Король подал руку Хранительнице, и они оказалось на тенистой аллее замкового парка.
— Как здорово! Я бы тоже хотела научиться перемещаться.
— Хочешь стать моей ученицей, детка?
— Я подумаю.
Станислава вдохнула волшебный аромат любви, и её сияющие глаза намертво впились в лицо возлюбленного: "Ты самый лучший!.."
Олефир поморщился и потянул Хранительницу за собой, разрывая её зрительный контакт с учеником. Стася послушалась. Она честно попыталась любоваться окрестностями, но мысли беспрестанно возвращались к красивому лицу, ясным голубым глазам и сладким, как первородный грех, губам. И она не выдержала:
— Иди сюда, Дима!
Дмитрий остановился, посмотрел на Олефира, но тот молчал, с любопытством наблюдая за учеником.
— Иди сюда! — повторила Хранительница, но видя, что возлюбленный не двигается с места, сама подошла к нему и взяла за руку: — Пойдём! Я хочу, чтобы ты рассказал мне о Кероне.
Однако Дима молчал, а его виноватый взгляд был устремлён на Олефира.
— Я чем-то обидела тебя? — Стася сжала ладонь возлюбленного, привлекая его внимание. — Почему ты не разговариваешь со мной?
От аромата любви кружилась голова, а сердце требовало поцелуя. "Я знаю, какой ты. Я помню, как ты обнимал меня. Поговори со мной. Я люблю тебя!" — думала она, надеясь, что Дима услышит.
И вновь её услышали оба мага. Глаза Олефира засияли восторгом, на тонких губах появилась загадочная улыбка. "Сними с неё Ключ и я верну тебе магию!" — предложил он, и, вздрогнув, Дмитрий нервно коснулся высокого ворота рубашки: тонкая, лёгкая полоска из ларнита казалась ему каменным жерновом, медленно сужающейся петлёй, строгим ошейником с острыми шипами, что впивались не только в шею, но пронизывали всё его существо: тело, душу и разум. В ларните маг чувствовал себя калекой, никчёмным и бесполезным инвалидом, обречённым на скорую гибель. Как слепой, что мечтает увидеть солнце и насладиться недоступными ему красками мира, он жаждал избавиться от ошейника, но цена, которую предлагал учитель, была неприемлемой. Дима не мог допустить, чтобы его наивная, неискушенная в интригах девочка осталась без своей единственной защиты. И вместо того чтобы снять с Хранительницы Ключ, заговорил:
— Прости, Стася, я задумался.
— О чём ты думал?
— Я люблю тебя, — вдыхая чарующий аромат, тихо ответил Дима, и Олефира перекосило от злости:
— Выполняй приказ, щенок!
— Не могу.
Яростно сверкнув глазами, высший маг шагнул к ученику и наотмашь ударил по лицу:
— Тряпка!
— Не бей его, мразь!
Стася львицей бросилась на короля, но тот ловко поймал её в объятья и ухмыльнулся:
— Отправляйся в свои покои, детка, и жди. Я сейчас приду.
Он оттолкнул Хранительницу, и она исчезла, а Дима закусил губу, подавляя желание уткнуться взглядом в землю.
— Знаешь, мальчик, я даже не буду тебя бить. Ты упал в моих глазах ниже некуда. А от твоей дебильно-трагической рожи — тошнит! Хочешь Хранительницу? Пошли! Возьми её и успокойся!
Маг протянул Диме руку, но тот отступил и замотал головой:
— Я не буду её унижать.
— Значит, будешь преклоняться перед ней? Бред! Вспомни: ты всегда просто брал себе женщину, которую хотел, не спрашивая её согласия. И тебе было плевать, смотрю я на тебя или нет. Тебя не волновали общепринятые моральные нормы. Ты — любимый сын короля Годара, ты — всегда делал то, что хотел!
— Я люблю Стасю.
— Так возьми её!
Дима опустил голову:
— То, что Вы предлагаете — насилие.
— Приехали, — пробормотал Олефир, уныло разглядывая макушку ученика. — И, что же мне с тобой делать, Дима? Подарить десяток носовых платков, сопли и слюни вытирать?.. Ладно, стой пока здесь и наслаждайся ароматом любви! — приказал он и переместился в покои принцессы.
