Из открытой форточки потянуло холодом, и Хранительница почувствовала себя неуютно. "Со мной что-то не так". Она повернулась к зеркалу, и крик застрял в горле: вместо роскошной рыжей шевелюры на голове красовалась не менее роскошная, гладкая и блестящая лысина. Нервно сглотнув, женщина бросилась к шкафу и, схватив с полки шаль, обмотала голову, соорудив некое подобие тюрбана, а затем, принципиально усевшись к зеркалу спиной, с ещё большим рвением взялась за изучение ежедневника. Слова текли из её уст рекой, но, видимо, день для экспериментов был выбран неудачный: из кухни прискакал самовар и, будто верная собака, начал ластиться к ногам; следом появился взвод мышей, который, маршируя на задних лапках, прошёл мимо Стаси и, дружно отсалютовав, удалился в соседнюю комнату. Последний мышонок ещё не скрылся за порогом, как дверцы шкафов, полок и тумбочек начали выбивать весёлый марш, а старенький торшер, приподнявшись над полом, взвыл будто медная труба. Под звуки бравурного марша в комнату, со старой супницей во главе, влетел клин чашек, тарелок и блюдец и резво направился к окну. "Этого ещё не хватало!" — встрепенулась Хранительница и бросилась закрывать форточку. Наткнувшись на препятствие, клин на мгновение замер, потом слегка качнулся в воздухе и полетел обратно на кухню. "Петелькино, конечно, место глухое, но и здесь люди живут. Свидетели мне точно не нужны!" — подумала Стася, провожая посуду досадливым взглядом, и, словно в насмешку над её словами, входная дверь хлопнула, и спустя несколько секунд на пороге возник Валентин. Простирая руки к бывшей жене, он шагнул в комнату и, не замечая ничего вокруг, завопил:
— Стасенька, родная моя! Я простил тебя и вернулся!
Он кинулся к ошарашенной женщине, намереваясь осчастливить своими объятиями, но наперерез ему бросился самовар. Валечка споткнулся, неловко взмахнул руками и, как подкошенный, рухнул на пол.
— На место! — шикнула на "защитника" Хранительница, и тот, обиженно фыркнув, засеменил в угол, легко передвигаясь на коротеньких железных ножках.
— Что это было? — истерично осведомился Валечка, поднимаясь и с опаской оглядываясь по сторонам. — Ты завела собаку? И когда ты успела перестроить дом, Станислава? Зачем тебе три камина? И, вообще, почему у тебя такой беспорядок? А это что? — Он в ужасе указал на мышиный взвод, вступающий в комнату.
Серые солдаты гордо шагали по дощатому полу, цокая коготками и отдавая честь Стасе. Валечка замер с вытянутой рукой, а когда строй приблизился к нему, завизжал и метнулся на кухню. Однако не тут-то было: в дверном проёме беглеца ждала боевая посудная эскадрилья, ведомая старой супницей. С глухим стуком тусклый фарфоровый бок и рыжеволосая голова встретились.
— А-р, — крякнул Валечка и кулем повалился на пол.
Описав над поверженным врагом круг почёта, супница приземлилась на средний камин, а Стася бросилась к распростёртому на полу экс-мужу, попыталась нащупать пульс, но за жизнерадостными звуками марша было ничего не слышно.
— Да замолчите же!
Музыка не прекратилась, но стала значительно тише, словно кто-то приглушил звук, и магичка, ощутив под пальцами слабое биение, с облегчением выдохнула:
— Жив!
Оставив Валентина лежать на полу, она села в кресло и вновь раскрыла блокнот. Прекратить творящуюся в доме чертовщину стало жизненно необходимым делом: "Валя Валей, но если узнает Розалия Степановна!.." Хранительница лихорадочно листала страницы, пока взгляд не наткнулся на жирные красные буквы: "Обратная трансформация материи".
— Эх, была не была!
