Голос в затылке тихо сказал: "А кто-то с длинным хвостом про ожерелье из синего жемчуга упоминал...". Я мысленно засмеялась: " Было такое... За хорошее поведение могу стать круче супруги самого наместника Банкора! Только вряд ли мне это грозит...".
— Понятно, но всё равно спасибо!
Я тепло улыбнулась этому чопорному юноше, и его важность в секунду слетела. Он ответил мне такой же широкой улыбкой. Совсем мальчишка! Я распрощалась с ним, и мы с Гуном пошли дальше.
В результате я на рынке так ничего и не купила. Совсем! Кругом было столько всего, что глаза разбегались. Но, по сути, мне особо ничего и не было нужно. Припасы на дорогу пока рано закупать, а вот сапоги хотелось. Но похожих на те, что я видела в Маргосе, не было. Сапоги, в основном, были мужские. Женщины носили туфли или невысокие полусапожки, наподобие ботинок.
Вдоволь находившись, мы присели у таверны.
— Гун, может поедим чего-нибудь?
— О, эрдана, вы так добры ко мне, что это уже слишком. Того золотого мне надолго хватит.
— Пока ты со мной, ничего не трать. Я хоть и не богата, вернее совсем не богата, но пока деньги есть. Давай по пиву и ещё что-нибудь, на твой вкус.
— Вас, эрдана, мне послали боги.
Я захохотала:
— Кто знает, Гун... Кто знает...
Так мы и просидели почти до заката. Гун оказался очень интересным собеседником: много знал, много видел. Я расспрашивала его о жизни, семье, о том кто он и чем занимался. О чём-то он рассказывал с радостью, о чём-то с грустью, а иногда его глаза наполнялись слезами.
Гунар Алебаан Тинар эн Васаб не был гондольером. У него не было разрешения на такую работу. В молодости он ходил в море, сначала матросом, потом дорос до помощника капитана торгового судна, а позже долгое время служил в столице при дворе террхана. Там встретил девушку, которая ответила ему взаимностью и они собирались пожениться. Но в тот год случилась эпидемия чёрной лихорадки, и его невеста умерла у него на руках. Тогда он решил, что чем-то прогневил Хранителя, раз тот забрал его любимую и больше о женитьбе не думал.
Болезнь выкосила тогда очень много народу, особенно детей и молодёжь. Люди пожилого возраста почти не заболевали, а остальные, как кому повезёт. Через пару лет, после того как чёрная лихорадка покинула Восточные земли, случился серьёзный конфликт на границе между Востоком и Западом, и вскоре перерос в войну. Гуна, вместе со многими, отправили туда. Война оказалась затяжная. Никто не хотел уступать большие плодородные земли.
Глотнув пива, Гун продолжил свой рассказ:
— Нашей армией командовал тогда один из племянников нашего террхана, Кареллан эн Растан, но за глаза все его называли Ящер, за молниеносную технику боя, как у ангалинов, хитрость и ум. Он был молод, красив, силён и мы бы оставили за собой те земли, но что-то случилось тогда, очень странное. На нас напали неожиданно и гораздо большим числом, похоже, что нас предали. Ящер со своими близкими воинами положил тогда очень много солдат, но это не помогло. Террхану Запада удалось привлечь на свою сторону северян, и наша армия была разгромлена. Я попал в плен, а потом на галеры, — и старик горестно вздохнул. — Вот там моя спина и согнулась...
Я сжала его морщинистую руку.
— Так, что я не так уж и стар, эрдана... Просто жизнь так сложилась...
— А дальше, что было?
— В плену я пробыл около пяти лет. Однажды ночью наша галера столкнулась с плавучим островом и часть народу потонула. Мне же, каким-то чудом, удалось выплыть. Держась за бочку, я добрался до другого острова, потом ещё до одного, а там меня подобрали рыбаки. Деться было некуда, и я решил вернуться в Банкор. Нашёл в городе своего племянника, он держит таверну "Сочный окорок". Его отец, мой старший брат давно умер, вот он меня и приютил в чулане. Я на кухне помогаю и по хозяйству, а недавно гондолу нашёл старую, починил и вот... — старик уронил несколько слезинок, но глядя на меня, улыбаясь, добавил, — сижу сейчас и пью пиво с самой красивой девушкой Восточных земель.
