— Ты что-то хотел?
— Давно хотел, но ты как мобильник, периодически недоступна.
— Да... я такая... — даже язык не ворочался от удовольствия.
— Вылезай из ванны, а то так и заснёшь. А сегодня ещё будет много важного и интересного, так что будь любезна, а? — послышались укоризненные нотки и голос был какой-то хрипловатый.
— Да, мой дорогой, конечно... Я сейчас... — Глаза слипались, а голову тянуло вниз.
— Кари, не спи! — Внутренний вопль заставил вздрогнуть. — Вставай немедленно! Поднимайся, а то захлебнёшься!
— Не кричи так... вылезаю.
Не успела я толком обтереться, как в дверь опять постучали и голос Айры произнёс:
— Карина, ужин стынет.
— Да иду я, иду...
Пока я одевалась и пыталась хоть как-то привести волосы в порядок, Мозговой читал мне лекцию, о том, что я его совсем забросила, что нам нужно чаще общаться, что он скучал, в конце концов.
— А как же твоя карта и другие дела? И ты сам иногда прерываешь наши разговоры буквально на полуслове... Это как понимать?
Он помолчал немного, я ощущала, как он думает, что сказать, а потом как-то растерянно произнёс:
— Я не хочу навязываться...
— Но, по-моему, ты уже давно навязался или нет?
— Ну... вроде как да.
— Так почему ты мне мозги выносишь? Помог бы лучше с языком, слова вовремя подсказывал, а то я ещё забываю иногда.
— Прости... не всегда получается вклиниться.
— Но почему?
— Это не так просто, как ты думаешь.
— Ладно, пошли, а то ничего не достанется, без нас всё съедят.
Махнув рукой на лохматую белобрысую шевелюру, я спустилась вниз.
Дом был чем-то вроде постоялого двора или гостиницы. В этом месте пересекалось несколько караванных путей и постояльцев иногда бывало много, но сейчас остановился на постой только наш караван. На первом этаже находилась кухня и большая светлая столовая с большими деревянными столами и лавками. Уже почти стемнело, но яркие светильники по периметру, давали много света.
Вечерняя трапеза была в самом разгаре: народ уплетал горячую еду, несколько подростков бегали с мисками и кружками, как официанты в ресторане. Вокруг чисто, аккуратно и очень вкусно пахнет.
Подскочившая Айра, потащила меня к общему столу. Я уселась и сразу же перед носом появилась большая тарелка с ароматным куском мяса и гарниром из тушёных овощей, а также глиняная кружка с местным слабоалкогольным напитком, похожим на пиво, его мне уже доводилось пробовать. В центре стола стояли миски со свежей зеленью, закусками и мягким теплым хлебом.
Хозяин этого застолья сидел невдалеке, между Олманом и Гаем, и оживлённо болтал. С аппетитом уплетая вкуснейший ужин, я как всегда навострила уши. Сначала разговор шёл про последний урожай этого года: что уродилось, а что нет. Потом перекинулся на предстоящую ярмарку в Маргосе: что брать, что не брать, по каким ценам, с кем возможен обмен и на что, в общем, вполне обычные разговоры торговых людей. Но, подсевшая к столу супруга хозяина, высокая дородная женщина в тёмно-красном платье, толкнув мужа в бок, развернула разговор в другую сторону:
— Ты лучше гостям про охоту на крокодилов расскажи.
— Точно! Я и забыл совсем на радостях.
За столом загалдели. Всем было интересно, ну а мне, тем более. "Крокодилы! Ничего себе! Здесь есть крокодилы, Мозг слышишь?"
"Слышу я, всё слышу", — донёсся шёпот.
Оказывается, южнее, в поймах рек, впадающих в море, водилось много крокодилов. В особенно жаркие и влажные годы они плодились в огромных количествах. А так как такой прорве пищи уже не хватало, то подросший молодняк, да и более взрослые особи, доставляли местным жителям большие беды: нападали на людей, топили лодки рыбаков, заползали в поля и огороды. Вот тогда и начиналась большая охота!
