— Хорошо, — согласилась я, задумавшись о принципах симметрии. Следует ли из утверждения "я — девушка Икари-сана", утверждение "он — мой парень"? Староста, похоже, считает, что следует. Но так ли это на самом деле? Книги не дают однозначного ответа...
— Икари-кун — действительно хороший парень, — улыбнулась Хораки. — Он так беспокоился о тебе, когда сидел под арестом. Все спрашивал, не обижает ли кто тебя?
Слова старосты неожиданно царапнули меня. Она ходила к Икари-сану, когда его не было в школе? Почему?
— О, нет-нет, — улыбнулась Хораки, склонив голову и касаясь щеки указательным пальцем, — я совсем не претендую. Я просто относила ему домашние задания. Я даже думала поручить это тебе, но ты так быстро уходишь после школы...
Я вздохнула. Наиболее логичный и рациональный поступок: после школы побыстрее добраться до места проживания, выполнить задание и перейти к отдыху и восстановлению сил, — оказался неправильным! Возможно, мне стоит попробовать переосмыслить свое поведение в свете полученной информации?
— Ах ты, паршивец! — закричала Хораки, и замахнулась тяжелым учебником биологии в сторону открытого окна, из которого показалась чья-то макушка. — Буккоросу*!
/*Прим. автора: "буккоросу" — "убью на фиг!" (яп.)*/
Макушка исчезла. А мне в голову пришла мысль... возможно — нелогичная, но сегодня я уже увидела, как логичные и рациональные действия оказались неправильными. Конечно, глупо ожидать, что моя одноклассница сумеет разъяснить мне то, чего я не поняла, прочитав книги профессиональных, знающих и мудрых психологов... Но почему бы не попытаться?
— Хикари-сан, — обратилась я, понизив голос. В конце концов, мне будет сложно разъяснить старосте суть проблемы, не затронув ту тему, про которую Кацураги-сан предупреждала не рассказывать... так что пусть лучше мои пояснения услышат как можно меньше людей, — простите, но не могли бы Вы пояснить: почему Вы так не хотите, чтобы Вас увидели... — я на мгновение замялась. То, что слово "голая" — табуировано, я уже поняла, хотя так и не сумела разобраться в причинах этого, — ...недостаточно одетой?
Староста потупилась, покраснела, и буркнула себе под нос так, что разобрать я смогла только потому, что стояла очень близко:
— Потому что это — не Тодзи-кун...
— Значит, Судзухаре-сану — можно? — таким же шепотом спросила я. Староста покраснела еще сильнее, и судорожно кивнула. — Почему же тогда Икари-сан... — задумалась я, не повышая голоса.
— Он... — Хораки задохнулась и покраснела так, что казалось, сейчас загорится. — ...он... тебя... видел?
Я кивнула, и староста, оглянувшись, скрестила пальцы перед грудью*. "Нельзя"? Но почему? Хотя... если староста подтверждает указания Кацураги-сан, то, наверное, это правильно, и рассказывать действительно не следует.
/*Прим. автора: скрещенные в форме буквы "Х" пальцы или руки означают "дамэ да" — "отрицание" или "запрет". */
— Потом поговорим, — шепнула староста, и продолжила уже вслух: — Называй меня просто Хикари, ладно*?
/*Прим. автора: "обращение без суффикса — обычно между друзьями". Т.е. по сути Хораки предлагает Аянами подружиться*/
Токио-3. Кацураги Мисато
Когда я приехала за пилотами, первым до меня добрался директор школы.
— Здравствуйте, Кацураги-сан, — поклонился он мне.
Пришлось вылезать из машины и кланяться в ответ.
— Кацураги-сан, ну нельзя же так!!! — возмутился директор, когда ритуалы обязательной вежливости были пройдены.
— Вы это о чем? — "удивилась" я, хотя догадаться, о чем речь было несложно.