От избытка чувств я придвинулась и обняла его:
— Спасибо, Гунар... Спасибо, что поделился...
Он тоже крепко обнял меня:
— Я так рад... Давно я так ни с кем не разговаривал... — и тихо добавил, — на равных...
— Гун! А что случилось потом с Ящером, знаешь? — Имя Кареллан и упоминание о молниеносной скорости боя, почему-то засело в голове колючей занозой.
— А-а-а! С Кареллом?
Моё сердце ёкнуло: "Неужели это Карелл?! Тот, которого я знаю?!"
— Я знаю только, что террхан его в тюрьму бросил, по возвращении. Его то ли в предательстве обвинили, то ли ещё в чём, но я не верю. Кареллан был верен террхану и честно служил, что-то у них там между собой произошло, вероятно. Я ведь узнал об этом, только когда из плена вырвался. Позже дошли слухи, что Ящер сбежал, а больше я ничего о нём не знаю.
Я чуть не ляпнула: "Зато я, кажется, знаю... — но вовремя сдержалась. — Ох, язык мой, враг мой...".
Над городом сиял закат... Солнышки: Раматэа и Эала, мать и дочь, так их называли в легендах, медленно садились в море.
— Ну что? На сегодня всё, поехали домой?
— Конечно, эрдана.
— Гун! Давай без церемоний. Для тебя я Карина или Кари, и не надо кланяться постоянно. Я не могу спокойно смотреть на эти твои поклоны. Выше голову!
Гун опять прослезился.
Когда мы отплыли в сторону гостиницы и Гун принялся опять рассказывать, где, чей дом и как называют этот мост и почему, меня посетила идея.
— Гун, послушай... А почему бы тебе не заняться платными экскурсиями?
— Чем-чем?
— Ты прекрасно знаешь город, его прошлое, знаешь разные истории и рассказчик из тебя прекрасный. Ты мог бы не просто доставлять приезжих до гостиниц или рынка, а как меня, возить по городу и рассказывать, рассказывать про всё. Разработать интересный маршрут, часика на полтора-два. Ведь Банкор очень большой город и здесь есть на что посмотреть, особенно тем, кто приехал впервые. Соответственно и плату брать побольше. Тут кто-нибудь так делает?
Сначала он смотрел на меня так, будто я несу чушь несусветную, но потом задумался:
— Нет... Никто так не делает. У всех жителей свои лодки, без них никуда. Но просто катать и просто рассказывать... и за болтовню деньги брать... Не знаю...
— Это не болтовня, Гунар. Это очень интересная и даже ценная информация, я бы сказала. "Кто владеет информацией, тот владеет миром!" — на моей родине есть такая поговорка. Ты подумай, если никто так не делает, то ты можешь стать первым. Если мне понравилось тебя слушать, то почему другим не понравиться?
— Эрдана, то есть, Карина... Кари... Ты так странно говоришь...
Да-а-а... Задала я Гунару задачу! Пусть подумает, а вдруг что-то путное получиться?
Вернулась я, когда уже почти стемнело. Макса в комнате не было: "Похоже на охоту подался... Ой, чувствую, наслушаюсь про своё поведение...". Задвинув люк в полу креслом, я пошла узнать насчёт ванны.
Крианн сообщил, что горячая вода есть, и Гарри сейчас натаскает. Потом спросил, не хочу ли я познакомиться с его женой, она как раз вернулась от родственников. Я, с готовностью, кивнула, и мы пошли на кухню. Запахи в столовой стояли такие, что слюни потекли... Сразу стало ясно, хозяйка на месте! Увидев жену Крианна, я убедилась в справедливости поговорки "муж и жена, одна сатана" и не важно, в каком конце Галактики или Вселенной находишься.
Маленькая, стройная, с толстой тёмно-каштановой косой, обмотанной вокруг головы, женщина вертелась на кухне, как юла. Крианн представил нас друг другу. Я слегка поклонилась:
— Приятно познакомиться, Марэна. Я в восторге от вашего чая!
Маленькая женщина заулыбалась белоснежной улыбкой:
— Спасибо! Пейте на здоровье! Что хотите на ужин?