Станислава старательно откашлялась и начала колдовать. Заклинание оказалось длинным и непонятным, но она упрямо произносила слова, время от времени поглядывая на Валечку, и в какой-то момент, с раздражением подумала: "Принесла осла нелёгкая!" Наконец, тарабарщина подошла к концу и, захлопнув блокнот, магичка уставилась на камины, в ожидании обещанной трансформации. И трансформация действительно произошла, правда, увы, не с каминами. Сбоку послышались странные звуки, оханье и кряхтенье. Хранительница повернула голову и застыла с выпученными глазами: с пола поднимался её бывший муж, но — Боже мой! — в каком он был виде! Валечкин вполне человеческий торс покоился на мускулистом, то ли ослином, то ли лошадином крупе, словно попоной, покрытом серым плащом. Хвост с пушистой кисточкой на конце позволял предположить, что круп бедолаге достался всё-таки ослиный.
— Я козёл!!! — взревел Валентин, в ужасе глядя на свои передние ноги.
— Ты осёл!
— Спасите!!!
Валя попытался подойти к Станиславе, но с непривычки запутался в четырёх ногах и остановился, раскачиваясь как пьяный.
— Успокойся, дорогой! Стоит ли переживать из-за того, что теперь твоя нижняя часть полностью соответствует твоей сути! И, в конце концов, ты осёл лишь наполовину! — приободрила его Хранительница, а про себя лихорадочно подумала: "Надо что-то делать, иначе Розалия меня на клочки порвёт!"
От наглых, безжалостных слов Валечка остолбенел, и только его хвост с очаровательной кисточкой продолжал жить своей непостижимой жизнью, виляя в такт тихому маршу. А Стася, стараясь держаться непринуждённо, мило улыбнулась и, как ни в чём не бывало, предложила:
— Может, чайку попьём? — И, пока ослочеловек беззвучно открывал и закрывал рот, быстренько сбежала на кухню. Включила электрический чайник, который, к счастью, оказался не задействованным во всеобщем веселье, достала из буфета пакетики чая, примерилась, ловко выхватила из парящего над столом клина две чашки и обернулась к стоящему в дверях Валентину: — Садись, что застыл?
Ослочеловек крадучись приковылял к столу и попытался пристроить на табуретку филейную часть. Он примеривался и так, и этак, но ничего не получалось. Разозлившись, Валентин лягнул непокорную мебель копытом. Табуретка с грохотом развалилась на части, а ослочеловек с победным видом опустил филейную часть на пол и положил руки на краешек стола.
— Тебе сколько сахара?
— Два куска, пожалуйста, — вежливо ответил Валентин и, потупив взгляд, скорбно вздохнул.
Изо всех сил сдерживая смех, Станислава поставила перед ним чашку, заботливо размешала сахар и пододвинула вазочку с печеньем и зефиром. Валя отхлебнул чая и, с опаской покосившись на зависшую в воздухе посуду, потянулся к сладостям. Хранительница присела рядом. О чём говорить она не знала, поэтому решила завести обычную светскую беседу.
— Как приятно оказаться в тишине, вдали от городского шума, в объятьях, так сказать, природы.
— Да уж...
— Тебе нужно отдохнуть, Валя, отвлечься. — Бывший муж всхлипнул и надкусил зефирину. — Последнее время, ты какой-то бледный, — сочувственно заметила Стася. — Может, тебе на юг съездить, на солнышке погреться, в тёплом море понежиться?
Тоскливо взглянув на хвост, ослочеловек снова горестно вздохнул, всем видом демонстрируя покорность злодейке-судьбе, и Хранительница поняла, что разговора не получится.
Какое-то время бывшие супруги пили чай, думая каждый о своём. Тишину деревенской кухни нарушали лишь тихое позвякивание парящей под потолком посуды да унылые вздохи Валентина. Псевдоидиллию разрушил хриплый лай самовара и громкое чертыханье. В сенях раздался бряцающий удар, обиженный визг, и на пороге кухни появился Артём — ожившая картинка из журнала мужской моды. Белоснежный вязаный кардиган, светло-бежевые льняные брюки, нежно-коричневые короткие сапоги. Этакий денди, более уместный в роскошном холле загородного особняка, чем на маленькой кухне заурядного деревенского дома. По пятам за гостем-пижоном семенил самовар: несмотря на поражение в сенях, он так и норовил тяпнуть врага за штанину.