Бросался клич по всем окрестностям, и собирались охотники и просто желающие пощекотать себе нервы. Но это не самое главное. Для меня интересно было то, что на эту грандиозную бойню нанимали ангалинов. Про них я слышала уже не один раз, но видеть, ещё не доводилось. Да где я могла их увидеть? Ангалины жили в море, вернее не в самой воде, а на островах, которых, оказывается, было великое множество.
Что представляли собой эти существа, предположить пока было сложно. Я поняла только, что это рептилоиды или разумные ящеры. Они понимали человеческую речь, но сами с людьми никогда не разговаривали, хотя Дайк упоминал как-то, что у них есть свой язык, на котором они общаются между собой.
Поэтому, когда зашла речь об этих загадочных существах, я старалась ловить каждое слово. Охота была знатная, как сказал Кадар. "Кроков" убили, только в окрестностях Банкора, не меньше "окмиля". Сколько составляет этот "окмиль", я толком не поняла, так как с местной исчислительной системой ещё не разобралась, а спрашивать не рисковала. Я и так выглядела подозрительно для местных, и афишировать полное незнание элементарных вещей не хотелось. Понятно было, что "окмиль" — это много.
— А ангалинов, сколько было? — спросил кто-то.
— Я не считал, но рядом с нашей группой из пяти человек, всегда был один или два, а групп было около двадцати, вот и считай. Наместник в этот раз не поскупился, отвалил ящерам, столько золота, что они его на плоту поволокли.
— А с чего это? — поинтересовался сын Олмана.
— Говорят, что младшенького сынка наместника крокодилы сожрали, а дочка его, на её глазах это случилось, так испугалась, что до сих пор лекари её в себя приводят. Помутнение... — и он постучал пальцем по лбу, — случилось от ужаса. То ли лодка перевернулась, то ли он сам в воду свалился, я не знаю. Но морские чудовища хорошо заработали. Правда, без них, сами понимаете, было бы совсем туго. Ангалины справляются с "кроками" на раз, один несколько охотников заменяет. Теперь в Банкоре года три-четыре точно спокойно будет, пока опять наплодятся.
Далее, бесперебойно, посыпались вопросы о том, как проходила охота: как выглядит оружие ангалинов, как делили и почём потом продавали крокодильи шкуры, что говорят в Банкоре о стычках на пограничных островах, и будут ли опять пропускать ящеров в храмы, и много-много о чём другом.
У меня голова пошла кругом и от шума, и от алкогольного напитка, а выпила я кружки три, не меньше, пока доедала ужин и слушала хозяина. За это время помещение заполнилось людьми до отказа, похоже, собрался весь посёлок. Столы раздвинули, на лавки присело несколько мужчин с музыкальными инструментами, а также Скай с гитарой. По краям импровизированной сцены рассадили совсем престарелых жителей. Некоторые были настолько немощны, что полулежали в широких креслах, а рядом пристроились, возможно, дети или внуки.
Этих глубоких старичков было четверо: одна бабулька, в ярком платочке и трое дедушек, один из которых, как мне показалось, был совсем плох. Гай встал из-за стола и вышел в центр. Смотрелся он великолепно. В белой рубашке с широким отложным воротником и чёрном жилете, он выглядел как настоящий оперный певец во фраке. Все притихли.
— Я очень рад, — произнёс он своим бархатным голосом и, обводя взглядом присутствующих, — что наш путь в этом году привел сюда, к вам, нашим дорогим друзьям. И сегодня я вижу всех во здравии и радости.
Он по очереди подошёл к престарелым жителям, каждого обнял и лично поприветствовал. Самый древний старичок, бледный и сухонький, прослезился и скрипучим голосом сказал:
— Я счастлив Гай, Голос Окатана, что уйду в хранилище душ под звуки твоего голоса, я дождался тебя.
Гай ещё раз обнял его и махнул музыкантам.
Оказалось, что на тех уроках языка, когда он пропевал со мной детские скороговорки, он не пел, а разговаривал и притом шёпотом. Пел он сейчас! И хотя он был один, казалось, что звучит хор, настолько слаженный и стройный, звонкий и чистый, что я поначалу несколько раз оглядела слушателей, в поисках тех, кто попевает. Но певец был в одиночестве.
