— Само собой... Вот только узнает ли он меня? А вдруг разговаривать не захочет?
— Ты так с-с-сильно из-з-зменилас-с-сь?
Я улеглась на спину, головой на Макса, как на подушку, а ноги закинула на сиденье кресла.
— Мне сложно об этом судить... Я же себя со стороны не вижу... Когда в лесу жила, то себя совсем не видела, кроме как в отражении воды. А про глаза и волосы так и говорить нечего... "райское поле" оставило яркие отметины.
Гибкая шея изогнулась, и голова Макса легла мне на живот. Он молча рассматривал меня, и я почувствовала, что краснею.
— Что ты делаешь?
— Любуюс-с-сь...
— Вот дурак... — и щёлкнула его по лбу. Звук щелбана о крепкую, крупную чешуйку получился звонким.
— Он тебя уз-з-знает, ты ж-ж-же не один день ж-ж-жила с ними, да и говорить з-з-захочет... Он же там с-с-смерти ж-ж-ждёт... Я тоже ж-ж-дал... Ложис-сь с-с-спать, а я на раз-з-зведку с-с-сплаваю. Ес-сть нес-с-сколько воз-з-мож-жностей попас-сть в тюрьму, по каналу и по подз-з-земной реке.
— Макс... Почему ты мне помогаешь?
Ангалин криво усмехнулся:
— Влюбилс-с-ся...
— А если серьёзно?
— Хочетс-с-ся утереть наместнику нос-с-с, да и с-самому Великому террхану. Щ-щ-щёлкнуть их вот так, как ты меня сейчас-с-с. И к тому ж-ж-же я, лично, против "з-з-золотой" банды ничего не имею. Вс-с-се говорят, что ангалины ж-ж-жадные и нам нуж-ж-жно только з-з-золото. А оно нам, дейс-с-ствительно, очень нуж-ж-жно! И ты з-знаеш-ш-шь, з-зачем. От него з-з-завис-сит наш-ш-ша ж-ж-жизнь в море! Когда из глубин поднимаютс-с-ся панцирные ос-с-сьминоги или кархароны мигрируют через наш-ш-ши воды, то только вс-спыш-ш-шки с-с-света могут их отпугнуть. А без з-золота ангалины не светятс-с-ся и не могут с-с-согревать с-с-себя в холодной воде. З-зачем з-золото людям?! Раз-зве их ж-ж-жизнь з-завис-сит от него так, как наш-ш-ша?!
На такое сложно было что-то возразить.
Макс уплыл, а я переоделась и улеглась. Спать не хотелось... Я лежала и перебирала в памяти все, о чём мы разговаривали. По словам Макса, выходило, что самое главное, это выяснить в какой именно камере держат Граса, а дальше дело техники. Проникнув в туннель за стенами камер, можно будет отодвинуть камень, там должен быть рычаг, и забрать Граса, а потом уйти тем же путём. Сейчас всё выглядело вполне простым и исполнимым, но реальность может внести свои коррективы, и я даже не сомневаюсь, что внесёт.
Первое, что сейчас нужно, так это организовать свидание, а там посмотрим. Я закрыла глаза и очутилась не перед дверью в библиотеку или в ней самой, а опять в том странном, полутёмном коридоре. Я огляделась по сторонам. На стенах тускло горели лампочки, самые обычные лампы накаливания, вкрученные прямо в стену. Я дотронулась до одной, она была холодная. А куда идти?! В обе стороны картина одинакова: бесконечный коридор с лампочками.
— Мозг! Мозг! Ты где?! Куда я попала?! Отзовись?!
Никакого ответа.
Я продолжала стоять растерянно оглядываясь: "Что за коридор? Откуда он взялся?!
-Мозг! Мозгово-о-ой!
— Кари! Девочка моя!
Я обернулась на голос. Профессор нёсся по коридору, махая руками. Полы халата развевались, а шаги отдавались гулким эхом. "Странно... Я вижу его и слышу... Смотрю, как он быстрым шагом, приближается навстречу, но... ничего не меняется, он, будто на месте стоит... или это я отдаляюсь? Я же стою столбом! Что за чудеса?! Зазеркалье какое-то...".
