Ночевать возле костра я не рискнула и поэтому, соорудив лежанку на ближайшем дереве с широкими углубленными ветвями, уложила мальчонку как в колыбельку.
— Может, поболтаем немного или ты совсем устала? — спросил ласковый голос изнутри.
— Конечно... Много было сегодня впечатлений, верно?
— Да уж... Одна речная хищница чего стоит!
Я заулыбалась:
— Замечательный мальчишка, правда?
— Правда... — Мозговой странно замолк.
— Ты чего притих? Выкладывай...
— Я хотел сказать, что... чтобы ты...
— Не тяни.
— Не привязывайся к нему, я уверен, что его семья скоро найдётся, — тихо ответил он.
— Почему ты так думаешь?
— Ты сама прекрасно знаешь.
— Знаю... — я вздохнула, — такого ребёнка не могут не искать.
— Естественно.
— А вдруг его родня погибла? Нельзя, конечно, так говорить и такого я для мальчика не хочу, но мало ли что могло случиться?
— Нет никаких признаков подобного... Девочка моя... ну ты же понимаешь, — протянул фразу Мозговой, — что я тебе объясняю...
— Да, да, да... Всё! Конечно, надо постараться вернуть его домой, и я сделаю для этого всё что могу.
— Вот и умница! И не расстраивайся, так будет лучше для всех.
Я залезла на ветку и, обняв спящего Мышонка, почти сразу заснула, но спала плохо: несколько раз просыпалась от подозрительных звуков. Слышались шорохи, шуршание и мерещилось какое-то движение вдоль берега, несколько раз сверкали в темноте глаза ночных животных. Я проверяла спящего ребёнка, не замёрз ли, но он тихонько сопел и был теплым, ещё с вечера я укутала его, чем только смогла.
Первый раз за время после побега, я спала так плохо. "Наверно, боюсь за малыша, чувствую ответственность за него", — думала я. Пока я была одна, то даже не задумывалась особо о себе. Да, я делала всё, как наказал Дайк, но, по сути, вела себя довольно беспечно. Бодренько топала по лесам, просто сверяясь с направлением. Может мне всего-навсего везло: я не встречала почти никаких животных, кроме птиц и зверюшек, похожих на грызунов. Более крупное зверьё совсем не попадалось на пути, я не заблудилась и вышла к реке в указанные Дайком сроки. А переправа на другой берег, да ещё и с найдёнышем, вообще, оказалась удачной. Я даже ночевать в лесу не очень боялась, почему-то. Я, молодец! Конечно, еда подходила к концу, а чувство голода почти никогда не покидало. Пойманная рыба очень выручила, но теперь в первую очередь нужно думать о ребёнке, чем кормить, а главное — как эту кормёжку раздобыть, с одним кинжалом-то. Охотник и рыбак из меня никакой.
Проснулась я от холода. Было сыро, и вокруг клубился туман. Костёр потух, и еле-еле удалось найти сухую траву для растопки. Я запекла на углях остатки добычи, оказалось, что вчера мы и половины не съели. К тому моменту, когда проснулся мой маленький голодный грызун, завтрак был почти готов. Мы опять с удовольствием поели, несколько кусков я завернула в листья и засунула в мешок. Затушив костёр, мы отправились в путь.
Из запасных штанов, я соорудила, что-то вроде детского "кенгуру", так нести мальчика было гораздо легче. Так, в походе и прошёл весь день. Двигалась я уже не так быстро, пару раз делала остановки, чтобы передохнуть и набрать воды. Ребёнок сидел в своём подобии сумки, одной ручкой держась за меня, а другой — зажимал кусок мяса, которое с причмокиванием сосал.
Нам пришлось отклониться от намеченного маршрута, так как вдоль берега тянулись очень густые заросли и продираться сквозь них совсем не хотелось. Как уже опытный ходок, я забрала в сторону, левее непроходимой части и шла, поглядывая на небо. Погода портилась. Если ещё с утра было прохладно, но солнечно, то ближе к полудню небо заволокли серые тучи, и это начинало беспокоить. Тёплой одежды нет, еда на исходе, на руках постоянно голодный и также легко одетый маленький ребёнок.
