— Гм, — Сутгоф задумчиво почесал подбородок, — Изготовление жетонов потребует денег...
— Что ж, придётся мне выделить на это должную сумму, — пожал плечами великий князь.
— Позвольте господа, — решил вставить своё слово подполковник Вульфферт, — от лица жандармской службы, я хочу поддержать предложение Его Императорского Высочества. Жандармерия весьма заинтересована в таком порядке. Более того, полагаю, что в некотором виде он должен быть распространён и на обер-офицеров. Хотя, несомненно, не столь строго как для нижних чинов. Хочу напомнить, господа, сколько неприятных воспоминаний связано с непристойным поведением обер-офицеров, находящихся в пьяном виде. Также полагаю, что местная полиция будет рада, если для пресечения всевозможных неприятностей, связанных с армейскими и флотскими чинами, появится комендантский патруль. Поскольку сейчас, особенно при непристойном поведении обер-офицера, ленсманы оказываются в весьма щекотливом положении.
— Вы правы, городские власти будут рады, — кивнул Теслеев. — Здесь есть над чем подумать. Я рад, что Александр Николаевич навестил нас сегодня.
20 февраля 1829, Гельсингфорс
* * *
В полдень, освободившись от написания очередного эссе, великий князь вышел на гарнизонную спортивную площадку. Это было время ежедневной гимнастики, при нахождении в столице часто заменяемой фехтованием, а в дороге, превращаемой в небольшую разминку. Саша, учитывая свой возраст, избегал тренировок с тяжестями, ограничиваясь своим весом. Вот и теперь, сняв шинель и оставшись в одной рубахе, Саша принялся разогревать себя. Минут через пятнадцать он зацепился за перекладину. Подтянулся семь раз, спрыгнул и побежал по утоптанной дорожке вокруг гарнизонного укрепления. Прикинув, что пробежал около версты, вернулся на площадку. Снова повиснув, принялся делать махи ногами. В это время он пожалел об отсутствии шведской стенки и пришёл к выводу о необходимости расширить упражнения для солдат. Попробовал выйти силой, что чуть было не получилось. После небольшого отдыха сделал подъём переворотом и перешёл к горизонтальной лестнице. После неё оставил силовые упражнения и уделил немного времени растяжке. Начав чувствовать холод скинул рубаху, обтёрся снегом и одев на голый торс шинель поспешил в дом.
— Сейчас, поедим, — напомнил своему воспитателю великий князь, — и в университет. Через три часа там будет лекция по физике недавно принятого на службу магистра Нервандера. Я намерен её послушать. Я слышал, он был лучшим выпускником университета в двадцать седьмом году. Большой интерес вызывают его электрические эксперименты.
— Надеюсь, вы напишите мне свои впечатления от лекции, — ответил Мердер.
— Непременно, — кивнул великий князь, раздеваясь, чтобы омыться и переодеться в чистое.
Пройдя перекусить в офицерское собрание, они застали там Ратькова. Это было неожиданно, поскольку для обеда ещё было слишком рано, а первую половину дня генерал намерен был провести в городе, улаживая дела гарнизона.
— Вы уже вернулись Абраам Петрович? — поинтересовался великий князь.
— Да, удалось всё уладить быстро. Кроме того, я получил хороший совет по интересующему вас вопросу.
— А именно?
— Вы хотели посмотреть место для стоянки катеров возле Або. Мне предложили выбрать для стоянки один из Аландских островов. Тем самым стоянка окажется близко к пересечению всех возможных торговых и контрабандных путей.
— И конкретный остров посоветовали?
— Да, Кёкар. Поэтому вы можете сразу направиться туда, а Або посетить уже на обратном пути. Если остров вам не понравиться, то в Або вы сможете продолжить поиски.
— Благодарю.
* * *
В аудитории было человек тридцать слушателей. Отдельной, выделяющейся белыми мундирами, кучкой сидело шесть обер-офицеров легиона. Великий князь сел рядом с ними. Лектор самым видимым образом волновался, что вполне простительно молодому неопытному человеку. Свою лекцию он читал на французском, с заметным акцентом и запинками. Это его ещё больше смущало, и он машинально переходил на шведский. Офицеры легиона в своём большинстве по-шведски понимали скверно, но среди них был Ёнссон, который, не стесняясь, достаточно громко переводил на русский, что ему представлялось ценным. Из всего, что Саша услышал, у него создалось полное впечатление об отсутствии у преподавателя внятного представления о предмете. Поручив Ёнссону конспектирование лекций, Саша целиком погрузился в созерцание происходящего шоу.
Благодаря студенческим мундирам, введённым по указанию канцлера, не сложно было определить, что лишь одиннадцать человек из присутствующих были студентами. Остальные оказались вольными слушателями. Студенты откровенно скучали, позволяя себе перешёптываться. Вольные слушатели также не были напряжены от любопытства. Лекция явным образом не удавалась молодому магистру.
