Широкий огненно-белый луч сверкнул над Токио-3 и ударил куда-то в юго-западные районы. К счастью, там располагаются заводы, а не жилые кварталы... Так что, даже несмотря на начало рабочего дня, есть шанс, что гражданские успели эвакуироваться... по крайней мере — частично.

— Шестая и четырнадцатая батареи уничтожены. Разрушения в промышленной зоне, — посыпались доклады. — Пятая эвакогруппа — не отвечает.

— Я направлю третьих, пусть посмотрят: что с ними? — спросила у меня Майя-тян.

— И пусть проверят их район вместе с четвертой и шестой группами, — скорректировала этот план я.

— Думаете, они уже...

Отвечать я не стала. Конечно, если у них там просто накрылась рация — я вздохну с облегчением... Но мучают меня смутные сомнения...

— А Синдзи-кун был прав, — вздохнула Акаги. — У этой твари есть более чем опасное дистанционное оружие. Если бы он не обратил на эту возможность внимание в прошлый раз...

У меня пред глазами встала как живая картинка, как мы поднимаем Евангелион на поверхность, и как раз в этот момент Ангел наносит удар. Я кричу "Синдзи, уклоняйся!" А он не может этого сделать, поскольку прикован к подъемной системе. Белый луч, вроде только что увиденного, ударяет Евангелион в грудь, LCL в контактной капсуле вскипает, и Синдзи-кун кричит... От этого видения мне стало просто физически плохо. Ведь, как бы Рицко-кун не хорохорилась, но пропустив такую возможность — мы подвели Синдзи-куна. И то, что он сумел заметить опасность сам — отнюдь не снимает ответственности с нас.

— Правительство требует запуска Евангелиона! — сказал Шигеру, в обязанности которого ходило, кроме всего прочего, еще и ограждать нас с Рицко от назойливого внимания гражданских и военных властей.

— Сами бы мы никак не догадались! — буркнула я. — Рицко-кун, что с Ноль Первым?

— Синхронизация прошла штатно, — откликнулась та. — Готовы к старту.

Я щелкнула тумблером, активируя экран связи с контактной капсулой.

— Синдзи-кун, ты меня слышишь?

— Слышу, — спокойно ответил наш единственный на данный момент действующий пилот.

— Ты был прав. Этот Ангел обладает дистанционным оружием, — начала инструктаж я. — Но, сам видишь, выпустить тебя заранее мы уже не успели. Так что я отдам команду взорвать крепежную ферму еще в шахте. Тебя тряхнет, и сильно.

— Это лучше, чем получить заряд в грудь, — отозвался Синдзи-кун.

— Лучше, — согласилась я. — Но и ты не застывай столбом. Как окажешься на поверхности — сразу начинай двигаться. В движущуюся мишень сложнее попасть!

— Принято, — спокойно сказал Синдзи-кун. Как-то он неестественно спокоен... — Как там Рей-тян? Она ушла из ангаров, когда нас достали из Прототипа...

Я вопросительно посмотрела на Рицко.

— Закончила переодеваться и идет сюда, — отозвалась повелительница всех камер внутреннего наблюдения.

Я взглянула на экран, и увидела, что Синдзи-кун утвердительно кивнул. Слышал. Отлично.

— Готов? — спросила я.

— Готов, — подтвердил Синдзи-кун.

— Евангелион Ноль Один. Старт! — скомандовала я.

Бой начался.

Токио-3. Икари Синдзи

Неясное предчувствие заставило меня рвануться вперед и начать перекат, как только взорвались заряды, перебившие крепления подъемной системы. Причем то, что мы с Ноль Первой еще летели в шахте — на подсказку предчувствия никак не повлияло. Правда, в правильности этой подсказки я убедился, только с грохотом врезавшись в какой-то дом прямо возле выхода шахты. Как только я пришел в себя после не совсем удачного маневра, я увидел над собой полыхающий, ослепительно белый луч, упершийся туда, где я должен был как раз находиться... и разлетающееся каплями расплавленного бетона строение, маскирующее выход из шахты. А я еще даже АТ-поле не развернул... да и не уверен я, что оно бы выдержало под таким ударом.

