Я отхлебнул коньяка, только чтобы промочить горло, и продолжил:
— Одной из причин войны были отношения темных магов с демонами.
— Это была главная причина, — поправил меня Данте.
— Данте, если бы ты интересовался историей, а не только читал краткий курс агитации о славных деяниях магов в прошлом, то ты бы знал, что это была только одна причина из множества других, менее благородных. Так вот, одной из причин были отношения темных магов и демонов. Темные маги заключили весьма взаимовыгодный союз с демонами. Они не случайно назывались еще и древними магами: они вовсю пользовались магией изначальной эпохи, которой их научили демоны. А во времена изначальной эпохи целые области нашего мира находились под полной властью демонов. Тогда же были разработаны разные ритуалы, в которых люди были одним из необходимых ингредиентов. Ты понимаешь меня?
— Почти... Что такое ингредиенты?
— Это... как бы объяснить...
— Это части блюда. Например, мясо — это ингредиент мясного бульона. Маэл хотел сказать, что в этих ритуалах демоны приносили людей в жертву самим себе.
— Не самим себе, а своим повелителям, — поправил я. — Вот именно этим ритуалам демоны и научили темных магов. После их гибели эти знания не были забыты, но никогда не использовались. Потомки светлых магов изучали их как часть истории, как пример действительно запретного знания. Одним из подобных ритуалов был ритуал Дара человека демону. На тело человека наносилась очень сложная татуировка — Печать Дара. После этого в нужный момент в нужном месте человек приносился в жертву. Но это было не простое убийство человека ритуальным ножом. В этом случае демоны получают только силу, а душа человека свободна. В случае Дара демон получает в свое полное распоряжение и тело, и душу человека.
— То есть... — Бедная Майя от последних моих слов смертельно побледнела и потеряла дар речи.
— Да, ты правильно поняла. На тебе Печать Дара. Похитившие тебя люди не собирались тебя просто зарезать, и это не банда нелегальных колдунов, как я подумал сначала.
— Не бойся, — мягко сказал Данте. — Мы из клана Ларанов. Это один из тех кланов, что в прошлом уничтожил темных магов. И мы не дадим тебя в обиду.
— А эту татуировку можно снять? — с надеждой спросила она.
— Увы, нет. Ее можно только перепосвятить другой сущности.
— А разница?
— Разница — быть рабыней у жестокого хозяина или у доброго. Маэл забыл упомянуть еще одну вещь.
— Данте, не надо.
— Надо! — строго сказал он. — Майя, извини, что я говорю жесткие вещи, но ты должна понимать свою судьбу. Печать Дара невозможно снять или отменить. И она сработает в любом случае, умрешь ли ты от ножа культиста на алтаре или от старости в своей постели. Итог один. После смерти твоя душа окажется в вечном рабстве, а все, что мы сможем сделать, — это убить тех, кто обрек тебя на эту участь. А также выбрать тебе доброго хозяина.
Майя опустилась на колени и горько заплакала.
— Молодец, — холодно сказал я Данте. — Обрадовал человека.
— Надо изменить ее татуировку, пока есть время, — спокойно сказал Данте.
— Ты уже сделал все, что мог, — сухо заметил я и опять перешел на старый язык. — Ты прекрасно знаешь, что последнее можно было не говорить. Она бы ничего не поняла.
— Клетка, даже хорошая, остается клеткой.
— Чем это отличается от того, что ждет нас после смерти?
На этот вопрос у Данте не было ответа. Я подошел к плачущей девушке и накинул на ее плечи халат:
— Не переживай, не все так плохо, как кажется, тебе повезло встретиться с нами. А мы тебе поможем.
Успокоив Майю и уложив спать, я вернулся в кабинет. Данте тем временем усилил защиту дома, добавив несколько новых слоев. Я подавил ненужное раздражение — это ведь было серьезным оскорблением — и поблагодарил его.