Народ даже не шевелился. Все застыли как каменные изваяния. Я тоже закрыла глаза, как и многие. Звуки волшебного голоса проникали глубоко внутрь. Каждая клетка, каждый нерв, вторили лёгкой вибрацией, приводя тело в странное воздушное расслабление. Диапазон у Гая, наверно, был безграничным. Я не очень хорошо разбираюсь в вокальных способностях, но он мог петь басом и сопрано, глубоким контральто и звонким тенором и, как я поняла, всеми другими возможными голосами. Но дело даже не в этом, а в том, какое воздействие он оказывал на слушателей.
Сквозь полуприкрытые веки, я видела, что все в таком же состоянии, как и я: у некоторых женщин по щекам текли слёзы, дети сидели как мыши, даже самые маленькие, старики с блаженными улыбками лежали в своих креслах. Когда эта длинная красивая баллада о звезде жизни Раматэе и её непокорной дочери Эале закончилась и стихли последние аккорды, несколько минут стояла гробовая тишина. Но Гай хлопнул в ладоши и люди, вздрогнув, начали приходить в себя, как после сеанса гипноза. Может это и не был гипноз в буквальном смысле, но какое-то трансовое состояние так уж точно.
Я тоже дёрнулась от звучного хлопка и повернулась к сидящей рядом Хейе:
— Хейа, что это было? Это же восхитительно! Я даже вообразить не могла, что так бывает... Разве у человека может быть такое голос?! Он же... он же... — слова никак не подбирались.
Женщина вздохнула и глянула на мужа таким жарким и восхищённым взглядом, что у меня мурашки побежали.
— Это... это Голос Окатана, все его так называют... Мы уже столько лет вместе, а я до сих пор благодарю богов, небеса и звёзды, за то, что он выбрал меня. Неужели ты ничего не слыхала о нём?! Голос Гая обладает целительной силой. Некоторые больные выздоравливают... не все, конечно, но никто не знает на кого и как подействует его песня, а некоторые женщины, — и она совсем склонилась к моему уху — даже... беременеют, — и захихикала. — Не буквально от него, конечно, но мне таких охотниц долго отваживать пришлось в своё время.
— Я жила в такой глуши, Хейа, настолько далеко от Восточных земель, что даже Голос Окатана не мог донестись так далеко.
— А где, далеко?
— Ох, не спрашивай, очень больно вспоминать.
"Но зато теперь я знаю, как звучит самый прекрасный голос во Вселенной", — подумала я уже по себя.
А праздник меж тем продолжался. Гай заливался соловьём, потом к нему присоединилась Айра и вместе, отец и дочь, выдавали такие трели, что захватывало дух. Местные были в восторге, музыканты старались во всю, а вскоре и танцы начались. А это уже никуда не годилось. Меня начали приглашать и очень настойчиво, отказы не принимались. Говорить "нет, я не танцую" было неудобно, но и соглашаться тоже. Я боялась, что не дай бог, кто-нибудь из мужчин унюхает мой странный запах, и тогда отвязаться будет сложно. Голубеньких цветочков, которые маскируют запах, у меня давно уже не было. Поначалу, я забывала их собирать, а потом в пути они больше не встречались, и я просто держалась от мужчин подальше. Но свою не совсем обычную внешность, было не скрыть, если платиновые волосы можно спрятать под платок, то ярко-синие глаза с длинными пушистыми ресницами, деть было некуда.
Поэтому, попрыгав несколько танцев и поводив хоровод, я попыталась незаметно смыться. Но не тут-то было. Несколько парней вцепились мёртвой хваткой:
— Что такая красивая эрдана делает среди караванщиков? Куда держит путь? Неужели в столицу? Ко двору террхана? Ваше место именно там.
— Если ищете богатого мужа, то конечно. А если любовь, — меня почти вжали в стену, — тогда и у нас можно присмотреть. Не пожалеете!
