Громкие голоса у сходен отвлекли от столь философской беседы. Я выглянула в окошко. Из города вернулась команда. Гогочущей шумной ватагой, они поднялись на борт шхуны. Я приоткрыла дверь, чтобы лучше слышать. Подслушивание стало неотъемлемой частью моей жизни. Матросы, наперебой, рассказывали капитану свои впечатления. Как я и думала, песню о синеглазой деве они запомнили почти дословно. Пробовали даже напевать, чтобы хоть как-то донести до капитана Аюта, то, что творилось на площади.
Оказалось, что после того как я ушла, Гай исполнял её ещё два раза. Матросы рассказали, что видели, как несколько лежачих больных, которых родня принесла в надежде на исцеление, встали с носилок, а потом разнёсся слух, что дочь наместника, впервые после трагедии, смогла внятно отвечать на вопросы, после того, как очнулась от обморока. Один из матросов видел, как к Гаю подходили чиновники из управы и, кланяясь, о чём-то просили.
— А вы помните, капитан, — послышался чей-то голос, — какие синие глаза у нашей пассажирки?!
Команда загалдела:
— И волосы!
— Волосы совсем светлые!
— И красивая, как богиня!
— А вдруг это она?! Дочь богов, что ходит по земле?!
— Или звезда в человеческом обличье?!
— А может она наследница ангов?! Я слышал, что древнейшие анги могли становиться людьми...
Я слушала эту шумную беседу и ощущала, как волосы под платком, начинают шевелиться:
— Ну вот, Тан... Чего и следовало ожидать... Не прошло и часа, как твой прогноз начинает сбываться. Богиня... Дочь богов... Звезда, упавшая из небесных садов... Наследница ангов... Теперь от этого клейма уже будет не избавиться.
— От звёздочки до богини... Молодец, растёшь! — и он хихикнул, но быстро осёкся.
— Тебе смешно... А как мне себя вести?
— Также...
— Это как?
— Переводить всё в шутку... Смеяться над этим, говорить, что это просто совпадение... Но желательно, конечно, замаскироваться.
— Каким образом?
— Хотя бы волосы перекрасить... С глазами ничего не поделаешь.
— Но здесь женщины волосы не красят... Да и чем?
— Просто ты не задавалась такой целью. Ткани же красят в разные цвета, может и для волос есть какие-нибудь средства.
— Может и есть, только в ближайшее время мы будем в море, а там торговых лавок нет...
Вблизи послышались шаги, я прикрыла дверь и шмыгнула на койку.
— Эрдана Карина... — это был капитан. — Вы не спите? Вас спрашивают...
— Кто?
— Старик, что привозил вас на гондоле.
— Гун! — я вскочила и рванула через палубу к сходням.
— Только недолго, — крикнул он вслед, — скоро отплываем!
Гун стоял на каменном пирсе, сжимая в руках маленький свёрток. Я пулей слетела вниз и кинулась старику на шею:
— Гун! Гун! Как хорошо, что ты пришёл! Дура, я! Такая дура, что не разрешила тебе проводить меня! Прости, меня! Прости...
Старик обнимал меня, гладил по спине и, так же как и я, хлюпал носом:
— Что ты... Что ты, внучка моя дорогая... Я просто не смог... Не смог не прийти... Не плачь, не плачь, девочка... Я так хотел увидеть тебя на прощанье... Да и новости есть, интересные для тебя...
— Новости?!
Мы отошли в сторону, и присели на большой деревянный ящик.
— Какие новости, Гун?! Что случилось?!
— Я видел тебя, Кари... Видел, как ты сидела с детворой на карнизе... Я был слишком далеко, чтобы кричать, да и не добрался бы сквозь толпу... Вот хорошо, что сейчас успел...
Он крепко стиснул мои ладони. И мне показалось, что добрые, искренние глаза смотрят прямо в душу:
— Ты исчезла, как дымка,
Растворилась в ночи...
И зови, не зови —
И кричи, не кричи... — процитировал он хриплым, дрожащим голосом.
