— Хораки... Хораки... — Сержант старательно водил пальцем по экрану своего планшета. — Так... Ага... Вот. Да. Есть в списках. Разрешен доступ в "зеленую" и "желтую" зоны, но не в основной тактический комплекс.

Он протянул мне пластиковую карточку, которую я аккуратно приняла. На ней даже была моя фотография! Откуда бы?

— Синдзи-кун, — спросила я, когда мы, проведя карточки через считывающие устройства, прошли через бронированные двери и оказались на огромном эскалаторе, — а что такое "зеленая" и "желтая" зоны?

"Зеленая" зона, — начал объяснять Синдзи-кун, — это все, что на поверхности и немного глубже. Вот прямо сейчас мы едем именно через зеленую зону. "Желтая" — это сам Геофронт. Ну а "красная" — это ангары Евангелионов...

— Кого? — переспросила я.

— Тех роботов, пилотом которых я являюсь, — пояснил парень и продолжил. — ... склады с вооружением и боеприпасами, ну и командный комплекс. Тебе там и в самом деле делать нечего. Госпиталь, как и тренажерные залы и прочие службы — в желтой зоне.

Эскалатор закончился, и мы перешли на другой, потом — на третий, а после — зашли в вагончик канатной дороги.

— Смотри внимательно, — сказал Синдзи-кун, не отрываясь, впрочем, от разглядывания Рей-тян. Я бы даже сочла это невежливым, и, если бы Тодзи-кун себе такое позволил по отношению ко мне... я бы просто растаяла.

Тьма тоннеля закончилась внезапно. Сначала меня ослепило красноватым, закатным светом, несмотря на то, что на поверхности был еще вполне себе день. А потом я сумела рассмотреть...

— Ох! Красота-то какая!!!

Токио-3. Штаб НЕРВ. Икари Синдзи

Проведя девочек в штаб, я поручил Рей-тян проводить Хораки к госпиталю, где томились двое умников, а сам ломанулся к Мисато-сан.

— Мисато-сан, — сказал я, входя в ее кабинет, — мне нужно с Вами поговорить...

— О чем? — командир подняла голову от бумаг на столе. — Неужто о девушках?

Я смог только судорожно кивнуть, поразившись догадливости Кацураги-тайи. И ведь вроде бы способностей оракула, или, хотя бы предсказателя в ее ауре не просматривается. От слова "совсем".

— Так вот... — радостно и ехидно улыбнулась Миато-сан, — ...для общения с девушками в твоем возрасте прежде всего необходимо вот это... — она кинула мне коробочку из тонкого картона, запакованного в полиэтилен, и продолжила, прежде, чем я успел рассмотреть, что это такое. — Как пользоваться — рассказать? Или, может быть, сразу проведем натурный показ? А заодно и потренируешься?

Осознав, что именно держу в руках, я швырнул коробочку в командира.

— Мисато!!! — взвыл я, опустив суффикс.

Вообще-то, это сложно было бы назвать иначе, чем "хамством". Но, длительное время общаясь с Учителем и его учениками, сложно оставаться вежливым и церемонным, как предписывают правила. И хотя дома, в Замке-над-Миром, меня описывают новичкам как педанта и сухаря, высокомерного и заносчивого, но в школе прозвище "Безбашенный Икари" я заслужил не только драками с сверстниками.

— Синдзи-кун? — Мисато-сан с улыбкой слегка наклонила голову, и именно это ярко выраженное удовлетворение результатами провокации — помогло мне взять себя в руки.

— Кацураги-тайи, я, как командир копья Омега, — произносил я, четко чеканя слова, в максимально формальном виде, — запрашиваю у Вас, как вышестоящего начальника, необходимую мне информацию. Как получилось, что на момент столкновения с противником пилот Аянами оказалась полностью небоеспособна?

— Прости, Синдзи-кун, — вздохнула Мисато, убирая коробочку в стол. — Наверное, я в самом деле заигралась... Что же до твоего вопроса...

Несколько ранее. Токио-3. Штаб НЕРВ. Ангар Евангелиона-00. Кацураги Мисато.