Я оторопела. Такого натиска, притом прилюдно, я не ожидала. И что отвечать было не понятно.
— Мы вас никуда не отпустим, пока веселье не закончится, а если хотите уйти... — один из парней меня к стене и прошептал, — то я составлю компанию, никогда не забудешь...
Я совсем растерялась. Как отвязаться от них? Закричать? Или отвесить оплеуху? Но... в гостях... в чужом доме, а это, вроде как, сын хозяина... Что делать? Как себя вести? Положение спас, как ни странно, Скай. Активно растолкав моих ухажёров, он схватил меня за руку и оторвал от стены:
— Эрдана путешествует с нами и находится под покровительством нашей семьи на всё время своего пути, так что... — он обвёл всех строгим взглядом и положил ладонь на рукоять кинжала. — Если не хотите ссориться, не следует настаивать... И кстати, — он хитро улыбнулся, — эрдана обещала мне несколько танцев.
Я радостно кивнула, и Скай уволок меня в круг танцующих. Через несколько часов, когда веселье закончилось, и народ уже почти разошёлся, парень решил проводить меня до комнаты. На пороге я обернулась:
— Скай, прости меня...
— За что? — и прислонился плечом к косяку.
— Я обидела тебя, извини...
Он тряхнул головой:
— Я сам виноват, забудь... — помолчал немного, а потом добавил, — меня заносит иногда. Отец говорит, что после совершеннолетия это пройдёт. И он в моём возрасте тоже был таким... ну сама понимаешь... Вот... Так, что это ты прости меня... Простишь?
— Конечно, уже простила. Ты очень выручил меня сегодня, я не знала, как поступить. Ещё плохо знаю ваши обычаи и такое внимание со стороны мужчин, немного пугает. Спасибо.
— Да ладно, — парень улыбнулся, — я же вижу, ты никого не хочешь, даже меня.
Я засмеялась:
— Скай, ты неисправим, тоже мне герой-любовник.
— У тебя кто-то есть уже на примете? — он понизил голос до шёпота.
Я не знала, что ответить.
— Значит есть?
Скай выжидающе смотрел, слегка касаясь моих пальцев.
— Скай... я не хочу никого обманывать, но и сказать пока ничего не могу. Не спрашивай меня... Я не хочу, ни с кем заводить никаких отношений, так как не знаю, что ждёт меня впереди и куда приведёт мой поиск, поэтому... Давай не будем говорить об этом, пожалуйста.
Юноша вздохнул и улыбнулся:
— Не буду настаивать, уговорила. Правда не совсем понятно, что или кого ты ищешь, может я смог бы помочь?
Я молчала.
— Отдыхай. Завтра переезд тяжёлый, — и развернулся, чтобы уйти.
— Скай?
— Ну?
— А Свиста дашь?
Он хмыкнул:
— Посмотрим на ваше поведение, эрдана.
Вот же вредина!
Заснула я, как только голова коснулась подушки. А утром пропал Натри. Разбудили меня громкие голоса, топот ног и суматоха во дворе. Я быстро оделась и спустилась во двор. Возле наших телег сидела Хейа и плакала, Гай, Олман, Айра, да и все остальные носились в поисках. Я присела рядом.
— Кари, я больше не могу, — она вытирала слёзы, — этот ребёнок отправит всех нас к Хранителю раньше срока. Как он умудряется так пропадать?! Вот только я его покормила, усадила, отвернулась ну... на мгновение и всё... нет его. Он будто растворяется! Кари, я не знаю, что делать, как справиться...
— Хейа, он где-то здесь, он не мог никуда далеко уйти. Мы найдём Натри, вот увидишь.
И мы его нашли. Но только через два часа, на чердаке, возле сундука со старым барахлом.
"Странно, очень странно... — думала я, глядя как родители пытаются вразумить своё исчезающее дитя. — Как он мог незаметно туда забраться? Кругом люди, лестницы высокие, а на чердак, вообще, вёл люк с тяжёлой крышкой. Как такой маленький ребёнок мог там оказаться и притом быстро и незаметно? Что-то тут не то..."
