Отольём из цемента основание под оружейный цех. Заодно и проверим качество отливки. Цех встанет слева от паровой машины. По одной стене сначала горн и молот для кузнечной сварки вкладышей из полосы. затем сверлильный станок, токарный. Реечный пресс для усадки вкладыша в ствол. Затем шпалерный. Это всё по одной линии привода. А по другой стене линия учебного ружья для заряжания. В основе продольно-скользящий затвор крепостного ружья. Сначала возле тех же горна и молота поставим винтовой пресс для осадки на ствол. Затем отдельный токарный и сверлильный для затвора. Вот и увидим, как под молотами поведёт себя цементное основание. Поедет, не так и страшно, как если под прокатной линией начнёт расползаться.
А чуть севернее поставим столярку для доработки ружейных лож... С токарными станками придётся повозиться. Впрочем, при общем понимании, что от них требуется думаю за год можно добиться приличных результатов. Сделать станок с суппортом, гитарой, валом подачи. Пусть даже это будет из барахляных сталей... А может даже и хорошо, что из плохих. Чаще переделывая, больше усовершенствований можно опробовать. А выпуск учебных ружей по валу не столь критичен, можно упражняться вволю.
Что делать понятно. Интересно успели уже поставить цех для сборки из отбракованных полос корпусного набора для Лодейного поля. Планов громадьё. Успеть бы всё. Для цемента печь надо прямо сейчас поставить, чтобы весной уже что-то отлить можно было под цеха. Всё как обычно, одно тянет за собой другое и всё нужно прямо сегодня, чтобы завтра было хоть что-то отличное от полуфабриката. Но всё же, основная стройка отложится на весну. Тогда нужно будет закладывать основание под новую паровую машину, торфяную перегонную печь и оружейный цех. Чтобы летом уже ставить их. Осенью делать основание под литейный и прокатный цеха. И где-то в середине лета нужно доработать пирс. Не исключаю, что придётся делать дноуглубительную машину. Хотя для теперешних барж такой необходимости нет, а вот нормальная разгрузочная площадка категорически необходима. Сколько можно таскаться по настилу, сделанному по топкому берегу. Да и поплыл он уже. Времянка. Может следующий год отживёт, а может нет.
Впрочем, этот год прошёл успешно, люди расселены по новым баракам, ломанные цеха разобрали, мусор растащили, паровую машину поправили, лесопилку запустили, КБ работает. Вполне себе не плохо для начала. Не слить бы темпы. И важно начать что-то выпускать в качестве готовой продукции, не должен завод заниматься исключительно собственным благоустройством... Инструментом бы заняться вплотную, но нет такой возможности. Станков нет. Людей готовых к такому труду нет. Сначала через минус первый цикл надо пройти, чтобы хотя бы начать нулевой.
Ладно с опытным заводом всё ясно, нужно наметить для Кончезёрского план экспериментов по конвертации чугуна и очистке его от фосфора. В целом направление понятно, но Смит наверняка растеряется в том, с чего и как делать. Надо бы для него некое руководство написать. Он, в итоге, и без меня разберётся, но чтобы время не терялось ему нужно дать методику и общее направление для эксперимента. Тем более, что я в общем представляю, чего хочу получить, а он нет. А общее, между нами, то, что мы оба не знаем, как и что нужно делать конкретно. Именно это и предстоит выяснить. Думаю, к двадцатому я это прикину.
Нужно не забыть изложить особенности применения конных стрелков. Проработать вопрос рейдов и разъездов, а то получится как у Рота. И отдельно продумать оснащение разъездов. Усовершенствовать способы подачи сигналов ракетами. Возможно сделать зажигательные или дымовые гранаты, чтобы разъезду было легче оторваться от преследования. Нужно ещё раз продумать оснащение и структуру. Очевидно, что для организации рейдов, в полку надо ввести должности заместителей по конной разведке. И в штабе легиона иметь человека, который возглавит рейд при необходимости. На это уйдёт дней пять.
А затем, ко второму, надо будет наметить план модернизации для стекольного завода и подбить под него деньги. Не стоит ждать, когда Ерофеев придумает как отжать с меня лишнюю копейку. Потом надо бы проконсультироваться со Случановским. Впрочем, список людей с которыми нужно поговорить уже вырос неимоверно. Тут и Самарский-Быховец, обещавший найти мне горного инженера, и Шишков, и Канкрин, и Кларк. Наконец, надо получить отчёт с Кутейникова о отборе казаков в мой конвой. Но самое главное, нужно сжать в кулачок моё сочинение по внутренней баллистике и бежать в академию наук, или в университет, или в Михайловскую академию и искать человека, которого можно было бы заинтересовать и загрузить этой темой. Потом под него, очевидно, в Финляндии при легионе учредим стрелковую школу. Но это не раньше, чем он проявит себя. Для начала можно использовать в качестве базы Ракетное заведение. Благо там же полигон уже есть. Войне ещё год идти, а там глядишь, Засядько вернётся, можно будет его пристегнуть к теме.