Стася встретила его взглядом, полным ненависти:
— Где Дима?
— Гуляет в парке, — криво усмехнулся Олефир и, скрестив руки на груди, поинтересовался: — Насколько он дорог тебе, Хранительница?
— Чего ты хочешь?
— Поговорить. Ты мечтаешь о Диме, а я — чтобы ты ушла из моего замка одна. Мы договоримся.
— Ни за что! Делай со мной, что хочешь, но без Димы я не уйду!
Маг взглянул в её горящие глаза и недовольно поморщился:
— Сначала послушай, что я тебе скажу, милочка. Дима мой, и ты не можешь этого изменить!
— Отпусти нас, и я открою тебе Источник!
— Источник... — словно раздумывая, произнёс Олефир и хмыкнул: — Источник подождёт! Сейчас мне нужно от тебя нечто другое!
Стася испуганно попятилась:
— Не смей прикасаться ко мне! Мразь!
— Дура! Мне нужен Дима! Скажи ему, что ты никогда не любила его, и убирайся на Землю!
— Ни за что! Я люблю Диму и буду бороться за него!
— Даю тебе сутки! Если завтра утром ты не сделаешь, как я сказал, я отдам тебя на поругание солдатам! И тогда ты точно забудешь о любви!
Стася схватилась за Ключ:
— Дима не позволит!
— Продолжай в это верить!
— Мразь! — выкрикнула Станислава, но король уже переместился в парк:
— Завтра утром Хранительница покинет Керон, — сообщил он ученику. — Она решила вернуться на Землю. Видимо, ты не так уж ей дорог, мой мальчик. Она вняла голосу разума, и согласилась с моими доводами. Так что, иди к себе и хорошенько подумай о своём будущем. Тебе решать, каким оно будет!
Олефир исчез, а Дима побрёл к замку. Он безразлично смотрел по сторонам, ничего не чувствуя и ни о чём не думая. Ему казалось, что он умер...
Вот уже второй день Ричард чинил лодку. Дело шло из рук вон плохо: доски ложились вкривь и вкось, гвозди выскакивали из рук, как живые, инструменты терялись. Но, стиснув зубы, принц сражался с неприятностями, медленно продвигаясь вперёд. Артём же слонялся вокруг, время от времени предлагая партнёру прекратить бессмысленное занятие, однако тот упорно продолжал ремонтировать судно.
— Оставь! Всё равно ничего не получится, — в очередной раз произнёс временной маг, и Ричард, которому эта фраза надоела хуже горькой редьки, взорвался:
— Отстань! Я не могу просто так сидеть и ждать! Я должен чем-то заниматься!
Артём хмыкнул, сел на камень и с раздражением посмотрел на Солнечного Друга. Вот кого ожидание не волновало. Землянин то плескался в тёплом море, то валялся на пляже под ласковыми лучами солнца, то отправлялся в тень и с удовольствием прикладывался к огромной кружке с тёмным пенистым пивом. Он был абсолютно счастлив, отдыхая словно беззаботный курортник и, казалось, совершенно забыл, что находится не просто в чужой стране, а в чужом мире...
К вечеру в Гарду вернулся Арсений. Он появился рядом с лежащей на боку лодкой, мельком взглянул на залатанную наполовину дыру и объявил:
— Время пришло!
— Наконец-то! — облегчённо выдохнул Артём. — Я уж думал, ты нас уморить хочешь.
— Ты пойдёшь один, Тёма.
— А я? — нахмурился Ричард.
— Вы с Солнечным Другом останетесь здесь. — Высший маг говорил так уверено, что инмарский принц и не подумал возразить ему. — Идём, сынок, нам надо поговорить.
Временной маг посмотрел на партнёра, пожал плечами и зашагал к дому. На веранде он беззаботно плюхнулся за стол, взял кружку с пивом и, сделав глоток, выжидающе уставился на отца:
— Я готов.
— Подожди.
Наблюдатель сосредоточился и выстроил вокруг дома щит.
— Зачем? — удивился Артём.
— Не хочу, чтобы нас услышали.
— Что происходит, папа? Кого ты боишься?