— Что тут происходит? — с любопытством спросил временной маг и увидел ослочеловека. От неожиданности он остановился, и самовар, воспользовавшись моментом, попытался зажевать модную брючину. Артём недовольно поморщился и дёрнул ногой.
— Можно я его уберу, принцесса?
— Валечку?
— Нет, самовар.
— Ну, уберите, если он вам так мешает, — с наигранным равнодушием сказала Стася и стала рьяно помешивать остывший чай, искоса поглядывая на мага.
К её удивлению, Артём не стал читать заклинаний, а сделал рукой едва уловимый жест, и самовар замер в углу, больше не подавая признаков жизни. Во взгляде Хранительницы проскользнула зависть, но она задавила её на корню и дружелюбно кивнула гостю:
— Садитесь, берите чашку, наливайте чай, в общем, присоединяйтесь к нашей милой компании.
"Спокойствие и вежливость. Он сам всё поймет и исправит", — убеждала себя Стася. С помощью Артёма она надеялась привести дом в порядок, но просить об этом прямо, расписавшись тем самым в собственной беспомощности, не желала. Временной маг понимающе улыбнулся и шагнул к столу. Выхватил чашку из парящего над ним клина, грозно зыркнул на остальную посуду, и чашки, блюдца и тарелки, жалобно звякнув, приземлились на полки буфета. Артём закрыл стеклянные дверцы и протянул руку к обломкам табуретки, которая вмиг собралась, как детский конструктор, и, радуясь возрождению, довольно скрипнула.
— Вижу, Вы постигаете азы, принцесса.
— Да так, развлекаюсь, — невозмутимо ответила Стася и налила ему чая.
— У Вас неплохо получается.
— Старюсь.
— Для новичка выглядит впечатляюще.
— Рада, что Вам понравилось.
— Но, похоже, у Вас всё-таки возникли кое-какие проблемы.
— Ну, разве что кое-какие.
— Я могу помочь.
— Чем?
— Исправить огрехи, — осторожно предложил Артём, кивнув на Валечку.
— По-моему, он и так замечательно выглядит.
— Вам совсем не жаль его?
— Что ж, проявите мужскую солидарность и верните несчастному прежний вид, — ехидно предложила Стася.
— А может, Вы сами это сделаете, а я подправлю? — в тон ей сказал Артём, и, встрепенувшись, Валечка с ужасом посмотрел на беседующих магов:
— Я не позволю! Не хочу превратиться в кого-нибудь ещё! Я вам не подопытный кролик!
— Молчи! — зашипела на него Стася и с улыбкой обратилась к гостю: — Так будете проявлять благородство или нет?
Артём рассмеялся и дружески хлопнул ослочеловека по плечу, одновременно что-то пробормотав. Валентин нервно моргнул и вдруг обнаружил себя сидящим на полу с пустой чашкой в руках. Проворно поднявшись на ноги, он одёрнул плащ и, не иже сомневаясь, напустился на своего спасителя:
— Это всё из-за Вас! Вы меня уронили! Как Вам не стыдно!
От удивления временной маг потерял дар речи, зато Стася развеселилась:
— Молодец, Валя, так его! Ату! Будет знать, как незнакомым людям помогать!
— Разве я не прав?! — продолжил своё выступление Валентин. — Он вломился в дом, уронил меня на пол и сидит себе спокойненько, чаёк попивает! Негодяй!
— Я, между прочим, вернул Вам прежний вид... — попытался вставить Артём, но землянин был неумолим:
— Вы увиваетесь за моей женой, мерзавец, и помощи от Вас я не приму!
Временной маг похлопал ресницами, переваривая шокирующее заявление, перевёл взгляд на Стасю и сочувственно качнул головой:
— Это действительно Ваш бывший муж?
— Никто не застрахован от ошибок, — философски заметила Хранительница.
— Примите мои соболезнования.
— Он ещё не умер.
— А надо, что б умер?
— Думаю, это слишком. Пусть живёт. В принципе, он не плохой человек.
