— Я з-з-знал, что ты спросиш-ш-шь...
— А почему сразу не сказал, как тебя зовут?
— Ты не спраш-ш-шивала...
— Теперь спрашиваю...
Ящер принял важную позу, вытянул хвост и опёрся на него, потом изящно выгнул шею и произнёс:
— Макссашарай эн Шэар, один из восемнадцати сыновей Великого Ангалина Рекса.
— О, как! Приятно познакомиться...
— А как з-з-звать столь прекрас-с-с-сную эрдану?
Я обалдела: "Сначала придушил, а теперь прекрасная эрдана...".
— Меня зовут Карина, можно просто Кари. Тут все почему-то меня так называют.
Ящер кивнул:
— Кар-ри-и... Мне нравитс-с-ся...
— А можно, я твоё имя тоже как-то сокращу, а то Макс...са...ша...рай... язык сломаешь.
— Мож-ж-жно... А как?
— Макс... Прекрасно подходит.
Он несколько раз произнёс новое для себя слово, как бы привыкая и смакуя его произношение, а потом сказал:
— Годитс-с-ся.
Вот таким образом и состоялось наше окончательное знакомство. Я достала монетку:
— Лови!
То, что он сделал дальше, объяснить и понять я не смогла. Вытянув шею и открыв клыкастую пасть, ящер поймал её и тут же проглотил.
— Зачем ты её съел?! Это же деньги, а не еда! — Возмущению не было предела, и я ошарашенно хлопала глазами.
— Придёт время, узнаеш-ш-шь... — и пошлёпал к воде.
"Будто таблетку пошёл запивать..." — пришла мысль.
И точно! Он напился воды и оглянулся:
— Ну что? Будем отчаливать?
— Будем.
Я затушила костёр, сняла обувку, закатала штаны, и мы стащили лодку в воду.
Да... Ангалин, в виде транспортного средства — это что-то! Я мчалась по воде, словно на моторке, только ветер в ушах свистел. Вот это скорость! Такими темпами в Банкоре мы будем очень скоро. Макс, несколько раз за ночь, подплывал ко мне и спрашивал, как я себя чувствую. Самочувствие было прекрасным, только горло ещё немного саднило, но говорить было уже легче. В ответ, я интересовалась, не устал ли он, но Макс отвечал, что нет, течение очень помогает и плыть легко.
Использовать разумное существо, как ездовую собаку, было не очень удобно, но... Я же его не просила, да мне и голову бы такое не пришло. Это была всецело его идея, но она мне очень понравилась. В общем, мы не плыли, мы мчались. Я лежала на дне и смотрела на несущееся небо. Как же красиво! Сегодня Октаэн, был настолько прекрасен, что глаз не оторвать. Красные, бордовые, синие, фиолетовые и сиреневые оттенки туманности создавали такую прекрасную картину, что хотелось плакать.
"Наверно, у меня появился новый друг... И хоть начало не очень задалось, — я поправила повязку на шее, — кажется, что я ему также интересна, как и он мне. Знали бы Скай с Айрой, кто помогает мне добраться до Банкора... Как бы, интересно, отреагировали?" Вспомнился Маргос и ярмарка, мои дорогие караванщики, голос Гая и солнечная улыбка Натри... "Как они там? Как восприняли моё бегство? Обиделись, наверно... Успел ли Гай предупредить Арвида, что за северянами возможна слежка? И что произошло, когда обнаружили пропажу ангалина? Ярмарка уже пару дней как закончилась, караван должен быть в пути. Я намного их опережаю... И куда всё-таки подевался Мозговой?"
— Я здесь... — донёсся голос, как слабое эхо.
— Ну, наконец-то!
Я закрыла глаза и очутилась перед дверью в библиотеку. Сильно толкнув плечом, я влетела в комнату. Мой профессор лежал на кушетке в привычном образе, только без монокля.
— Мозг, что случилось?! — я схватила его за руки. — Что с тобой?!
Профессор был странно бледен, но глаза были ясные и весёлые.
— Я так рад тебя видеть!
— Да что тут происходит?! Почему ты не отвечал так долго?! Где ты был?! — я порывисто обняла его и прижалась к бархатному халату.
— Я немного приболел... И не дави так, задушишь...
