
"Национальная гвардия — не элитные войска. Они, в сущности, резервисты".
"Это не означает, что они не смогут стрелять метко".
"Как далеко до магистрали?" — спрашивает Джон через маленькое окошко в перегородке, отделяющей нас от Сары Коннор и второй Кэмерон.
"Пятнадцать минут. Я могу поднажать, и тогда мы окажемся там в два раза быстрее".
"Нет. Слишком рискованно. Если нас засечёт патрульная машина, тогда игре конец. Мы не сможем оторваться от них, только не на этом. И спрятаться здесь некуда. Медленно и неприметно — более безопасный вариант".
"А если они установят контрольно-пропускные пункты?"
Джон ничего не говорит. Он задумчиво смотрит на противоположную скамью, в частности на сумку с ноутбуком.
"Эрик, тюрьма всё ещё заблокирована, верно?"
"О, да. Пока они не вломятся в компьютерный зал и не выдернут центральный процессор, эта крошка останется закрытой".
"Ты мог бы отменить это? Открыть все двери, вместо того, чтобы держать их закрытыми?"
"Полагаю, да. Разве это не значит, что заключённые смогут просто...выйти?"
"И создать отвлекающий манёвр".
"Ты уверен, что хочешь сделать это, сынок?" — спрашивает Волшебник. — "Там есть по-настоящему плохие люди. Люди, которые ненавидят эту страну и всё, что за ней стоит".
"Это место посреди пустыни. У них не будет транспорта. Сейчас ночь. И у них на пути Национальная гвардия. Я полагаю, стоит рискнуть".
"Сделай это".
Голос Сары Коннор, громкий и решительный.
Эрик смотрит на Джона, тот кивает.
"О'кей, сейчас подкинем здорового котяру к голубям. (имеется в виду идиома "cat among the pigeons", означающая большой переполох — прим.перев.)
Пока он стучит по клавиатуре, Даниил спрашивает: "Если ты такой великий хакер, как так вышло, что я никогда не слышал о тебе?"
"О скольких хакерах ты слышал?" — спокойно спрашивает Эрик, не отрываясь от своей задачи.
"Ну, ясное дело, Гарри Мак-Киннан. Джонатан Джеймс. Русский парень, который взломал Citybank — Владимир..ээ..."
"Владимир Левин. И что у них всех общего?"
"Гм..."
"Они все были пойманы",— указываю я.-"Арестованы и обвинены в киберпреступлениях".
"Точно. А я сохраняю анонимность вместо позора, в любой день недели, даже несмотря на то, что сегодня я сделал нечто такое, что просто взорвало бы им мозг". Эрик делает заключительный удар по клавиатуре ноутбука. Он поднимает взгляд и усмехается. "Вот. Готово. Каждая дверь теперь широко открыта. Должно быть, там настоящее пати".
Тишина. Не требуется человеческого воображения, чтобы представить, какой эффект это окажет на заключённых. Только что — пленённые в закрытых камерах. Затем — свобода зовёт.
"Патрульная машина. Быстро приближается", — предупреждает Сара Коннор.
Мы слышим знакомую сирену. Звук возрастает по мере приближения, переходя в крещендо, затем медленно ослабевает, пронёсшись мимо.
"Он не продаст много мороженого на такой скорости"*, — невозмутимо замечает Даниил.
Тишина. Затем хихиканье Волшебника. Громкий смех Джона. Вскоре смеются все. "Я не понимаю", — заявляю я. — "Почему представители правоохранительных органов распространяют мороженое?"
Это вызывает ещё более громкий смех — надо мной. Что ж! Я буду держать свой рот на замке в следующий раз.
(*Он не продаст много мороженого на такой скорости. Моркам и Уайз, примерно 1973 год. Клип на YouTube. Я предполагаю, в Америке есть фургоны мороженщиков, которые играют музыку, иначе эта шутка не имеет смысла. — прим.перев.)
-0—
"Приближаемся к магистрали. Держитесь".
Мы ощущаем, как U-haul начинает подниматься, затем резко отклоняется вправо и набирает скорость, после того как мы преодолеваем наклонный въезд на магистраль.
"Мы сделали это. Дорога выглядит свободной".
В задней части фургона происходит обмен "верхним пять". Мы пока не дома, но такое ощущение, что теперь нас никто не сможет остановить.
"Предположим, они закроют магистраль?", — спрашивает Даниил, как всегда беспокойный и мнительный.
"Этого не будет. Это обойдётся в миллионы — закрыть межштатную магистраль", — объясняет Волшебник. — "И для этого им, прежде всего, нужен губернатор штата, чтобы он поставил свою подпись. Что означает, что им потребуется найти его, и, вероятно, разбудить, чтобы получить его подпись. К тому времени, как это произойдёт, мы, должно быть, уже будем далеко на шоссе".
"Далеко на шоссе. Мне нравится, как это звучит".