Солгать или отшутиться не получилось, язык не повернулся. Я глянула на Гуна:
— Ты догадался...
— Конечно... Тот, кто тебя знает, догадается... Тем более, ты знаешь Гая и его семью... Чтобы понять, что эта песня о тебе, большого ума не надо...
— Только никому не говори... — заговорщицки прошептала я в ответ.
Гун рассмеялся, продолжая держать меня за руки:
— Не волнуйся, я — могила... Всё, что просила сделать, сделаю... Я уже знаю, где остановился караван, с которым Гай путешествует... Но тут ещё кое-что произошло... Я подумал, что это будет важно для тебя...
— Да не томи уж!
— Вчера на рассвете в пещере Хранителя должны были предать огню тела казнённых...
— И что?!
— Так вот... На них напали! Прямо там, в пещере!
— На кого?!
— На похоронную команду! Связали и начали разрезать саваны, в которые были покойники закутаны. Они искали его!
— Кого искали?! Кто напал?!
— "Золотая" банда! Это они были! И искали тело своего друга! Только, Кари... — Гун, круглыми и ошалелыми глазами, смотрел на меня. — Они его не нашли! Тот человек, которого нашли в камере мёртвым, не он! Не их друг! Ты понимаешь?! Они его не узнали!
— Откуда это известно?! Кто тебе рассказал?!
— В таверне сегодня шептались... Я с утра племяннику помогал, вот и услышал, случайно... Ну и подслушивал уже до конца, пока эти двое не ушли. Бандитов было трое, на головах мешки с дырками для глаз, так что лиц не видно было. Они осмотрели всех казнённых, да по несколько раз, а потом один из них, главный наверно, начал бить всех связанных и кричать, куда они дели тело его друга, ругаться и так далее... Сжигатели пытались объяснить, что никуда его не девали, что какие тела сняли с виселицы, те они сюда и привезли. А этот, что в камере умер, лежал в холодном подвале, до сжигания... Короче, побили их сильно... От злости, наверно... Кари! Ты, что-то понимаешь?!
Ураган мыслей бушевал в голове: "Они здесь! Где-то в Банкоре! Грас пока не нашел их... А Карелл пришёл за телом... Так рисковать?! Ради уже мёртвого человека?! В благородстве и преданности друзьям ему не откажешь...".
Свет фонарей и факелов на кораблях, стоящих на приколе, а также несколько больших костров в разных частях гавани, создавали странную, таинственную атмосферу. Шум голосов, зычные крики, смех, доносящийся издалека, гулкий бой барабанов вперемежку с гитарными переборами и пронзительными звуками флейты, настраивали на загадочный, мистический лад.
— Гун, послушай меня... — я придвинулась ближе и наклонилась прямо к его уху. — Открою тебе одну тайну... Ты столько рассказал мне за это время важного и интересного, что я тоже хочу поделиться с тобой одним секретом...
Старик затаил дыхание.
— Главарь "золотой" банды — Кареллан эн Растан. Это под его началом ты воевал тогда... Это и есть ваш Ящер. Ведь среди его близких воинов был здоровенный северянин, который постоянно брил голову?
— Был... — Гун кивнул, — так, значит... Это он?!
— Да, это он. И сейчас в Банкоре или окрестностях...
— Вот так новость! Хотя... теперь всё понятно... Он мстит! Мстит террхану за всё! И поймать его не могут столько времени, он очень умён и хитёр! Да и терять ему нечего... Ну, Кари! Вот это да!
— Гун! А до наместника дойдёт про нападение? Ему уже доложили?! Ты не слышал?
— Не знаю, но эти двое в таверне говорили, что главарь пригрозил всем, что если наместник узнает о том, что они приходили, то он всех найдёт и глотки перережет, не только сжигателям, но и их жёнам и детям. Он, дескать, всех запомнил, а прятаться от него бесполезно, так у него нюх, как у горного волка. Потом они развязали одного и ушли... Так, значит, это Карелл... Но, Кари... — Гун тревожно зашептал мне в ухо, — а ты как с ними связана?! Такая красавица и бандиты, пусть и родовитые...