— Только вести себя не умеет, — с обидой проворчал Артём, и Валентин взорвался:
— Стасенька, солнышко моё, кого ты пускаешь на порог?! Слышишь, как он говорит о твоём муже?! Боже мой, какие знакомства ты водишь, душа моя! Он же бандит! Ты видела его машину? Порядочные люди на таких не ездят! Его нужно немедленно выгнать, пока он нас не прирезал!
— Так выгони, — спокойно сказала Станислава и иронично добавила: — Ты же у нас мужчина.
Валя со страхом покосился на Артёма.
— Он же маньяк! У него на лице написано! Стася, ты его задержи, а я побегу за милицией! — предложил он и быстро попятился к двери.
Появление какой-то там милиции в планы временного мага не входило, и он пресёк попытку к бегству лёгким взмахом руки. Оказавшись на табурете, в непосредственной близости от "маньяка", Валентин замахал руками и дико завопил:
— Спасите!!!
— Заткнись! — не выдержала Стася.
— Как пожелаете, принцесса, — подобострастно склонил голову Артём, и землянин умолк.
Он ещё некоторое время пытался вскочить и выплеснуть на обидчика поток ругани, но тщетно: Валя прирос к табурету и вдобавок онемел.
— Это надолго?
— К сожалению, нет, но, если хотите, он замолчит навсегда.
Валентин умоляюще посмотрел на бывшую супругу, а та с садистским наслаждением выдерживала паузу. "Это тебе за мои покалеченные нервы, дорогой!" — злорадно подумала магичка, но, увидев, что экс-муж готов шлёпнуться в обморок, смилостивилась:
— Ладно, пусть пока просто помолчит, а там решим.
— Не думал, что Вы так жестоки, принцесса.
Артём неодобрительно покачал головой, и Хранительница раздражённо огрызнулась:
— Какая есть! Кстати, как Вы меня нашли?
— Почувствовал сильный всплеск магии и решил проверить, в чём дело. Похоже, я прибыл весьма кстати.
Стася вспомнила о трёх каминах, марширующих мышах и, что самое неприятное, о лысине и моментально сменила гнев на милость.
— Вы правы, — сказала она с кокетливой улыбкой, — у меня возникли некоторые проблемы.
— С удовольствием помогу Вам от них избавиться. С чего начнём?
Больше всего начать хотелось с волос, однако признаться в том, что под затейливым тюрбаном — вызывающе блестящая лысина, было выше человеческих сил. Поднявшись, Стася молча поманила гостя за собой, но, едва они переступили порог комнаты с тремя каминами, в воздух взвилась старая супница и с рёвом пикирующего бомбардировщика ринулась к магу. Реакция Артёма была выше всяких похвал. Он цыкнул на зарвавшуюся посудину, и та рассыпалась на мелкие осколки.
— Хорошая была супница, заслуженная, можно сказать, ветеран среди супниц, — нервно хихикнув, прокомментировала Стася.
— Если хотите, я её соберу.
— Да Бог с ней, это я так, к слову пришлось.
Ученик мага посмотрел на три камина и с недоверием поинтересовался:
— Тоже Ваша работа?
— Да, — покраснела Стася.
— Не тушуйтесь, принцесса. Немногие маги способны натворить столько за один день, — с уважительной иронией промолвил Артём и одним махом вернул комнате прежний вид.
Затем, не спрашивая хозяйку, он заставил замолчать дверцы, торшер и потянулся к обломкам ходиков.
— Не надо, — остановила его Хранительница. — Пусть летает, раз на волю вырвалась.
Артём удивлённо распахнул глаза. "Может, я поспешил назвать её жестокой?" — подумал он и, оставив часы, обратил взор на устало марширующий взвод мышей. Хмыкнув, маг поднял руки и громко хлопнул в ладоши. Строй тотчас распался, и серые солдаты бросились врассыпную.
— Знаете, — поделилась наболевшим магичка, — мышек было особенно жалко. В сущности, они миленькие зверушки. Да и кошки мне тоже нравятся, — пробубнила она, стараясь не смотреть Артёму в глаза. Пришла очередь лысины, но признаться в этом — ни за какие коврижки!
