С этими словами король Годара вывалился в коридор и, насвистывая бравурный мотивчик, зашагал к своему кабинету...
Олефир явился в оранжерею около полудня. Пнул ученика ногой и приказал:
— Вставай!
Тяжело дыша, Артём поднялся и смиренно склонился перед хозяином. Он не понимал, почему магистр до сих пор злится на него, но с обречённой безропотностью ждал наказания. А безумие разрушительной волной раз за разом накатывало на мага.
Путешественник хмуро оглядел рваную одежду ученика, вздувшиеся, гноящиеся раны на лице и теле и вытащил из кармана ларнитовую полоску:
— Что ж, раз ты не умер, продолжим наши игры.
Артём не шелохнулся. Олефир защёлкнул ошейник на его шее, взял за руку, и они оказались в уютном каминном зале. Белые стены, лёгкие гипюровые занавеси на окнах, мягкая мебель пастельных тонов. И огромный, сложенный из розовато-коричневого мрамора камин.
Временной маг равнодушно взглянул на бывшую королеву Годара, восседающую в низком бархатном кресле, на четырёх офицеров вытянувшихся в струну у дверей и уткнулся взглядом в терракотовый ковёр под ногами. Артёму было всё равно, что будет дальше. Он потерял расположение любимого магистра, а, значит, жизнь лишилась смысла. "Остаётся лишь умереть", — тоскливо подумал временной маг, и, прочитав его мысли, Олефир раздражённо хмыкнул, но утешать ученика не стал. Уселся в кресло, напротив жены, побарабанил пальцами по подлокотнику и, прикрыв глаза, позвал:
"Дима!"
"Что?"
"Иди сюда!"
"Не дождёшься! Что бы ты ни делал, я не буду убивать тебя, дядя!"
"Неужели ты простил мне смерть Хранительницы?"
"Нет. Но убивать всё равно не буду!"
"Посмотрим!"
Олефир взглянул на гвардейцев:
— Вы знаете, что делать! — И перевёл глаза на Артёма: — Твой выход, чародей!
Временной маг всхлипнул, переступил с ноги на ногу и, зажмурившись, шагнул вперёд. Солдаты тотчас швырнули его на пол и, стараясь угодить повелителю, рьяно заработали ногами.
"Смотри, Дима. И не смей отворачиваться! Это ты избиваешь друга!"
"Чего ты ждёшь, Тёма? — закричал Дмитрий. — Ты — великолепный маг. Ты — Смерть. Ты сильнее магистра. Сними ошейник и иди ко мне!"
— Не могу! — завыл временной маг, силясь закрыться от яростных ударов.
"Сними ошейник, Тёма! Ты — Смерть! Тебе не нужен хозяин! Иди ко мне!"
"Он не придёт, — зло усмехнулся Олефир. — Он умрёт здесь и сейчас, если ты не выполнишь мой последний приказ. Убей меня!"
"Нет! — рявкнул Дима и вновь обратился к другу: — Сними ларнит! Смотри, как это делается!"
Он распахнул сознание, и Артём увидел, как Дмитрий снимает ларнит. И не только это! Сознания магов сплелись, и они ощутили чувства друг друга, как свои собственные. И безумный сын провидицы наконец узнал, кто все эти годы скрывался за маской надменного годарского принца и сколько мук причинял он Диме своими нападками и оскорблениями. Артём забыл о боли и гвардейцах, терзающих его плоть. Все его мысли и чаяния сосредоточились на маге, который любил и оберегал его более пятнадцати лет.
— Прости, я...
"Ты понял, как снять "кошмар магов"?" — взволнованно перебил его Дмитрий.
— Понял, — хрипло ответил временной маг, и Олефир схватился за голову:
"Дима! Зачем?!"
Вспышка оглушающей боли пронзила гвардейцев, изломала тела, под неестественными углами вывернула руки и ноги. Но сегодня кровожадный принц Камии не стал затягивать игру, и его мучители умерли за мгновение до того, как их обезображенные тела коснулись каменного пола. Даже не взглянув на трупы, Артём переместился к хозяину и абсолютно сумасшедшими глазами уставился ему в лицо:
— Ты солгал! Дима не бросал меня. Он любит меня. Он и тебя любит, магистр, поэтому не может убить. Но тебе зачем-то нужно умереть. И я выполню твой приказ. За Диму!