— Они спасли меня, вытащили из ямы, в которой я умирала... Если бы не они, то мы бы с тобой тут не сидели... Зашили раны, вылечили, выходили... Вот откуда мои шрамы... Я обязана им жизнью, Гун...
С "Чёрной медузы" послышался крик капитана:
— Эрдана, мы отплываем, поторопитесь!
Мы вскочили с ящика, и Гун сунул мне свёрток:
— Прощай, моя синеглазая богиня! Видно судьба твоя такая, творить добро и растворяться в ночи... Всё правильно Гай спел... Всё правильно!
— Гун, мне ничего не надо!
— Это подарок тебе. Ты — эн Матвэй, как и моя прабабка. Там безделушка, но очень древняя... Одна из реликвий рода. Теперь в твоём происхождении никто не усомниться... Её носила моя прабабка, а до неё её предки... Она должна передаваться по женской линии. А у меня детей нет и у племянника моего одни сыновья... Род исчез давно, но теперь он возродится, я знаю. Она твоя, Кари! Твоя! Теперь я понимаю, почему так долго хранил её, для кого...
— Но что там?!
Он быстро затараторил, так как команда уже поднимала якорь:
— Это браслет из мягкого металла, носить надо на левом плече, вот здесь... — он сжал мою руку в нужном месте. — Ты не пугайся, что он такой маленький, от тепла тела он растягивается и принимает нужную форму. Не жмёт, не давит и никогда не свалиться, пока сама не снимешь. Я знаю только, что он может менять цвет, а вот с чем это связано, почему, не знаю... Но, думаю, что ты разберёшься...
Обливаясь слезами, мы обнялись. Как только я вбежала на палубу, убрали сходни. И я почувствовала, как невидимая сила дёрнула корабль, когда отвязали последний канат. Команда разбежалась по своим местам, капитан стал за рулевого, а несколько матросов полезли на мачту ставить парус. Ветер дул с берега, донося запахи города. Я пыталась вдыхать их, но больше хватала ртом воздух, так как рыданья дышать носом толком не давали.
Маленькая, сгорбленная фигурка быстро исчезла в темноте. Сильное течение быстро уносило шхуну в море. Я вглядывалась в исчезающие огни пристани, всё пытаясь разглядеть там своего дорогого друга. Вдали от берега проступили все краски ночи. Чистое, прекрасное небо Окатана раскинулось ярким бриллиантовым куполом над головой. Когда шхуна бросила якорь возле тёмного острова, в ожидании рассвета, ко мне подошёл капитан:
— Кто он вам, эрдана? Этот старик...
— Это мой дедушка, капитан... Мой любимый дедушка...
ЧАСТЬ 4. МОРЕ
Новый день застал в открытом море. Но, по правде сказать, оно не было таким уж и открытым. То тут, то там на горизонте мелькали острова. Островной пояс окружал материк, как кольца Сатурн. Внутренняя часть, та, что ближе к материку, частично принадлежала людям, то есть самые близкие острова. Всё остальное — владения ангалинов.
Существовали определённые маршруты, по которым двигались корабли, отклонение от которых, ангалины не поощряли. За возможность проплыть между островами в определённых местах, ящеры брали плату, золотом, конечно. Там постоянно дежурили группы из двадцати-тридцати ящеров, которые охраняли важные проливы. Моряки предпочитали с ними не связываться и платили, так как иначе, пустить корабль ко дну они могли очень быстро.
В случае нужды, капитаны могли нанять сопровождение из нескольких рептилоидов, которые могли вести судно ночью. Море было опасно большим количеством островов, мелями, меняющимися течениями, часто неожиданно и непредсказуемо, и самое главное — плавучими островами, появление которых, всегда представляло опасность. Что касается крупных морских хищников, то их было немного. Как я поняла из рассказов Макса, ангалины служили своеобразной преградой, между гигантскими хищными тварями океана и материком. Островной пояс вместе со своим населением исполнял роль барьера, ограждая людей от бескрайнего и очень опасного океана.