— Молчи и слушай! Я должен воспользоваться шансом — спасти тебя, Тёма. Мне больно это говорить, но всю свою жизнь ты жил иллюзиями. Тебя никогда и ничему не учили!..
— Что ты несёшь, папа? Корней научил меня всему, что знал. Он всегда хвалил меня и был доволен моими успехами!
— Совет постарался, чтобы именно так ты и думал. На деле, ты не знаешь и сотой доли того, что положено знать ученику высшего мага. Корней набил твою голову простенькими и, по большей части, бесполезными заклинаниям, в надежде на то, что ты не пойдёшь дальше. Твои успехи — миф! Твои знания — знания рядового лирийца, а учеником высшего мага ты числишься только затем, чтобы Совет имел возможность держать тебя на коротком поводке.
— Зачем им это?
В глазах Артёма стояли слёзы.
— Потому что ты — временной маг.
— Кто?
— Временной маг.
— Что это значит?
— Такого мага, как ты, никогда не рождалось в Лайфгарме. Ты — уникален, Тёма. Тебе подвластно Время. И тебе не надо учиться использовать дар. Когда высшие маги узнали о тебе, то потребовали твоей немедленной смерти. Нам с мамой стоило больших усилий убедить их оставить тебя в живых. Они согласились, при условии, что ты будешь расти вечным ребёнком. И если ты перестанешь играть в магию, то умрёшь!
— Меня убьют за то, что я — маг? — В голосе Артёма слышались истеричные нотки и глубочайшее недоумение.
— Временной маг, — поправил его наблюдатель, стараясь донести до сына страшную, но необходимую правду. — Ты самое опасное существо во Вселенной. Таких, как ты, истребляют при рождении. Я боюсь за тебя, сынок. В мире неспокойно и высшие маги поговаривают о том, что в этом виноват ты.
— Я?!
Удивление Артёма достигло наивысшей точки, заслонив собой и страх, и обиду. Шоколадные глаза высохли и с таким изумлением уставились на отца, что не будь ситуация столь критичной, Арсений расхохотался бы.
— Да, — кивнул он, пряча улыбку. — Совет считает, что именно из-за тебя пророчество нарушилось.
— Они собираются убить меня?
— Не сейчас, но, рано или поздно, они попытаются сделать это. Ты должен осознать свой временной дар и, при необходимости, воспользоваться им.
— Почему ты не рассказал этого раньше? — чуть не плача прошептал Артём, и шоколадные глаза снова заблестели.
— Я хотел, чтобы ты жил! — с горячностью, на которую только был способен, воскликнул Арсений. — Я жалею, что не ушёл с тобой в другой мир, как Фёдор, а отдал в руки Совета. Я люблю тебя, Тёма, и хочу, чтобы ты выжил, поэтому сейчас рассказал тебе правду.
— И что мне делать с твоей правдой?
Артём капризно надул губы, всхлипнул и тыльной стороной ладони потёр нос.
— Высшие маги не должны догадаться, что ты узнал о своём даре. Внешне, ты должен остаться таким же беззаботным, как раньше. Но только внешне, Тёма! Внутренне — будь готов к отпору! Поверь, ты способен справиться с Советом!
— Я постараюсь, папа, — пролепетал временной маг и шмыгнул носом.
— Прости, что тянул так долго, но у меня не было возможности поговорить с тобой без свидетелей. За каждым твоим шагом пристально следили, и только теперь, когда взгляды высших магов прикованы к Керону, я смог открыть тебе истинное положение вещей. — Чтобы успокоить сына Арсений погладил его по растрёпанным пшеничным волосам, а потом мягко приказал: — А теперь отправляйся в Керон и забери Хранительницу!..
Стася сидела в кресле, затравленно смотрела на закрытые двери и мысленно звала возлюбленного. Хранительница была уверена, что маг слышит зов, но он почему-то не приходил. "Что-то случилось. Что-то очень плохое! Дима, где ты?" — повторяла и повторяла она, а перед глазами то и дело всплывало измученное окровавленное лицо.
День клонился к вечеру, а Станислава всё смотрела на заколдованные Олефиром двери, ожидая, что в комнату войдёт Дмитрий и положит конец томительному кошмару. Однако время шло, а маг не приходил. "Это Олефир не пускает его ко мне! Как же они подходят друг другу: моя мать — стерва и её муж — мерзавец. Сволочи! Бедный Дима! С этими скотами он прожил всю свою жизнь!"