Хотя, над гранатомётами тоже надо бы поработать. Кучность слишком мала, наверное, нужно попробовать вращение в полёте придать. Ракета вещь сложная, отбалансировать её трудно, а так она штопором пойдёт, глядишь кучнее выйдет. Это не исключает того, что балансировку ракет можно попробовать улучшить. Помнится в институте нас учили на прикладной механике. Даже стенды были по балансировке в статике и в динамике при вращении. Хорошая тема для очередного эссе. Сразу после конных стрелков этим займусь, а уже потом стекольным.
Людей не хватает, невозможно во все щели самому тыкаться. Ещё и Ратьков уходит..."
Великий князь стряхнул мысли, как наваждение, и оглянулся вокруг. Процессия подходила к воротам Петропавловки. Время для раздумий заканчивалось и начиналось время церемоний.
3 декабря 1828, Санкт-Петербург
* * *
С утра вырвавшийся на свободу великий князь колесил по столице. Сначала побывал у Самарского -Быховца. Оттуда поспешил в Горный на встречу с молодым ещё не оперившемся инженером Густавом Лизелем и его наставником Нефедьевым. Провёл с ними всю первую половину дня, обсуждая возможность взятия песка под Старой Ладогой и доставки в Ириновку. На обед заехал к лейб-гвардии казакам, что размещались возле лавры Александра Невского. Справился там о делах Кутейникова. Убедившись, что люди в конвой будут в конце января, забрал рапорт об отборе и поспешил к Шишкову на Почтамтскую.
Александр Семёнович принял гостя радушно, но первая улыбка тут же сменилась печальным выражением лица.
— Ещё раз, Александр Николаевич, хочу выразить скорбь о нашей общей утрате, но я рад принять вас в своём доме. Желаете пройти в гостиную, Юлия Осиповна будет рада вам и Семёну Алексеевичу, или у вас, как обычно прежде всего дела, тогда прошу в мой кабинет.
— Как обычно, Александр Семёнович, — улыбнулся великий князь, — но после непременно попьём чай в гостиной. Полагаю, мнение Юлии Осиповны о наших делах будет полезным.
— Тогда прошу в кабинет, — Шишков махнул лакею, — а я следом, только распоряжусь по приготовлениям.
Шишков действительно почти не задержался и вошёл в кабинет сразу за гостями.
— Присаживайтесь, я рад вас выслушать.
— Александр Семёнович, я приехал по поручению государя, чтобы лично просить вас стать одним из моих наставников и помочь мне в затеваемом мною литературном деле.
-Это крайне льстит моему самолюбию, — улыбнулся Шишков, — но не могли бы вы рассказать подробнее.
— Я намерен издавать для нужд легиона журнал с приложением. И вы необходимы мне в качестве цензора и наставника.
— Вот как, — Шишков прищурился, — государь дозволил вам издание. Что ж, Александр Николаевич, тогда извольте доложить мне, что, собственно, вы намерены печатать, где, кого видите в качестве редактора, где собираетесь искать авторов?
— Не на все вопросы у меня есть ответы, — великий князь встал. — Намерен я издавать легионный журнал и приложением к нему листок. Журнал назначен быть обучающим и справочным для обер-офицеров. В нём должны публиковаться рекомендации командования по несению службы, доводиться выводы по результатам прошедших манёвров. Кроме того, сами обер-офицеры будут поощряемы за написание в журнал о возможных улучшениях по несению службы, а также отзывов и мнений по ним. Тем самым, журнал выполнит роль офицерского собрания. Ведь легионные офицеры разбросаны по гарнизонам и не могут собраться обычным порядком. Кроме того, оный журнал не будет обладать обычной закрытостью офицерских собраний, что позволит избежать не нужных обсуждений. Журнал представляет собой вполне практическое издание, лишённое всяческой литературной художественности. Всё что издаётся в нём будет носить исключительно служебных характер. А вот с листком иное дело. Оный предназначен для зачитывания солдатам и местному населению. В нём должны содержаться поучительные истории, одобренные начальством новости и проповеди церковных иерархов от разных конфессии. Здесь будет особенно важна работа цензора. Цель листка, поддерживать в солдатах и местных обывателях веру в могущество державного орла. Издавать журнал намереваюсь в столице, вплоть до построения собственной типографии в Выборге. Среди столичных я пока выбора не сделал. Место редактора намерен предложить господину Булгарину и надеюсь, что он подберёт авторов для листка. Я закончил.
— Присаживайтесь, — кивнул Шишков. — Несомненно я не могу оставить вас наедине с этими писаками и помогу вам. Я полагаю, что редактором журнала лучше пригласить генерала Гогеля и печатать оный в военной типографии генерального штаба. Ему это будет вполне удобно. Фадей Венедиктович же, если согласится, будет редактором листка. Его же связи среди литераторов позволят собрать материал для листка. Гостеприимная Юлия Осиповна тоже сможет привлечь не мало авторов в ваш листок. Полагаю полезным посвятить её в ваши планы.