— Приболел?! Ты?!
— А что? Я заболеть, что ли не могу?
— А ты можешь?!
— Как оказалось, могу. Вот и не отвечал, потому что не мог настроиться на тебя.
— И никак не мог дать знать, что тебе плохо?!
— Не мог...
— Я могу что-нибудь сделать для тебя?
— Ты уже сделала... — он тоже обнял меня и поцеловал в щёку.
— И что же я сделала?
— Ты опять выжила, хорошо поела, отдохнула и теперь двигаешься вперёд с очень приличной скоростью.
— Тебе бы всё шутки шутить... Объясни, толком, что с тобой случилось?
— Попробую...
Он привстал, и я подсунула под него подушку:
— Начну с главного... Когда ящер начал душить тебя, то твой мозг, настоящий, осязаемый, который находится вот здесь... — и он постучал пальцем мне по лбу, — лишился необходимой ему доли кислорода и начал умирать... На самом деле, ангалин задушил тебя...
— В каком смысле?
— В прямом.
Я непонимающе смотрела на своего профессора.
— Как задушил?! Он не закончил... Я даже не теряла сознание...
— Теряла, просто не помнишь. Ты была мертва около двух минут...
— Этого не может быть... Но я всё прекрасно помню... Он разжал пальцы после того как я прохрипела, что мне надоела эта планета.
— Верно. Только между твоим последним хрипом и тем моментом, когда он опустил твоё горло, прошло две минуты. Две минуты смерти... Он опустил тебя не потому, что услышал эту фразу, а потому, что ты уже не дышала, пульс не бился и он это почувствовал. Но... — и Мозговой поднял палец. — Как только он убрал хвост, твоё сердце забилось, и ты включилась, ну как... — он пощелкивал пальцами, подбирая сравнение, — как любой электроприбор! Вот! Нажми кнопку — выключишь, нажмёшь ещё раз — заработает, вот как-то так...
— Ну... допустим... — я терла виски. — Как же тогда это отразилось на тебе?
— Та часть твоего мозга, в которой живу я, пострадала в последнюю очередь, поэтому я и жив, хотя пока ещё слаб. Если бы я поселился где-нибудь в другом месте, то просто сгорел бы в смертельной агонии твоего разума, растворился, в мощном выбросе твоей энергии и одной минуты было бы достаточно.
Я сидела на кушетке, переваривая всё услышанное и машинально гладя Мозгового по плечу.
— Кари... Хватит тереть, дыру протрёшь в любимом халате.
— Значит... Макс убил меня...
— О-го-го! Уже Макс?! Ох, чувствую, что пропустил много интересного, пока валялся в отключке, а потом восстанавливал наши настройки!
— А я ему ещё и монету одолжила...
— Что?! Ангалину?! Золото?! — и профессор громко расхохотался.
— Но он пообещал, что вернёт...
— Будем надеяться... — он продолжал смеяться.
Через пару минут профессор немного успокоился и поднялся с кушетки.
— Девочка моя! Ты самое лучшее лекарство! Вот насмеялся от души и сразу легче стало!
— Всегда к вашим услугам, профессор!
Мозговой разразился новым приступом хохота. Утерев слёзы, он подошёл к резному шкафчику:
— У меня тут есть кое-что... Надо отметить наше воскрешение. — И достал бутылку шампанского и два бокала.
Пробка выстрелила, и пузырящийся напиток заиграл в свете настольной лампы. Полегчало мне, только, после третьего бокала.
— В нашем с тобой состоянии, определённое количество некрепкого алкоголя только на пользу, — произнёс Мозговой, и мы чокнулись.
— А кстати... — я крутила в руке хрустальный бокальчик. — Почему я очнулась после двух минут смерти?
— Спросила, наконец-то...
— Так почему?
— Очень правильный вопрос... Но прежде чем ответить, я задам свой... За последнее время ты заметила что-нибудь необычное в себе?.. Такое, чего раньше не замечала?
— Ты о чём?
— Помнишь, мы с тобой беседовали про яд "райской" травы. Я сказал тогда, что действие его в твоём организме ещё продолжается...
— Помню...
— Ну так что ты заметила?
— Я почти не чувствую боли, просто дискомфорт.
