— Откуда ты это знаешь?
— Я смотрю. Я слушаю. Я сопоставляю данные.
— И точно в то самое время, когда я думал, что более странной ты быть уже не можешь.
Он подскакивает в волнении:
— Ты думаешь, с Фрэнком все будет в порядке?
— Он просто привязан к стулу. Неужели это так страшно?
— Он довольно стар.
— Повод дольше посидеть.
— Когда, ты думаешь, они его найдут?
— Восемь минут восьмого.
— Да ладно. Откуда ты можешь это знать?
— В шесть часов мистер Хендерсон из пять-девять начинает свою еженедельную стирку в подвальной прачечной. Он страдает от бессонницы, таким образом раннее начало вполне обычно. В шесть тридцать Фрэнк присоединятся к нему, и эти двое болтают — главным образом сплетни, школьные достижения внуков, политика, растущий прожиточный минимум, медицинское страхование, как они оба скучают по Синатре и кому-то по имени Дино — до цикла полоскания они заканчивают и расходятся до следующей недели.
— Откуда, черт возьми, ты знаешь все это?
— Я смотрю. Я слушаю. Я...
— "...сопоставляю данные". Верно. Ты знаешь, кто ты? Ты — самая любопытная соседка в мире.
Я колеблюсь. Действительно ли это комплимент, или критика, или гнусная клевета? Решаю оставить без комментария.
— Таким образом, ты думаешь, когда Фрэнк не явится на их еженедельный ляй-ляй, мистер Хендерсон пойдет с проверкой и все будет хорошо?
— Я полагаю, при уровне их дружбы беспокойство естественно.
— И начнется действие ("balloon goes up" дословно "воздушный шарик взлетит").
— Воздушный шарик? О нет, мистер Хендерсон пожилой. Слишком стар для воздушных шариков.
Это забавно так или иначе.
— Значит, у нас есть четырехчасовая фора.
— По крайней мере. А то и больше, если они напрасно потратят время, вновь обыскивая здание.
— Думаю, ты будешь скучать?
— Скучать по кому?
— По концу шестидесятых... Эх-х, квартира. Дом. Будешь скучать?
— Я не ностальгирую по местам.
— Ты и Фрэнк были довольно близки.
— Или родственны.
— Как думаешь, что они рассказали ему — о нас, я имею в виду?
— То, что наши личности поддельны и нас разыскивает закон. Он сделал такой вывод.
— Он назвал меня террористом.
— Это тебя беспокоит?
Пожатие плеч:
— Не знаю. Возможно. Было бы хорошо, если время от времени мы могли бы сказать людям, что мы — хорошие парни.
— Случалось, подобное говорил и Джон. Придет время, вас будут считать героями.
— Поставят памятники? Я хотел бы памятник.
— В будущем поставят памятник в твою честь. Люди будут смотреть на тебя с благоговением и уважением.
Это наконец утихомиривает его, и я могу сосредоточиться на вождении.
Сочувствие.
Отлично получилось.
— 0 —
6:16. Движемся на юг, приближаемся к Окленду, западнее Сан-Франциско. Движение по межштатской течет гладко, в то время как восходящее на востоке солнце превращает редкие облака в длинные, рваные разрезы красного цвета, как будто само небо кровоточит. Мне это нравится.
Около меня спит Дэниел. Адреналин, питавший его в этот самый беспокойный из дней, наконец отступил, сменившись усталостью и потребностью в укрепляющем сне. Люди ненамного больше, чем просто кожаные мешки с непрерывно бродящими химикатами. Фу-у! И ему еще кажется, что мой фокус с пальцем — жуткий.
BMW мчит вперед при минимальных усилиях с моей стороны. Я лишь придерживаю его скорость на две мили в час ниже ограничения. И несколько удивляет, когда калифорнийский дорожный полицейский возникает на соседней полосе. Несколько секунд он движется рядом, окидывает нас беглым взглядом, затем пришпоривает свой "харлей" и вырывается вперед.
Что-то тут не так...
Одним глазом я отслеживаю его среди прочих участников движения. Изображение становится зернистым, поскольку он постепенно удаляется. Все же...