— В таком случае, нам пора перейти в гостиную, — улыбнулся великий князь.
Госпожа Шишкова держала себя в возрасте чуть за тридцать, несмотря на значительно превышающие это число года. За столом она вела себя живо, стараясь развлечь гостей разговором на какие-то малозначащие темы. А говорила эта молодящаяся брюнетка, если хоть сколько-нибудь можно полагаться на цвет волос у женщин, с легким, но хорошо распознаваемым польским акцентом. В определённый момент речь зашла о мужских делах, и Шишков сообщил жене:
— А знаешь, душенька, мы с Александром Николаевичем, при всём своём желании не сможем обойтись без твоей помощи.
— Даже так, — хозяйка гостиной прикрыла улыбку веером и стрельнула глазками в великого князя, — Чем же хрупкая женщина может помочь в мужском деле?
— Обаянием, Юлия Осиповна, — улыбнулся в ответ великий князь, — радушием и духовным соучастием.
— А вы, прелестный мальчик, — она сложила веер и упокоила его на сгибе левой руки. — Я буду рада помочь своему мужу, но в чём?
— Видишь ли, Александр Николаевич намерен учредить журнал для пользы офицеров и поучительного увеселения солдат легиона Великого Князя Финляндского. Я собираюсь помочь ему найти достойных молодых литераторов. Твоя помощь в этом будет неоценима.
— Я слышала об этом легионе. Говорят, там служат и польские дворяне.
— Вас не обманули. Но, к сожалению, их там меньше, чем мне бы хотелось. Я готов с радостью принимать выходцев из Польши на службу и не обязательно дворян. Но дело продвигается весьма медленно. Тем не менее, я намерен кроме рассказов литераторов публиковать и поучительные слова пасторов. Надеюсь, они не откажутся наставлять добрых католиков. Их слово принесёт духовное спокойствие поляку, в далёком гарнизоне заснеженной Финляндии.
— Ах, какой ужас, — вздохнула Шишкова и раскрытым веером прикрыла рот. — А знаете, я буду рада не только помочь вам в поиске литераторов, но и готова взять под опеку ваших польских офицеров, чтобы служба не казалась им настолько тяжёлой.
— Полагаю они будут рады. И я тоже, но только если ваше участие не изнежит их и не нанесёт вред службе. Судьба военного стоять подле смерти и преодолевать трудности. Не испортите их. Инче мне придётся наказать всех.
— Ах, вы слишком строги. Неужели вы казните беззащитную женщину, — она прикрыла улыбку развёрнутым веером и стала плавными движениями обмахивать себя.
— Я поступлю ещё жёстче, — улыбнулся великий князь, — я перестану пить чай в вашем доме.
— Ха-ха, — рассмеялась Юлия Осиповна. Их взгляды на секунду пересеклись. Смех прервался буквально на мгновение: — Ха-ха, какой же вы шутник. А что же вы намерены издавать помимо литературных рассказов?
— Многое. Например, свои эссе. Не так давно я написал рассуждения о внутренней баллистике выстрела. Вот его и опубликую для общего обсуждения.
— Ой, о чём это?
— Это военные дела, связанные с изучением особенностей стрельбы. Ведь до того, как пуля покидает ствол, она движется по нему. Пороховые газы вминают её в нарезы. Нужно точно определять какая длинна ствола достаточна, какой крутизны можно сделать нарезы, какой заряд насыпать... — великий князь смущённо запнулся, и приподняв левую бровь посмотрел на Шишкову.
— Это, наверно, очень интересно. А знаете, приходите к нам пятнадцатого. У меня часто бывает Анкудович, Викентий Александрович, он служит в артиллерийском училище и занимается этой, — она веером попросила помощи в произношении, но справилась сама, — баллистикой, и развлекает меня своими математическими изысканиями.
— Благодарю за приглашение, надеюсь у вас будет такой же прекрасный чай, как сегодня.
4 декабря 1828, Санкт-Петербург
* * *
Санки неслышно скользили по неокрепшему, пусть уже и далеко не первому, снегу.
— Будут настоящие морозы и снег начнёт хрустеть, — задумчиво произнёс великий князь, глядя куда-то вниз на набегающую землю, и вспоминая полученные из Америки доклады. — А в Мексике тепло.
— Надеюсь вы довольны удачным окончанием мексиканской кампании? — поинтересовался Юрьевич.
— Она не окончена. Да Волконскому удалось поймать мексиканскую армию в узкости у Атотонилькильо и заставить отступить. Испанцы взяли Мехико. И в общем, военные действия можно было бы и прекратить, но мне не известно, чтобы дон де ла Кадена спешил с заключением соглашения о передачи под нашу руку оговорённых земель. Не сильно удивлюсь если теперь прежня расторопность и сговорчивость испанцев исчезнет. Полагаю, я скоро оформлю некоторые свои мысли и надо будет встретиться с Карлом Васильевичем.