Огромная человекоподобная фигура застыла у стены ангара, надежно прикрепленная к стене. На другом экране — Аянами Рей в кресле пилота.

— Начинаем синхронизацию! — командует Рицко.

Сначала все идет как надо. Нерв А10 нормально подключился. Были открыты информационные потоки, и начался собственно процесс синхронизации. Тревожное предчувствие бьет по нервам.

— До абсолютной границы осталось 0,3, 0,2, 0,1... — отсчитывает механический голос, генерируемый МАГи.

Внезапно вскрикивает сирена.

— Нервные связи рвутся. Пошел процесс рассинхронизации, — встревоженно говорит Майа-тян.

Сине-белая фигура на экранах резким движением вырывает из стены "надежные" крепления.

— Евангелион-00 вышел из-под контроля! — разносится по ангару.

— Прекратить эксперимент! Отключить питание! — вмешивается Командующий.

— Команда на отключение питания не проходит! — отвечает Майа.

— Экстренное отключение! Перебейте этот чертов кабель! — в первый раз я вижу невозмутимого Икари-сана в беспокойстве, чуть ли не в панике.

Срабатывают отсечные заряды, и кабель огромной черной змеей падает на пол ангара.

— Питание отключено, — отчитывается Майа. — Ева перешла на внутренние источники. До отключения осталось 5 минут.

По ангару разносится чудовищный крик боли. Сначала Евангелион лупит по стенам кулаками, потом — головой, как это делал бы человек, пытаясь хоть немного унять непереносимую боль. Сверхпрочное армированное стекло, закрывающее техническую нишу, разлетается мелкими осколками и осыпает Командующего.

— Командующий, отойдите, это опасно! — вскрикивает Рицко-кун. Икари не реагирует. Его лицо — совершенно нечитаемая маска.

— Сработала экстренная система катапультирования, — грохот двигателей капсулы тонет в непрекращающемся реве Евангелиона.

— Нет!!!

Командующий бросается вперед, хотя и так стоял опасно близко в краю. Огромная сигара контактной капсулы вылетает из загривка Прототипа вертикально вверх, но упирается в потолок. Разгонные двигатели продолжают работать, и капсула, вращаясь, летит вдоль стыка стены и потолка до угла. И какой урод придумал установить движки в верхней части капсулы? Выхлопные струи облизывают люк капсулы. Он же сейчас раскалится. Как мы будем ее оттуда доставать?

Капсула рушится из-под потолка. Ведь это же около ста метров вертикально вниз! Парашюты не успевают раскрыться, а двигатели свой ресурс уже выработали. Что с Аянами?

— Рей! Нет!!! — Командующий с криком бросается к лифту, ведущему в ангар.

— Спасателей туда, живо!

Вокруг капсулы расплывается кровавое пятно. Сначала кажется, что все. Что пилота уже не спасти. Потом понимаю: для крови лужа слишком велика. Отработанная LCL тоже становится красной. Но... красное на красном... Что с Аянами?

Замечаю фигурку, подбегающую к капсуле. Кто же успел? И что он надеется сделать? Ведь люк раскален!

Переключаю экран на максимальное увеличение. Командующий? Икари Гендо хватается за огненные рукоятки, блокирующие дверь. Его лицо перекашивается от боли. Чудовищным усилием он проворачивает рукоятки и рвет люк на себя. Очки падают с него в лужу LCL.

— Рей-тян! Ты жива?

Токио-3. Штаб НЕРВ. Кацураги Мисато

Синдзи-кун слушал мой рассказ, прикрыв глаза. Такое ощущение, что он как бы не видел происходящее.

— Очки? — заинтересовался он, услышав про потерю Командующего. — Уж не те ли самые...

Присмотревшись, я заметила, что Синдзи-кун слегка порозовел. Интересно, что за воспоминание связано у мальчишки с таким тривиальным предметом, как очки, что он не может скрыть смущения?

— Мисато-сан, — обратился он ко мне, справившись с собой. — А почему сержант на входе обратился ко мне "Икари-тюи", а к Рей — "Аянами-сан"? Неужели ей не присвоили звание?

