— Здорово, дружище! Куда путь держишь? — поинтересовался Валечка, окинув друга мутным нетрезвым взглядом.
— Я ищу Стасю.
— Флаг тебе в руки! Кстати, я видел её на кухне.
— Спасибо, — безразлично кивнул маг и зашагал дальше.
Раздался бой башенных часов. С первым ударом Смерть переместился к Хранительнице, взял её за руку, а со вторым ударом они уже стояли в трапезном зале.
— Ты опять всё испортил, Дима! — Стася кинулась на брата с кулаками: — Ты опять подглядывал!
— Нет. — Смерть перехватил её руки и бесстрастно сообщил: — Я не подглядывал. Мне сказал шут.
— Не смотри на меня так!
— Как?
— Мне страшно!
— Почему? Я не получал приказа убивать тебя.
— Твои глаза неживые!
— Оставь её! — Валечка ввалился в зал и бросился на защиту бывшей жены: — Как ты можешь? Ты же любил её? — кричал он, наступая на Смерть. — Ты всегда защищал её!
— Я не получал приказа убивать сестру, — повторил маг, разжал пальцы, и принцесса кинулась в объятья шута.
Валечка одной рукой обнял её, а другой показал Смерти кулак:
— Тронешь — убью!
— Нет, — качнул головой маг. — Ты не можешь убить меня.
— Ещё как могу! — с пьяной бравадой заявил Валентин. — И повод у меня есть! Ты убил Тё...
— Молчать! — рявкнул Олефир. — Все за стол! Ешьте!
Солнечный Друг и Хранительница бегом бросились на свои места. Смерть тоже перенёсся за стол, положил в рот печенье и вопросительно посмотрел на хозяина.
— Чего тебе?
— Вы недовольны мной. Объясните, что делать, и тогда у Вас не будет причин для недовольства, хозяин.
— Поговорим после завтрака!
Смерть кивнул и продолжил есть...
Встав вместе с оранжевым ясным солнцем, Ричард прогулялся по казарме, осторожно выяснил местные порядки, познакомился с сослуживцами и капитаном гвардейцев. Артём же, хоть и проснулся одновременно с другом, вставать не пожелал, так и валялся всё утро в постели, проклиная судьбу.
Инмарец вернулся довольным и удивлённым:
— Тебе повезло, Тёма. Служба годарского гвардейца проста и приятна. Это тебе не Зара! Там бы ты точно пропал, а здесь гвардейцы несут почётный караул возле Олефира, а в остальное время занимаются своими делами. Потрясающе! Видимо, король Годара целиком и полностью полагается на магию. Его армия — дань традициям. Она небоеспособна. Ладно, это не наши проблемы. — Принц уселся на кровать рядом с временным магом и хлопнул его по плечу: — Не кисни, Тёма. Всё в порядке, тем более что Кир и Изот в Керонском замке на особом положении. Они напрямую подчиняются Олефиру. Так что, когда мы ему понадобимся, он позовёт нас. А в остальное время, мы предоставлены сами себе. — Он снова хлопнул Артёма по плечу: — Ситуация складывается идеально! У нас полно времени, чтобы научить тебя сражаться. Станешь настоящим гвардейцем! — хохотнул инмарец и взъерошил ёжик тёмных жёстких волос. — Вставай, лежебока! Мы отправляемся к морю!
Временной маг нехотя откинул одеяло:
— К морю, так к морю...
Друзья взяли на конюшне лошадей и, беспрепятственно покинув город, поскакали к побережью. Артём вдыхал свежий осенний воздух, смотрел на круглые бело-серые холмы, золотисто-красные в свете утреннего солнышка сосны, и вскоре на его лицо вернулась беспечная мальчишеская улыбка, увидев которую Ричард с добродушным ехидством подумал: "Фиг, ты у меня забалуешь! Не позволю превратить учёбу в балаган! Станешь солдатом, как миленький!"
Среди редкого леса замелькали иссиня-чёрные скалы, и, пришпорив коней, друзья выехали на побережье Зеркального пролива. Артём вопросительно посмотрел на инмарца, но тот отвернулся и пустил коня вдоль берега. Временной маг фыркнул и поехал следом, любуясь прозрачно-бирюзовой гладью и бредущими по ней скалами-великанами. Принц остановил коня на маленьком пляже, скрытом от любопытных глаз полукруглой иссиня-чёрной грядой и зарослями орешника, спешился и, язвительно глядя на умиротворённое лицо партнёра, потёр руки:
— Приехали! Слезай и бери в руки меч!