Мне очень хотелось проводить больше времени на палубе, а не в тесной каюте, но и маячить перед командой, обращая на себя внимание, я тоже не жаждала. Около суток я не показывала наверх и носа, но, в конце концов, не выдержала. Всё равно все меня уже видели, всё заметили, чего прятаться-то? Мозг, то есть Тан, никак не могу привыкнуть называть его по-другому, одобрил такую позицию, сказав, чтобы я держала нос повыше, ничего не боялась и вела себя естественно и свободно.
Но перед тем как начать знакомство со шхуной и командой, я решила сначала рассмотреть подарок Гуна. Штука оказалась не только интересная и загадочная, но и красивая. Ранним утром я открыла ставни и дверь, чтобы пустить больше воздуха и света. Браслет представлял собой широкое кольцо, которое, на первый взгляд, на руку никак не налезет, но стоило подержать его в ладонях, как он немного теплел и странный, слегка блестящий материал, можно было растянуть. И чем больше я грела его, тем сильнее он растягивался.
Гун сказал, что это гибкий металл, но, по-моему, металл как таковой, он напоминал мало. Он больше походил на какой-то пластик или плотный силикон, хотя и от металла тоже что-то было. В холодном состоянии, при постукивании, он звенел, как обычная железка. Но удивительное случилось тогда, когда я его достаточно нагрела, растянула и надела, так как показал Гун. Тёплый браслет обхватил левое плечо, и на нём проступила какая-то узорчатая надпись. Я стащила его обратно и попыталась рассмотреть и прочитать то, что там написано. Но ничего не вышло. Как только он сжался, надпись исчезла. Я опять согрела его, одела на прежнее место и надпись опять стала видна. Я и так читала не очень хорошо, а эти завитушки, линии и кружочки с левым наклоном, совсем не могла разобрать. Вроде и похоже на окатанскую письменность, а вроде и нет... Да и смотреть с такого ракурса было неудобно. В общем, я оставила эту затею. Смотрится красиво, даже стильно, я бы сказала. Он ещё и цвет менять может, по словам Гуна. Буду наблюдать за этой штукой и рано или поздно разберусь, что к чему. Перебрав свои мешки и проведя полную инвентаризацию, для успокоения, я вышла палубу и в первую очередь пошла поздороваться с капитаном.
Хозяин "Чёрной медузы" внушал уважение и спокойствие. Он стоял на корме у руля, который чем-то напоминал штурвал, только перевёрнутый в горизонтальную плоскость. Высоко подняв голову и слегка улыбаясь, я продефилировала по палубе и поднялась по лесенке. Матросы улыбались и кланялись в мою сторону.
— Доброе утро, капитан!
Он обернулся и подал мне руку:
— Наконец-то, эрдана Карина! Я уже начал беспокоится... Вы почти сутки не выходили...
— Всё в порядке. Сегодня прекрасная погода, не правда ли? Такой хороший попутный ветер...
Капитан Ают удивлённо хмыкнул:
— Вы что-то понимаете в мореплавании?
— Не совсем... Но я очень любознательна.
Он рассмеялся:
— Если вы хотите что-то узнать, то я буду только рад помочь...
— Смотрите не пожалейте! Могу замучить вопросами...
Он расхохотался ещё громче. С капитаном мы были одного роста, и я заметила, какие белые и красивые у него зубы. Что-что, а зубы местного населения ставили меня в тупик уже давно. Ни у кого я не замечала чёрного налёта, признаков кариеса или пародонтозных дёсен, даже у стариков. А спросить, почему так, не решалась. Да и что могут подумать?
— Показать вам шхуну? — вопрос отвлёк от размышлений.
— Конечно!
Около часа, если не больше, капитан водил меня по кораблю, всё показывал и про всё рассказывал. Морской сленг на Окатане, как и на Земле, тоже имел свои отличия от обычной речи. Некоторые слова произносились не совсем обычно, по-другому ставились ударения и употреблялись в другом значении. Я заметила, с каким интересом на нас поглядывают матросы и, ни капли не стесняясь, подслушивают.