Что-то тут кроется...
Расплывчатое изображение дорожного полицейского нагибается и поднимает ко рту маленькую телефонную трубку. Губы шевелятся, он говорит. Автоматически запускается подпрограмма чтения артикуляции. Расстояние и угол положения его тела позволяются улавливать лишь обрывки слов.
"...со... вет... ет... опи... ю... укра... моби... два... сажи... муж... и... на... бует... креп... е... чему... вам... арни... ртуш... ка... они... шли..."
Другая подпрограмма трудится над расшифровкой этого набора слогов, применяя алгоритмы анализа и прогнозирования.
"...соответствует описанию украденного автомобиля. Два пассажира. Мужчина и женщина. Требуется подкрепление. Почему бы вам, парни, не поднять вертушку, пока они не ушли..."
Я не нуждаюсь в дальнейшей расшифровке. Все уже ясно. Нас засекли.
Глава 101
Секретный дневник Кэмерон Баум
(вторая версия)
ВОСКРЕСЕНЬЕ, продолжение
Я выворачиваю колеса влево, устремляясь к съезду и вызывая смятение среди других водителей, которые отворачивают и тормозят, чтобы избежать столкновения. Сожалею, простите, извините, терминатор спешит. Пропустите. Освободите место.
— Что случилось? Что происходит?
Резкое изменение направления заставляет голову Дэниела стукнуться о боковое стекло, мгновенно разбудив его. Кратко информирую его о ситуации. Он, похоже, встревожен, даже зол:
— Еще не семь! Ты сказала, что Фрэнка не обнаружат до восьми минут восьмого.
— Это не связано с Фрэнком. Мы угнали BMW. Вероятно, у него есть какое-то устройство слежения.
— То есть, это ловушка? Почему ты не проверила, прежде чем угонять его?
— Такие устройства не бросаются в глаза. Да и времени не было, и гаечного ключа тоже.
— Да ладно, ты можешь разобрать эту штуку голыми руками.
Он так хорошо меня знает.
— Ну и что нам теперь делать? Вызвать такси?
— Бросить эту машину и угнать другую. Такси — наш запасной план.
— Серьезно? Я пошутил.
— Я тоже.
Bazinga.
Я останавливаю BMW под мостом — как раз вовремя, чтобы вертолет пролетел над нами через межштатскую. Это называется — в самый последний момент (in the nick of time). Я не знаю, кто такой Ник. Может быть, кто-то, кто продает часы? Мы забираем наши вещи и уходим пешком. Время 6:45. В Сиэтле мистер Хендерсон уже в прачечной, ожидает окончания полоскания и задается вопросом, где же его друг Фрэнк. Когда его найдут, им не понадобится много времени, чтобы связать наше исчезновение с автомобилем, угнанным почти в то же время от жилого дома напротив. Это называется "сложить два и два". Кстати, ответ четыре. Если вам интересно.
— Где, черт возьми, мы?
— Окленд.
— Рядом с Сан-Франциско? По-моему это не похоже на бухту. Это похоже на свалку.
Он прав. Я видела куда более здоровые места. Кажется, мы заехали в промышленную зону. Вдоль улицы тянутся заброшенные склады за высокой оградой, увенчанной колючкой. Людей не видно. Меня это устраивает. И никаких автомобилей. Вот это хуже.
— Посмотри на стены. Граффити. Я думаю, что это знаки банд.
— И что?
— А то, что так они помечают свои территории. И эти ребята реально плохие парни.
Плохие парни, да. Увидим, когда они попробуют достать меня.
Мы добегаем до конца улицы, которая ведет к... новым улицам.
— Давай-ка поспешим.
— Легко тебе говорить, у тебя нет легких.
Поворот направо в конце улицы вознаграждает нас видом одиночного автомобиля, аккуратно припаркованного у бордюра.
— Скорее.
— Серьезно? Мы угоним это?
— Что не так?
— Просто посмотри.