— Ситуация очень серьезная. Надо доложить Совету магов.
— Не стоит, — сказал я. — Автор Печати может быть среди членов Совета.
— Исключено.
— Я бы не зарекался, Данте. Наложить Печать может только маг, причем не каждый. Мне на создание полной печати элементарно не хватит сил.
— Это ни о чем не говорит, — покачал головой брат. — Ни один член Совета не стал бы заниматься этим. Скорее всего это дело рук отдельного мага.
— Данте, что с тобой, любимым сыном и наследником семьи, сделал бы отец, если бы ты занимался этим?
Брат выразительно посмотрел на меня. Мы оба знали, что случилось бы с любым из Ларанов, задумай он наложить Печать Дара.
— Это не мог быть один человек. Никак не мог. Это дело рук клана.
— Вот поэтому и надо доложить Совету магов. Ты сможешь справиться с целым кланом? Хотя бы с этими захудалыми Райхалдами? Я — нет.
— А что мы им скажем?
— Сообщим им, что кто-то наложил Печать Дара. Этого достаточно, чтобы они завтра поставили всю империю на уши. Все помнят, сколько семей погибло во время войны с древними. И все помнят настоящую причину войны, а не ту, которую ты изложил этой девчонке.
— Все равно рано об этом говорить всему Совету, Данте. Это то, чего от нас ждут.
— Тогда надо сообщить отцу.
— Тоже рано. Тем более что...
— Что?
— Ты уверен, что все члены Совета отнесутся к этому так же, как мы с тобой? Времена изменились, и не в лучшую сторону. Я думаю, те светлые маги легко бы записали нас в число темных.
— Ты прав. Но даже вдвоем мы не справимся с кланом магов.
— Данте, — я вздохнул и посмотрел на старшего брата, — думаешь, я этого не понимаю? Но что будет делать Совет магов?
— Перетрясет всю страну, но найдет отступников.
— Да? А может быть, в первую очередь он озаботится сокрытием тайны? О чем подумают в первую очередь члены Совета? О том, как бы не потерять репутацию. Они скорее предпочтут замять дело. А даже если нет, они только спугнут своими шумными действиями, облавами и проверками настоящих виновников дела.
— А ты докопаешься до сути? — скептически заметил Данте.
— Работа у меня такая. Ты, допустим, просто не привык анализировать все факты на ходу. Не то что не умеешь, а просто не привык.
— К примеру?
— Сложи исчезновение Марии, Печать Дара на теле Майи и появление новой полукровки.
Данте быстро растерял весь свой скептицизм и самоуверенность.
— Ты хочешь сказать...
— Что демоны, возможно, похитили человеческих девушек для того, чтобы породить полукровок. Пока это только версия.
— Ты думаешь, это все связано? — задумчиво произнес Данте.
— Я пока лишь предполагаю. Но если Совет магов разворошит все, узнать, так это или нет, уже будет нельзя. Теперь понятно?
— Чем мне тебе помочь?
Я встал и повесил на пояс ножны со шпагой и кобуру с пистолетом.
— Сейчас ты должен остаться здесь и охранять мой дом. Я передам тебе управление защитными заклинаниями.
— Серьезно?
— Снявши голову... — сухо ответил я.
Отдавать, даже брату, контроль над защитой дома я не хотел, но выбора нет.
— Ты пойдешь сейчас? Не поздно? — Данте посмотрел на часы, они показывали девять вечера.
— Я хотел бы пойти раньше, но сначала надо было ввести тебя в курс дела.
— Один справишься?
— Кто тебе сказал, что я буду один? Арья, ты отдохнула?
Домой я вернулся только после завтрака. Ночная прогулка оказалась успешной. Я нашел склад, где держали Майю. Вернее, то, что от него осталось. Понимая, что убрать все следы они не смогут, склад попросту сожгли. Но зато я нашел свидетелей, которые видели, кто приезжал на этот склад.