Теперь, когда Хига-сан отбыла в лучший (или худший, сообразно земным заслугам) мир — отчеты второго отдела стали поступать ко мне, и, соответственно, узнала я и о новой стычке пилотов с Кимура Кишо и Мидзуно Муро. Слово надо держать, так что Кимура Кичиро уже написал заявление об увольнении по собственному желанию, и, кажется, готовился к переезду со всей семьей. Мидзуно Има пока что держится, но, думаю, перспектива принять участие в таком важном вторичном проекте, как "беличьей кисточкой править погрешности окраски Евангелиона" — добьет и ее. Благо, работниками они были вполне средними, и в списках "сотрудников особой важности", в отличие от обоих пилотов — не значились.
— Разве можно так поступать с людьми из-за ребяческой выходки? — возмутился директор-сан.
Я пожала плечами.
— В настоящий момент ситуация такова, что проблемы пилотов — это проблемы всего человечества. И, как высокопоставленный офицер НЕРВ, я предпочитаю решать проблемы человечества превентивно, не дожидаясь, пока, как говорят русские, "Большой Песец покажется на горизонте".
— При чем здесь полярная лиса? — удивился Куроно-сан, и некоторое время мне пришлось потратить, объясняя директору школы особенности русской табуированной лексики.
В школе прозвонил звонок, и ученики с грохотом посыпались из дверей. Синдзи и Рей вышли отнюдь не в первых рядах, но и сильно задерживаться не стали. Так что я вежливо раскланялась с директором, усадила ребят и рванула с места.
От школы и до самого конференц-зала штаба НЕРВ дети выпустили руки друг друга только когда проходили турникеты входного контроля. А через лабиринт я тащилась за детьми, отчетливо понимая, что если я, как старшая по возрасту, званию и должности, попробую взять на себя руководство этим процессом — к конференц-залу мы доберемся как раз тогда, когда надо будет везти ребят обратно в школу. И решение себя оправдало. До точки назначения мы добрались существенно быстрее, чем я вообще считала возможным. Правда, повторить маршрут в одиночку — я не возьмусь. Ну, вот как они ориентируются в этих совершенно одинаковых переходах?!
Токио-3. Штаб НЕРВ. Акаги Рицко
У самых дверей дети притормозили и вежливо пропустили Мисато-тян вперед. Но мое место среди участников заседания — оборудовано монитором, а я — не зря занимаюсь, в том числе, и контролем камер внутреннего наблюдения в Геофронте. Так что тот факт, что ребята фактически протащили своего командира от входа до конференц-зала — отнюдь не прошел мимо моего внимания.
Пока приглашенные рассаживались, я с умилением рассматривала парочку, устроившуюся позади Мисато. Они так трогательно сидели, держась за ручки, что не хотелось даже вспоминать, что из-за Аянами погибла моя мать. Впрочем, с другой стороны, мама убила Рей-тян, так что этот счет можно признать закрытым.
— Доктор Акаги, — обратился ко мне Командующий Икари, когда все собрались. — Сегодня начнем с Вас.
Я поднялась.
— Прежде всего, я должна принести извинения Икари Синдзи-куну. После проведенных исследований Ангела мы повторно промоделировали отступление Евангелиона с учетом полученных данных. Пилот оказался абсолютно прав: Ангел успевал догнать его и либо наносил неприемлемые повреждения, — (о том, что в 80% вариантов эти повреждения приводили к гибели пилота, а шанс на выживание тех двоих альтернативно умных — и вовсе можно было бы рассмотреть разве что в электронный микроскоп — я предпочла не упоминать), — либо проникал в Геофронт через эвакуационную шахту. Синдзи-кун, как ты сумел рассчитать то, с чем не справился величайший суперкомпьютер?
— Я не "рассчитывал", — Синдзи-кун пожал плечами. — Мне просто показалось, что будет именно так — и я предпочел не проверять. Были, знаете ли, прецеденты.
Я достала из кармана монету в 50 йен, подкинула ее и, поймав, прижала к руке, не посмотрев на то, как она опустилась. На мой вопросительный взгляд Синдзи-кун чуть улыбнулся и ответил:
— Решка.
Я подняла руку. Монета лежала обозначением номинала верх. Конечно, при всего двух вариантах можно было просто угадать... но все-таки, результаты эксперимента говорили о том, что эксперименты следует продолжать. Я вздохнула. Откуда бы взять несколько лишних часов, чтобы приделать их к суткам? Но придется что-то придумывать. Или спихнуть на помощников несколько интересных и многообещающих, но, увы, второстепенных направлений.