Но стоило лектору перейти от слов к демонстрации на стоящей рядом на столе опытной установке, он преобразился. Глаза перестали беспомощно скользить по аудитории. Лицо было сосредоточенным. Свои действия он пояснял короткими фразами твёрдым голосом. Саша не следил за сутью экспериментов, связанных с вращением намагниченной стрелки возле проводника с током. Его больше увлекало наблюдение за поведением лектора и слушателей, которые преобразились следом за преподавателем. Явное воплощение сухой теории в жизнь, являя некое чудо для обывателя, стряхнуло сон с аудитории. Один из вольнослушателей даже непроизвольно открыл рот наблюдая за магией влияния на стрелку невидимыми силами.
Из аудитории Саша вышел в приподнятом настроении и с улыбкой поинтересовался у своих офицеров:
— Так что, господа, кто-нибудь из вас видит пользу для службы в прослушанной лекции?
Офицеры смущённо молчали.
— Вот представьте господа, как удивительно то, что стрелка поворачивается когда рядом в проводнике проходит электрический ток. А представьте, что ток будет весьма сильным. А стрелка повернувшись, освободит подпружиненный боёк, который может ударить по скорострельной трубочке. И вот, вы под мостом размещаете пороховую мину, устанавливаете такой взрыватель и тянете от него провода в укромное место. А когда противник выходит на мост, пускаете по проводам ток. Как вам? Конечно, для этого предлагаемую магистром Нервандером установку необходимо сильно доработать. Но я уже сейчас вижу в ней большой интерес для службы. И вам, господа, рекомендую всегда помнить, что всякий физический эксперимент может оказаться полезен в военном деле.
— Ваше Императорское Высочество, прапорщик третьего ранга Мещерский, дозвольте возразить.
— Ха, с радостью дозволяю, — широко улыбнулся великий князь.
— Ваше Императорское Высочество, дело электрическое весьма запутано. Я думаю, ещё не скоро оно найдёт своё воплощение в армии. А вот прослушав курс механики, я нахожусь в твёрдом убеждении, что он может быть полезен даже унтерам. Столько мыслей рождает по поводу возможных усовершенствований и гарнизонного укрепления, и обоза, и самой жизни...
— Прекрасно, буду ждать от вас усовершенствований в легионный быт. Не так давно совещание в Вильманстранде рассматривало предложения по улучшениям. Вознаграждение по принятым предложениям достигало трёхсот рублей. И я рад платить такие деньги.
8 марта 1829, Санкт-Петербург
* * *
За большим столом для просмотра чертежей собрались все руководители опытного завода. Впервые на таком совещании присутствовал только Грейсон, с разбора его дел великий князь и начал совещание:
— Начнём с ваших дел Карл Карлович. Рассказывайте, установили ли оборудование, готов ли механический цех, в наличии ли материалы и инструменты для его работы?
— Да, Ваше Имп... — Встал с места Грейсон, но великий князь жестом остановил его.
— Мы здесь о деле говорим, за этим столом допустимо возражать и спорить. Меня же здесь можно именовать Александр Николаевич и говорить сидя. Главное, чтобы слова были по существу.
— Слушаюсь, — Грейсон сел. — Цех почти полностью наполнен станками и людьми и готов к работе. Как и было намечено, по левой стене размещены станки, предполагаемые для строительства сельских машин. Эта часть выполнена полностью. Привод от машины на левую сторону проведён. Помня о вашем желании иметь к лету косилки и жатки. Работа по их изготовлению уже началась. Весь необходимый материал для вашего заказа есть. Моих людей достаточно для изготовления, но я взял пять человек и трёх мальчишек для научения. Они понадобятся, когда заработает правая сторона, предназначенная для выделки оружия. Эта часть не совсем готова. Шпалерные станки пока не построены. Токарный станок пока один и качество его недостаточно. У меня есть предложение по совершенствованию, но я ещё не оформил их в качестве доклада, чтобы представить вашему вниманию.
— Сколько вам потребуется времени для доклада? — поинтересовался великий князь.
— Через четыре дня будет готов.
— Хорошо. Как вы полагаете, к маю вы сможете подготовить правую сторону цеха в соответствии с планом?
— Уверен, что смогу. Но обращаю внимание, что мы ещё не получили четыре пуда бадаевской стали для изготовления инструмента. Мы ждём его в конце марта, но всё может случиться. Я хотел просить вашего разрешения на закупку шведской стали, если потребуется
— Пока я не даю такого согласия. Возможно, я посчитаю приемлемым задержать готовность цеха. Надеюсь, это не скажется на работах по сельским машинам.
— Для вашего заказа мне представляется достаточным перевезённого с моими станками инструмента.
— Прекрасно, что ещё можете сказать?
— Мне представляется, что мощности паровой машины не хватит на все цеха. Я слышал, что вы собираетесь ставить отдельную машину для литейного и прокатного цеха, но... даже только для механического цеха... при одновременной работе всех запланированных станков... усилия может не хватить. Я не могу быть уверен, но...