Артём лениво потянулся:
— Брось, Ричи. Зачем мне махать мечом? Ты же сам сказал, что служба годарских гвардейцев легка и приятна. Я уже чувствую это...
Ни слова не говоря, Ричард сдернул друга с лошади, поставил на песок и вручил меч.
— Чуешь, чем пахнет?
Инмарец приставил к носу мага свой здоровенный кулак.
— Ты что, бить меня собрался?
— Ещё как!
— Ну, если тебе так необходимо поиздеваться надо мной...
— Тёма!
Временной маг отпрыгнул, выставил перед собой меч и зло произнёс:
— Ну, давай, бей!
Ричард ухмыльнулся, сделал обманный выпад, и через секунду Артём лежал, уткнувшись лицом в песок. Инмарец поставил ногу ему на спину и наставительно сообщил:
— Может, служба годарского гвардейца легка и приятна, но твоя служба, Тёма, будет тяжёлой и трудной!
Он убрал ногу, и Артём, отплёвываясь и чертыхаясь, поднялся на ноги:
— Сволочь! Пользуешься моей беспомощностью!
— Ты мне ещё спасибо скажешь!
Артём подхватил с песка меч и, бестолково размахивая им, ринулся на инмарца.
— Сейчас я тебе покажу! — в бешенстве крикнул он и снова оказался на песке.
— Обязательно покажешь, Тёма, но явно не сегодня! — Ричард подтолкнул к Артёму меч: — Продолжим!..
Смерть стоял посреди кабинета, словно выставленный напоказ экспонат, и смотрел в глаза хозяину. То, что Олефир копается в его сознании, мага не волновало: владельцу положено осматривать своё оружие, а, значит, всё шло правильно и естественно. И Смерть был спокоен и расслаблен, в отличие от путешественника, которого потрясли изменения в сознании ученика. Раньше, когда Дима становился Смертью, в его сознании мерцало множество белых пятен, а сейчас, когда личность Димы исчезла, сознание полыхало холодным белым огнём, в котором, то там, то тут, вспыхивали крошечные голубые искры. "Глупый мальчик... Как же ты собираешься вернуться? Неужели ты не понимаешь, какому искушению подвергаешь меня? Я могу приказать Смерти собрать искры воедино, и мой строптивый Дима вернётся, а могу заставить уничтожить их, и я получу идеальную машину смерти. — Олефир поморщился: — Но такая преданность мне не нужна! Ты перестал быть собой! А мне нужен мой Дима!.. Но и помогать тебе я не буду! Выберешься сам!.. Интересно, сколько времени это займёт?" Маг оторвал взгляд от сознания Смерти и укоризненно произнёс:
— Ты задаёшь чересчур много вопросов.
— Мне нужна информация, чтобы безукоризненно исполнять Ваши приказы.
— И что тебя волнует больше всего?
— Зачем я здесь?
— Чтобы служить мне.
— Хорошо. Что я должен делать?
— Для начала определимся с твоим статусом. — Олефир сел за стол и подпёр голову рукой: — Я объявлю тебя своим официальным наследником, принцем Годара, и ты будешь называть меня "папа".
— Хорошо, папа, — равнодушно кивнул Смерть.
— Теперь главное: ты должен выполнять приказы, не задавая вопросов и не раздумывая.
— Если я перестану думать, я не смогу действовать правильно.
— Значит, я буду отдавать такие приказы, что думать тебе не придётся!
— Я понял, папа.
— У тебя есть ещё вопросы?
— Вы запретили задавать вопросы, папа.
— Молодец. Вижу, ты действительно всё понял. Иди, навести сестру, — скучным голосом приказал Олефир. — Поиграйте. У вас здорово получается.
Смерть поклонился и перенёсся в покои Стаси. Хранительница тут же вскочила с пола, отбросив в сторону цветные карандаши и альбомный листок, и кинулась к брату:
— Привет! Ты пришёл поиграть?