Наконец Стася не выдержала. Поднявшись из кресла, она подошла к дверям, с ненавистью пнула их ногой и принялась ходить из угла в угол, задыхаясь от бессилия.
— Хочу видеть Диму!!!
В тот же миг камень на груди нагрелся, засветился, и двери со скрипом распахнулись. Взвизгнув от радости, Хранительница выскочила из комнаты и ринулась было к покоям принца, но внезапно наткнулась на какое-то препятствие и не упала только потому, что её подхватили невидимые ласковые руки. Стася дёрнулась, пытаясь вырваться, и замерла, услышав знакомый беззаботный голос:
— Привет.
— Артём?!
— Ага. Как здорово, что ты узнала меня!
— Какого чёрта ты здесь делаешь?
— Тебя спасаю, — таинственно проговорил временной маг. — Идём в твои покои, а то слуги решат, что ты свихнулась.
— Не умничай!
— Не... — начал было Артём и вдруг отпрянул: за спиной Хранительницы появился Олефир.
— Куда бежишь, детка? — язвительно поинтересовался он и приобнял принцессу за плечи: — Хочешь уйти прямо сейчас? Утра дожидаться не будем? Тогда давай сообщим эту приятную новость Диме!
— Нет. Я не могу ему врать!
— Очень трогательно! — фыркнул Олефир и перенёс Станиславу обратно в её покои. — Подождём до утра! Кстати, с кем ты разговаривала?
— Сама с собой.
— С моим щитом ты тоже справилась сама? — Высший маг больно сжал её руку и прорычал: — Кто тебе помог?
— Я не поняла, что произошло, — сквозь слёзы, пролепетала Станислава. — Я хотела увидеть Диму, и двери открылись.
— На первый раз, прощаю, — милостиво произнёс Олефир, поняв, что она неосознанно воспользовалась силой Ключа. — Но в следующий — пощады не будет! Сиди тихо и готовь прощальную речь для Димы! — Маг презрительно хмыкнул и исчез.
Щит вернулся на место, а Стася упала в кресло и разрыдалась. Артём снял покров невидимости, посмотрел на плачущую женщину, брезгливо скривился и отправился изучать покои. Заглянул в спальню, поводил носом в ванной, скептически изучил содержимое гардеробной и, вернувшись в гостиную, завалился на диван. Временной маг был ужасно горд собой. Ещё бы! Высший маг не почувствовал его присутствия. Закинув руки за голову, Артём уставился на расписной потолок и стал представлять, как невидимкой подкрадётся к членам Совета и прихлопнет их, одного за другим. И, когда почти все ненавистные маги были повержены, сквозь пелену наступающего триумфа донеслись громкие всхлипы. "Чёрт! Да у меня ж принцесса до сих пор рыдает! Вот гадство!"
Маг пулей слетел с дивана и, подскочив к Станиславе, потряс её плечо.
— Нужно уходить!
— Куда? — сквозь слёзы спросила Хранительница и с грустью посмотрела в беспечное лицо Артёма.
— Как куда? На свободу! Я же говорил, что пришёл тебя спасать!
— Ты можешь вывести нас из дворца?
Стася подскочила к "спасателю" и вцепилась в его руку.
— Не только из дворца, но и с Острова! Мы отправимся в Лирию! Высшие маги защитят тебя, и всё такое.
— Хорошо, забираем Диму и уходим!
— Что?! Да ни за что!
Станислава выпустила его руку и, отвернувшись, безразлично произнесла:
— Тогда иди один. Я останусь с ним.
— Зачем тебе Дима? Он служит Олефиру! От тебя все отвернуться, если узнают... Зачем тебе проблемы?
Хранительница молчала, глядя куда-то в стену, и временной маг махнул рукой, признавая своё поражение.
— Хорошо, будь по-твоему. Сама потом пожалеешь!
— Идём! — тотчас оживилась Стася, но Артём покачал головой:
— Не спеши.
Он вытащил из кармана цепочку из серебристого металла, на которой болталась подвеска в виде прозрачной капли, и бережно положил её на пол.