— Синдзи-кун! — Встревожено закричала Мисато-сан. Возможно, она обращалась ко мне не в первый раз, но раньше у меня как-то не было времени и возможности ответить.

— Здесь, — произнес я в микрофон, в очередной раз удивившись тому, что могу разговаривать, хотя нахожусь в заполненной LCL капсуле, и, по сути, дышу водой.

— С тобой все в порядке? — запросила меня оперативный командир.

— В пределах нормы, — отозвался я. — Только броню на плечах немного повредило, когда крепления отстреливались, да краску поцарапал, когда кувыркался.

— Вижу сигнал о повреждениях, — вступила в разговор Акаги-сан. — Проверю расчеты. Такого не должно быть.

— Ничего, — отозвался я. — Получи я тот удар — было бы хуже...

Разумеется, все время, пока шел этот разговор, я не стоял на месте, представляя собой мишень и напрашиваясь на повторение удара, а соленым зайцем метался между домами, стараясь подобраться поближе к этому летающему кубику. Получалось не очень хорошо. В моих мыслях темно-багровым, тревожным светом вспыхивала черта, после пересечения которой все варианты вероятного будущего заканчивались одинаково: кипящая LCL гасила мое сознание в диком крике непереносимой боли. И эта черта смещалась вместе с Ангелом.

— Мне не подобраться к нему на дистанцию пробития АТ-поля, — прокомментировал я ситуацию для слушающих меня на мостике. Шестидюймовая автоматическая винтовка в руках уже не казалась мне надежным оружием: пока АТ-поле противника не пробито, снаряды на него можно выгружать тоннами, если не тысячами тонн.

— Видим, — отозвалась Мисато. — Что предлагаешь? Возможно, стоит попробовать атаковать его стационарными автоматическими турелями?

— Попробуйте, — откликнулся я. — Только... — я на секунду прикрыл глаза, вводя в несбывшееся новые допущения. — ...из северных секторов. Есть шанс, что он развернется туда. Небольшой, но есть.

С воем взлетели ракеты, загрохотали пушки турелей. В местах попаданий АТ-поле Ангела вспыхивало радужными разводами. Но каких-либо других результатов не наблюдалось. Ангел спокойно плыл вперед, оттесняя меня багровой чертой неминуемой гибели.

Дух машины отстранилась, почти не помогая мне маневрировать. Похоже, она о чем-то интенсивно размышляла. Впрочем, ее помощи пока что и не требовалось. Я вполне достаточно синхронизировался с Евангелионом, чтобы управлять им самому. Да и не было в маневрировании ничего особенно сложного.

Огненно-белый луч вновь сверкнул расплавленным металлом. Но на этот раз он почему-то ударил туда, где не было не только меня, но и орудий города или же пусковых установок.

— Четвертое убежище второго восточного сектора — уничтожено, — прозвучал в моих ушах мертвый голос Мисато-сан.

— Сколько? — задал я бессмысленный вопрос, не особенно рассчитывая получить ответ.

— К убежищу было приписано три тысячи человек. Сколько там набралось реально — неизвестно.

Саа полностью закрыли поле зрения. Теперь варп звучал как-то иначе, не так, как секунду назад. Дух машины, подпитавшись моей ненавистью, подсказала решение.

— Ха! — Выдохнул я, выставляя вперед руку Евангелиона в бронированной перчатке.

С ладони сорвался переливающийся разными цветами шестиугольник АТ-поля. Увеличиваясь в размерах и оставляя за собой след в виде последовательности своих изображений, повисших в воздухе, он устремился к цели.

— АТ-поле противника пробито! — донесся до меня как через вату голос Майи-тян.

— Синдзи-кун, стреляй! — закричала Мисато-сан.

Как в полусне я поднял винтовку и нажал на спуск. Прогрохотала короткая очередь. Но уже нажимая на спуск, я понял, что это бесполезно: пробоина в АТ-поле Ангела успела затянуться до того, как первый снаряд вылетел из ствола.