Временной маг дико расхохотался, обдав Олефира смрадом безумия, расправил плечи, и "кошмар магов" разлетелся по залу белыми брызгами осколков.
"Ты совершил самую большую ошибку в своей жизни, Дима. Ты не внял моей просьбе, и теперь вы обречены! И ты, и Тёма, и все ваши друзья! Но это твой выбор, мальчик, и я вынужден смириться с ним. Что ж, жребий брошен, и теперь ничего не изменить. Слушай мой последний приказ, Смерть: ни при каких обстоятельствах не пей из Источника! И не позволяй Артёму играть со Временем, пока он безумен! А теперь не мешай. Я хочу поговорить со своим чародеем! Камия!"
Блуждающий мир в мановение ока разорвал связь между учениками и исчез.
"Учитель..." — Дима бессильно откинулся в кресле и прикрыл ладонью глаза: он чувствовал, что сейчас Олефир был искренним, как никогда, но понять, что изменилось бы, явись он в Камию лично, не мог...
Бросив предупреждающий взгляд на бледную, как полотно, жену, Олефир откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе:
— Начинай, Тёма. Я жду.
Глаза временного мага сейчас же вспыхнули ледяным серебряным светом, словно только и ждали приказа магистра, а губы растянулись в игривой, радостной улыбке, при виде которой Алинор вжалась в кресло. Почти не дыша, женщина переводила испуганные глаза с мужа на его ученика и отказывалась верить в то, что станет свидетелем убийства.
А сумасшедший Смерть уже чувствовал себя на сцене: притопнул каблуками, как заправский танцор, взмахнул полами чёрного плаща и истерично хихикнул:
— Я вспомнил, каким был! Как тебе не стыдно, магистр? Ты убил светлого мальчика Тёму!
— Я сделал его Смертью. И ему понравилось! — Олефир широко улыбнулся. — А сейчас я преподам тебе последний урок, чародей. Ты вспомнил, каким был? Я покажу, каким ты стал! — И, вперив взгляд в ледяные серебряные глаза, маг, не торопясь, по ниточке, стал рвать связь "учитель-ученик".
Магические нити лопались, Смерть видел лица, искажённые ужасом и болью, чувствовал тёплую кровь на руках, а в ушах звучали дикие крики. Он шёл по трупам, и трупы всё не кончались и не кончались. Артём тонул в крови, захлёбывался ею. Его мутило. Только сейчас он до конца осознал, кем стал. Маг вскинул голову, убийственно спокойными глазами посмотрел на учителя и слегка поклонился:
— Спасибо за урок, магистр. Я — Смерть.
Артём плавно поднял руку, и над его ладонью закружился разноцветный шар. Олефир стиснул подлокотники кресла, подался вперёд и невероятно ласково произнёс:
— Играй, мой мальчик.
И Смерть повиновался: на правильных губах расцвела блаженная улыбка, искрящейся шар превратился в маленькую, сияющую всеми цветами радуги птичку, потом — в забавную серенькую мышку, умильно водящую носиком, затем — в пушистого котёнка, который, умывая мордочку лапкой, искоса поглядывал на Олефира.
— Я был одним, стал другим, но всё вместе гораздо потешнее. Ты не находишь, магистр? — лукаво промурлыкал Артём, но, в противовес весёлому голосу, ледяные глаза мага с благоговением и обожанием взирали на учителя.
— Ты замечательный Смерть, Тёма. Мне нравятся твои зверушки.
— И какая из них тебе нравится больше?
— Они все прекрасны. Заканчивай, чародей!
— Фас! — зажмурившись, пискнул Смерть, и по его щекам потекли хрустальные горькие слёзы.
Он не видел, как магические зверушки ринулись к лицу Олефира, как их маленькие коготки впились в кожу, и не слышал, как магистр скрипнул зубами, подавляя болезненный стон. Смерть очнулся лишь тогда, когда тишину каминного зала сотряс истошный крик Алинор. Открыв глаза, маг взглянул на бьющуюся в истерике женщину, перевёл взгляд на умирающего учителя и прерывисто прошептал:
— Ты права... Я увлёкся...