Может, надо было идти в другую сторону не вниз, а вверх по течению? Мальчика, скорее всего, принесла река и, возможно, его дом где-то у истоков, а я, дура, тащу его всё дальше и дальше от родного дома. Хотя в округе не было и намёка на близкое жильё, ребёнок не мог материализоваться из воздуха, и где-то должен быть его дом. Почему он остался один, неизвестно.
— Ты всё делаешь правильно, не паникуй раньше времени, — встрял в мои мысли Мозговой. — Иди вперёд и не о чём таком не думай. Ты прошла уже очень большое расстояние.
— Очень хотелось бы иметь в распоряжении вертолёт или хотя бы трактор.
— Ну ты загнула! А где их взять?
— Слушай... может здесь, на Окатане, есть хоть какие-то механизмы, облегчающие передвижение и, вообще, жизнь людей. Тот путь, что я прошла за столько дней, на каком-нибудь вездеходе можно было бы преодолеть гораздо быстрее.
— Нету тут ничего! — раздражённо ответил Мозговой. — Отсталая планетка.
Я удивилась:
— Не узнаю тебя. То ты увлечённо рассказываешь про то, что увидел, узнал и понял, про карту, которую составляешь, а теперь отсталая планетка, да?
— Но это действительно так. И, вообще, я выражаю твоё мнение, которое сидит глубоко внутри.
— Моё мнение?! — я начала злиться. — То ты претендуешь на право отдельной личности, а теперь просто выражаешь моё мнение? Я вот, совсем иногда не понимаю, где у меня и какое мнение, и каким оно, в принципе, должно быть на весь этот бред, который со мной случился! — Тут меня совсем понесло. — Потому что сомневаюсь, что до сих пор в здравом уме и рассудке, ведь в моей голове поселился кто-то слишком умный! И я не верю, что ты — это я! Ты — не я! Это шизофрения! Убирайся вон!
Последнюю фразу я выкрикнула вслух. Малыш вздрогнул и заплакал. Быстро скинув мешок и поставив мальчика на ноги, я принялась его успокаивать:
— Прости, маленький, прости, я тебя напугала. Не надо плакать, не надо — и вытерла влажные глазки. — Я не буду больше, честно. Я не хотела пугать тебя, Мышонок, только не плачь и не бойся ничего. Я тебя не обижу, слышишь?
Порывисто обняв, я гладила мальчика по лохматой головёнке, продолжая тихо и ласково разговаривать. Через несколько минут он притих и только слегка хлюпал носом.
— Всё, всё... тихо. Обещаю, такого не повториться. Просто я очень боюсь за тебя, да и за себя тоже... — прошептала я в маленькое ушко.
Мальчик поднял на меня круглые глазёнки и обнял за шею. А вскоре заморосил дождь, не сильный, но очень холодный.
Я несла мальчика, крепко прижимая к себе, одеялко решила пока не доставать, иначе ничего сухого у нас совсем не останется. Укрыться и пересидеть дождь, было негде. Лес — редкий, деревья — не спасение и никаких естественных укрытий, типа больших поваленных стволов, оврагов и чего-либо подобного. Останавливаться тоже бессмысленно: костёр не разведёшь, не согреешься — всё мокрое. Так я топала, коченея от холода.
Вскоре показался берег реки: "Ага, — обрадовалась я, — верное направления не потеряно, а по солнышкам уже не сориентируешься, небо полностью затянуто. Значит надо держать берег в поле видимости". Лесок совсем поредел, и я вышла на широкий луг. Высокая сине-зелёная трава перекатывалась волнами на ветру, как лесное озеро. Я осмотрелась. Справа виднелся берег, а лес, из которого мы вышли, тянулся в другую сторону. Впереди, только это колышущееся поле, а вот за ним, вдали, опять простирался лес. На краю этого дальнего леса стояло дерево. Огромное! Даже с этого расстояния, в сравнении с окружающими стволами, оно выглядело гигантским.
— Ну, Мышонок, нам туда! — попыталась я сказать как можно бодрее, но, по-моему, не получилось.