— Еще раз, Синдзи-кун!

Снова вскинул руку, я нанес новый удар, разбив АТ-поле Ангела. К счастью, уже удалось выяснить закономерность, присутствовавшую в его ударах: каждую атаку ему приходилось довольно долго готовить, причем начало подготовки атаки сопровождалось некой "высокоэнергетической реакцией", которую фиксировали приборы, а Командный предупреждал меня. Так что сразу после очередного выстрела я мог атаковать, не опасаясь попасть под уничтожающую контратаку.

Шестнадцать все увеличивающихся шестиугольников ударили в защиту Ангела. Стрелять с одной руки было не слишком удобно, но все-таки по крайней мере часть очереди ушла в цель. Вот только Ангел сумел повернуться так, что очередь ударила вскользь, и кумулятивные снаряды, каждый из которых мог бы прожечь старенький, но еще кое-где используемый Абрамс от лобового листа до кормового, срикошетировали, оставив на сияющей прозрачной броне лишь небольшую зарубку.

— Еще раз, Си...

— Замечена высокоэнерге... — начала было Майа, но ее перебила Миасто-сан.

— Атака! Синдзи-кун, уклоняйся и еще раз!

Евангелион Ноль Один стремительно рванулся вперед, обегая Ангела по кругу. Зеркала будущего одно за другим разлетались осколками, отсекая Несбывшееся. На очередном шаге я толкнулся ногой сильнее, чем раньше, и в противоположную сторону. Евангелион чуть было не выполнил "сальто назад", но вспышка очередной атаки Ангела снова появилась у меня перед глазами, а не ударила в меня.

— Еще! — чей-то крик прозвучал на самой границе восприятия.

Бронированная перчатка на моей руке снова вытянулась в сторону врага. Но когда я попытался еще раз вызвать уже знакомое чувство атаки, тьма саа, уже скрывшая все поле зрения, накрыла и сознание.

Токио-3. Штаб НЕРВ. Кацураги Мисато

Евангелион рухнул. Краем глаза я заметила, как со своего места с криком вскочила Рей-тян.

— Эвакуируем пилота! — скомандовала я.

— Сигнал на катапультирование не проходит, — ответила Майя.

— Взорвать крепления микрорайона!

Замерев на месте, я смотрела, как кусок города рушится вниз, в Геофронт, как встают на свои места, закрывая получившуюся дыру, двадцать девять броневых плит.

Ангел двинулся вперед. Он не обращал внимания на продолжающийся обстрел, и я приказала прекратить тратить боеприпасы.

Ангел, добравшись до того места, где вниз рухнул Евангелион, остановился. Его нижняя вершина выдвинулась вниз, и, свернувшись в спираль, коснулась плиты...

— Он бурит плиту, — констатировала очевидное Рицко-кун.

— Сколько он будет прорываться сюда? — спросила я у нее.

— МАГи дают оценку от восьми до двенадцати часов, — ответила Рицко. — Где-то через полчаса обещают уточнить.

— Что... с Икари... -саном? — запинаясь через слово спросила Рей-тян.

— Телеметрия прервалась, — пожала плечами я. — А эвакуационная команда до места падения Еванеглиона еще не добралась.

— По последним поступившим данным — Синдзи-кун был в коме, — на мой взгляд, совершенно зря уточнила Рицко-кун. — Видимо, тот трюк, которым он пробивал АТ-поле Ангела требовал больших затрат не только от машины, но и от пилота. Телеметрия показывала скачкообразное ухудшение состояния Синдзи-куна после каждого удара. На третьем он, видимо, надорвался.

— Какого... — обернулась я к подруге, и, подозреваю, на моем лице сейчас было написано что угодно, кроме понимания и всепрощения, — ... ты не сказала мне об этом?

— И что бы это изменило? — спокойно пожала плечами Рицко-кун. — Все равно нельзя было отказываться от еще одной попытки ударить по Ангелу.

