Я подошёл и стал с интересом прислушиваться к их разговору, сохраняя улыбку на лице. Один поморщился и, скосив в мою сторону глаза, с пафосом произнёс, — Что-то навозом запахло.

Все стали с преувеличенным видом оглядываться по сторонам и разгонять воздух руками.

— К вашим услугам, господа, баронет Витас. Кому первому морду набить? Быстренько выбирайте, а то я тороплюсь.

От такой наглости они опешили, и я этим воспользовался. Тот, который кривил морду своего лица от запаха навоза получил смачный удар в нос и, размазывая кровь по лицу, улетел метра на три в сторону. Ещё один получил удар ногой снизу в коленную чашечку и, громко подвывая, упал на землю. Всё, в ближайшие несколько дней он ни то что ходить, двигать своей ногой не сможет. Остальные остолопы наконец-то догадались выхватить свои шпажонки и стали грозно тыкать ими в мою сторону. Я даже не стал доставать свои клинки, сместился в сторону, перехватил перчаткой шпагу и резко её дёрнул на себя, выводя её обладателя из равновесия, а потом встретил его лицо свои кулаком. Губы и нос превратились в кровавое месиво, а клинок оказался в моей руке. Рубящий удар по руке в район запястья, да ещё с оттягом и ещё одна шпага со звоном упала на землю. Третий, стоявший на ногах чуть поодаль, с криком, 'помогите, убивают', бросился бежать. Хорошо хоть шпажку свою изволил уронить, а то мне пришлось бы его догонять. Мало ли что может натворить малахольный с обнажённым клинком...

Собрав все пять клинков в один букет, я продолжил свой путь в сторону дворца и опять меня перехватили ещё на дальних подступах к нему. Оказывается, за тем, как блестящая молодёжь будет учить уму-разуму деревенщину, наблюдала стайка девиц. Не иначе как заранее предупреждённые, они заняли прекрасное место для наблюдения — за решёткой княжеского сада. Одна из них, жеманно поведя плечами, спросила, — Баронет, а нельзя было как-нибудь по-другому объяснить, что эти молодые люди не правы?

— Видите ли, сударыня, на границе со степными ордами вообще непринято ничего объяснять, когда тебя оскорбляют. В таких случаях я обычно убиваю, так что вашим сосункам повезло, что я без оружия вышел прогуляться и подышать свежим воздухом. Зато теперь у меня целых пять игрушечных ножичков. Подарю ка я их своему племяннику, когда ему исполнится хотя бы год, как раз для него. А скажите красавицы, это правда, что у всех девиц благородного происхождения в княжестве кривые ноги и поэтому вы носите платья с такими длинными подолами? Это, наверное, болезнь у вас такая?

Как они стали возмущаться невежественным грубияном и хамом....

— Значит правда, ведь ни одна из вас не захотела меня убедить в обратном. Значит кривые, да вы не расстраивайтесь, зато на лошади ездить удобно, — и вновь целый водопад негодования, но ни одна от решётки не отошла. Вот что значит любопытство и желание пококетничать.

— Скажите баронет, а вам приходилось убивать по-настоящему?

— А не по настоящему, это как? Без отрубания головы и вспарывания живота? — одна из девиц побледнела и схватилась за свою подругу.

Этот момент я счёл весьма удобным, что бы перебраться в сад и приземлился прямо перед черноволосой девушкой с выразительными, подкрашенными глазами.

— ' А у тебя глаза как нож,

и если косо ты взглянешь,

я забываю, кто я есть и где мой дом'...— продекламировал я строчку из Высоцкого.

Ой, а к вам под юбку змейка заползла, такая чёрная с зелёной полоской...

Девушка взвизгнула, запрыгала на месте, задирая подол своего платья и подъюбники. Я демонстративно наклонился и стал разглядывать её ноги.