Маг оглядел большую кровать под балдахином, украшенным бантиками и смешными зверушками, разбросанные на ковре игрушки, вазочки с конфетами. Его взгляд остановился на качающейся посреди комнаты деревянной лошадке.
— Комната молодой женщины должна выглядеть иначе.
— Ну, почему ты вечно всем недоволен?
— Здесь всё не так, как надо.
— А мне нравится!
— Ты взрослая женщина...
— А мама сказала, что я ещё ребёнок и должна играть, ни о чём не думая.
— Если ты перестанешь думать, ты не сможешь поступать правильно.
— О чём мне думать? Мне и так хорошо! Давай лучше играть!
— Я готов. Приказывай.
От удивления брови Хранительницы поползли вверх:
— Не хочу приказывать! Хочу играть!
— Игра — это приказ.
— Ты противный! Ты играешь по приказу! — капризно топнула ножкой принцесса. — А что ты сам любишь делать?
— Я делаю то, что мне приказывают.
— Тебе должно нравиться, то, что ты делаешь! Давай поиграем, как хочешь ты!
— Хорошо.
Смерть медленно повернул голову, и под его пристальным взглядом комната начала терять вызывающе-яркие краски, преображаясь в изысканно-строгий будуар. Стася, открыв рот, следила за творящимся на её глазах волшебством. Закончив с интерьером, маг посмотрел на сестру, и на ней появилось бледно-зелёное платье из тончайшего муслина с подхватом под грудью. В распущенных рыжих волосах засверкал серебряный обруч с изумрудом, а точёную шею украсило изумрудное колье тончайшей гномьей работы. Стася провела ладонью по струящейся материи, подбежала к зеркалу и счастливо взвизгнула:
— Здорово! Я похожа на маму! Я такая же красивая, как она!
— Теперь ты выглядишь правильно, как положено взрослой принцессе, — холодно произнёс Смерть, сел на диван, и в его руках появилась книга. — Мы будем читать. Это подобающее занятие для принцесс.
Стася послушно кивнула, устроилась рядом с ним и сложила руки на коленях. Смерть монотонно читал душещипательный роман о любви лирийской придворной дамы к бедному инмарскому воину, и принцесса заворожено внимала его бесцветному голосу. Но вскоре глаза её стали слипаться, а голова клониться к плечу. Бороться со сном не хотелось, и Хранительница свернулась калачиком, положила ладонь под щёку и, пробормотав: "Ты читай, братик, читай", уснула.
Смерть отложил книгу, аккуратно перенёс принцессу на кровать, укрыл одеялом и отправился в свою комнату. Он сел перед зеркалом, уставился на своё отражение и приказал:
— Искры.
В глубине белоснежных зрачков зажглись крохотные голубые точки. Смерть сосредоточился было на них, но тут в комнату ворвалась разъярённая королева. Подскочив к воспитаннику, Алинор глухо рыкнула и залепила ему пощёчину:
— Безмозглая тварь! Что ты сделал с моей дочерью?
— Я поступил согласно приказу. Хозяин хотел, чтобы я вылечил её, и я начал лечение, как только Хранительница перестала сопротивляться, — бесцветным голосом произнёс Смерть.
— Идиот! — завопила Алинор и снова ударила его по лицу: — Она должна оставаться ребёнком! Не смей вмешиваться, щенок!
— Я не могу выполнять два, взаимоисключающих друг друга приказа, — спокойно сказал маг. — И согласно приоритету буду выполнять приказ короля.
— Оставь его, любовь моя!
Алинор резко обернулась и с обидой взглянула на мужа:
— Ты отдал её мне, Фира, и только я должна решать, как ей выглядеть!
— Пойдём, дорогая, я всё тебе объясню.
Олефир обнял жену, и они исчезли, а Смерть повернулся к зеркалу и вновь уставился на своё отражение.
— Искры, — произнёс он, и голубые точки послушно засияли в белых зрачках. Маг сосредоточился на них, изгнав из сознания все мысли, поскольку хозяин запретил ему думать, и скоро перед глазами поплыли мутные расплывчатые картины, словно он впустил в своё сознание чужой разум. Силуэты людей, незнакомые пейзажи, здания. В голове Смерти зазвучали глухие далёкие голоса, но он не смог ни понять, ни узнать их. И вдруг сердце сжалось от боли. Но это была не физическая боль!