Я продолжала смотреть на Мозгового, мчащегося ко мне. Не знаю почему, но я повернула голову в противоположную сторону. Секунда... и профессор оказался рядом. Он сграбастал меня в объятия и принялся целовать в щёки:
— Девочка моя! Я так рад! Как ты тут оказалась?! Я никак не мог достучаться до тебя... Ты так иногда отгораживаешься, что дозваться невозможно!
От таких бурных эмоций я обалдела. Я знала, что он меня любит, чувствовала это... И чем дальше, тем больше. Но ведь он — это я, а я — это он... Ум за разум заходит!
— Мозг... Я ничего не понимаю... Где мы находимся?
Он оторвался от своего занятия и поправил мою растрепавшуюся прядь:
— Как где?! В глубинах твоего разума, конечно!
— Моего?!
— Ну да...
— Мрачноватенько как-то, тебе не кажется?
Он захохотал и опять кинулся обниматься:
— Кари, ты попала так глубоко, что я сам только недавно начал тут появляться. Вот лампочки вкрутил, а то совсем был мрак.
— Я ничего не понимаю, мозг... А библиотека где?
— Пойдём.
И хоть двигались мы прямо, возникло ощущение, что мы постоянно поворачиваем: то налево, то направо, то кругом. Перед глазами одно — прямой длинный коридор, а внутри какое-то круговое движение. Меня начало подташнивать, как в детстве на карусели, а потом... пол, неожиданно, ушёл из-под ног.
— Ка-а-ари... Ка-а-ари! Где ты?! — кто-то звал меня, только не понятно, чей это голос.
Я осознавала, что сплю. Это сон... Деревья, скалы, хижина в лесу, потом быстрое мелькание лиц: Карелл, Грас, Олли, Лакр, какие-то хмурые и бледные. И опять голос, только я его уже узнала и завопила в ответ:
— Дайк! Дайк! Я здесь! Да-а-айк!
Поток холодной воды привёл в чувства. Мокрая с головы до ног я сидела на кровати, а напротив, с кувшином в хвосторуке, сидел Макс:
— Ну ты и напугала! — и поставил кувшин на место.
В дверь постучали:
— Эрдана Карина! Эрдана Карина! Что случилось?! — это был Гарри. — Вы слышите?!
Макс, ужом, юркнул под кровать. Я подошла к двери:
— Всё в порядке, Гарри, прости за беспокойство...
— Эрдана Карина, может откроете?
Я отодвинула засов:
— Гари, всё нормально.
Парень смотрел на меня снизу вверх, так как был не намного выше своего отца. В руках он держал большую дубинку и подсвечник:
— Вы вся мокрая...
— Я знаю... — и попыталась улыбнуться.
— Вы что люк открывали?!
— Не только открывала, я в него и провалилась, случайно... — нашёлся правдоподобный ответ.
Парень недоумённо хлопал глазами.
— Не беспокойся, я в порядке...
Он просунул голову и оглядел комнату:
— Вы уж поаккуратней, эрдана, а то мало ли что... Ещё покалечитесь...
— Приятно, что ты так волнуешься.
Гарри широко улыбнулся:
— Отдыхайте и больше так не кричите, — и он погрозил мне пальцем.
— Я постараюсь, — и закрыла дверь.
Макс выполз из-под кровати:
— Кари, прос-с-сти... Я не з-знал как привес-сти тебя в чувс-ства. Ты как соз-з-знание потеряла, а потом кричать начала...
Я отмахнулась:
— Спасибо...
— За что?
— За то, что вытащил меня... оттуда.
— Откуда?
— Из сна.
— Ты Дайка з-з-звала...
— Громко?
Ангалин кивнул на дверь:
— Гарри же услыш-ш-шал...
Пока я переодевалась в сухое и после, когда мы раскладывали постель на просушку возле камина, я всё думала о том, что случилось: "Что же это за коридор странный такой? И Мозговой... весь такой лучистый и сияющий... Я же видела по его глазам, что он очень рад меня видеть... Почему же мне стало плохо? И этот сон... Дайк... Его зовущий голос... Мне надо в Латрас! И как можно быстрее! Но и Граса бросать нельзя...".
