— Я узнавал, он из громовских людей.
— Это, да?
В комнату вернулся Попов, поэтому Юрьевич вместо ответа закрыл глаза на пару секунд.
— Извольте, — купец протянул бумаги.
Великий князь сел за стол и принялся читать. Все молча ждали.
— Что ж, Семён Алексеевич посмотрите, — он протянул бумаги Юрьевичу, — Как я понял из бумаг, Овцин никаких расписок не давал и долг Прянишникова перед вами выплачивал лишь из добрых побуждений. Так?
— Нет, — мотнул головой купец, — они были сотоварищи, и деньги у меня выманили под своё общее дело. Потому Иван и считал по совести своей должным вернуть мне моё.
— А что за дело?
— Печь они делали, которая пережигая дерево, могла бы вино давать.
— Интересно, и где же эта печь теперь.
— Так Иван отдал её мне в уплату долга, пришлось её разобрать, хоть кирпичи в дело пошли.
— А что так-то?
— Так ить не даёт она вина, от того и беды все случились.
— Если бы печь заработала, вы могли бы то вино в продажу пустить? — Поинтересовался великий князь, и поспешил добавить, — Овцин сейчас для меня такую печь строит.
— Ох, пустое это, — улыбнулся Попов, — не будет вам, Ваше Императорское Высочество, проку с этого Ивана. Я тоже думал, вино будет, торговать начну, а там лишь уголь, да уксус. Тож пригодится, но денег-то вложено много, на уксусе не скоро прибытка дождёшься.
— Так Иван печь строил, чтобы вам вино давать в продажу? Под это дело Прянишников деньги брал? А оказалось что печь не годна, так ли я понял?
— Ну, да. Так, — Попов пожал плечами.
— Что ж, понятно. Семён Алексеевич, вы прочитали, что скажете?
— Товарищество Прянишникова и Овцина никем не регистрировалось. Расписки все подпичывал Прянишников, без выступления от имени товарищей. По закону нет за Овциным долга.
— И я так думаю, — кивнул великий князь. — А по совести...
Все молчали.
— Семён Алексеевич, верните бумаги Самойле Максимовичу, — наконец решился великий князь. — Овцин теперь под моей рукой, и это дело моей совести. И по совести моей, считаю я тебя, Самойла Максимович, не правым. Ты Вином торговать хотел. Ты в это дело деньги вкладывал. Ты не мог не знать, что печь эта — дело рисковое. Может будет работать, а может и нет. Ты на этот риск шёл. И ты не угадал, то судьба твоя купеческая. А Овцин мастер, какое бог ему уменье дал, так он дело своё и делал. Построил печь, как сумел и перед тобой, ни в чём не виноват. Ты ж не от него речи слушал, когда деньги давал. А посему долга я перед тобой не признаю. А то, что печь хорошую, добрый уголь и уксус дающую на пользу людям, ты в кучу кирпича превратил, стремясь деньги вернуть, то пусть на твое совести останется. Была печь, нет её теперь. Ну так не ты, я её опять построю. Пусть уголь даёт. Всяко людям польза. На сём, будь здоров Самойла Максимович, а мне пора.
Демонстративно хлопнув ладонью по столу, великий князь встал и сделал несколько шагов к двери. И тут он обернулся, добавив с улыбкой:
— Впрочем, совесть совестью... А будь, Самойла Максимович любезен подпиши-ка письмо, что никаких расписок от Овцина у тебя нет и не было и требовать с него каких-либо уплат ты не считаешь себя вправе.
Нахмурившийся Попов открыл было рот и замер. Спустя секунду он нашёл, что сказать:
— Это дело вашей совести. Требовать с него я ничего не буду, слово даю.
— Слово это хорошо, — усмехнулся великий князь, — а письмо подпиши. Семён Алексеевич сделайте нужную бумагу. Чернявский останься, вдруг твоя помощь потребуется. А я пойду на Фонтанку полюбуюсь. А то, всё некогда на городские красоты посмотреть.