Пойти напрямик, через это море высокой травы я не решилась. А вдруг там змеи? Или ямы? Или ещё что-нибудь страшное? С ребёнком на руках, только травм и переломов не хватало! Трава была очень густой и почему-то вызывала подозрения, не знаю почему. Поэтому, свернув ближе к берегу, я пошла вдоль него. Приходилось спускаться и подниматься по небольшим склонам, но это было даже хорошо: я согрелась, а малыш, привязанный спереди, не сползал, был теплым и даже дремал. Почему луг показался опасным, я не понимала, ведь пройти через него напрямик было гораздо короче. Но я упорно продолжала идти в обход, перелезая через поваленные стволы и карабкаясь по песчаным склонам.
Дерево, которое было целью, оправдало все ожидания и даже превзошло. Какой-то местный "баобаб". Настоящих баобабов я никогда не видела, но решила, что гигант окатанской флоры больше любого из них в несколько раз. Но и это не главное. Ствол делился на две широкие части и сквозь них виднелся проход.
— Вот это подарок судьбы! Там, внутри, должно быть сухо. Можно будет развести огонь и заночевать прямо внутри. — Я гладила малыша по спинке. — Скоро согреемся и поедим, потерпи дорогой, потерпи!
В ответ я услышала знакомое:
— Та-ма!
— Вот и хорошо!
Но по пути к заветному месту тепла и ночлега возникло препятствие — та же странная сине-зелёная трава. Чтобы дойти до укрытия, нужно было пройти метров двадцать-тридцать через этот "лужок", иначе никак. Захотелось перекреститься. И как оказалось не зря! Слав глубокий вдох и притиснув живую ношу, я осторожно сделала первый шаг, потом другой и медленно пошла вперёд. "Почему же так страшно? — Задавалась я вопросом. — Когда переплывала реку, тоже страшно было, но как-то не так". Вскоре, немного осмелев, я пошла быстрее. Почва под ногами была мягкой, как будто я шла по вспаханному полю.
И вдруг нога провалилась по щиколотку. И так мокрые угги начали наполняться водой, почему-то тёплой. "Болото!!! — от ужаса я застыла как каменная. — И сама сгину и ребёнка погублю!" Сознание, ледяной лавиной, накрыла паника. "Не двигаться и не шевелиться! Не двигаться, не шевелиться!" — повторяла я себе. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох, вы-ы-дох.... Подышав так несколько минут, я немного пришла в себя. Мышонок прилип ко мне так, как будто был намазан суперклеем, почувствовал... "Спокойно... спокойно... Думай, что делать... Думай, что делать..."
Идея подоспела быстро: или моя память сработала, или Мозговой подсуетился, но план действий был разработан за доли секунды. Когда я оценила расстояние, то стало понятно, что лучше вперед, чем назад. Если же пробовать вернуться и получится выбраться, ну вдруг, то ночевать придётся без огня и под дождём. Вперёд!
Я медленно опустилась на колени, перевернула мальчика за спину и легла плашмя на землю, раскинув руки. Сине-зелёная трава сработала как крепкая подстилка и вода из-под земли перестала проступать. Наш общий вес равномерно распределился по поверхности. Хватаясь за растущую впереди растительность и отталкиваясь ногами, я ползла к нашему спасению. Ощущение было такое, будто я лежу на матрасе, наполненном водой, в котором жидкость перекатывается от малейшего движения, а жёсткая трава, выполняющая роль оболочки, вот-вот лопнет.
Через пару метров тёплая почва ощутимо задрожала. Я замерла, распластавшись как морская звезда. Когда вибрации затихли, плавными движениями я опять потянулась вперёд, но просочилась бурая жидкость. Я еле успела убрать голову, чтобы не нахлебаться болотной жижи. Мышонок лежал на моей спине плашмя вместе с вещмешком и не шевелился. Я ползла.
"А ведь мне действительно везёт, — думала я, двигаясь настолько спокойно и размеренно, насколько могла. — Такой прекрасный ребёнок, достался: не ноет, не капризничает, прекрасно ест, даже слишком, в туалет сам ходит и самое главное — всё понимает, ну кроме, моей речи. Радует, что я его тоже понимаю, кроме "тама", которое у него заменяет все остальные слова. Когда же малыш ругал рыбу, я его прекрасно поняла, хоть он и плохо выговаривал слова. Значит, работают настроечки в голове, работают родимые. А язык я выучу, никуда не денусь".