Я нагрузила на поднос тарелки и небольшой чайник и понесла к себе в комнату: "Буду лежать в ванне, и пить чай, как королева". К моему возвращению ванна была уже заполнена, и от горячей воды поднимался пар. Я добавила немного холодной, заперла дверь и решила сначала немного перекусить. Под полом раздался стук.
Макс выпрыгнул из подполья, как чёртик из табакерки. Я вжала голову в плечи: "Что сейчас будет...". И точно! Ангалин был в бешенстве!
— Ты где была целый день?! Вес-с-сь рынок с-с-скупила?! Или другим немного ос-с-ставила?! Я тут один сидел!
Я спокойно подошла к сумке, достала все деньги, что у меня были там, потом развязала мешок и выложила остальное. Сгребла всё это в кучу и сунула Максу под нос:
— Считать умеешь? — положила звенящую кучку на кресло и принялась за еду. Мой ангалинчик быстро сдулся.
— Ты ч-ч-что? С-с-совсем ничего не купила?
— Ничего, поели только с Гуном, да пива выпили.
— Прос-с-сти... — хвост обвился вокруг ноги, а гибкие пальцы сжали щиколотку, — я скучал...
— Макс, я прекрасно понимаю твоё трепетное отношение к золоту, учитывая то, что я уже знаю...
— Не с-совсем понимаеш-ш-шь...
— Пусть не совсем... От тебя зависит, насколько я буду понимать, но это не даёт тебе права, вести себя так по отношению ко мне. И это кольцо, по сути, — и я помахала перед серой мордой — ничего не значит. Хотя, скажу правду, у меня к тебе какое-то очень странное отношение, с того самого момента, как я увидела тебя первый раз. Сама еще не могу толком разобраться в этих чувствах... Ты — ящер, а у меня ощущение, будто ты... человек. И как в сказке, когда-нибудь, ты скинешь эту кожу и станешь прекрасным принцем... Никак не могу выбросить эту ассоциацию из головы... Бред, конечно, но...
Макс, ужом, обвился вокруг меня и уткнул морду в шрам на ключице. "Как у него так получается?" Потом глубоко вдохнул, и по шкуре побежали золотые искры. Завораживающее зрелище...
— Целый день хотел это с-с-сделать... — и он нежно лизнул меня в шею. — У меня тож-ж-же очень с-с-странное отнош-ш-шение к тебе, Кари... И я тож-ж-е ничего не понимаю... Открою тебе с-с-секрет...
— Опять священная тайна ангалинов?
— Нет, никакая не с-с-вящ-щ-щенная тайна. Это мой с-с-секрет, личный...
— Тогда другое дело, очень интересно...
Он продолжал говорить мне почти в ухо, не глядя в глаза:
— Я с с-с-самого детс-с-ства хотел быть... человеком. Мои с-с-сверстники хотели быть героями, великими охотниками, защ-щ-щитниками рода или сос-с-стоять в с-с-совете Ангалина Рекса. А братья, так вс-с-се, как один, мечтают, что когда-нибудь, отец выберет кого-то из них... Меня же, вс-сё это никогда, ос-с-собенно, не привлекало. Мне вс-с-сегда интерес-с-совали люди... Отец давно з-заметил эту мою с-с-странность, и поэтому с ранней юнос-с-сти начал привлекать меня ко всем делам с-с-связанным с людьми, обучать, рассказывать... Так, что я, ес-сли мож-ж-жно так сказ-з-зать, человечнее других ангалинов... Ты первая, кому я это рассказал... с-с-сам...
Его слова, оказались очень приятным откровением... Я поделилась своими тайнами, и Макс не оказался в долгу, тоже раскрыл свой секрет... Значит, доверяет... И я ему верю.
— Прос-с-сти... Я буду с-с-стараться не з-з-злиться так... Хорош-ш-шо?
— Хорошо. Кто-то про ванну говорил или ты забыл?
Он ослабил хватку:
— Ты первая...
— Так вода будет не совсем чистой...
— Я хочу пахнуть тобой...
Осталось только развести руками.
Пока я плескалась, Макс разжёг камин и даже подсвечники на стене, а потом приполз ко мне, никакой задвижки в туалетной комнате не было.
