— А с того, что я теперь хозяин завода. А жаловаться не надо. Жалобщиков не люблю. Правду надо рассказывать. Вот и начни с того, кто такой Сучков и чем это он так вам насолил.
— Иван Гаврилович был уважаемый мастер, кузнец, — вздохнул Захар. — Несправедливости не терпел. Являл непокорность тем, что челобитные писал, за то и сгинул.
— Бывает, — кивнул великий князь и нагло усевшись на какую-то шконку, указал собеседнику место на соседней. — Садись и рассказывай всё подробно. Начни с того, много ли сейчас работы.
— Работы трудовому человеку в любые времена хватает. Начальство её завсегда придумает.
— Чем заняты?
— Так известно чем. Разбираем цеха. На прошлом месяце плющильню переправили на Шлиссельбургский тракт. Сейчас доски готовим, будем паровую машину разбирать и в ящики заколачивать. Да, ещё цеха разбираем, обломки растаскиваем. Велено место привести к первозданному виду.
— Понятно, бездельничаете, воруете и продаёте то, что находите в развалинах, и что начальство не успело отметить как полезное для вывоза. И платят вам сколько?
— Так ить, — взглотнул Захар, — положено нам жалования два рубля пятьдесят восемь копеек и четвертушка за месяц. Да только таких денег в руках держать не доводилось. Начальство всегда найдёт за что оштрафовать.
— Ну, по рублю за месяц, должно выходить?
— По рублю пожалуй будет.
— Едите как?
— Известное дело, пустые щи, да дай бог хлебца.
— Понятно, с общего котла едите?
— Известное дело, в одиночку не прожить.
— И почём в артель сдаёте?
— Так по ртам.
— Понятно, что по ртам, а сколько за каждый?
— По сорок пять копеек.
— Огород общий, скотина?
— Э-э — прищурившись, Захар посмотрел на великого князя.
— Что Э? Вы уж полный третий год тут бедуете, заняты бездельем. Ты мне хочешь сказать, что у вас огородов нет. Ну-ка пойдём, покажешь ваше хозяйство — рабочий не двигался, и великий князь повторил: — пойдём, пока добрый разговор. Заодно покажешь, где сейчас мужики ваши.
Они вышли на улицу и конвойные шумно выдохнули.
— Хе, — усмехнулся великий князь, — а ты Захар иди рядом со мной показывай. А заодно меня послушай. Завод этот мой теперь. Дело я намерен ставить надолго. Мне люди нужны. Много. Толковых. С руками и головой. Я бы вашего Сучкова на расправу не отдал бы. Хоть какой у него нрав. Если он действительно умелец.
— Так это, многие так говорят. Ты, дескать, работай справно, а мы тебе и сверху пятёрку али семь рубликов дадим. Да только когда такое было в последний раз, уж и запамятовал. Но говорят часто. И что люди нужны, говорят, а заболеешь, так помирай. И детей в обучение возьмут, только не грамоте учить будут, а надрываться с малолетства.
— Ха-ха, — легонько рассмеялся великий князь, — так ведь малолеткам платить можно меньше. Кто ж откажется. Ты бы отказался?
Захар остановился как вкопанный глядя на улыбающегося высокородного мальчишку.
— Что встал, иди, — приказал ему великий князь, и один из поляков подтолкнул мастерового. — Счастье ваше бездельное кончилось. Ждёт вас работа. Будем из руин завод поднимать.
Они вошли в платинированный цех. шесть рабочих сидело у стенки и неспешно о чём-то переговаривались, а двое лениво отламывали доски от перегородки отделяющей место учётчика от остального цеха.
— Стой работа! — крикнул великий князь. — На сегодня здесь всё, отдыхайте, заслужили. А отдохнув, соберите всех кого сможете и к завтрему кучи, оставшиеся от бараков разобрать. Доски разделить, гвозди, скобы и иное железо вынуть. Что годное сложить, что на дрова, то на дрова. Что гниль полная в отдельную кучу. Завтра ее закапывать будете. Цеха больше без моего веления не ломать. Ничего не разбирать. А где остальные мужики? Вас тут три десятка должно быть.
