Я громко всхлипнула, рыданья рвались наружу:
— Но Макс... У меня хватает денег...
— Значит, вернёш-ш-шь, если не потратиш-ш-шь, когда встретимс-ся...
— А где?
— В Латрасе, конечно... С-с-скоро пойдут дож-ж-жди и до Кифового носа в этом году ты никак не доберёш-ш-шься... Мож-ж-жет в Банкоре останеш-шься? — и ящер с надеждой заглянул мне в глаза.
— Нет... Я обещала Дайку... Может он всё ждёт меня там, а меня носит по Окатану... И уже не важно, подставил он меня или нет... Я хочу его увидеть... Нам, обязательно, нужно поговорить, чтобы всё выяснить... Да и караванщики мои зимовать в Латрасе собирались...
— Так может их подождёш-ш-шь? И до Латраса с ними...
— Морем же говорят быстрее...
Ангалин вздохнул:
— Быстрее... Только опас-снее... Куда тебе торопиться?! Подожди хотя бы караван...
Сама не знаю, почему я так упёрлась... Я очень хотела увидеть Гая и всю его семью, но продолжать путь вместе, душа не лежала. Возможно потому, что если бы я вернулась, то ко мне было бы очень много вопросов, и не только от Гая... А создавать им проблемы или оправдываться из-за меня... Не-е-ет... Врать и выкручиваться?! Тоже не вариант...
— Лучше морем, караван я в Латрасе встречу...
— Но смотри тогда... — ангалин помахал перед моим носом длинным средним пальцем. — Садиш-ш-шься на корабль и прямиком в Латрас-с. Ес-сли у меня всё получится, то я вас догоню, если нет, значит будеш-ш-шь каж-ждое утро ж-ж-ждать меня у Белой с-скалы, тебе подс-с-скаж-жут где. Мес-стные обходят это место с-стороной, оно считается нехорошим. Туда никто не ходит, да и рыбы там нет...
— Хорошо... Я поняла...
— Ну... Вроде вс-сё... Отари... — Макс улыбнулся во всю клыкастую пасть.
— Подслушивал?
— Кое-что ус-с-спел... Почему он так тебя наз-з-зывал?
— Ещё в лесу, Карелл дал мне такое прозвище, они ведь не знали, как меня зовут. Я потом только Дайку сказала, как могла, языка-то я ещё тогда не знала...
— Понимаеш-ш-шь, что это з-значит?
— "Звёздочка"...
— Это у людей... У нас тож-же ес-сть такое с-слово, только произноситс-ся немного по-другому и з-значение отличаетс-с-ся...
— И какое же значение у вас?
— А вот встретимс-ся в Латрасе, тогда и узнаеш-ш-шь!
— Ну, Ма-а-акс! Я умру от любопытства...
— Нет, нет, нет! Не прос-си, не с-скаж-жу... Кари... Мне пора... Рассвело с-совс-сем...
Туман над рекой рассеялся, светила сияли единым целым, а лёгкий бриз успел подсушить на мне одежду. Я обняла ангалина крепко-крепко, вдохнула запах моря и свежей рыбы, исходящий от его чешуи и мягкой нежной шкуры:
— Мы столько времени провели вместе, а я... так с тобой и не наговорилась...
— Я тож-ж-же... — Макс сильнее стиснул меня и уткнулся сзади в шею, вдохнул мой запах и нежно лизнул внизу затылка, там... где заканчивается рост волос... От такой интимной ласки я вздрогнула, а по его шкуре пробежали золотые и сиреневые искры.
Резко отстранившись, одним прыжком, он сиганул в воду. Холодные брызги смешались со слезами. Я сидела на берегу, вперив взгляд в синь воды, и пыталась угадать, где он вынырнет... Но его нигде не было видно...
В город я вернулась через пару часов. На подходе ожидала увидеть усиленную охрану, бегающих туда-сюда солдат и чиновников, интенсивное движение и суету, но... Ничего подобного не было. Охранников, у стен, у ворот и у проходов к мостам, было тоже количество, что и всегда. Народу, естественно, прибыло уже много, но пока ничего необычного я не заметила. Я спокойно вошла в город и прямиком направилась на центральную площадь. "Неужели пропажу заключённого ещё не обнаружили?! — гадала я по пути. — Если так, то это очень хорошо. Грас сумеет убраться подальше, до полудня ещё далеко".
На площади стояла виселица с пятью свисающими верёвками, а неподалёку на помосте — плаха. Картина, точь в точь, как я видела в разных исторических фильмах. Никаких дополнительных сообщений или приказов на досках для объявлений не было. Я не могла поверить: заключённый, смертник и к тому же не просто какой-то обычный преступник, а из "золотой" банды, исчезает из камеры, а никто и ухом не ведёт! Чудеса, да и только! Но мне-то, такая ситуация, как раз на руку! Фантастическое везение! Возможно только одно объяснение. Из Банкорской тюрьмы нельзя убежать! Все уверены в этом настолько, что никто даже не допускает мысли об обратном! Вот поэтому пока никто и не чешется. Что ж... Посмотрим, что будет дальше!
Крианн не очень сильно удивился, увидев меня на пороге. Он просто оглядел меня с ног до головы и сказал:
— Доброе утро, эрдана Карина... С вами всё в порядке?
— Доброе утро, фаэдр Крианн. Спасибо, всё хорошо...
— Тогда проходите, скоро будет завтрак.
Я достала жемчуг, предназначенный для хозяина, и сунула ему в карман:
— Наш общий знакомый просил передать...
Крианн одобрительно кивнул и похлопал себя карману.
— Он покинул Банкор, так что отдайте его долю мне... Я тоже скоро отправляюсь, поэтому, если можно, с продажей не тяните...
— Я всё понял, эрдана, будет сделано. А он вернётся?
Я пожала плечами:
— Не знаю... Возможно, что нет... Но его брат должен прибыть на замену...
Мужчина пристально посмотрел на меня, а потом тихо спросил:
— Откуда вы это знаете? Ангалины с людьми не разговаривают...
Я не придумала ничего другого, как ответить:
— Окатан слухами полнится...
Мой собеседник заулыбался в широкую бороду и погрозил мне пальцем:
— А с вами приятно иметь дело, эрдана Карина!
— Кари... Можно просто, Кари...
Казнь должна была состояться на следующее утро, а ещё через сутки начиналась праздничная неделя. Народу в Банкор прибыло столько, что на улицах, вернее мостах, было не протолкнуться. Почти целый день после того, как я распрощалась с Грасом и Максом, я провела в своей комнате: сначала плакала, потом заснула, а после, опухшая и зарёванная, заявилась к Мозговому в библиотеку.
Мой профессор ползал по полу, вычерчивая карту на большом плотном листе. Глянув в мою сторону, он, не говоря ни слова, полез в заветный шкафчик.
— Тебе не кажется, что если ты будешь продолжать меня спаивать, то я стану алкоголичкой?
Он достал бутылку красного вина и разлил по бокалам:
— Нет, не кажется...
— Почему?
— Я уверен, что тебе такая участь не грозит, моя дорогая... тебя не тянет, — и он хитро улыбнулся, — да и пьём мы, не по-настоящему... Хотя мне... очень нравиться это дело...
Я взяла бокал и уставилась в бордовую жидкость:
— Но ведь ты — это я...
— Верно... — он присел рядышком и прижался головой к моему виску.
— Тогда... я опять ничего не понимаю...
— А надо ли понимать? Может важнее чувствовать?
Я сделала глоток, и терпкое вино разлилось теплом в желудке.
— Что ты хочешь этим сказать? — я еле сдерживалась, чтобы опять не разрыдаться.
— Скажи, только честно... Какие чувства, эмоции, ощущения ты сейчас испытываешь?
Я глубоко вздохнула:
— Тоску... боль... жалость к себе, какую-то непонятную обиду и... острое желание того, чтобы всё это закончилось... Я опять осталась одна...
— Почему одна... А я?
Я глянула на Мозгового: его глаза были влажные и запах, который я периодически ощущала возле него, усилился.
— Прости... прости, Мозг... — отставив бокал, я обняла его и спрятала лицо от пристального взгляда. — Как я могла такое сказать... Ведь ты со мной, всегда со мной... По крайней мере, в этом мире...
Профессор нежно гладил меня по спине и шептал:
— Ты не одна... Не одна, девочка моя... Оглянись вокруг, у тебя здесь уже столько друзей и не только... А про меня и говорить нечего. Ты для меня всё... Всё, что в жизни есть у меня, как поётся песне. Я живу только благодаря тебе... Если бы не ты... Если бы не ты...
"Странно... Как непонятно он говорит... И о чём?! Я опять ничего не могу понять...". Подняв глаза, я глянула на Мозгового и... не смогла оторваться. Его глаза из карих стали тёмно-фиолетовыми и в них, как тонкие узкие молнии, светились сиреневые прожилки. Такой нежный сиреневый оттенок, я часто видела в ночном небе, в размытом контуре самой прекрасной туманности.
То, что произошло дальше, объяснению не поддаётся. Словно под каким-то гипнозом, мои губы открылись и, не отрываясь от глубин этого космического взгляда, я впилась рот Мозгового жарким поцелуем. А он... Он ответил... И так!!! Никто и никогда меня так не целовал! Сколько времени длилось это безумие не знаю. Я открыла глаза и вскочила. За окном вечерело, но было ещё не поздно. Сердце колотилось как бешеное, а внутри, внизу живота, известные всем бабочки, так хлопали своими крылышками, что казалось, будто сейчас я распадусь на сотни или тысячи порхающих созданий. Что это было?! Хотя... Стоп... Что это я знаю... И как называется такое физиологическое ощущение, тоже знаю... Но как?! Откуда?!
Когда-то, докторами, которые вытаскивали меня с того света после осложнений было сказано конкретно: полноценной женщиной я больше никогда не буду. На физическом и гормональном уровне некоторые важные для женщины функции мне не будут доступны. Я могла, конечно, иметь физическую близость с мужчиной, только толку... Ни детей, ни удовольствия... Поэтому после больницы и тяжёлого развода в сторону мужиков и старалась не смотреть, хотя не могу сказать, что они меня совсем перестали интересовать. А ведь было! Было уже что-то подобное! Тогда с Кареллом в лесной избушке! Я его захотела! По-настоящему! И хоть ощущения были не такими острыми, как сейчас, но желание-то было... Почему я не обратила тогда на это внимание, не придала значения?! Но Мозговой?! Что он со мной сделал?! Или это я с ним сделала?! Или сама с собой?! О, боги! Да что ж это такое?!
Я схватила кувшин с водой, подбежала к ванной и вылила его себе на голову. В дверь постучали.
— Кто?! — наверно я очень сильно рявкнула.
— Эрдана... — голос Гарри дрогнул, — простите...
Накинув полотенце, я рывком распахнула дверь.
— Простите, я помешал... Там ваш Гун пришёл...
— Спасибо, Гарри, позови его сюда.
Парень кивнул и быстренько ретировался.
А Гун принёс новости... И очень интересные!
Оказывается, просочились слухи, что в тюрьме умер заключённый и именно тот, к которому я ходила на свидание! Поэтому, Гунар, как только узнал такое, сразу поспешил ко мне.
— Умер, говоришь... — я вытирала мокрые волосы, пытаясь осознать ситуацию и свести её к кому-либо логическому объяснению. — И как же он умер?
Старик пожал плечами:
— Говорят, нашли в камере мёртвым... Может хворь, какая приключилась, а может ещё что... Не знаю... Я слышал, что он был тяжело ранен, может всё-таки от ран... Когда ты виделась с ним, как он выглядел?
— Плохо... Очень плохо... Я его даже не сразу его узнала.
— Ну вот... повезло, можно сказать.
— Повезло... — я задумчиво тёрла нос, — Что ещё говорят?
— Ну... Наместник очень разозлился. Кричал, топал ногами, грозился казнить всю охрану, включая начальника тюрьмы, что не досмотрели до казни... Но потом, говорят, вроде успокойся... однако, гонца в столицу с сообщением послал...
"Хорошая примета... Долго Грас жить будет, раз его уже похоронили... Только что же там охрана начудила?! Никак выдали чужой, похожий труп за Граса — это единственное объяснение! Вот почему и шум не подняли! Знали, что сами могут на плаху угодить. Молодцы! Не зря я им столько денег отвалила! Ой, молодцы!"