Я разбудил Мелиссу и поднял всех своих людей, которые у меня оставались в городе. А сам проверил еще несколько складов, которые охраняли незадачливые налетчики на мой дом. Никаких улик там не было, но зато я опять же узнал, кто поставлял туда товар. Этих людей нашли плавающими в порту, но убийцу убрать не успели. Мелисса оказалась быстрее.
Так началась гонка. Кто быстрее, я или они? Невидимый паук обрывал одну нить за другой. А я пытался их перехватить. Одновременно в разных районах Райхена загорелись дома и склады. Проверить их я не успел, но мои люди схватили и допросили поджигателей. Человека, отдавшего им приказы, убили, однако его допросила Арья и нашла его убийцу. Он быстро сознался, кто ему отдал приказ. Это оказался огненный волшебник, который предпочел покончить жизнь самоубийством.
Мои люди тем временем хватали и допрашивали десятки человек. Сеть оказалась хорошо законспирированной, но слишком большой. Враг не успевал перерезать все нити. Правда, к утру пятерых моих человек нашли мертвыми в одном из переулков Нижнего города. Но зато к завтраку на руках у меня уже была почти полная схема их сети в Райхене. И я знал, куда идти дальше.
Майя была лишь одной из множества девушек, похищенных из колоний. Их усыпляли и доставляли в Райхен не через порт, а тайно выгружали в небольших бухтах поблизости. А затем хранили, как вещи, на складах Райхена. Это было возможно потому, что их погружали в сон, напоминающий зимнюю спячку некоторых животных. Люди, охраняющие склады с грузом, не знали, что в них лежит. Но люди — не животные, время от времени их надо было будить, кормить и заново усыплять. Для этого их доставляли на тайные квартиры к волшебникам и колдунам. Схема работала как часы и до побега Майи сбоев не давала.
Саму Майю держали отдельно. Насколько я понимал, она была единственная с Печатью Дара. Остальные были просто рабынями, которых для пока неизвестных мне целей доставляли из колоний.
Эта схема стала бы невозможна без покровительства таможенников, жандармов и столичных чиновников. Их я тоже нашел. Перепуганных, поднятых с постелей людей допрашивали прямо в их квартирах. Перед десятком людей придется извиниться, но зато эти органы правопорядка стали немного чище.
Чисто ради интереса я стал очень аккуратно искать, не было ли у них покровителей выше. Как оказалось, были. Одним из них оказался Валерий. Про других пока неизвестно.
К сожалению, больше я ничего не смог ни узнать, ни тем более сделать. Помощников в городе у меня осталось мало, и они не железные.
После короткого разговора за завтраком с Данте я пошел навестить одного своего знакомого. Он был в своем роде легендарной личностью. Среди местных моряков и портового люда уже давно гуляет пословица: "Таможенники приходят и уходят, а Джон Мельник остается".
Раньше он был одним из самых удачливых и ловких контрабандистов в мире. Его никто не мог поймать. Сложно подсчитать, сколько раз он обводил вокруг пальца таможенную стражу. Все знали, что он контрабандист, но ни один судья так и не смог его посадить. Никто никогда так и не сумел доказать его вину.
К тому времени, когда я столкнулся с ним, он уже лично не водил корабли, а руководил целой сетью контрабандистов. И ссориться с ним — себе дороже и мне, и людям повыше меня. Но пару раз мы все же сталкивались. После этого я понял, что у него есть свои твердые принципы и что с ним все же лучше дружить, чем воевать. А он уяснил, что ради интересов империи я могу закрыть глаза на закон, который он научился обходить, и просто прирежу его. После этого пару раз мы помогали друг другу. Друзьями или хотя бы товарищами не стали, но при встрече здоровались.
Я нашел его на одном из пирсов порта. Дул сильный ветер с моря, и Джон стоял на краю пирса и мечтательно смотрел вдаль. Возможно, вспоминал вольную и лихую молодость.