— Всему своё время, — видя затруднения Грейсона в формулировке мысли, вмешался великий князь. — Я полагаю, что нашему заводу предстоит постоянно увеличивать число паровых машин и их мощность. Поэтому при планировании необходимо сразу предвидеть грядущие изменения. Этой весной необходимо поставить паровую машину для прокатного цеха и специального молота. Потом, очевидно ещё одна потребуется для усовершенствованных кузнечного и медно-плющильного. Затем потребуется привод для донно-углубительных и погрузочных работ. Напоминаю, что заводу предстоит получать металл с Кончезёрского чугунолитейного. Перегрузка барж руками весьма затруднительна. При этом литейный цех в его изначальном виде заводу не нужен и может быть упразднён. Старую машину также придётся со временем поменять. Да и сам механический цех следует считать временным. Сейчас мы освоим цементное литьё и появятся все поводы для перестройки цеха. Что с цементом?
— Печь стоит на временной платформе, — ответил Кларк. — весной земля осядет потому мы не решились ставить её на прочное основание. Но печь есть и вот результат.
Кларк нагнулся и, немного покопавшись в принесённом дерюжном мешке, достал светло-серый кирпич.
— Это цементная смесь по следующему рецепту: одна часть жженой глины, три вырытого песку, полторы выжженной извести.
— Вы уверены в этой рецептуре?
— Никакой уверенности нет, но поученный камень весьма твёрд.
— До схода снега достаточно времени. Пробуйте разные составы. К концу марта мы должны иметь состав, в котором могли бы быть хоть сколько-то уверены. Вы наделили людей на это дело? Дали ли им учеников?
— Этим заняты четыре рабочих, и к ним приставлено три отрока.
— Отроков мало.
— Сколько есть всех забрал Карл Карлович, для механического цеха, да ещё пятеро в прокатном.
— Возьмите отроковиц или соберите сирот по папертям. Если нужно содействие полицейских чинов я похлопочу. А солдат для поимки дадут казармы легиона из ракетного заведения. Кстати, что по заводской школе?
— Очень не хватает учителей, — ответил Москвитин, на которого помимо прочего было возложено обучение рабочих и детей, — я не успеваю выполнять всю работу. Обучение занимает столько времени, что его на изготовление чертежей, для чего вы, Александр Николаевич, наняли меня, совершенно не остаётся.
— Помощники с чертежами справляются?
— Нет, задержка в изготовлении шпалерных и токарных станков связанна именно с тем, что мои чертёжники не справляются. А о строительство прокатного цеха я ожидаю с содроганием. Я не готов к нему полностью. Нет ничего...
— Принято, — коротко отрезал великий князь. Я благодарю вас, Асклепиад Иосафович, за ваш самоотверженный труд. Матвей Егорович, нет ли у вас людей годных для обучения рабочих?
— К сожалению, Александр Николаевич, это не благодарный труд, на который я не могу рекомендовать человека. — ответил Кларк.
— Хорошо. Я займусь поиском учителей. Асклепиад Иосафович, готовьтесь передать дело обучения детей и рабочих, не из чертёжной мастерской, новому человеку. И приступайте к созданию чертежей прокатного стана и молота. Они важнее шпалерного станка.
— Тогда, — пожал плечами Москвитин, — к середине апреля чертежи для цеха будут готовы.
— Делайте.
— Вы хотели усовершенствовать медно-плющильный цех, — напомнил Кларк.
— Подождёт, — отрезал великий князь, позже пояснил: — Асклепий Иосафович занят. Другого годного чертёжника у нас нет. Без чертежей никакое усовершенствование цеха невозможно. Найдите людей, если сможете. А я предложу станок для медленного выдавливания из меди готовых изделий. Сейчас же ни о каких усовершенствованиях не можно и мечтать.
— Что ж, для ваших нововведений у меня есть ещё одна... вещь, — Кларк снова зарылся в мешок и достал оттуда кусок трубы и, улыбнувшись, спросил — Как вы полагаете откуда это?
Перед великим князем лежал кусок трубы, скрученный в два оборота из медного пропаянного по стыкам листа. Длина отрезка была около тридцати сантиметров. Великий князь взял его в руки заглянул внутрь, поколупал слой глины и улыбнулся.
— Ха, Это труба от парового котла с Александровского завода. Я угадал?
— Точно. В трубах стали появляться свищи, — пояснил Кларк. — Сначала их просто меняли и запаивали, но потом обратили внимание на налёт внутри труб. Полагаю эти отложения из воды и есть причина того, что паровая машина сейчас на моём заводе не работает. А я так хотел перевести на неё все цеха.
— Вы не испугали меня. Здесь мы предусмотрим защиту. Первое, это необходимо использовать только испарённую воду. Второе, нужно поставить два котла, чтоб при поломке первого пар выдавал второй. Третье нужно существенно изменить соединение труб. Для опытного завода котёл я полагаю создать немного иным.
— Это прекрасно, Александр Николаевич, — улыбнулся Кларк, — но не кажется ли вам, что затруднения, вызываемые паровыми машинами, не стоят тех преимуществ.
— Пока для них есть топливо, а я намерен топить котлы гатчинским торфом, паровые машины незаменимы ничем. Их надлежит совершенствовать. Строить запасные котлы и цилиндры. Готовиться к срочному ремонту. Но заменить их невозможно. Именно благодаря им опытный завод сможет выпускать оружия в год больше, чем Сестрорецкий и Тульский вместе взятые.