Я смотрю. Это золотой "камаро" с сильно модифицированным кузовом. Подвеска поднята, чтобы уместить огромные гладкие шины, как у драгстера. Колесные арки невообразимо расширены, а двигатель весьма фаллично выпирает над капотом. Довершением картины — совершенно черные и непрозрачные стекла. Общий вид таков, как если бы Бэтмен с самыми серьезными намерениями надумал сутенерствовать на бэтмобиле.
— У него есть колеса и двигатель. Этого хватит.
Я подхожу к водительской двери и открываю ее. К моему удивлению, автомобиль занят. За рулем сидит здоровенный черный парень, застигнутый в процессе потребления большого чизбургера. Увидев меня, он удивлен не меньше, особенно когда я вытаскиваю его с его места и запихиваю в багажник.
Я сажусь за руль и закрываю дверь. Дэниел топчется на улице и нервно осматривается. Я опускаю стекло:
— Идем со мной, если хочешь жить.
Всегда весело использовать мою фразу!
Дэниел неохотно влезает.
Сзади владелец машины делится своими чувствами в отношении такой внезапной перемены обстоятельств. Он не очень доволен.
— Мы берем его с собой? — спрашивает Дэниел.
— У нас нет выбора. Если мы оставим его, он позвонит в полицию и сообщит о краже его автомобиля. И мы вернемся к тому, с чего начинали.
Вдруг сзади все стихает. Хорошо. Возможно, он смирился с судьбой стать багажом.
БУХ!
БУХ!
Выстрелы. Я чувствую, как пуля вонзается в заднюю часть моего сиденья. Вторая проделывает аккуратное отверстие в крыше. Видно дневной свет. Это не повысит рыночную стоимость. Предполагаемые покупатели, как известно, придирчивы к косметическом повреждениям, особенно — к пулевым отверстиям. Аккуратный владелец, как же.
Дэниел мигом распахивает пассажирскую дверь и бросается на другую сторону дороги. Впечатляющий рывок для того, кто совсем недавно жаловался на усталость.
Я выхожу из машины и направляюсь назад. Шумный пассажир — это одно. Пассажир, балующийся заряженным оружием — совсем другое. Открываю багажник. Парень моргает от яркого света. Затем он поднимает пистолет, держа его обеими руками, как в кино. И нажимает на курок.
БАХ!
На такой дистанции едва ли можно промахнуться. Моя любимая футболка уничтожена, не говоря уже об ущербе, нанесенном псевдоплоти. Честно говоря, это ужасно, когда вы не можете просто угнать у человека автомобиль, просто засунуть его в багажник и уехать, не будучи застреленным из-за такой ерунды. Мир сошел с ума!
Я выбиваю пистолет, не дожидаясь нового выстрела. Алло, футболки стоят денег.
"Я убью тебя, сука!" — он накидывается на меня с голыми руками, словно желая задушить. О, пожалуйста, будь реалистом. Толкаю его. Нормально так толкаю. Его голова ударяет в стальную переборку, и он отключается. Другое дело. Провожу руками в поисках скрытого оружия, задачу усложняет его огромная масса. У этого парня складок жира больше, чем у щенка шарпея. Нахожу еще один пистолет в кобуре. Пружинный нож и пара кастетов в кармане брюк. Возможно, он член одной из банд, из-за которых так нервничает Дэниел.
Вернувшись за руль, я запускаю двигатель и включаю режим "drive". Дэниел все еще не со мной, торчит на противоположной стороне улицы, как какая-нибудь задница. Я выглядываю в окно:
— Идем со мной, если хочешь жить!
Дважды за один день! Погодите-ка, я расскажу это основной Кэмерон.
— Он умер? — спрашивает Дэниел, присоединяясь ко мне.
— Не знаю, это не важно.
— О, я думаю, не для него.
— Я имею в виду, что он разоружен и не сможет открыть багажник изнутри. Мало шансов.
— Значит, мы забираем его с собой?
— Верно.
Разворачиваюсь и направляюсь к заезду на трассу. Прибор показывает почти полный бак. Отлично.
— Возвращаемся на межштатскую?
— Это самый быстрый путь.
— Разве копы не ищут нас?
— Они ищут BMW, а не "камаро".