Лезу в архивы МАГи, и с удивлением выясняю, что статус Рей-тян совершенно не определен. Она не числится даже "привлеченным гражданским специалистом". Такое ощущение, что высокое начальство воспринимает Рей-тян даже не как "обслуживающий персонал", хотя и это странно, но скорее — как разновидность не слишком ценного имущества.

— Вот, — кладу я перед Синдзи-куном стандартный бланк НЕРВ. — Пиши представление на звание. Я подпишу. На первого лейтенанта, пожалуй, не вытянем, все-таки Еву она так и не активировала, но вот второго — она получит железно.

— И "Медаль почета" с красной лентой*. По статуту — как раз для Рей-тян! — высказался Синдзи-кун.

/*Прим. автора: Медаль с красной лентой. Впервые присуждена в 1882. Предназначена для награждения рисковавших своей жизнью для спасения жизней других. В 2005 медалью был награждён 15-летний подросток за спасение пассажиров тонущего автомобиля, став таким образом самым молодым её лауреатом за много лет; в 2011 году нижний предел возраста награждённых вновь уменьшился — до 13 лет. (Википедия)*/

— По статуту — подходит, — согласилась я. — Но у нас* принято награждать только по окончании кампании. А нашей войне конца и края пока что не видно.

/*Прим. автора: Мисато имеет в виду "в Японии"*/

— Тогда... — Синдзи-кун уселся за терминал МАГи, и вбил несколько поисковых запросов, бормоча себе под нос что-то малоцензурное. — ...вот! — ткнул он пальцем в экран. — "За исключительную храбрость"*. И пусть только попробуют сказать, что Рей-тян эту самую "исключительную храбрость" не проявила!

/*Прим. автора: у нас медаль ООН "За исключительную храбрость" учреждена в 2014 году в память о капитане Мбайе Диане, миротворце ООН из Сенегала, спасшего сотни мирных жителей во время геноцида 1994 года в Руанде и погибшего в ходе миротворческой миссии. В описываемом мире — учреждена примерно в тоже время, но с именем Мбайе Дианя не связана. События Второго удара заставили геноцид в Руанде померкнуть*/

Я, заглянув Синдзи-куну через плечо, бегло просмотрела Статут награды, и сунула мальчишке еще два бланка.

— Пиши представление к наградам.

— И той, и другой? — поднял голову Синдзи-кун.

— Да, к обеим, — кивнула я. — Что-нибудь да пробъем.

Некоторое время Синдзи-кун был потерян для мира. Он ваял эпическую поэму о подвигах и доблести в стиле казенного канцелярита. И, заглядывая мальчишке через плечо, я не могла не признать, что задатки поэта у него есть. Поэма впечатляла, и при этом — вполне годилась в качестве официального документа.

Синдзи-кун расписался в последнем документе, поставил дату, и протянул листы мне.

— Вот, Мисато-сан.

Я забрала у парня бумаги, зарегистрировала их как входящие документы, придав им официальный статус, и хлопнула Синдзи-куна по плечу.

— Беги к девочкам, а то они тебе уже, наверное, потеряли.

Вообще-то, у командира подразделения есть еще куча не слишком приятных бумажных обязанностей... Но я не настолько жестока, чтобы макать парня по все эти фекалии... И вообще... в составе копья Омега в частности и оперативного отдела вообще явно назрела необходимость ввести еще одну штатную единицу: "помощника по административно-хозяйственной части". В конце концов, я — начальник. И свою работу за подчиненных делать не собираюсь... По крайней мере — долго. Я вздохнула, и снова углубилась в бумаги.

Токио-3. Госпиталь НЕРВ. Айда Кенске

— Думаешь, ему понравится?