— А ваши знакомые, что сейчас отдыхают вон там, утверждали в разговоре между собой, что среди вас нет ни одной порядочной и у вас всех кривые ноги. Надо будет сказать им, что они ошиблись насчёт ножек хотя бы одной из вас — я имею в виду вас, черноволосая красавица.

Девушка одёрнула платье и покраснела, а потом весело рассмеялась, — А вы хитрец господин баронет.

— Меня зовут сэр Витас, а кто вы, красавица?

— Я внучка графа Зельц...,— но полностью она мне представиться не успела.

Раздался зычный голос,— Девушки, вы где? Почему я должна вас искать, а ну быстро все сюда, или я найду других для участия в торжественном мероприятии.

— Мы ещё встретимся с вами баронет Витас, — и стайка девиц дружно бросилась в сторону зычного голоса. Интересно, я сегодня сумею дойти до распорядителя и подтвердить своё участие в бале? К моей удаче, сам толстячок наткнулся на меня, — Боже мой, молодой человек, ради бога не жгите костры в саду.

— Да я и не собираюсь, вот только предупрежу, что участвую в мероприятии и пристрою этот букет. Там несколько молодых людей подрались между собой, я собрал их зубочистки, что бы они не поранились, и теперь не знаю, куда их деть.

— Давайте их сюда, я отдам их начальнику стражи и обязательно вас отмечу в списках. Если других дел у вас нет, то прогуляйтесь по городу, посетите интересные места. Рекомендую набережную, там место прогулок нашей молодёжи.

— Спасибо, а не подскажете, где у вас можно найти книги на продажу?

У толстяка глаза вылезли наружу, — Книги? На продажу? Вам? Вы что, даже читать умеете? Вот бы никогда не подумал....

— Мне и моему наставнику лорду Вилу, особенно меня интересуют научные труды по переводу древних. Хотя в таком захолустье как ваше княжество, их может и не оказаться. — Толстяк стал хватать воздух ртом, и я испугался, что его хватит удар. — Да ладно, хватит вам так расстраиваться, ну нет и нет. Так и скажу лорду Вилу.

Отдышавшись и слегка понизив голос, он предупредил меня, — С опальным Вилом вы у нас поосторожнее. Он чем-то очень раздосадовал княгиню Ольгу и она его имя слышать не может, сразу же приходит в ярость. Не могли бы вы в двух словах рассказать, как у него там дела, всё-таки мы дружили.

— Вил стал владетельным лордом и, без преувеличения, практически членом нашей семьи. Собирается жениться, свадьба в следующем месяце. Живёт в цитадели, в собственной башне. Его уважают и любят.

— Вон оно как, значит он нашёл своё место в жизни, — и увидев, что в нашу сторону кто-то идёт, уже громче буквально крикнул,— И что бы мне тут ни каких костров! Здесь вам не там! — И, довольный собой, гордо удалился.

Спрашивать в спину о книжных лавках мне уже не хотелось, и я решил последовать совету и краем глаза глянуть на так называемую набережную.

Представьте себе большой и длинный пруд вытянуто формы, вокруг которого проложены дороги для прогулок верхом и в каретах, а так же пешеходные дорожки, которые гордо назывались бульварами.

Всё это мне словоохотливо объяснил за серебрушку весьма пожилой господин, он так же за ещё одну монету предложил рассказать о тех, кто сейчас гуляет и прогуливается вокруг водоёма. Я отказался, так как мне это было уже не интересно. Стая ряженых попугаев, весьма пёстро одетых, охаживала серых и невзрачных самочек, если можно так сказать об увиденном зрелище. Кто-то с высоты своего седла с пренебрежением смотрел на прогуливающихся пешком. А те, кто находился в каретах и ландо, вообще ни на кого не смотрели, высоко задрав носы, словно небожители. Со стороны смотрелось очень смешно, и если б нашёлся предприимчивый делец, то за просмотр можно было брать деньги.