Токио-3. Штаб НЕРВ. Аянами Рей
Перед дверями в конференц-зал я слегка затормозила. Кацраги-тайи ведь сказала, что будет "собрание офицеров НЕРВ"... А я... Я — всего лишь "элемент системы управления Евангелионом", к тому же — неисправный. Но Икари-сан уверенно потащил меня за собой. Что ж... Если Командующий Икари, заметив мое присутствие, прикажет уйти — я уйду. А нет — так нет. Раз так хочет Икари-сан.
Смысла игры доктора Акаги я не поняла... Но мне вспомнилось, что в одной из прочитанных мной книг рассказывалось об "экстрасенсах" — людях, с необычными способностями, способными читать мысли, предсказывать будущее, находить потерянное. Возможно ли, что Икари-сан прочитал мысли доктора Акаги? Пожалуй — нет. Она же сама не знала, как упала ее монета. А вот предсказание будущего... это хорошо сочетается с тем, что Икари-сан просчитал ситуацию в бою лучше, чем три величайших суперкомпьютера, хранящих личность Акаги Наоко, моей убийцы, гениальной ученой.
Правда, в той книге говорилось, что все, собранное автором — это слухи и "симптомы массового помешательства, возможно — дополняемые воздействием сильных гипнотизеров". Однако, научный метод мышления диктует, что при несовпадениях выводов теории с фактами — следует усомниться именно в теории.
Меня охватило какое-то странное, но, несомненно, приятное ощущение. Кажется, в книгах по психологии это называется "гордостью". Я горжусь тем, какой у меня командир!
Конечно, нельзя сказать, что у меня "никогда не было ничего своего". Одежда, учебники, еда — все это я имею возможность покупать в достаточном количестве, чтобы удовлетворять свои потребности. Но до сих пор из вещей, которыми мне действительно хотелось обладать — у меня были только поломанные очки Икари-сама. Я даже не знаю, как они оказались у меня в квартире, но я храню их, как самую дорогую вещь. Но... Как ни крути — это "очки Икари-сама". Они не "мои", наверное, даже можно сказать, что я их "украла", ведь Икари-сама не разрешал мне их брать.
Конечно, Икари-сан — это не "вещь". Но он однозначно "мой командир", а Хикари-сан даже говорит, что он — "мой парень". И я горжусь тем, какой он у меня замечательный!
— Кацураги Мисато-тайи, — произнес Икари-сама. — Вы внесли в повестку заседания пункт о рассмотрении докладной записки одного из Ваших подчиненных. Слушаем Вас.
— Вот, — Кацураги-сан выложила на стол перед Командующим знакомый лист. — Поскольку это — официальный документ, мне пришлось подвергнуть текст, написанный Синдзи-куном — строгой цензуре... — как же так? Она же сказала Икари-сану, что бы он "писал цензурно"? Неужели Икари-сан не смог удержаться в рамках? И посмотрела на Икари-сана. Он выглядел довольным. — ...однако, должна сказать, что я полностью согласна и с первоначальным, неотцензуренным вариантом. Условия проживания пилота Аянами — не могут быть признаны "приемлемыми".
— И что Вы предлагаете?! — вскочила Браун Джессика-сан. — Аянами-кун — нестабильна! Кто будет отвечать, когда она сорвется и устроит погром среди мирных жителей?!
Икари-сан приготовился вскочить, но Кацураги-тайи положила ему руку на плечо. Поэтому ответила Браун Джессике-сан доктор Акаги.
— На чем основывается Ваше утверждение о нестабильности пилота Аянами? — спросила начальник научно-технического отдела, при этом очки в кармане ее халата сверкнули в свете ламп.
— Мне странно, что об этом спрашиваете именно Вы, доктор Акаги! — деланно удивилась начальник отдела вторичных проектов. — Ведь именно Аянами-кун убила Вашу мать!
Я вздрогнула. Эта часть моей истории... Я бы не хотела, чтобы она стала известна Икари-сану!