— Так это, — встрял Захар, — все при деле. Кто сторожит, кто за водой, кто где.
— Это прекрасно. Завтра копать много придётся все понадобятся, — кивнул великий князь. Он уже было направился к выходу, совсем забыв про огороды, и вдруг повернулся, — Ладно Захар, хозяйство ваше я внимательно завтра посмотрю. Заодно велю тебя сечь, если к моему приезду кучи не разберёте.
Великий князь направился к паровой машине, возле которой задумчиво стоял Кларк.
— Матвей Егорович, расскажите, кто такой кузнец Сучков?
— Был такой. Дело это достаточно давнее. Был такой кузнец, мастер вроде и дельный, да только по любому поводу имел привычку спорить. И всегда себя правым почитал. Само собой, был он недоволен порядками заводскими. Не раз его штрафовали, но упрямством своим он многих мастеровых сбил с толку. И вот шестого февраля девятого года фурмовщики, подстрекаемые Сучковым, самовольно прекратили работу. Времена были тяжёлые в Финляндии шла война. Позволить остановку работы по отливке пушечных ядер было невозможно. Рабочих наказали, но зачинщиков они не выдали. Позже выяснилось, что Сучков сговаривался со всеми цехами. По его наущению цеха тайно выбирали старшин коих и слушались, выполняя работы неполно и с низким качеством. Поняв, что остановку работы им не простят, Сучков и его подельники принялись писать жалобы. Тогдашний управляющий Армстронг сообразил, что Сучков причина неприятностей и выслал его в Петрозаводск. Но он и оттуда письма вольнодумные здешним мастеровым рассылал, начал в Петрозаводске мутить народ. Его обличили и осудили на сто пять ударов кнутом и высылку в Нерчинск. Но мастеровые устроили бунт, требуя избавить Сучкова от наказания. Кнут ему отменили. В двенадцатом году, понимая, что остановка работы в тяжёлое военное время недопустимо, собрали комиссию, которая разбиралась с причинами недовольства. Бунтов удалось избежать, а в четырнадцатом выявленных зачинщиков отправили на Урал. С тех пор дела обстоят не то чтобы совсем спокойно, но рабочие урок усвоили. Вот и всё что я помню о том случае. В моё же ведение завод попал в двадцать четвёртом.
— Я понял. А что с машиной? Вы всё осмотрели.
— Да. Основание просело. В силу этого труба отпала, разрушилась кирпичная обкладка. Топка не пострадала, а вот сам котёл, скорее всего, разошёлся по швам. По крайне мере в одном месте видно сорванные клёпки. Желаете сами посмотреть?
— Непременно, — не откладывая в долгий ящик, великий князь принялся взбираться на машину, разгребая при этом отвалившиеся или не держащиеся прочно кирпичи обкладки.
21 апреля 1828, Санкт-Петербург
* * *
К двенадцати великий князь снова посетил свой Образцовый завод. Он осмотрелся и отметив, что кучи досок от старых бараков исчезли, сказал Захару:
— Молодец, вижу, кучи убрали. Теперь так, там привезли лопаты и кирки. Выставляй тридцать человек копать канаву в пол сажени глубиной. Вот так, по прямой вдоль тростника. Землю отбрасывать сюда в сторону завода. Далее пятерых выставь копать выгребную траншею вот там, вдоль забора длинной в десять сажен, стенки укрепить гнилыми досками. Сверху из годных досок, что вы разобрали сделать помост, и построить стенки и крышу. Не забудь оставить сбоку место для золотаря. Всё, ступай. Да, через два часа приедет кухня, соберёшь людей поешьте. Тебе всё понятно?
— Да, — неуверенно кивнул Захар, — сколько будет вычет за еду?
— За сегодня вычета не будет. Вы сделали то, что я указал. Я доволен. Отхожую яму выкопать за сегодня. Завтра поставить помост и впредь по нужде всем ходить только туда. Канава должна быть готова ко вторнику.