Я уже собирался уходить, когда заметил две личности, которые внимательно рассматривали всех гуляющих недалеко от меня. Кого-то они искали, вполне возможно, что и меня. Неслышно приблизившись к ним со спины, я шёпотом спросил,— Не меня ищите господа?

Они оба подпрыгнули на месте от испуга, но более рослый и коренастый тут же прошипел, — Шёл бы ты своей дорогой, мальчик, а то дядя сделает тебе больно.

— Так вы хотите подраться? Как здорово, я тоже ищу достойных противников, а мне с утра попадаются только какие-то хлыщи. Так вот, друзья, я вам не мальчик, а сэр Витас. Либо приносите мне глубочайшие извинения, либо...

— Хлыст, убери этого придурка, иначе он нам всю охоту испорти. Только без шума, нам внимание не нужно.

Его напарник неуловимым движением выхватил из рукава длинный и тонкий стилет, больше похожий на заточку и уставился на свою руку, которая упала на траву.

— Тихо, тихо, тебе же сказали не шуметь и не привлекать внимание. И зажми обрубок, иначе истечёшь кровью, — только тогда этот невзрачный тип, с незапоминающейся внешностью изволил заорать. Правда негромко и не долго. Его напарник одним ударом рассёк ему гортань, и с хрипом и бульканьем тело упала на траву.

— Говорил же нанимателю, что мне на дело лучше пойти одному, теперь лишние трупы появятся. — А я смотрел на него и улыбался. Действительно, день задался с утра, вот и с наёмным убийцей повстречался.

— Так на кого охота, милейший? Да не дёргайся ты, коль умудрился оскорбить мага, то прими свою судьбу достойно.— Дальше я расспрашивать не стал, тайны мадридского двора меня не интересовали. Впервые я видел, как из человека истекала его жизненная сила, а сам он рассыпался, превращаясь в пепел и пыль. Постояв ещё немного на месте и убедившись, что никто не обратил внимания на некое происшествие, я неторопливо пошёл искать торговую площадь.

Нужную мне книжную лавку с рукописями я нашёл буквально сразу же в начале торговой улицы. Было видно, что она не процветала — пыль и запустение, даже паутина в углах. За высокой конторкой сидел молодой человек, чуть старше меня и с интересом разглядывал диковинку, случайно забредшую к нему в лавку.

— А где хозяин? Мне бы увидеть его, хочу кое-что прикупить.

— Отца схоронили четыре месяца назад, теперь здесь хозяйничаю я. А что вы хотели?

Во мне проснулся охотничий инстинкт, — Я смотрю, торговля совсем не идёт? Неужели всё так плохо?

— Плохо? Отвратительно! За эти четыре месяца ни одной продажи. Я просто не представляю, как отец сводил концы с концами.

— Так мне будет позволено покопаться на полках, может быть и подберу что-нибудь?

— Смотрите, только учтите, любовных романов у меня нет. Стихов, кстати, тоже.

Одного взгляда мне было достаточно, что бы определить, что рукописи здесь действительно древние, а некоторые были на незнакомых языках. Чёрный тут же сообщил, — Всё самое ценное и дорогое, по мнению его отца, хранится в тайнике за этой полкой, — и я увидел как дракончик сел на не самую приметную полку у входа.

— Молодой человек, а давайте я у вас куплю здесь всё одним чохом? Освободите лавку и продадите её или переоборудуете подо что-нибудь более привлекательное.

— Я даже не знаю. Надо посоветоваться с опытными людьми, вдруг здесь у отца есть что-то очень ценное.

— Такое ценное, что ни один покупатель так и не заглянул сюда? Не смешите меня, сударь. Впрочем, дело ваше, мне тоже не хочется рисковать и покупать кота в мешке.

— А если я соглашусь, какую цену вы назначите?

— Я назначу? Вы продавец, вам и определять стоимость своего товара.

— А давайте, вы купите у меня всё вместе с лавкой. Уж её-то стоимость я знаю точно. Скажем за полторы тысячи золотых.