Макс стащил тяжёлый матрас с кровати и разложил на циновке:
— Он не вес-с-сь промок, с другой с-стороны мож-жно с-с-спать.
— Значит, будем спать возле камина.
Я устроилась на сухой части, а Макс рядом на полу:
— У меня не очень хорош-ш-шие новос-сти...
— Ничего не получится?
— Мож-жет и получитс-ся, но потребуются ус-с-силия... Проход местами з-з-авален, где-то з-землёй, где-то камнями. Попасть возмож-ж-жно, но чтобы з-знать, где копать, нуж-ж-но выяс-с-снить в какой он камере. Если на с-с-самых ниж-жних уровнях, то... — он замолчал.
— Чего-то подобного я и ожидала, не верилось, что всё будет так просто. Ладно, давай спать, утро вечера мудренее...
— Это поговорка твоего мира?
— Да.
— А у нас-с в таких с-с-случаях говорят: рассвет ярче з-з-заката...
— Красиво...
Гун объявился к завтраку. Пока мы ели он успел намекнуть, что кое-что выяснил. С самого утра мы с Максом решили, что если расположение камеры окажется удачным, то копать будем по ночам. Придётся поискать мою лодку, которую я оставила в кустах за городом у реки. Макс обещал заняться этим и перегнать её в надёжное место, она может понадобиться. Возможно, что до сих пор её никто не нашёл.
Я же решила, что пора закупать припасы на дорогу, чтобы не остаться опять без пропитания, если придётся быстро сматываться из города. Голос Дайка не выходил из головы. Он звал меня! И хотя это был только сон, но предчувствие было не хорошее. Что-то случилось с моим дорогим "нянем", что-то случилось...
Я уговорила Гуна сначала съездить с Крианном в городскую управу, чтобы хозяин гостиницы выступил в качестве второго поручителя, а потом приехать за мной. Как ни странно, но вернулись они быстро. Гун сиял от счастья. Теперь он полноправный городской житель и может писать объявления о своих услугах. Он не переставал кланяться мне и Крианну и пока ему не налили кружку пива, никак не мог угомониться.
На закупку припасов Макс выделил мне ещё пять золотых рандов.
— Макс, но это очень много. У меня же есть деньги.
— Бери.
— Но тебе нужнее...
— Мои тайники по вс-сему Банкору рас-спиханы, так что не спорь. Ещ-щ-щё не из-звес-стно, сколько охране придётся з-з-заплатить...
По пути на рынок, Гун успел доложить, что идти в тюрьму нужно сегодня вечером, потому как новый начальник в отъезде и вернуться должен со дня на день. А он, без разрешения управы, никого не пропустит. Солдаты же, совсем не прочь подзаработать, поэтому медлить нельзя. Но цену они заломили, о-го-го! По ранду на каждого, всего четыре. Говоря это, Гун чуть не поперхнулся и принялся причитать, что люди от жадности совсем с ума посходили:
— Четыре ранда! Они что, ангалины, которым золота, сколько ни дай, всё мало?! Имели бы совесть!
— Ладно, Гун... Есть у меня деньги. Это слишком важная встреча, нет смысла торговаться.
Хотелось сказать ему, что как раз "жадный до золота" ангалин и подбросил мне золотишко. Но это не моя тайна... Ангалины хотят, чтобы люди лучше считали их жадными, чем на самом деле знали насколько оно им необходимо. И в этом я была согласна с ними. Узнав их тайну, люди, а особенно, власть имущие, поставят эту прекрасную расу на колени, как много веков пытались это сделать. А со временем уничтожат.
Время до похода в тюрьму мы провели на рынке. Я купила небольшой котелок, соль, специи, понемногу разных круп, сушёных фруктов и овощей, а также запас вяленой рыбы и мяса, всё такое, что долго хранится. Мешок получился увесистый. Учитывая, что у меня ещё два, то получался довольно объёмный и тяжёлый груз. Обросла я барахлишком, ничего не скажешь. Коли и дальше так пойдёт, то для своих странствий придётся не только коня, но и телегу покупать. Остаток времени мы провели в небольшой таверне, а потом Гун, погрузив мою поклажу в гондолу, повёз меня в тюрьму.