— Хорошая сегодня погода, — сказал я, подойдя к нему.
— Да, неплохая, — невозмутимо заметил он. — Как жизнь, Маэл?
— Бывало и лучше.
— А что так?
Ветер, повинуясь моей воле, стал еще сильнее, а главное, полностью отрезал нас от окружающего мира. Теперь нас никто не мог подслушать. Джон заметил это, но не подал виду.
— Мне нужно знать кое-что по твоей части.
— Говори, помогу, чем смогу, если это не навредит моим интересом, — невозмутимо сказал он.
— Дело более чем серьезное. Мне нужно знать все про людей, которые промышляли мотыльками.
— Маэл, я ничего об этом не знаю, — с деланым огорчением покачал головой Джон.
— Мельник, это не продажа сигар или сахара в обход таможни. И не торговля неучтенным алкоголем. Это работорговля. Тебе напомнить, что за это есть только одно наказание? Тебе напомнить, что дела такой важности контролируются одновременно и Ассамблеей, и Сенатом, и Советом магов?
— Не пугай мышь сыром, — с усмешкой заметил Джон. — Я не при делах.
— Значит, ты об этом знаешь, — улыбнулся я. — А значит, скажешь мне.
— Захотел выслужиться? — едко спросил Джон. — Не дают покоя лавры вечного победителя? Есть дела, куда даже тебе не стоит соваться. Это дело слишком выгодно.
— Понятно. Значит, Валерий не послушался моего совета. Я знаю, что он этим занимается. Значит, ты на него работаешь. — Я внимательно посмотрел на окаменевшее лицо Джона. Он хорошо владел собой, но не настолько. — Нет, не работаешь. Состоишь в доле.
— Зачем ты лезешь сюда? Я слышал, что сыщика, который что-то разнюхал, не так давно убили.
— Я знаю, — холодно сказал я. Еще бы мне не знать. — Сказать тебе, почему я лезу в это дело?
— Сейчас ты меня чем-нибудь напугаешь, — с иронией сказал он.
— Ты сам испугаешься, — посулил я. — Как ты думаешь, какая судьба ждет этих рабынь? Бордели, работа прислугой, рабство у богатых людей? Нет, их ждет алтарь и нож демонопоклонников. Ну, все еще будешь радоваться деньгам, полученным за участие, Джон Мельник?
— Вот демон, — выругался Джон. — Почем мне знать, что ты говоришь правду?
— А все очень просто. Если я сказал правду, то зарежу тебя прямо здесь. А некромант допросит твое тело. Но ты можешь надеяться на то, что я пошутил.
Джон с еле заметным испугом оглянулся на стоявшую рядом Арью. О том, что я блефовал, он не знал. Арья уже слишком устала для подобных ритуалов. Да и в любом случае живого человека допрашивать легче, чем мертвого.
— Откуда ты вообще узнал, что я замешан в этом?
— А я и не знал до разговора с тобой, — честно признался я. — Просто ты единственный контрабандист, с которым я знаком в Райхене. Можно сказать, я, не глядя в карты, сорвал банк.
Я не врал. Действительно не знал, что он замешан. Но я умел достаточно хорошо читать эмоции по лицам людей. И задавать правильные вопросы.
— Сожри твои потроха морской демон! У тебя же на меня ничего нет!
— Нет, — кивнул я. — Вообще ничего нет. И если бы речь шла о простой работорговле, я бы, возможно, был вынужден отступить и пойти другим путем. Но у меня мало времени, и речь идет о культе демонов в столице империи. Если я скажу об этом кое-кому, на тебя без долгих слов выпишут любой ордер, и ни один судья даже не заикнется о доказательствах. Но я пока пришел просто поговорить.
— Хорошо, я расскажу. Если ты мне дашь слово.
— Какое именно?
— Ты дашь слово не убивать меня, не калечить и не говорить никому о том, что я тебе рассказал. Это мое условие.