— Так завтра воскресенье.
— Я помню это. Если других вопросов нет, ступай.
Посмотрев вслед удаляющемуся Захару, великий князь поспешил к паровой машине, где его ожидал Кларк. Они вместе ещё раз осмотрели машину, после чего управляющий заключил:
— Таким образом, Александр Николаевич, для восстановления машины надлежит выровнять основание, стянуть заново швы котла, установить новую трубу и переложить кирпичную обкладку. Видимо придётся разобрать машину. Это очень тяжёлая и долгая работа.
— Я не совсем с вами согласен и по машине и по вашему плану. Вечером я прочитал ваш отчёт и имею свои предложения.
Великий князь, взял у Юрьевича папку с бумагами и раскрыл её.
— Посмотрите. Сначала общая последовательность действий. Восстанавливаем машину. Ставим лесопилку. И пирс пристани. Берём в пользование пароход, которым по заливу доводим сюда лес, выкупаемый с дальних делянок, можно и из Финляндии. Лес пилим прямо здесь. Часть досок пытаемся продать. Что-то оставляем на стройку. Ставим вот здесь, на самом высоком месте, два барака. Оставляем ещё задел на четыре. Ставим кухню, баню, лазарет, детский дом. Делаем всё по гатчинскому образцу. При надобности, покупаем на Сенной людей. Далее, ставим швейный цех. Следом валяльный и кожевенный. Переводим сюда заказы для легиона, на мундиры, обувь и прочее. Затем ставим заводские бюро и цеха.
Великий князь достал отдельный лист со структурной схемой заводских подразделений.
— Сначала ставим кузнечный цех, затем механический. Одновременно ищем грамотных людей в бюро. Первое бюро должно быть занято обеспечением единого способа измерений и сохранением единых размеров всех выпускаемых изделий. Второе должно заниматься изобретением инструмента и оснастки и способов их применения. Третье будет изобретать сами изделия. Четвёртое займётся учётом и доставкой всего необходимого для завода. Следом надлежит ставить фурмовочный цех. Остальные цеха уже не столь важны, но на эту работу, полагаю, уйдёт не менее двух лет. А первой задачей для Образцового завода будет изготовление паровой машины для парохода. Прежде всего для того парохода, который заменит наёмный.
— Что ж полагаю, для начала, можно и согласится с вашим планом, — кивнул Кларк, — хоть я и сожалею, что не смогу в ближайшее время освободить Александровский завод от ваших заказов. Я, честно говоря, и не ждал подобного чуда. Но паровую машину мы быстро не восстановим.
— Не знаю. Я предлагаю следующее. Уже в понедельник начать разбирать кирпичную обкладку. Снять остатки трубы. Освободить рабочий цилиндр и котёл с топкой. Поднять их, попеременно подсовывая подкладки. Затем подвести под них брёвна, за которые поднять и выставить на упоры, вывесив тем самым машину. Затем выровнять основание, путём накладки сверху слоя кирпича стёсанного надлежащим образом. Вернуть машину, заделать швы котла, уложить новую обкладку и навести трубу. Так будет быстрее. Это основание нельзя считать прочным, но на первое время должно хватить. Машину же всё одно предстоит переделать в ближайшем будущем полностью.
— Звучит не плохо, что скажешь? — Кларк спросил Плятова
— Это, — растеряно заозирался Плятов.
— Захара позовите, — распорядился великий князь, — так что скажете?
— Выполним, Ваше Императорское Высочество! — Рявкнул Плятов.
— Ну, да, — усмехнулся великий князь.
Через пять минут, неспешно подошёл Захар. Этот пожилой, лет шестидесяти, мастер был чем-то симпатичен Саше. Улыбнувшись, Захар сказал:
— Кухни уже приехали, но пока еду не дают, говорят рано.
— Раз говорят рано, значит рано, — пожал плечами великий князь и указал рукой на паровую машину, — Ты вот сюда смотри. Работы много. Завод это надолго. Но сейчас надо начать с ремонта машины. Вот, как ты думаешь, если сбить обкладку. Затем вот так набросить верёвки и качнуть. И тут же подбить вот здесь деревянные клинья. Затем в обратную сторону и здесь подбить и так приподнять.