8 апреля 1828, Батово
* * *
Ночная дорога в этот раз далась достаточно легко. Возможно, свежий весенний воздух сделал сон в тряской повозке не таким беспокойным. Или общий ход дел не внушал беспокойства. В столицу прибыло очередное пополнение, потому уже сформированные роты сопроводив арестантов остались в Гатчине. На днях прибудет их имущество, и они окончательно обустроятся в казармах. Арестанты со дня на день выйдут на работы. Доклад по флоту сдан, как и большинство других дел. Теперь всё идёт без участия Саши. Остаётся только ждать. Дела же на подобии крепостного ружья совершенно неспешны. Засядко уехал. Теперь торопиться не куда. Со свободной от дум головой Саша крепко спал, лишь время от времени меняя позу на очередной кочке.
Около семи утра отдохнувший великий князь ступил на землю своего двора и неспешно отправился к коровнику. Осмотрев внимательно всё подворье, понаблюдав за дойкой, за выводом на работы лошадей, он отправился завтракать.
К его приходу уже была подготовлена овсяная каша, чёрный хлеб и чай с баранками. Пригласив за стол Юрьевича и Тиса, великий князь начал есть. Быстро насытившись, он перешёл к чаю.
— Какая интересная баранка, снаружи твёрдая, а внутри мягчайший хлеб, — удивился великий князь.
— Это obwarzanek, — ответил Тис. — Я всегда их любил. Русские баранки похожи только внешне. А делают их совсем по другому.
— Долго ли хранится?
— Увы, по сравнению с баранками довольно быстро сохнет и становится другим. Obwarzanek надо есть пока он свежий недавно от печи. Ваши баранки с самого начала не такие мягкие, а со временем и вовсе превращаются в камень.
— Так в этом и прелесть. Подвесили под потолок и всегда запас хлеба. Не просто баловство а особый вид сухаря или французской галеты. Я бы их намеренно сушил в печи и войскам раздавал вместе с сухарями. Что, кстати, нужно обдумать. Впрочем, давайте к делу. Вы сделали план работ на этот год?
— Да, — кивнул управляющий, — сейчас освободим стол и я принесу бумаги.
— Отлично, были ли сложности.
— Разумеется, многое неясно. Я спрашивал у Клима о местных землях, что да как родит, но он ничего особо полезного мне рассказать не смог.
— Да, Клим. Пошлите за ним. Я хочу, чтобы он был здесь, когда мы будем обсуждать план на год, — попросил великий князь.
Управляющий пожал плечами и вышел из комнаты, но вскоре вернулся за стол.
— Я распорядился, Ваше Императорское Высочество. Хотя зачем?
— Он староста. Может он и не скажет ничего умного, и не поймёт ничего. Но мне нужно, чтобы он понял и рассказал людям, что мы не намерены их уморить голодом. Что если хорошо потрудиться, то будет и хлеб на столе весь год. Это важно. Сейчас, в самом начале нашего дела, это, наверное, самое важное, — немного подумав, великий князь усмехнулся и добавил: — И как говорил Суворов: "Каждый солдат должен знать свой манёвр"... и крестьянин тоже.
Чай был допит, посуду убрали со стола и расстелили план поместья. Великий князь бегло просматривал подготовленные управляющим бумаги, когда в комнату впустили старосту.
— Доброго здоровья. Звали?
— Здравствуй, Клим, — улыбнулся великий князь и указал на место за столом, — верхнее сними, брось на кресло, а сам садись сюда. Нам о многом надо поговорить.
Крестьянин замер непонимающе глядя на управляющего.
— Чего встал, — нахмурился Тис, — Его Императорское Высочество распорядился, верхнюю одежду снять и сесть за стол. Исполняй.
Староста засуетился, в результате чего долго возился со своим зипуном, и, не решившись положить его в кресло возле стены, опустил рядом на пол. После чего, сунув шапку за пояс, сделал два шага к столу и замер.
— Сюда садись, — ещё раз указал на стул великий князь и, дождавшись когда староста сел, продолжил: — Этот год будет тяжёлым. Многое придётся делать такого, что ранее не доводилась. Итак, давайте обсудим, какие заботы нас ожидают в этом году. Господин Тис.