— Этот автомобиль довольно заметный.
— Заметный, но не подозрительный. Кроме того, окна непрозрачны. Я считаю, что вероятность обнаружения на нашей стороне.
"Камаро" взлетает по заезду и легко встраивается в дорожный поток. Низкопрофильные шины делают езду несколько более тряской, чем на BMW, но это пустяки.
Дэниел надувает щеки:
— Прошел уже целый день, не так ли?
— Несколько необычно.
— Я планировал провести воскресенье, гоняя TiVo.
— "Топ-модели Америки"?
— Нет! Слушай, я почти никогда не смотрю это шоу.
— Тогда почему TiVo запрограммирован на запись каждого эпизода?
— Я думаю, что это осталось от времени Крисси. Она любила это шоу, а не я.
Враки...
Дэниел смотрит на меня:
— Черт, тебя подстрелили.
— Знаю. — Я снимаю руку с руля и поднимаю верх. — Подсчитай мои сиськи.
— Хм... ты хочешь, чтобы я... что сделал?
— Подсчитай мои сиськи.
— Ага. Одна... Две.
— Обе на месте?
— О, да...
— Иногда их отстреливают, и мне приходится их восстанавливать.
— Они восстанавливаются? Могут ли они... ммм... стать больше?
— Нет. Мое тело основано на солдате Сопротивления Элисон Янг. Она была изящной девушкой, — грустно добавляю я.
— Жаль, э-э, что ей пришлось умереть, я имею в виду. Она же мертва?
— Да, после пыток.
Ах, милая Эллисон. Злобная лживая сучка. Браслет...
— Только терминатор модели T-1000 может принять форму любого тела, — объясняю я.
— Правда? И у этого Т-1000 могла бы быть верхняя половина, скажем, Келли Брук. И нижняя половина Элле Макферсон?
— Теоретически, да.
Дэниел умолкает. Его взгляд приобретает отсутствующее выражение. Возможно, он размышляет о том, сколь жестоким может быть Т-1000.
— Их очень трудно прикончить.
— Что? Я думал не об этом!
— Одного Джон сбросил в расплавленный металл.
— Ха! Не сомневаюсь, грязный пес.
— Они просто продолжают приходить.
Еще больше смеха. Похоже, он не воспринимает угрозу всерьез.
— Т-1000 — грозный противник, — акцентирую я. — Практически невозможно остановить обычными способами.
— Верно, верно. Прости... А много этих T-1000 в будущем?
— Нет. Они — редкость, они разработаны в последние дни войны, но завод захватили, прежде чем Скайнет смог наладить широкое производство.
— Напоминает реактивные истребители во второй мировой войне. Если бы у нацистов были реактивники в битве за Британию, они бы уничтожили их воздушные силы и, вероятно, выиграли войну.
Некоторое время молчим. История часто повторяется.
— Что будет, когда мы доберемся до Лос-Анджелеса?
— Конноры приютят тебя, пока не будут получены новые документы.
— Как насчет тебя? Думаешь, они снова похоронят тебя в пустыне?
— Я не знаю.
— Ну, я не позволю им. Я скажу, что ты нужна мне как помощница.
— Нянька.
— Что?
— Джон называет меня твоей нянькой.
— С чего этот мелкий... Хорошо, отлично. Нянька — лишь бы не закапывать тебя в пустыне. Это большая потеря.
— Как пожелаешь.
— Я имею в виду, если бы не ты, я бы уже осел в федеральной тюрьме, вероятно, лет на двадцать.
— А я была бы в правительственной лаборатории и самоуничтожилась.
— Ты можешь самоуничтожиться?
— Разумеется. Это результат взлома программы, оригинальной операционной системой такое не предусмотрено.
— Надеюсь, ты предупредишь меня, если когда-нибудь задумаешь такое.
— Если получится. Тебе надо будет отойти на расстояние, по крайней мере, четверть мили.
— Ого, это должно быть нечто.
Что сказать, я ухожу с размахом. Очень большим размахом.
— 0 —
Полдень. Едем по пятой межштатской. Дэниел ерзает:
