— Ну... — голос доносился из области макушки. — В общем, да!
— А тебе не кажется это странным?
— Что именно?
— Моё систематическое везение.
— Нет, не кажется.
— А почему?
— Ты сейчас можешь начать очень сильно ругать меня, но я скажу...
— Говори, коли не боишься...
— Это твоя планета, твой мир...
— В каком смысле?
— В прямом. Она хочет тебя...
— Ничего не понимаю... Впрочем, как и всегда...
— А ты подумай...
— Уж не хочешь ли ты сказать, что сама планета, сам Окатан мне помогает?
— Ты сама сказала...
— Мозг, я привыкла доверять тебе, прислушиваться к твоему мнению и советам...
— Спасибо, приятно слышать.
— Но то, что ты сказал — это бред! Притом полный!
— Ты уверена?
— Конечно!
— Тогда попробуй не просто подумать, — и он понизил голос до проникновенного шёпота, — попробуй почувствовать...
На несколько секунд я закрыла глаза и увидела Мозгового, стоящего на лесенке возле стеллажа с книгами. Он выглядел вроде как обычно, в любимом, уже нами обоими, бордовом бархатном халате, чёрных брюках со стрелками, мягких домашних туфлях и с противным, до сих пор не знаю почему, моноклем в глазу. Но лицо его, как будто изменилось, помолодело что ли... Лохматая, всклокоченная шевелюра была уже не такой седой... Он точно помолодел... Лет на десять...
— Ты прекрасно выглядишь, гораздо лучше, чем раньше.
— Ты заметила...
— Как я могла не заметить?
— Да... Я тоже. После твоей смерти... прости, что напоминаю, я будто заново родился.
— Ну хоть какая-то польза...
— Не обижайся...
— Даже не думала.
— Скоро Макс твой вернётся.
— Откуда знаешь?
— Чувствую...
— Мозг, я ничего не понимаю... Как Окатан может меня хотеть?
— Не знаю, как объяснить...
— Ну, пожалуйста...
— Тебе везло с самого начала...
— Допустим...
— Прошло больше шести месяцев, а ты жива и здорова, и постоянно, заметь, лишь с небольшими промежутками, рядом есть кто-то, кто тебе помогает...
— Согласна...
— Ну вот...
— Что вот?
— Неужели не ясно?
— Нет... Причём тут планета?
Но продолжить разговор не получилось — вернулся Макс.
Он уткнулся в меня мокрой мордой, и я вынырнула из подсознания.
— У тебя опять с-с-странное лицо... Ты с-с-с кем-то говорила?.. Я кое-что принёс-с-с... для тебя.
— Макс, зачем было рисковать, я бы обошлась и так...
Хвост-рука извернулся и рядом упал мешок... Не мой... Я дёрнула мокрые завязки. Там были фрукты: красно-оранжевые артарии, зелёные лигги и наливные, полосатые вааксы. Объеденье!
— Ты обчистил сад? И даже мешок спёр?!
— Он валялс-с-ся на с-с-самом виду.
— Спасибо!
Абсолютно без всяких задних мыслей, а только из чувства благодарности, я схватила чешуйчатую морду и запечатлела сочный звучный поцелуй прямо в ложбинку между ноздрей. Если бы знала, чем это закончится, то хорошо бы подумала, прежде чем так делать! Ангалин дёрнулся, и по всему его телу пробежала сиреневая искра, ото лба до кончика хвоста. А потом... Его от меня будто отбросило, как током шибануло... и запахло озоном, как после грозы. Несколько секунд мы приходили в себя, таращась друг на друга. Ящер тряхнул головой и глянул так, что внутри всё похолодело, а после прошипел:
— С-с-сиди з-з-здес-с-сь до вечера и не выс-с-ссвывайс-с-ся... — и прыгнул в воду.
Полдня я мерила ногами камышовый остров. Мозг почему-то разговаривать не захотел, сослался на занятость, и добавил, что поговорит со мной тогда, когда я буду готова к разговору. Что за бред! А сейчас я, как ему, кажется, не совсем адекватна. Если кажется, креститься надо! Я страшно разозлилась: "Не адекватна, говоришь... Ну-ну... Посмотрим, что ты запоёшь, скажем, недельки через две. Умолять будешь... На коленях ползать, чтобы я обратила на тебя внимание. Вот живёт же в голове такая зараза! Ничего-ничего, и на моей улице будет праздник!"
От злости я слопала большую часть фруктов, а потом завернулась в одеяло и легла спать. И, как ни странно, заснула очень быстро. А вот проснулась от тяжести... На мне что-то лежало, вернее, обвивало. Это был хвост! Хвост ангалина. Он лежал рядом, обмотав мои ноги, а голова торчала у меня подмышкой. "Та-а-ак... Очень интересно... — я боялась пошевелиться, не хотелось, чтобы он проснулся. — И как он так близко подобрался, что я ничего не почувствовала... Даже умудрился ноги хвостом обмотать... Он боялся, что убегу? Ох, не нравиться мне это дело..." В голове пронеслось эхо:
— Любовь нечаянно нагрянет,
Когда её совсем не ждёшь...
— Мозг может, хватит уже...
— А я не про тебя, я про него...
— Что?!
Но в эту секунду Макс проснулся. Сначала я смотрела, в упор, в зелёные глаза, а потом спросила:
— Что это значит?
Он сразу же отпустил меня и отодвинулся:
— Ты подумал, что я могу сбежать?
— Нет... Я... Мне показалос-с-сь, что тебе холодно...
— А-а-а... Ну если с такой точки зрения... Тогда ладно...
Я решила больше не развивать эту тему и не спрашивать, что это было за непонятное свечение после моего дурацкого поцелуя и где его целый день носило. Сделала вид, что всё нормально, но последняя фраза Мозгового как-то насторожила.
Несколько часов до заката мы провели весьма продуктивно. Я перекусила фруктами и сладкими кореньями, которые Макс где-то откопал для меня, а потом мы разговаривали. Я дорассказала ангалину свою историю, в общих чертах, не вдаваясь излишне в детали. Когда же дошла до момента, как впервые услышала голос Гая, Макс презрительно сморщился:
— То ж-же мне... нашла, чем вос-схищ-щ-щаться...
— Но ты же не слышал... Почему так говоришь?
— Ангалины поют не хуже, а мож-жет и лучш-ш-ше.
— Поют?!
— А ты думала мы только плавать, да з-з-золото глотать с-спос-собны?
— Нет, конечно... Просто неожиданно как-то... Поющие ящеры... А послушать можно?
Он покачал головой:
— У меня с-спос-собности к пению не оч-чень... А вот нес-с-сколько моих братьев и сес-стёр... У них такие голоса... Рыбы дохнут!
Я захохотала:
— Ну, ты и сравнил! От настоящего пения никто дохнуть не должен!
Макс сжал челюсти и отвернулся.
— Обиделся, что ли? Прости, но ты очень смешно выразился. Не обижайся...
— Ну а дальш-ш-ше, что было? — процедил он сквозь зубы.
В том месте, где мой рассказ дошёл до встречи с северянами, его настроение ещё больше ухудшилось:
— Вот з-з-значит как... З-з-золота у них мало... Обманщ-щ-щики! Отец долж-ж-ен об этом уз-з-нать!
Я замолкла: "Ой-ёй-ёй... Опять лишнее сболтнула... Как бы из-за моего языка, без костей, какого межрасового конфликта не случилось... А Мозг меня предупреждал... Ну я и трепло!"
— Давай дальш-ш-ше...
— Хватит на сегодня. Вижу, что мой рассказ может обернуться проблемами и для людей и для ангалинов. Больше ничего не скажу.
Ящер зашипел:
— Но ты обещ-щ-щала!
— Когда я обещала, то не подумала о последствиях для кого-то, кроме меня. А теперь понимаю, что они могут быть... Поэтому все, что было дальше, могу свести к нескольким предложениям. Мы благополучно добрались до Маргоса, поселились в гостинице, ходили на ярмарку, я там немного прибарахлилась, а потом увидела тебя. И решила помочь, как ты знаешь, для этого была возможность. А так как я и до этого собиралась покинуть караван, то решила не откладывать в долгий ящик, и после концерта собралась и ушла из города. На другом берегу украла эту лодку, а дальше ты знаешь. Вот и всё.
Я видела, что Макс разозлился, и, возможно, обиделся. Такие резкие перемены его настроения очень настораживали. Реакция на мои слова и действия у него была непредсказуемой. "Как же Мозговой прав! Я расслабилась от заботы и помощи, а ведь, действительно, об ангалинах почти ничего не знаю... И история многовековой вражды между двумя разумными расами на этой планете, тоже мне почти неизвестна. С одной стороны хорошо было, когда я понимала речь, но сама не могла говорить. Помалкивала себе тихонько в тряпочку да мотала на ус услышанную информацию. А теперь надо постоянно думать, что говорить и кому говорить, а то не ровен час, такого наболтаю кому ни попадя, что не дай бог... Впредь надо быть осторожнее со словами...".
Теперь настала очередь Макса измерять лапами камышовый остров. Из-за густоты растительности то, что происходило на реке, нам было не видно, но и нас нельзя было увидеть внутри этих буро-зелёных зарослей. Сначала он ходил туда-сюда, потом начал круги наворачивать, пару раз сворачивался в шар, бурча что-то себе под нос. Смысла было не разобрать, но я не сомневалась, что он ругается.
Потихоньку наползали сумерки, несколько раз невдалеке слышались крики рыбаков, которые вроде как порвали сеть. Также, с завидной периодичностью, доносился плеск вёсел под ритмичные песни. Должно быть, мимо проплывали большие вёсельные шхуны. Банкор был близко.
Когда практически стемнело, и я уже подумывала о том, что если Макс не успокоится, то плюну на него и поплыву сама, он, не глядя в мою сторону, натянул на себя верёвочные поводья и начал стаскивать лодку в воду. Не говоря ни слова, я присоединилась к нему, и мы продолжили путь. "Ну, что ж... Бойкот, так бойкот! Посмотрим, кто первым заговорит...".
В эту ночь мы двигались, относительно, медленно. Макс не подсвечивался в темноте, возможно, из предосторожности, так как по берегам часто мелькали огни костров. Я держала вёсла наготове так, что если бы нас заметили, было бы не видно, что лодку кто-то тянет. И вот так всю ночь...
К утру я поняла, что цель достигнута, мы — в пойме реки. Берега были настолько далеки друг от друга, что в лёгком утреннем тумане, казалось, что это не река, а море. Макс направился к высокому скалистому острову. Хорошо, что был полный штиль, иначе, сидеть в утлом судёнышке было бы страшновато. Почти у самого острова Макс скинул упряжь и исчез под массивной скалой. "Наверно, тут тайник, про который он говорил..." — я взялась за вёсла, чтобы размять затёкшее тело.
Макса не было довольно долго. Я представила как там, в глубине пещеры, он чахнет над своим золотом. Ангалин отдаст мне долг, и мы расстанемся. Жаль... Я очень привязалась к нему и, несмотря на импульсивный характер, он не переставал восхищать и удивлять меня, особенно, как представитель разумной цивилизации, отличной от человеческой. Эх, знали бы учёные на Земле, сколько необычного и загадочного я здесь повстречала. Вот, если бы удалось вернуться и рассказать обо всём! Хотя... Если бы так и случилось, то остаток жизни можно провести в сумасшедшем доме. Никто не поверит!
Макс вынырнул в нескольких метрах от лодки. Перемены я заметила сразу. Он был вооружён: вдоль спины лежали длинные, парные, кожаные ножны, а грудь и живот закрыты чем-то вроде доспехов. На спине, ближе к хвосту, виднелась небольшая продолговатая сумка. Из воды показался хвост, с зажатым маленьким мешочком, который я поймала на лету. Он звякнул так, что стало ясно, там не одна монета... Я заговорила первой:
— Ты мне должен одну монету...
— Это благодарнос-с-сть, з-за с-спас-сение... — голос был жёстким.
У меня внутри всё вскипело, но я постаралась говорить как можно спокойнее:
— Я помогла тебе не за деньги.
— Вс-с-сё требует оплаты... — его глаза не просто смотрели, они меня сверлили.
— А как же твоя помощь мне? То, что ты дотащил меня сюда, кормил... Как за это с тобой рассчитываться?
— Ты уже рас-с-считалась.
— И чем же?
— Тем, что расс-сказала кое-что интерес-с-сное...
— Понятно... — очень сильно захотелось съездить чем-нибудь тяжёлым по этой наглой ангалинской морде. — Ну что ж... Коли так...
Я развязала мешочек и наощупь, не глядя, достала одну монету. Отложила её в сторону, а остальное... швырнула далеко в воду. В секунду глаза ящера превратились в две круглые тарелки, удар хвоста чуть не перевернул лодку, а утробный рык заставил вздрогнуть:
— Дур-р-ра-а!!! — он рявкнул так, что у меня сжалось всё, что могло это сделать.
— Сам дурак! — но его уже не было.
Переводя дыхание и вцепившись в борта, я удерживала равновесие. Пирогу болтало, но вскоре волнение успокоилось. Я схватила вёсла и налегла со всей силы. А берег был далеко... Очень далеко. Туман рассеялся, и берега виднелись узкими полосками, зато были острова. Я нацелилась на ближайший. От обиды и злости внутри всё бурлило и клокотало. Я ни о чём не могла думать, только о том, как эта чешуйчатая скотина меня обидела.
К тому моменту, когда я подгребла к острову, слёзы полностью застилали глаза. Лодочка уткнулась в прибрежные камни. Островок был маленький, с небольшими деревцами и высокой скалой в центре. Я присела на небольшой валун: руки трясутся, ноги промокли и слёзы в три ручья... Появилось желание влезть на эту скалу и сигануть вниз, чтобы покончить со всем раз и навсегда... Я сползла к воде и став на колени, сунула голову в холодную воду. Когда, отфыркиваясь, вынырнула — рядом сидел Макс.
И тут меня понесло:
— Ты чего припёрся?! Что тебе надо от меня?! Проваливай!!! Чтоб глаза мои тебя больше не видели, гад чешуйчатый! Змей! Да пошёл ты! Злобная рептилия! Плыви, докладывай папочке! Доносчик! Подлый шпион!
Я увидела знакомый мешочек:
— А-а-а! Достал-таки денежки! Ну как же, такое добро чуть не утонуло! Подавись своим золотом! Чтоб оно тебе поперёк горла встало! У-у-у, Змей Горыныч!!! — и я погрозила ему кулаком. — Ненавижу тебя! Понял?! Убирайся!
Сложно было сказать, о чём думал Макс, во время моего приступа бешенства. Он полулежал на камнях, приподнявшись на передних лапах, не сводя с меня глаз, только пальцы на его хвосте сжимались и разжимались. Я зачерпнула воды и охладила лицо. Всё! Слова кончились, осталось только ощущение полного бессилия и пустоты. Закрыв лицо ладонями, я отвернулась. Через несколько минут длиннющий хвост обхватил меня поперёк и ангалин навис сверху, как удав над кроликом:
— Вс-сё с-с-сказала? — голос был спокоен.
Я молчала.
— С-слуш-шай сюда, девуш-ш-шка с планеты З-земля. С-сейчас ты с-сядеш-шь в лодку и поплывёш-шь к правому берегу, пока ветер не поднялся. Вон за тем островом, — ящер махнул головой, и я глянула следом, — цвет воды изменится на мутно-зелёный. Ты пересечёш-шь этот поток и когда вода с-с-станет проз-зрачной, это будет з-значить, что ты попала в нуж-жное течение. Можно почти не грести, река сама понес-с-сёт тебя, просто с-с-считай острова. После седьмого бери вёс-сла и греби к берегу. Ос-ставляй лодку где-нибудь в кустах и поднимайся в гору. Когда поднимеш-ш-шься, то увидиш-шь куда идти, дорога там одна.
З-за пеш-ш-ший вход в город берут пять тетри. Пойдёш-ш-шь на дворцовую площ-щ-щадь, она находится на самом больш-ш-шом ос-строве, оттуда в западную часть города, туда ведёт всего два моста. С-спросиш-шь гостиницу "Тихий островок", хозяина зовут Крианн. С-скаж-жешь ему, что хочеш-шь комнату на первом этаже. Он предложит лучш-ш-шую, на втором или третьем, но ты ответиш-ш-шь, что на крутых лестницах от выс-соты у тебя круж-жится голова, он всё поймёт. Заплатиш-ш-шь два з-золотых ранда, это более чем достаточно за две недели с завтраком и уж-жином, ванной и чистой пос-с-стелью.