Я встала, и нервно заходила по помещению, борясь с желанием сказать Рицко что-то, о чем мы обе потом пожалеем.

— Эвакуационная группа добралась до Евангеиона, — доложила Майя-тян. — Капсулу удалось извлечь.

— Состояние пилота? — спросила я, буквально на мгновение опередив Рей-тян с аналогичным вопросом.

— Врач говорит, — отозвалась Майя-тян, — что состояние Синдзи-куна тяжелое, но стабильное. Он без сознания ... Что? — оператор прислушалась к чему-то, что нам слышно не было. — Говорят, — Майя-тян повернулась к нам, — что Синдзи-кун бредит. Зовет Рей.

— Стоять! — рявкнула я, догадываясь, что сейчас произойдет. И правда: моя команда остановила Рей-тян на полушаге уже почти у самых дверей. — Ибуки-тюи, передайте эвакуационной группе, чтобы доставили Синдзи-куна в госпиталь. Пилот Аянами! Назначаетесь сиделкой. Ваша задача — наблюдать за состоянием Икари-тюи. Акаги-сан... — бросила я на Рицко умоляющий взгляд, — распорядитесь, чтобы пилота Аянами пропустили... если это будет не опасно для Икари-тюи.

Аянами судорожно кивнула, услышав мое уточнение.

— Като-сан, — произнесла в селектор Рицко, — примите пилота Икари, его сейчас доставят... и обеспечьте доступ к нему для пилота Аянами. МАГи прогнозируют 57-процентную вероятность того, что это ускорит его восстановление.

Токио-3. Госпиталь НЕРВ. Аянами Рей

Выдернуть Икари-сана из Евангелиона удалось далеко не сразу. Штатные команды на выброс контактной капсулы — не срабатывали. Не удалось даже заставить робота приподнять броневой колпак, прикрывающий место введения капсулы в позвоночную систему. Так что техникам пришлось пилить броню и вручную поднимать капсулу.

Все это я узнала, пока сидела у дверей палаты, на которую мне указал Като-сан, сообщив, что именно в нее положат Икари-сана, если ему не потребуется немедленной операции.

Когда Икари-сана привезли, его глаза были закрыты, он был бледен и что-то тихонько говорил.

— Что с ним? — спросила я медика.

Азума-сан с сомнением покосился на меня, потом — на злобно сверкнувшего глазами Като-сана, и все-таки решился ответить:

— Без сознания. Бредит.

Я наклонилась к Икари-сану и прислушалась.

— Рей... — несколько слов были слишком тихими, чтобы мне удалось их разобрать. — ...сияющая... яркая... — опять несколько слов, которые я не поняла, — ...моя! Не отдам! Буккоросу* любого, кто попытается... — и снова, — Рей! НЕТ!!! НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!!!

/*Прим. автора: "буккоросу" — "убью на фиг" (яп.)*/

Вырванная игла капельницы сверкнула в свете лампы дневного света, улетая куда-то в сторону. Азума-сан попытался навалиться на Икари-сана, держа в руках шприц с успокоительным — и отлетел в сторону, отброшенный, как тряпичная кукла.

— Икари-са... — я схватила тонкую руку, ставшую какой-то странно-прозрачной. Почему-то мне показалось важным запомнить, как в ставших видимыми сосудах пульсирует что-то черное. В своих словах я ощутила какую-то неправильность, даже ложь, и поправилсь. — Синдзи-кун! Я тут! Я с тобой!

Синдзи-кун приоткрыл глаза, в которых я заметила отблеск видений, волну, накрывающую целый мир.

— Рей... — облегченно выдохнул Синдзи, и, расслабившись, закрыл глаза.

Я оглянулась. Стены, прежде белые и идеально ровные — теперь были искорежены, как будто в них ударила Ева, и покрыты странными разводами. Мой взгляд зацепился за тоненькую черную линию, потом я увидела другую, третью... Трещины постепенно сложились в изображение восьмилучевой звезды там, куда пришелся главный удар. Азума-сан лежал возле фиолетового участка стены, и пол под ним постепенно становился красным.