— Стоимость вашей лавки — пятьсот золотых, примерно столько же стоит эта рухлядь, итого тысяча. Это моя цена окончательная и она может измениться только в сторону уменьшения.

— Я согласен, а когда вы мне заплатите? Золота у вас с собой нет.

— У меня есть кое-что ценнее, чем золото. Пригласите сюда хорошего ювелира и скажите, что у вас есть на продажу морской жемчуг и самоцветы из Трайского султаната. Лавку можете закрыть, пока будете ходить, а я пройдусь, посмотрю, что у вас здесь есть ещё интересного.

Продавец с ювелиром появились через полчаса. У золотых дел мастера явно читался скепсис на лице, но жажда наживы перевесила сомнения. Лавку открыли, и мы встали вокруг конторки. Я тут же достал самоцветов на полторы тысячи золотых и положил их на подставку. Ювелир облизал губы — Здесь я вижу камни только на семьсот золотых, надо ещё на три сотни добавить.

— Здесь камней на полторы тысячи золотых и они прошли оценку в ювелирной палате княжества. Видимо мне придётся подать на неё в суд, за то, что они так завысили цену, или потребовать изъятия вашего разрешения на торговлю, если окажется, что вы не разбираетесь в камнях. Молодой человек, — обратился я к лавочнику, — пригласите сюда стражу, я хочу обвинить этого человека в мошенничестве и использовании поддельных золотых для расчёта.

А ты как думал, торгаш жадный? Мои дракончики быстро нашли у тебя целый кошель с позолоченными монетами, а за них тебя отправят на виселицу, но вслух я ничего не сказал, а только улыбнулся.

Ювелир вывернулся очень быстро, — Здесь полумрак и я мог совершить ошибку в оценке. Давайте подойдём к окну.

Сторговались мы быстро, мои самоцветы перекочевали в кошель ювелира, а тот вытащил из шкатулки полновесных тысячу четыреста золотых. Тысячу я передал лавочнику, а четыреста ссыпал в свой кошелёк. Будем надеяться, что ювелир не выдержит и наведёт на меня местных воришек или какую дичь покрупнее, а то до вечера абсолютно нечем заняться.

Когда я остался в своей лавке один, закрыл дверь изнутри, отодвинул указанную полку в сторону и нашёл в стене нишу. Аккуратная стопка пергамента и несколько свитков были мне наградой. Особенно меня заинтересовал свиток с замысловатой печатью, а так же глиняная дощечка с клинописью и переводом написанного. Это действительно было сокровище, ибо в переводе говорилось о месте, где древние перед уходом оставили сокровища и послание своим потомкам.

Правда, сразу же возник закономерный вопрос, а почему отец лавочника сам не воспользовался этими сведениями? Надо бы навести о нём справки. Информаторов лучше, чем соседи, мне не найти, так что я решил начать обход. Но перед этим поинтересовался у своих симбионтов, не могут ли они отправить Вилу не только сообщение, но и небольшую посылочку.

В этот раз ответил синий, — Я могу отправить ему хоть всё, что здесь находится, масса и вес значения не имеют, но потом полгода мне надо будет вновь копить силы для переноса. Если тебя это устроит, то я готов, только предупреди своего учителя о посылочке. Стеллажи и полки тоже отправлять?

— Синий, а можно будет всё отправить в мою комнату на втором этаже башни?

— Вот это правильное решение, — вмешался чёрный. — Нам и самим пригодятся знания, что могут оказаться в этой лавке....

Я с удивлением наблюдал, как вся обстановка лавки замерцала, исказилась и исчезла, а синий с облегчением произнёс, — Готово.

— Постойте ребята, а почему самое ценное не было перенесено? — я увидел, что ниша не опустела.

— Это потому, — тут же ответил чёрный, — что такие вещи лучше держать при себе и никому, даже наставнику, не доверять. Сейчас я их облегчу, уменьшу и помещу под герб на кольчуге. Самое надёжное место.