— Ты не мог бы подождать в комнате, я сейчас вылезу.
— Почему? Стесняеш-ш-шься? — Зелёные глазищи были хитрые-прехитрые, и улыбка на клыкастой пасти очень походила на похотливую.
— Да, стесняюсь. Ты всё-таки мальчик... Подай лучше полотенце и отвернись хотя бы...
Он протянул полотенце и, хмыкнув, закрыл глаза:
— Я не подглядываю, вылезай.
Я обернулась мягкой тканью и пошлёпала в комнату допивать чай. Купался он долго. Хотелось набраться наглости и пойти посмотреть, чем он там занимается столько времени, но я решила не рисковать, мало ли что, после таких откровений...
Лёжа на кровати, я закрыла глаза. Мозговой сидел за столом и что-то писал.
— Мемуары строчишь?
— Кари, девочка моя! Наконец-то ты ко мне заглянула! — Профессор вскочил и кинулся обниматься. — Ну хоть бы рубашку, какую одела, что ли...
— Ой, прости... я... вот балда! — Оказывается я, как была в полотенце, так в библиотеку и заявилась. — Может, я схожу, накину что-нибудь...
— Ну уж нет! А то опять пропадёшь... Я, уж как-нибудь, твой полуголый вид переживу.
Мы дружно расхохотались. Он уселся на кушетку, а я забралась с ногами к нему под бок и уткнулась носом в бархатный халат:
— Я соскучилась...
— Я тоже...
— Макс достаёт своими психами... Мозг, что происходит?
— Ты о чём, дорогая?
— Ну я же вижу... Между мной и Максом что-то происходит... Искры летят в буквальном смысле...
— А ты не поняла до сих пор?
— Страшно подумать...
— Любовь...
— Даже язык не поворачивается повторить...
— Почему? — он обнял меня и прижал к себе.
— Ну как почему, Мозг?! Он же ангалин! Ящер! Рептилия!
— И что?
— Как что?!
— Кари, успокойся, всё нормально... — голос профессора был так спокоен и нежен, что возмущаться расхотелось.
— Вот что тут нормального, объясни?! Я ничего нормального не вижу!
— Вы разные только физически, а в остальном... просто мужчина и просто женщина, которых влечёт друг к другу. Только вы оба пока напуганы своими чувствами, не принимаете их... разумом, пытаетесь отрицать, хотя глубоко, внутри себя, уже все знаете...
— Так что... Мне надо замуж за него выходить?
Профессор взорвался хохотом. "Нет... Ну что такого я сказала?!"
— Кари! Я с тобой рискую получить диагноз смехоистерик первой степени! — он смеялся, смахивая слёзы. — Зачем сразу замуж?! Хотя... — он всё никак не мог успокоиться, — это неплохая идея, принц как-никак...
Я насупилась, плотнее завернулась в полотенце и отвернулась. Вскоре профессор отсмеялся и полез в знакомый шкафчик.
— Сегодня у меня есть вино, красное. Так и быть, налью тебе бокальчик.
— Сам пей своё вино...
— Так... Не психуй. Ты ведёшь себя сейчас, как Макс, только ему простительно, а тебе — нет. Пей! Тебе нужно... — и протянул хрустальный бокал.
Я выпила залпом, почти не чувствуя вкуса. Мозг налил второй:
— Этот выпей медленно, — тон не терпел возражений.
Вскоре мне полегчало: внутреннее напряжение спало, и где-то в груди расслабилась, натянутая прежде, пружина. Я выдохнула.
— Ну как? Легче?
— Да, спасибо. Ты, как всегда, умеешь успокоить... И что теперь делать? Как себя вести с ним? А если Макс приставать начнёт, ну в физическом смысле?..
— Не начнёт. Он же не идиот и не извращенец... Он прекрасно знает, что физиологически вы несовместимы. А эти обнимашки, искры, поцелуйчики... — и профессор махнул рукой, лукаво улыбаясь, — да на здоровье... Надо же, хоть немного, давать выход чувствам и эмоциям. Я вот тоже, обнимаю тебя и целую, но это, почему-то никакого возмущения у тебя не вызывает...