"Жаль, что мы не можем видеть, что происходит в тюрьме", — говорит Джон. — "Предполагаю, там настоящая буря".
"Э-э, ну, теперь, когда блокировка снята, думаю, я смогу организовать трансляцию с одной из камер", — говорит Эрик. — "Я имею в виду, у меня всё ещё есть доступ к мэйнфрейму".
Снова стук по клавиатуре. Удовлетворившись результатом своей работы, Эрик поворачивает ноутбук так, чтобы все могли видеть экран.
"Боюсь, качество изображения довольно скверное. Совсем не 4к".
"Что такое "4к"?" — спрашивает Волшебник.
"Приятель, тебя не было долгое время. Это самый последний среди HD-дисплеев", — объясняет Даниил.
"На самом деле, 4к уже довольно устарел. Есть слух, что китайцы собираются наводнить рынок дешёвыми 8к-панелями. Тогда корейцы, вероятно, попытаются их обогнать и выпустят 16к".
"Эй, парень, я только что купил новый телевизор!"
Джон наклоняется вперёд, пристально глядя на экран ноутбука. — "Я знаю, где это. Одна из камер на столбах освещения".
"Да. Примерно в миле от тюрьмы, направлена назад. Предоставит нам возможность хорошо разглядеть первых беглецов. Полагаю, они будут следовать по дороге, по крайней мере, пока не прибудут копы".
На экране отображается двухполосное шоссе и бледное свечение на расстоянии — тюрьма. Пока мы наблюдаем, появляются люди в оранжевых комбинезонах, сначала несколько, затем больше. Осмелев, они проходят под камерой, не поднимая головы. Теперь дорога пуста.
"Мы можем посмотреть в другом направлении?"
"Да. Одну минуту...вот оно".
"Что это за огни?"
"Э-э, я думаю, это передние фары. Копы прибыли".
Так и есть. Две патрульные машины останавливаются, открываются передние двери и появляются четыре полицейских. Картинка очень зернистая, но, похоже, они что-то кричат приближающимся заключённым.
"Есть ли звук? Мы можем услышать, что они говорят?"
"Неа. Простите. Только изображение".
Четверо патрульных, все как один, выхватывают своё оружие. Мы можем ясно видеть вспышки и отдачу, когда они открывают огонь. Несколько заключённых падают на землю, в то время как остальные сбегают с дороги на обочину и исчезают из поля зрения, вероятно, решив попытать счастья в пустыне. Патрульные перезаряжаются и отправляются вслед за ними, игнорируя заключённых, лежащих на земле, которые либо ранены, либо мертвы.
Джон закрывает глаза и откидывается назад, положив голову на боковую поверхность фургона. " Выключи это", — говорит он устало.
"Я могу сменить угол, возможно, немного увеличить для крупного плана. Эй, я мог бы, вероятно, записать это".
"Я сказал, выруби это!"
Молчание. Эрик прекращает свои технические фантазии, понимая, что именно он наблюдает. — "Ах, верно. Да, я понял. Простите. Так будет...э-э...правильно".
Ноутбук выключен.
"Спасибо".
Волшебник приподнимается с пола и похлопывает Джона по колену. — "Это не твоя вина", — говорит он мягко. — "И они были плохими людьми, которые делали плохие вещи".
"Это не даёт мне права играть в судью и присяжных с человеческими жизнями".
Нет. Но однажды он будет иметь право. И будет осуществлять его независимо от того, сколько боли оно принесёт...
БУДУЩЕЕ
Штаб-квартира Сопротивления. Лос-Анджелесский сектор.
Шум у входа.
Генерал Коннор поднимает взгляд от карты на столе, на которой он изучал схему развёртывания войск. В командном центре тишина, нарушаемая только звуком вращения вентилятора и мягким дыханием трёх офицеров связи на их рабочих местах, готовых передать приказы полевым командирам Сопротивления — сразу же, как только они будут отданы.
"Я ничего не сделал! Я невиновен, говорю вам!"
"Заткнись и заходи внутрь!"
Я делаю шаг, оказываясь впереди генерала — последняя линия обороны, если это угроза, каким-то образом проскользнувшая мимо поста часовых снаружи.
В помещение входит Дерек Риз, волоча за собой человека поменьше. Риз высокий и широкоплечий, человек — бык, подающий пример возглавляемым войскам. Другой человек ниже ростом, менее крепко сложен, одет в рваную серую гимнастёрку без опознавательных знаков. Его волосы длинные и немытые, на лице есть свежий синяк. Это трудно для меня — оценить его возраст; люди не как деревья, которые можно разрезать пополам и сосчитать кольца.
Джон выпрямляется с видимым содроганием; он стоял, согнувшись над картой на столе, в течение нескольких часов. Недавно было отражено нападение Скайнет на западном фланге, и там сейчас немало работы по зачистке, укреплению обороны и получению срочной медицинской помощи, и он не покинет свой пост, пока всё не прояснится.