— В яблочко! В данный момент, и я с уверенностью могу это заявить, что... — и он поднял руку с бокалом, — наряду с изменением цвета волос и глаз, яд этой травки оказал на тебя ещё одно действие. Ты не просто не чувствуешь сильную боль. Твой организм, весь в целом, не почувствовал смерть! Вот почему ты очнулась и включилась мгновенно, как лампочка!
— Как это?
— Очень просто. Твоё тело, в отличие от мозга, не поняло, вернее не почувствовало, что умерло. Мозг понял, что умирает и выключил сознание, а тело — нет...
— Разве так возможно? Ведь тело управляется мозгом, притом полностью...
— Я бы так не сказал... Когда-нибудь, я расскажу об этом явлении более подробно, а пока продолжу... Несмотря на то, что твоё сердце перестало биться, а кровь почти перестала бежать по сосудам, тело, на своём уровне, смерти не заметило, и восприняло остановку сердца не как смерть, а просто как сбой ритма и запустило его заново.
— Только не говори, что я теперь бессмертна...
— Нет, не скажу. Всё умирает: звёзды, галактики, даже Вселенная... когда-то умрёт, наверное. Просто ты стала намного живучей, вот и всё. Я думаю, что если бы твой ящер продержал тебя своей железной хваткой подольше, то мы бы сейчас здесь не сидели.
Я откинулась на подушку рядом с Мозговым:
— Это все новости на сегодня?
— Все! — он явно был собой доволен.
— И что мне теперь делать?
— В смысле?
— Как вести себя с этим убийцей?
— Не знаю... Но второй раз убивать тебя он не будет. Ты загадка для него... А ангалины очень любопытны по своей натуре. Вот поэтому он и нашёл тебя, и остался рядом, чтобы узнать о тебе побольше. Я думаю, он не понимает, почему ты очнулась. Он же чувствовал, что ты уже не дышишь.... Будь умнее, он изучает тебя, а ты изучай его. Я бы пока ему не доверял, а дальше видно будет... Тем более, я вижу... Он тебе нравиться... Даже больше скажу, по-моему... ты влюбилась...
— Я?! Влюбилась?! В кого?! В эту ящерицу?! В убийцу самой себя?!
— Похоже на то...
— Ты с ума сошёл!!!
— Ну признайся, Кари... Ты как его увидела в Маргосе, так только потом о нём и думала. Чего жмёшься? Скажи, а? Влюбилась... В этом нет ничего плохого...
— Ты сам понимаешь, что говоришь?! Я — человек... женщина... Он — ящер, пусть и разумный. Какая любовь?!
— Самая обычная...
— Ну ты точно умом тронулся, после моей смерти!
— Послушай меня, просто послушай и не спорь пока... — Он крепко обнял меня и прижал к себе.
Мы лежали на уютной кушетке. Я с наслаждением вдыхала такой странный и в то же время такой родной запах, исходящий от моего внутреннего друга. И наверно, уже давно не только друга. Я вспомнила своё детство, как точно так же лежала рядом с папой. Он читал мне сказки, а я не столько слушала, сколько радовалась тому, что папа дома. В детстве я его мало видела, он очень много ездил по работе.
Теперь, лёжа рядом с моим дорогим профессором, я ощущала почти то же самое. Просто радость от того, что он есть... Меж тем он всё говорил, говорил...
— ...Любить можно всё и всех. Вместе и каждого в отдельности. Можно любить осязаемые материальные вещи и живые существа, а можно любить то, что нельзя потрогать, увидеть или как-то иначе ощутить. Любовь — огромна, непостижима, загадочна и бесконечна, как Вселенная... Любовь рождается и растёт, взрослеет и мудреет с годами, живёт и умирает.... Это не просто влечение на физическом уровне, хотя в отношении полов это немало важно. Сейчас я говорю о той любви, когда неважно, какого пола или возраста объект этого чувства. Родители любят своих детей, а дети — родителей, супруги любят друг друга, а добрые друзья становятся иногда настолько близкими, что родственные чувства и рядом не стояли... Со временем любовь меняется и принимает иные формы, развивается, а иногда и угасает. Но никогда, никогда истинная, настоящая любовь не проходит бесследно! Она всегда оставляет неизгладимый отпечаток внутри, в сердце, в душе, в памяти...