Такие позитивные мысли очень отвлекли, и я не заметила, как доползла почти до самого конца опасного участка. Тёмной жижи подо мной не было, вокруг просто мокрая от дождя трава. Я упёрлась руками в землю и, почувствовав мягкую, но не проваливающуюся поверхность, встала на ноги. Сделала шаг, потом другой и пулей рванула к дереву. Болото кончилось, я выскочила на твёрдый участок и припустила ещё быстрее, придерживая ребёнка за спиной.
Когда взобралась на небольшую возвышенность, на которой и росло спасительное укрытие, и прошла внутрь, то сил уже не было, я дышала как астматик и от бега, и от ощущения, что всё — выбрались! Живыми! Я глянула на дрожащие мелкой дрожью руки: ладони полностью были в крови и в тонких длинных порезах, как от лезвия бритвы. "Острая травка", — подумала я и упала на сухую, усыпанную опавшими листьями землю. Мышонок быстро слез с меня, бухнулся рядом и начал гладить меня по голове, приговаривая и коверкая слова:
— И-ина... И-и-на... а-ло-сяя, а-ло-сяя...
Я же глядя на него, заливалась слезами:
— Сейчас, мой хороший, сейчас... Чуть-чуть полежу, отдохну... минут пять... — я перевела дыхание, — и будем костёр разводить.
Мой найдёныш улыбнулся так солнечно, что защемило сердце. Укрытие оказалось просто волшебным. Внутри двойного ствола было сухо, и даже тепло: будто лесной домик с вогнутыми стенами и двумя высокими, но не широкими проходами. Ветер почти не задувал, ковёр из сухой листвы устилал всё пространство под деревом-гигантом, и под ногами валялись то ли семена, то ли плоды величиной с крупный каштан, только почти чёрного цвета и с маленьким хвостиком.
Я сгребла листья в несколько куч, насобирала хвороста, который был поблизости в избытке под огромной густой кроной этого "великана" и не промок. Потом занялась костром. Огонь занялся с первой попытки. Уже начало смеркаться, и дождь почти прекратился. Мы поужинали оставшейся рыбой, которая оказалась ещё вполне пригодной, конечно, большая часть досталась Мышонку. Даже удалось неплохо просушить мокрую насквозь одежду и обувь. Как же пригодилось сухое одеяло, предварительно упакованное в непромокаемый мешок и сухая рубаха!
Вскоре мальчик заснул прямо у меня на руках. Я уложила его, закутанного в одеяло, на мягкую подстилку из листьев и пошла за хворостом, пока совсем не стемнело. Колени подгибались, руки подрагивали и все мышцы, особенно не так давно зажившие, вопили от усталости. Такого напряжения, нервного и физического, как на этом болоте, я не испытывала никогда!
Обходя наше пристанище по окружности в поисках сухих веток, я заметила нору. Дыра, уходящая под дерево, была немаленькая. "Та-а-к! Нам только соседей и ночных визитёров не хватало, — раздражённо подумала я. — А может она пустая и здесь никто не живёт?" В этот лаз я, конечно, не полезла и даже не стала в него заглядывать, просто обошла, но беспокойство осталось. "Крупный зверь там вряд ли может жить, а вот кто-то типа барсука или енота вполне, — прикидывала я размеры. — Будем надеяться, что огонь отпугнёт незваных гостей, а вот хвороста придётся набрать побольше".
Угомонилась я только тогда, когда совсем стемнело. Малыш сладко спал в куче листьев, причмокивая во сне. Топлива для костра я собрала много: должно было хватить до утра, а вот спать нельзя, за костром нужно следить, чтобы не погас. Положив рядом кинжал, я натянула вторую рубаху и штаны, благо всё уже почти высохло, и уселась у самого огня. Вот, наконец, можно и расслабиться. Внутри громадного ствола было тихо, тепло и очень уютно.