— Моя мать совершила самоубийство, — холодно ответила доктор Акаги. — И это было отражено в соответствующих документах следственной комиссии.
— Они что угодно понапишут, чтобы только защитить это отродье! — взвилась Браун-сан. — Но мы-то с Вами знаем...
— Говорите только за себя, — прервала возмущающуюся женщину доктор Акаги. — Я лично — не знаю ничего подобного. И хотя смерть мамы представляется мне несколько... загадочной, объявлять ее доказательством чего бы то ни было, на мой взгляд, не слишком разумно!
— Да вы только посмотрите, как она на меня зыркает! — задергалась Браун-сан. Я отвела глаза, потому как поняла, что действительно смотрю на эту женщину... не вполне подобающим образом.
— Как раз то, что она "зыркает", — усмехнулась доктор Акаги, — и является свидетельством ее уравновешенности. Потому как если бы Вы при всех назвали "отродьем" меня — я бы в Вас уже чем-нибудь запустила.
— Она побила своих одноклассников! — голос Браун-сан уже откровенно срывался на визг.
— Конечно, — кивнула доктор Акаги. — Дураков, которые не понимают нормальных слов японского языка — необходимо бить. И я бы посоветовала этим "невинно побитым" одноклассникам "заболеть" и не ходить в школу на срок, достаточный для перевода в другую школу. Потому как первый лейтенант Икари может оказаться не столь сдержанным и уравновешенным, как его подчиненная.
— Обязательно окажусь, — буркнул под нос Икари-сан. — Мы с ними еще не закончили.
— Пилот Аянами не смогла активировать Прототип и сорвала его в берсерк! — привела новый аргумент Браун-сан. — Да она чуть было не убила Командующего Икари!!!
Я опустила глаза. Во время попытки активации Ева действительно ударила кулаком прямо туда, где за бронестеклом стоял Икари-сама... Только чудом он не пострадал! А потом — кинулся спасать меня, чуть было не убившую его! Мне было стыдно...
— Вероятность успешной активации Евы оценивалась как одна десятитысячная, — усмехнулась Акаги-сан. — Вас удивляет, что столь маленький шанс не выпал?!
— Но... — Браун-сан заметалась, не встречая поддержки.
— Но, раз уж сомнения возникли — их надо учитывать, — вмешалась в разговор Кацураги-тайи. — И, чтобы Вас успокоить, я, Кацураги Мисато, капитан войск ООН и начальник оперативного отдела НЕРВ, согласна взять задачу контроля "нестабильной" и "опасной" пилота Аянами на себя!
— То есть?! — Браун-сан плюхнулась в свое кресло.
— То есть я предлагаю переселить пилота Аянами ко мне, — улыбнулась Кацураги-тайи. — В моей квартире есть еще одна свободная комната. И Аянами-тян, судя по всему, не возражает против того, чтобы ее занять.
— Рей-тян? — Икари-сама посмотрел на меня...
— Я не возражаю... — от охвативших меня чувств невиданной силы, я чуть было не перешла в нефункциональное состояние.
— Отлично, — кивнул Икари-сама. — Документы — получите в канцелярии, а пока они их готовят, пусть Рей-тян погостит у Вас... неофициально.
Токио-3. Штаб НЕРВ. Икари Синдзи
Ненависть оглушает. Чтобы не сорваться и не прибить при всех эту дуру, начальницу "Отдела вторичных проектов", я отстраняюсь от хода заседания. Тем более, что ветра варпа поют о том, что ее додавят и без меня. Так что у меня есть возможность для успокоения погрузиться в одно из самых приятных своих воспоминаний.
* * *
Под ногами — прозрачный фиолетовый камень. Над головой — прозрачные фиолетовые небеса, в которых золотым огнем горит подобие видимого с Земли Млечного пути, только гораздо более яркое. Дышать трудновато... ничуть не легче, чем стоять под порывами ураганного ветра на скользком камне. Ничто не ограждает меня от бездны под ногами. Там, далеко внизу, суетится крупный город. Бегают туда-сюда почти неразличимые с такой высоты людишки, проносятся различные механизмы, время от времени с грохотом проходят по глиссаде снижения в сторону ближайшего космодрома космически челноки.