— Ты рада? — Гун удивлённо глядел на меня. Похоже, что я, как дура, улыбалась своим мыслям.
— Я рада тому, что муки его закончились.
— Да-а-а... Теперь о нём Хранитель позаботится...
В дверь опять постучали. Бас Крианна произнёс:
— Кари! Ужин!
Не вставая с места, я крикнула:
— А можно в комнату принести? Двойную порцию, у меня Гун...
— Конечно.
Старик поглядывал на меня с удивлением:
— Он кто тебе, Кари?
— Кто он?
— Крианн...
— Как кто?
— Ну родственник или знакомый?
— Да никто... Я с ним только здесь и познакомилась...
— Он относится к тебе не так, как к другим постояльцам... С уважением и заботой...
Я ухмыльнулась:
— Просто я сюда попала, если можно так сказать, по блату...
— Как это?
— У нас с Крианном есть общий знакомый, который и сказал мне здесь остановиться, а Крианн его очень уважает...
— Понятно! — и Гун, понимающе закивал. — Значит, я тоже здесь по блату...
Мы захохотали.
— Отвезёшь меня завтра в Восточную гавань?
— Конечно, а зачем? Прости, что спросил...
— Я жду судно...
Гарри принёс ужин, мы поели и Гун отправился домой. А старик загрустил... Понял, что скоро мы расстанемся.
На следующее утро в Восточную гавань сразу мы не попали. Пришлось ждать, сидя в гондоле, когда закончится казнь и освободится проезд. Сама смотреть на это средневековое убийство я не собиралась, а вот Гуна отправила, узнать в толпе последние слухи и сплетни. Он вернулся нескоро, но ничего нового не сообщил. Пятерых смертников повесили, предварительно зачитав каждому приговор, а по поводу шестого было объявлено, что казнь признаётся состоявшейся, так как имеется мёртвое тело, опознанное охраной, и с остальными повешенными, будет сожжено за городом в пещере Хранителя, в оговоренные сроки. Вот, собственно, и всё...
В результате на причал мы попали только к полудню. "Чёрной медузы" ещё не было... Гун подсказал, что можно обратиться к начальнику гавани, он, дескать, должен иметь более точные сведения о том кто и когда должен прибыть. Но местное начальство мы не застали, наверно, с казней ещё не вернулся. Я отправила Гуна работать, пока в городе было много приезжих, предварительно обсудив наши планы на завтра, а сама отправилась в гостиницу пешком, в городе я уже хорошо ориентировалась. Хотелось погулять, побродить, побыть среди людей, хотя толпы купцов, торговцев, крестьян, мастеровых и другого разного люда, немного напрягали.
Мозг не давал о себе знать с момента нашей последней, ошеломительной встречи, но я его чувствовала... Знала, что он на связи, просто молчит. Мне тоже пока не хотелось с ним разговаривать, слишком уж странными и чувственными стали наши отношения. Хотя одно только присутствие его внутри меня было странным, даже непостижимым, не говоря уже про всё остальное.
Вернулась я под вечер, по пути зашла на рынок и прикупила ещё продуктов на дорогу. Кто знает, когда придётся снова отправиться в путь? Лёжа вечером в горячей ванне, я вспоминала все последние события. При мыслях о Максе, внутри всё сжималось, и наворачивались слёзы: "Где он?! Бороздит морские просторы на пути к отцу?! Как же далеко он отправился?! Только бы с ним ничего не случилось... Одно успокаивает: он в своей родной стихии, в воде, хоть и на суше чувствует себя прекрасно... С ним всё будет хорошо, он доплывёт и вернётся... Мы снова встретимся... И я скажу ему... Скажу, как сильно он мне дорог...".
Мысли переключились на Граса и "золотую" банду: "Дайк... Нянь, мой дорогой... Когда же я увижу тебя?! И увижу ли?!" Вспомнился сон, когда он звал меня... Правильно Макс сказал, никаких лишних движений, держать путь только в Латрас, не отклоняясь от цели. Может быть, моё удивительное везение опять сработает, и я встречусь там со всеми, кого успела полюбить?