Можно зайти на птичий рынок, случайно, или просто выйти на улицу и увидеть там бездомного котёнка или щенка и влюбиться в это пушистое маленькое чудо за доли секунды. И не понимать потом, как другие могли пройти мимо! Вот ты увидела этого ангалина, привязанного, как ты когда-то, униженного, ждущего смерти, но при этом такого прекрасного и ... Щёлк! Сработал механизм... Ты уже думала только о том, как его спасти... и как он прекрасен...
— Но Мозг... Он не котёнок и не щенок... Он другой, совсем другой... Он другой расы... Он не человек, а рептилоид...
— Ну и что...
— Как что?! Мы абсолютно разные... Жители разных планет и разных цивилизаций...
— Но сейчас то вы живёте на одной планете... И прости меня за прямоту... Но сколько тебе придётся ещё жить здесь, Кари, никто не знает... А то, что он ящер, а ты девушка... Любовь и секс, разные вещи.
— Допустим, ты прав... — я в задумчивости тёрла виски, — но он же убил меня...
— Но ведь он это сделал не потому, что так жаждал твоей крови... Разве ты станешь осуждать тигра или льва, если он убьёт человека, который залезет к хищнику в клетку в зоопарке, чтобы с ним сфотографироваться?
— В такой ситуации я на стороне хищника, а человек сам дурак... Думать надо...
— В-о-от... Ангалин не человек, хоть и разумен. Ты же так мало о них знаешь... Получается, что ты сама виновата... Надо было думать, что ты говоришь и кому ты говоришь... А ты, без всяких задних мыслей: "Вы сами эту травку употребляете!" Вот он и среагировал, это же их тайна, которую они скрывают от людей!
Я стыдливо запрятала лицо в складки халата:
— Я непроходимая тупица, да? Не просто дура, а дура в квадрате...
Мозговой засмеялся:
— Ну что ты... Не надо так уж преувеличивать...
— Мы оба могли погибнуть из-за моей глупости...
— Всё хорошо, дорогая, всё хорошо... Мы оба в порядке и нечего так сокрушаться.
— Мозг... А ты меня хоть немного любишь?.. Ну так... Как рассказывал...
Он наклонился к самому моему уху и прошептал:
— Бесконечно...
Ледяной душ вернул с небес на землю. Первой мыслью было то, что лодка перевернулась, и я свалилась в реку, но... Фыркая, как тюлень и махая руками, я вскочила и поняла, что я не реке, а на берегу. Кругом белый день и зелёные глазищи таращатся рядом.
— Ты что?! Совсем обалдел?!
— С-с-с тобой что-то с-с-случилось... Я не знал как привес-с-сти тебя в ч-чувства...
Смахнув стекающие капли, я огляделась по сторонам. Моя пирога вытащена на берег, вокруг густой лес, пахнет прелыми листьями и почему-то грибами.
— И давно мы тут?.. Отдыхаем?..
— С рас-с-света... Я поначалу подумал, что ты с-с-спиш-шь и не стал будить... Оставил тебя в лодке, немного перекусил, потом ждал пока ты проснёш-ш-шься, потом рыбы наловил... Но ты не просыпалас-с-сь и лицо было такое с-с-странное... Я ис-с-спугался...
— Что ж ты раньше не пугался, когда душил меня?
Ангалин опустил голову:
— Я ж-ж-е из-з-звинился у-ж-же...
— А вот если бы я не очнулась, что тогда?
Ящер молчал, ковыряя когтем землю: "Ну прямо нашкодивший ребёнок!"
— Я не хотел убивать... Ес-с-сли бы хотел, то просто сломал бы тебе ш-ш-ею... Не рас-с-считал, прости... Человеческих женщ-щ-щин мне убивать не приходилос-с-сь...
Мокрая до пояса, я стояла и смотрела на ангалина. Ни обвинять его, ни обижаться, ни устраивать какие-либо разборки не хотелось. Я жива, он раскаивается и только моё дело, какой в душе вынести приговор и как воспринять факт убийства, непреднамеренного, как и сказал Мозговой, а после подтвердил сам Макс.