— Нет-нет, — замотал головой Захар, — Опасно это, может хрумкнуть где-нибудь. Поднять хотите. Надо обить машину деревянным обкладом, так чтобы подвести дерево под самые прочные части. И уже за него тянуть и под него клинья ставить и подпорки.
— Соображаешь, — улыбнулся великий князь и обернулся к Кларку. — Захар пусть этим командует, а дело Плятова, достать всё необходимое.
— Хорошо, — пожал плечами управляющий.
— В понедельник начнёте, а пока ступай Захар.
Посмотрев в след удаляющемуся мастеровому, великий князь сказал Плятову: "Не сделаете, с тебя взыщу".
22 апреля 1828, Санкт-Петербург
* * *
Это воскресенье великий князь решил посвятить прогулкам. Утром он навестил Образцовый завод, откуда, убедившись, что работы идут, отправился в Зимний, желая быть на литургии рядом с отцом. Времени было более чем достаточно, поэтому великий князь выбрал путь вдоль побережья залива. Он старался осмотреть не столько сам берег, а строения на нём стоящие. Интересно было понять, как столичные жители используют своё прибрежное расположение. Достаточно быстро он разочаровался в предприимчивости местных, обладающих на побережье лишь немногими, очевидно рыбацкими, лодками.
"... видимо есть какие-то обстоятельства мешающие прибрежной активности. Таких причин может быть много, от тупого администрирования, боящегося контрабанды и шпионажа, до причин вполне объективных. Первое, что приходит на ум это наводнения. Вообще уровень воды крайне не стабилен. То, что можно назвать наводнением происходит фактически каждый год. Обычно это осень, но бывает и в другое время года. Берег залива очень полог. Не раз приезжие гости удивлялись, посещая Петергоф и наблюдая, как наши советские люди входили в воду и шли, шли, шли... а всё им вода по пояс. В результате строиться на этом низком, регулярно заливаемом, пусть только по щиколотку, водой берегу никто из приличных людей не хочет. Насыпать берег дорого. Точно так же и с кораблями. Мелко. Ничего, кроме лодки пройти не может. Копать фарватер долго, а мне надо уже в ближайшее время подтаскивать по воде брёвна для стройки. Потом подвозить железо, уголь и прочее. Нет вариантов. Пусть сначала это будет вдающийся в залив мол, но насыпать долго. Тогда пирс. На конце будем перецеплять плоты от парохода и дальше к берегу тащить кабестаном. Для начала, попробуем навести пирс...
... Отказать. Поставим на буй плавучую платформу. На неё конец от кабестана довозить лодкой. Это проще всего. Можно сделать хоть завтра. Но берег всё равно надо облагораживать. Ведь сейчас даже к воде не пройти из-за заросшей тростником болотины. Брёвна через неё ещё можно протащить, а как потом чугун или руду разгружать. Как временная мера пойдёт. Потом можно пирс навести и на его окончании делать разгрузочную площадку. По пирсу уложить рельсы и утаскивать грузы вагонами. Получится этакий порт на выносе. Со временем, возможно, берег до туда насыплем.
Много строить предстоит. Завода фактически нет. Место и толпа маргиналов...
Людей понять можно. Кларк всех толковых на Александровский забрал. Оставил самых никчёмных. Они здесь четвёртый год живут в гниющем бараке. Почти сплошь одни бабы. И заняты тем, что ломают созданное людьми. За этот высокопроизводительный труд им платят копейки. Под любым предлогом зажимая деньги. И они работают так же, как им платят. Это уже не рабочие люди... Хотя Захар вроде соображает, наверное, горькую пьёт.
А потому, сразу за лесопилкой надо ставить новые просторные и тёплые бараки. Люди должны почувствовать изменения к лучшему, приходящие вместе с тяжёлым трудом. А потом баб надо за дело пристроить. Пусть шьют. Легиону много чего надо.