И тут Артёма затрясло. Он зашатался, как пьяный, то вскидывая, то опуская руку, и никак не мог решить, что делать: остановить убийство или довести его до конца. Да ещё душераздирающие крики Алинор беспрестанно сбивали с мысли.
— Заткнись!!!
Но женщина продолжала кричать, неотрывно глядя на кровавое месиво, в которое превращалось лицо её мужа — высшего мага, бывшего короля Годара, бывшего царя Лирии и нынешнего повелителя Камии.
"Прекрати истерику, Артём! — прозвучал в голове Смерти суровый голос Олефира. — Играй! А потом отправишь Алинор обратно под плиту! В Лайфгарме не должно остаться Хранительниц! Это важно, мальчик! От этого зависит жизнь Димы!"
— Да, магистр! Я выполню Ваш приказ! — в бездумном экстазе воскликнул Смерть, рухнул на колени, и безумие затопило каминный зал Ёсского замка. — Я счастлив служить Вам, мой господин!
Временной маг ликующе взвизгнул, растянулся на каменных плитах, кончиками пальцев коснулся сапог учителя, и Олефир умер.
— Олефир умер... — прошептал Дмитрий, и почувствовал, как внутри что-то оборвалось.
Из всей семьи в живых остались лишь он и Алинор, но маг откуда-то знал, что и мать не задержится в его жизни надолго. "Впрочем, какая разница?" — отрешённо подумал он и перенёсся в Зару. Опустился на ступени перед инмарским престолом, "выдернул", усадил рядом Ричарда с Валечкой и хмурым голосом сообщил:
— Сейчас придёт Тёма.
Друзья не успели ни о чём спросить: золочёные двери распахнулись, и в тронный зал вступил временной маг под руку с серой, как покойница, Алинор. Он подтащил безвольную женщину к возвышению, разжал пальцы и отвесил комичный поклон:
— Рад приветствовать вас, господа!
Ричард и Валечка встревожено переглянулись, а Дмитрий до боли сжал кулаки.
— Почему вы такие мрачные? Я же вернулся! — Временной маг поднялся на две ступени и, склонив голову к плечу, подмигнул землянину: — Выпьем за встречу?
Солнечный Друг побледнел, ощутив удушающий смрад безумия, нетвёрдой рукой вытащил из-под трона бурдюк с вином и рассеянно заозирался, силясь вспомнить, куда спрятал бокалы и кубки. Дмитрий бросил на Валю сочувственный взгляд и встал:
— Прекрати дурачиться, Тёма.
— Прости. — Временной маг отвёл взгляд: — Я люблю тебя, Дима.
— Я тоже люблю тебя.
Дмитрий шагнул к другу, обнял его, и Артём уткнулся лицом ему в плечо.
— Нам придётся расстаться.
— Не говори ерунды, Тёма!
Дима погладил спутанные пшеничные волосы, стремясь передать другу частичку своего спокойствия, но временной маг отстранился и протестующе замотал головой:
— Я убил магистра, и его смерть всегда будет стоять между нами...
— Ты ошибаешься.
— Нет! — Артём неожиданно исчез и возник рядом с Алинор. — Прощайте!
— Тёма!!! Нет!!!! — иступлёно заорал Дмитрий и, не задумываясь, ринулся за другом.
— Дима! — вскрикнули Валечка и Ричард, но их крик потонул в пустоте...
Артём, Алинор и Дмитрий стояли в разрушенном крыле Керонского замка, а над их головами нависала каменная плита. Словно отзвуки кошмара до Димы донеслись его собственные слова: "Прощай, мама", и, вздрогнув, он протянул руку к другу.
— Уходи, сын! — взвизгнула Алинор, мёртвой хваткой вцепившись в Артёма. — Он убил моего мужа и умрёт вместе со мной!
— Отпусти его, мама!
— Я не хочу твоей смерти, сынок, — сквозь слёзы простонала бывшая королева, — но убийца твоего учителя должен умереть!
— Дима! Уходи! Я не смогу долго удерживать Время!
Всеми силами Артём тормозил неумолимое движение плиты, давая другу возможность спастись.
— Слышал? Уходи, сын!
— Нет! — отрезал Дмитрий и попытался вырвать друга из железных объятий матери, но та лишь сильнее прижала к себе Артёма:
— Значит, ты умрёшь с нами!