— Кх-м, — управляющий подобрал бумаги по ближе к себе и окинув их взглядом заговорил: — Основное в этом году это сохранить и приумножить скотину. Хлеб, картофель, репа и остальное если и уродится плохо, то докупим столько, чтобы хватило всем сытно пережить зиму. Ваше Императорское Высочество уже дало мне в том своё одобрение. Цель умножения скотины заключается в том, чтобы основать собственное производство масла и в будущем сыра, а также поставлять мясо и птицу для нужд Вашего Императорского Высочества. В будущем возможны и иные заведения, например мыловаренное, но пока об этом говорить рано. Отсюда следует, что запашку земли надлежит производить под корма. Если летом мы можем рассчитывать на выпас по пару, то на зиму необходимо обеспечить заготовку кормов. Это то к чему надлежит приложить основные усилия.
— Согласен, — кивнул великий князь. — Теперь давайте, проговорим работы, начиная с ближайшего времени.
— На днях мы заканчиваем валку леса. Намечено построить, новую конюшню и два коровника, — управляющий встал и ножом для бумаг принялся указывать будущие здания на плане. — Их возведение намечено в июле. Курятник уже начали класть. Гусятник конец мая. Свинарник июнь. Пока же Скот содержится не должным образом, весь вперемешку. Потому возможен падёж. Конечно, лошадей и коров я распорядился отделить. В старой конюшне приспособили всё свободное место под стойла. Как и в старом хлеве. Но скота слишком много. Слабосильных лошадей и неудойных коров я наметил забить, ибо не вижу в них значительной пользы. Гусей пока нет, а куры и свиньи ютятся под одной крышей, разделённые перегородкой.
— Прошу учесть, — отметил великий князь, — хоть все эти постройки и предполагается возвести. Но они, скорее всего, не будут долговечными. Мы пока плохо представляем, что потребуется от нашего хозяйства при содержании большого количества скота и птицы. Коровников, рассчитанных на шестьдесят голов, будет недостаточно в будущем. Придётся строить ещё, и, скорее всего, другие. А эти будем переделывать. Я полагаю, что через три года мы снова начнём строить. Теперь, о людях.
— Сейчас общая кухня расположена в барском доме. Но там очень тесно. Привычный для крестьян порядок приёма пищи до и после работы и небольшим в полдень нами выдержан быть не может. Поэтому завтрак и ужин мы оставили на усмотрение самих крестьян, но в течении дня дважды вывозим еду работникам. Обычно, на первый раз это щи, а на второй каша. Это позволяет не переедать во время работы, а также не готовить много одновременно на тесной кухне. Строительство же новой, по вашему распоряжению, намечено на май. Тогда мы сможем давать работникам завтрак до выхода в поле и ужин после. К сожалению, работники пока сами заботятся о чистоте, но вместе с кухней будет построена баня и прачечная, с учётом ваших пожеланий. В июле хочу поставить длинный жилой дом. Все планы построек я вам передал.
— Да, я посмотрю их внимательно позже, — кивнул великий князь. — Клим, ты хочешь спросить что-нибудь?
— Э-э-м, — крестьянин отрицательно замотал головой, — Жилой дом для кого?
— Хороший вопрос, — улыбнулся великий князь, — Правильный. Для крестьян, прежде всего. Впрочем, не для всех, но это только первый дом. Основная работа будет здесь. Кто хочет, может каждый день в деревню ходить и обратно, а так можно прямо здесь поселиться. У общей печки, кухни, бани. Неволить никого не буду. Не захотите, без вас желающие найдутся. Кстати забыл спросить, как вам нравится единая кухня, что обед работающим даёт?
— Так это, дело известное. Артельная работа, такой и котёл. Но тож работа, а жить артельно, это... — Клим, запнулся, пытаясь подобрнать слова.
— Не привычно, — подсказал великий князь, — зато выгодно. А уговор наш помни. Пять лет по-моему жить будете. А потом как хотите.