Голос, раздавшийся в коридоре заставил меня судорожно вспоминать, что такое мне кололи этим утром, и не может ли обезболивающее дать такой эффект. Потому как Аянами Рей-сан никогда не испытывала желания понравиться кому бы то ни было, и всегда вела себя холодно и отстраненно. Временами, такое ее поведение вызывало желание оскорбить ее, задеть, вызвать ну хоть какую-то реакцию... Но до сих пор все попытки оказывались тщетны. И даже та история, взбесившая Синдзи-куна, и закончившаяся разбирательством у директора школы — не оставила никакого следа в поведении Ледяной принцессы, красноглазой юки-онны.

— Обязательно понравится, — отозвалась... староста?! Нет, это точно бред... — Еще нужны сережки. Золото тебе точно не пойдет. Серебряные. Небольшие...

— Я не уверена, — отозвалась Аянами, — что мне хватит денег. До сих пор я тратила немного. Но сколько именно денег мне платят... Мне это никогда не было интересно.

Ффух... Нет, это все-таки Аянами. Кто еще мог не поинтересоваться, сколько денег выдают на карманные расходы?!

— Тогда — купим то, на что хватит, — судя по всему, девочки остановились перед дверью, чтобы договорить прежде чем войти. — Тебе же не нужны огромные и тяжелые серьги, как у Тайка-бака. Тебе нужен лишь небольшой штрих, чтобы подчеркнуть твое желание понравиться Синдзи-куну, а не привлекать к себе всеобщее внимание.

Синдзи-куну? Впрочем, как раз это и не удивительно. Интересно: если бы я подрался с теми, кто дразнил Аянами, она обратила бы на меня свое внимание? Но теперь-то это совершенно точно не поможет.

— Судзухара. Кенске, — двери распахнулись, и староста, Карающим Ангелом Возмездия воздвиглась на пороге. — Ну-ка, расскажите мне: что это такое вы вытворили?

Токио-3. Госпиталь НЕРВ. Аянами Рей

Раньше я не обращала внимания на то, как школьники общаются между собой. До сих пор это было мне не интересно. Ведь общение с одноклассниками никак не могло помешать либо помочь мне в выполнении приказов Командующего. Но теперь все изменилось. Если я не хочу, чтобы Икари-сан отдалился от меня, разрывая отношения и забирая себе то тепло, которым он одаривал меня — мне следовало понять, как следует общаться, чтобы вызывать приязнь, а не отторжение.

Советы Хораки-сан... нет, стоп. Она же просила называть ее просто "Хикари"! Значит, мне следует использовать именно такой обращение. Хикари дала несколько интересных советов... но все они касались скорее внешнего облика, чем собственно общения. И, хотя я все равно попробую им последовать, но в книгах сказано, что после этапа "привлечения внимания" следует этап "укрепления связей", то, что называют "конфетно-букетным периодом", и который я чуть было не проигнорировала, позволив Икари-сану рассматривать себя без одежды. И, судя по тому, что я прочитала, Икари-сан был прав, предпочитая сближаться постепенно, не торопясь. Однако, отзывать свое разрешение я все равно не буду!

Между тем Хикари громко отчитывала Судзухару-сана. Но при этом она встала так, чтобы позволить рассмотреть себя в наилучшем ракурсе, так, как рассказывала об этом мне. Она хочет привлечь внимание Судзухара-сана? Или Кенске-сана? Нет. Точно это Судзухара-сан. Надо запомнить.

Да и Судзухара-сан, хотя и старается не поднимать взгляда, но нет-нет, да сверкнет глазами, разглядывая отчитывающую его старосту. Они явно неравнодушны друг к другу, но почему-то стараются это скрыть. Почему?

— Хикари-сан, — поклонилась я. — А почему Вы так старательно скрываете чувства, которые испытываете в отношении Судзухары-сана?

Токио-3. Госпиталь НЕРВ. Айда Кенске

— ...в отношении Судзухары-сана?

Вот это Аянами дала! Староста, разогнавшаяся, как гоночный автомобиль, внезапно остановилась посреди очередной инвективы, как будто ударившись об стену. Ее лицо медленно заливала краска. Впрочем, состояние Тодзи-куна было ничуть не лучше.

— Рей-тян! — возмутилась Хораки, немного придя в себя. — Что ты такое говоришь?! И вовсе я не...