— Только не это... — прошептал временной маг, умоляюще взглянул в глаза другу и вдруг обмяк, безвольно уронив голову на плечо королевы.
— Тёма!!!
Лишившись поддержки, плита начала медленно опускаться, и Дмитрий вскинул руку вверх, удерживая её.
— Отпусти его, мама! Пожалуйста!
— Ни за что!
Алинор рухнула на камни, увлекая временного мага за собой, вцепилась руками в его шею и стала душить, словно подозревала, что проклятый безумец уйдёт от возмездия, обманув и её, и смерть.
— Тёма!!!
Дмитрий в панике метнулся к другу, и гранитная плита снова устремилась вниз. Она почти коснулась тёмных волос, когда маг вырвал Артёма из рук матери и, прижав к себе, ринулся сквозь Время. Страх невосполнимой потери затмил разум, и Смерть не рассчитал сил — чудовищная ударная волна потрясла Зару, в секунду превратив столицу Инмара в руины...
Артём очнулся и вскочил, растеряно озираясь по сторонам. Над головой ярко светило оранжевое солнце, кругом, до самого горизонта, простирались руины, а среди них лежали трупы. Тысячи изувеченных, мёртвых тел. Стон горя и ужаса сорвался с губ кровожадного принца Камии: Дмитрий положил к его ногам не только свою жизнь, но и жизни Ричарда, Валечки и всех обитателей инмарской столицы.
— Зачем, Дима? Почему?
Артём, не мигая, смотрел на изуродованные тела, страшась узнать в одном из них друга. Время остановилось. Руины подёрнулись серым налётом, трупы скрыл ковёр мохнатого пепла, к оранжевому солнцу потянулась стальная пелена густых, беспросветных туч.
— Тёма! Почему, Тёма?
Временной маг обернулся и ошалело уставился на Солнечного Друга:
— Ты?
— Не сейчас, Тёма! — Валя схватил друга за плечи, встряхнул и, как в бреду, проговорил: — Я же люблю их! И ты! Мы не можем оставить всё, как есть!
— Ты жив? — ошеломлённо прошептал временной маг, не слишком вслушиваясь в слова землянина. — Но ведь Дима... Этого не может быть... Ты...
— Исправь всё, Тёма! Ты знаешь как. Ты можешь... — Валентин отпустил друга, отступил и продолжил повторять, раскачиваясь, как тонкое дерево под порывами ветра: — Исправь всё, Тёма. Ты знаешь как. Ты можешь...
Голос землянина обволакивал, ласкал, настаивал, в нём сквозила магия, неизвестная временному магу. И, сам не зная почему, Артём подчинился.
— Хорошо. Я сделаю, как ты хочешь.
Он поднял глаза к небу, резко вскинул руки, и Время двинулось вспять... Маг стирал день за днём, вбирая в себя Время, и бережно, словно великую драгоценность, нёс в памяти образы своих друзей. Артём желал увидеть их такими, какими запомнил: со всеми причудами и недостатками, мыслями и чаяниями. Временной поток бурлил и прогибался по воле мага, а Тёма, сияя сумасшедшей улыбкой и не особо задумываясь над последствиями, возвращался к Источнику, к тому моменту, когда все они последний раз были вместе. Он ступил на красные плиты, остановился перед рубиновой чашей, и, словно снятый с паузы кадр, в небо взметнулся факел красной воды...
Часть третья.
Глава 1.
Новое время.
— Наконец-то. Привет, брат, — машинально произнёс Олефир.
— Здравствуй, братик, — пробормотал Фёдор, и высшие маги отпрянули друг от друга, словно опасаясь подцепить заразу.
Мгновение над красными плитами висела тишина, ибо каждый из присутствующих пытался связать воедино два неоспоримых факта: они снова живы и всё помнят, несмотря на то, что от последних прожитых лет не осталось и следа.
— Я вернул тебя... — прошептал Артём и обессилено привалился к другу. — Я вернул всё, даже твою треклятую сестру, и теперь ты можешь построить своё будущее заново.
Дмитрий обнял временного мага, погладил спутанные пшеничные волосы и тихо шепнул:
— Только не бросай меня снова, Тёма. Я хочу, чтобы в моём будущем был ты.