Великий князь посмотрел на план и, ткнув пальцем в строение на окраине усадьбы, сказал:
— Господин Тис, вы забыли про лазарет.
— Да, — управляющий кивнул, — намечено построить в мае. Врача нет. И я не ожидаю, что он появится.
— Да, врача нет, — кивнул великий князь, — но для ухода можно будет выделить только одну сиделку, а не по каждой избе. Клим, много этой весной больных-то?
— Да бог миловал, в этот раз лишь трое, но Эдвард Антонович распорядился кормить их особо и они стали лучше.
— Прекрасно.
— Кх-м, — отметился Юрьевич, — а не представляется ли более правильным строить всё крупнее. Не два коровника, а один большой. Не отдельный лазарет, а объединённый с кухней. Единая большая печь во много бережливей маленьких. Ведь именно в этом основная польза большого дома.
— Я думал об этом, и хоть выгоды большой печи очевидны, — кивнул великий князь, — но тепло от печи раздаётся неравномерно. В одном месте бывает жарко в другом холодно. Потому даже в большом доме печей полагается несколько. А вот истопник может быть и один. Потому и коровники не могут быть большими. А ещё меня пугает возможный падёж. Чем больше скота в одном месте, тем больше риск, что всё стадо вымрет при падеже. Разделение же более безопасно. Также не следует располагать лазарет возле кухни или бани. Больных надлежит держать отдельно от здоровых. Также надлежит на будущее подумать о лазарете для скотины, дабы заболевший скот немедленно отселять, и лишь потом думать о забое или лечении. А что для детей?
— Пока все малолетки собираются на день в хозяйском доме, — управляющий слегка поморщился, — но уже заложен отдельный дом для них. С ними три седелки, остальные крестьянки освобождаются для работы. Постарше весь день проводят в Даймище. Однако, насколько мне известно, большинство времени они там не учат азбуки, а заняты помощью в хозяйстве.
— Это точно, — поддакнул Клим и тут же замолк, покосившись на великого князя.
— Не стоило ожидать иного, — кивнул великий князь, — но я пока не вижу другого учителя. Господина Тиса, Эдварда Антоновича, грешно отвлекать на это. И сделать с этим ничего невозможно. Придётся потерпеть.
— Был бы толк от той учёбы, — задумчиво проговорил Юрьевич.
— От неё уже тот толк, что все привыкают, что дети это ученики, а не работники, — нахмурился великий князь, — хотя, хотелось бы большего.
— Ваше высочество, — почесывая подбородок проговорил Юрьевич, — В гатчинской больнице есть некий Алексей из поповских детей. Парень толковый, хоть и молод, грамоте обучен. В лазарет же нужен человек, ему же и быть учителем для детей. Временно. Не кормить же попа из Даймища, просто так.
— Сгодится ли этот Алексей? — великий князь склонил голову в право, потом мотнул ей. — Пусть, пока будет как есть, а на Алексея надо посмотреть. Неизвестно что из этого выйдет. Пока не найдём учителя менять ничего не следует. Что с землёй?
— Здесь сложнее. С июля будем строить новые амбары. Под пар отвёл две трети. Надеюсь сделать там выпас и часть под сенокос. Семя трав решил по многу не закупать.
— Всё таки решили? — переспросил великий князь.
— Не знаю какие травы будут расти добро, а Клим толком сказать не может. Семян я заказал чуть-чуть, но разных. Вот здесь, здесь — управляющий принялся показывать по плану, — здесь, здесь, здесь и здесь будут опытные поля. Тут везде земли разные. Можно будет посмотреть, на какой лучше растёт. Основные же поля... Вот здесь под картофель. Здесь, здесь, здесь и здесь под ячмень. Здесь и здесь под овёс. Здесь два поля под рожь. По ополью одного высадим лён, по вашему желанию. Здесь пшеница. Вот эти места я отвёл под репу, капусту и другое. По осени больших урожаев не жду. Вашему высочеству предстоит быть готовым к закупке по осени, чтобы наполнить построенные амбары.