Дело близилось к вечеру. Солнышки играли в облаках розовыми и оранжевыми бликами, а с моря дул сильный, но тёплый ветер. Добирались мы долго. Тюрьма, правильнее, Храм ангов, находился на самой окраине города в береговой его части и мы плыли к нему по широкому каналу. В невысоких башнях уже горели огни, а на мосту, ведущему к воротам, никого не было. С виду это здание, действительно, никак не напоминало место лишения свободы. Оно было не очень высоким, круглые колонны по периметру, одна из стен частично отсутствует, а вот высокий каменный забор и башни у въездных ворот очень сильно отличаются по цвету и структуре. Похоже, что построены они гораздо позднее.
У входа, с факелами в руках, нас встретили двое вооружённых охранников. Гун кивнул одному из них и, показывая на меня, сказал:
— Эрдана, которая просит о свидании.... Она готова заплатить.
Один из мужчин подошёл совсем близко и осветил меня факелом:
— Кто вы приговорённому?
— Я жена его старого друга, — версия была придумана заранее, — приехала на праздник, а заодно и встретить мужа из плаванья. Муж прибудет позже и не успеет попрощаться с ним... Поэтому мне хотелось встретиться с его другом, чтобы передать супругу последние слова прощания...
Второй охранник спросил:
— Эрдана северянка?
Я стянула платок, и платиновые волосы упали на плечи.
Мужчины хмыкнули, осмотрели с головы до ног, освещая факелами, и позвали за собой:
— Старик пусть ждёт здесь, проведём только вас.
Я кивнула.
— Гун, жди меня в гондоле.
Старик заковылял к воде, а мы прошли через ворота мимо башен, потом вдоль каменной стены забора и далее по ступенькам подняли в здание. Так как уже стемнело и света факелов не хватало, рассмотреть подробности было сложно. Один охранник шёл впереди, а другой сзади. Мы проследовали по нескольким коридорам, а потом начали спускаться вниз. После двух пролётов мы оказались в небольшой комнате со столом в центре и лежанками вдоль стен. Там находилось ещё двое. Стало немного жутковато, но я старалась выполнять наказ Макса, скромно смотрела под ноги, одновременно пытаясь запомнить маршрут передвижения.
— Присядьте пока, эрдана...
Один из двух мужчин отодвинул стул. Я послушалась, он сел напротив, а остальные остались стоять. В полумраке было заметно, что он самый старший здесь.
— Вы готовы заплатить?
— Конечно... — я достала монеты, но на стол не положила. — Сколько у меня будет времени?
Охранники переглянулись:
— А сколько вам нужно?
— Мне хотелось бы о многом расспросить приговорённого, так как мы давно его потеряли и, желательно, наедине.
— К сожалению, не более часа... Вас устроит?
— Вполне...
— Тогда...
На стол я положила две монеты:
— Половину сейчас, половину на выходе.
Сидящий напротив охранник улыбнулся:
— Хорошо, пойдёмте...
Он прихватил факел и повёл меня вниз по узкой тёмной лестнице, которая находилась в другом конце этой комнаты. Мы спустились на один этаж вниз, получается, что это второй нижний уровень, если помещение охраны посчитать за первый. Мрачный коридор, уходящий в темноту, пара факелов на стенах и решётки с двух сторон. Если лестница была очень узкой, то коридор с камерами, наоборот, очень широк. Вонища стояла, как в хлеву, когда за скотиной толком не убирают, аж глаза заслезились. Я зажала нос платком.
Вдруг с левой стороны изнутри на решётку бросился человек. Я отшатнулась в сторону.
— Га-а-аби! Это ты?! У нас гости?!
Страшная, грязная рожа, пыталась просунуться сквозь толстые прутья. Ударило таким смрадом, что меня чуть не вырвало.
— Заткнись! — охранник ткнул факелом в лицо заключённому. Тот завопил и упал.
— Не бойтесь, эрдана. Из камеры нельзя выбраться...
Мы подошли к проёму в стене и опять стали спускаться вниз. Третий уровень... Опять такой же широкий коридор и камеры с двух сторон. Насколько тянется в длину это пространство, определить было невозможно, впереди сплошной мрак. Охранник подвёл меня к третьей камере по правой стороне от лестницы.