"Дерек, что происходит? Кто этот человек?"
Только генерал Коннор называет Дерека Риза по имени; для всех остальных он "полковник Риз", второй по значению в человеческой армии Сопротивления и "номер два" в списке Скайнет на ликвидацию в первую очередь.
"Патруль захватил этого мерзавца, когда он ползал по периметру минного поля. Он пролезал под проволокой, выкапывал мины и складывал их в этот мешок".
Риз протягивает нам мешок из редины, чтобы мы могли его осмотреть. Я делаю шаг назад. Штаб-квартира командования окружена минами Либермана, взрывающимися при обнаружении колтана в радиусе нескольких футов. Мой скелет как раз из этого материала, что и объясняет мою реакцию.
"Расслабься, оловянная сука. Они деактивированы", — глумится Риз.
Я ничего не говорю. Риз не любит меня. Никогда не любил. За то, кто я есть, и за то, что я значу для его друга и главнокомандующего. Эта антипатия никогда не заходит дальше поверхности, и я позволяю этому быть. Для другого солдата это было бы нарушением субординации.
"Зачем тебе понадобились мины, сынок?" — спрашивает Джон мягко.
"Для защиты!" — выпаливает человек, безуспешно пытаясь вырваться из стальных объятий Риза. — "Мне нужны мины, чтобы защитить мой дом. У меня есть жена и семья, о которых нужно заботиться".
"Где ты живёшь?"
"В долине".
"Чушь собачья", — усмехается Риз. — "Все знают, что долина заражена радиацией. Ты бы стал светиться в темноте, если бы попробовал жить там. По крайней мере, пока не слезла бы твоя кожа".
"Не всё так плохо. Есть места, где безопасно".
"Как зовут твою жену?"
"Э-э... Иоланда".
"Детей?"
"Гм..."
"Он выдумывает это на ходу", — Риз встряхивает человека. — "Ты лживый подонок. Ты работаешь на машин. Признай это. Ты расчищал путь для них".
"Нет! Моих детей зовут Майкл и...и Джек".
"Возраст?"
"Шесть и четыре".
"Ложь!"
"Это правда! Я клянусь!"
Джон поворачивается ко мне, поднимая бровь. Я качаю головой. Всё, что говорит человек — ложь.
"Повернись. Покажи мне свою спину".
"Что? Нет, я..."
"Ты слышал генерала. Время показывать и громко рассказывать".
Риз разворачивает человека кругом и тянет его запятнанную куртку за воротник.
В центре его спины татуировка штрих-код. Скайнет делает это, чтобы распознавать людей, работающих на него. В основном для награды или наказания.
"Я знал это! Ты, паршивый кусок дерьма!"
Человек беспомощно прикрывается, когда Риз начинает колотить его своими кулаками.
"Хватит, Дерек", — Джон говорит тихо и даже печально. — "Что это обозначает?" — спрашивает он меня.
Я сканирую штрих-код. На моём внутреннем дисплее появляется информация.
"Его зовут Уолтер Лэнг. Он был захвачен в январе этого года. Его группа крови — первая отрицательная. Он классифицирован как имеющий привилегии категории "А"".
"Категория "А". Это означает — любое бухло и дурь, какие пожелаешь. Плюс выбор из женщин-заключённых, чтобы приставать и насиловать, если исполняешь приказания машин".
"У меня не было выбора!" — несчастно признаёт Уолтер Лэнг. — "Они захватили меня в Монтеррее. Сказали, что я должен сотрудничать или буду убит на месте".
"Тогда ты должен был умереть. Есть худшая участь, чем смерть — продать свой вид!"
"Ты ведь понимаешь, что если Скайнет выиграет войну, они всё равно вас убьют", — мягко упрекает Джон. В его голосе разочарование, а не шок или возмущение. Слишком много людей выбрали сотрудничество с врагом, поддавшись соблазну перед защитой, убежищем, изобилием алкоголя и медикаментов, использованием женщин, даже детей. Скайнет это не заботит. И он не может сам очистить минные поля.
Уолтер Лэнг ничего не говорит. И так маленький, он, кажется, сжался ещё больше, когда истина наконец раскрылась.
Джон смотрит на него без всякого выражения. Бесстрастным, монотонным голосом он говорит: " В свете доказательств против тебя и твоего собственного признания, сделанного при свидетелях, я признаю тебя виновным в измене, а именно — в пособничестве врагу в военное время. Как верховный главнокомандующий армии Сопротивления в Северной Америке, я приговариваю тебя к смертной казни через расстрел. Приговор должен быть осуществлён немедленно. Полковник Риз, пожалуйста, выберите пять стрелков и осуществите правосудие".
"Четырёх стрелков", — подчёркивает Дерек Риз со злорадной улыбкой. — "Мне кажется, один выстрел будет мой".