— Хватит!
Смерть повернулся к зеркалу спиной. "Что это было? — растерянно подумал он, и в старательно очищенный разум хлынули мысли. — Почему хозяин молчит о синих точках? Моё сознание распахнуто для него, и он видит всё, что со мной происходит. Он видит, что со мной что-то не так, и молчит. Почему?.. Чего он добивается? Почему он прямо не скажет мне об этом? Он запретил мне задавать вопросы. А я не могу искать ответы, не задавая вопросов. Он запретил мне думать. А я уже думаю. Почему он не останавливает меня? Я же нарушаю его приказ".
Смерть опустил голову и стал разглядывать свои руки: с ними тоже было что-то не так...
После завтрака, прихватив бутылку вина, Валечка отправился бродить по замку. Вчера он ухитрился перезнакомиться с огромным количеством придворных и слуг, и почти с каждым пропустил по рюмочке. Сегодня он планировал продолжить "общение" с народом, но стычка со Смертью выбила его из колеи. Валечке хотелось взять Диму за шкирку, потрясти его и прокричать в ухо: "Проснись, идиот! Тебя уже заставили убить Тёму и Ричарда! Что дальше? Так и будешь служишь их убийце?!" Но Олефир ясно дал понять, что не потерпит его разговоров со Смертью. А Валечка не хотел умирать. Он верил, что Дима очнётся и всё исправит. "Хотя вряд ли он воскресит Тёму и Ричи... Хотя... — Землянин вспомнил историю Лазаря, хлебнул вина и задумчиво почесал затылок. — Не знаю, на что способен этот странный субъект... А было бы здорово..." Солнечный Друг представил себе улыбающегося Артёма, серьёзного Ричарда, и боль утраты ножом полоснула по сердцу. Землянин снова глотнул вина и вывалился во двор. С ненавистью взглянув на мрачные стены замка, он аккуратно закупорил бутылку и отправился на конюшню. Валя решил рискнуть и пропустить обед: ему было больно смотреть в холодные глаза Смерти и наблюдать, как резвится девочка Стася. "Мне необходим тайм-аут, прежде чем я снова появлюсь перед светлыми очами Олефира! Если уж я не могу уйти совсем, хотя бы проедусь по окрестностям. Не убьют же меня за это, в самом деле! Я же не бегу!"
Договориться с конюхом стало делом нескольких минут. Работяга получил початую бутылку вина из личных запасов короля, а шут — спокойную гнедую кобылу по кличке Муха. Взобравшись в седло, Валя приветливо помахал караульным гвардейцам, выехал за ворота замка и отпустил поводья, предоставив лошади самой выбирать путь. Муха чинно прошла по мощёным улицам Керона, вышла за городские ворота, свернула с дороги и по еле видной тропинке направилась в лес. Валечка меланхолично смотрел по сторонам. Керон напомнил ему старый Вильнюс, а его окрестности — северную Европу: разлапистые сосны, круглые холмы, поросшие бело-серым пушистым мхом и низкорослым кустарником. Копыта лошади мягко ступали по жесткой густой траве, подёрнутой осенней желтизной, и полупьяный землянин начал клевать носом...
Разбудило его тихое ржание. Валя потёр глаза и с удивлением огляделся: Муха привезла его на побережье Зеркального пролива. Солнечный Друг обвёл глазами глубокую бухту с высокими крутыми берегами, острые иссиня-чёрные рифы, выступающие из зеленовато-голубой воды, и с наслаждением вдохнул бодрящий аромат моря.
— Сон алкоголика крепок, но краток! — ухмыльнулся он и вдруг услышал далёкий прерывистый звон.
Валечка задумчиво потёр нос, легонько дёрнул поводья и направил лошадь на любопытный, нехарактерный для лесной глуши звук. Петляя между утёсами, он почти вплотную подъехал к месту, откуда раздавался лязг мечей и мужские голоса, спешился и осторожно выглянул из-за скалы. Глазам предстала весьма занятная картина: на маленьком песчаном пляже сражались двое королевских гвардейцев, причём один из них явно превосходил в мастерстве другого. Более опытный товарищ то и дело останавливал поединок и что-то объяснял своему противнику, а тот виновато кивал, чесал затылок и с ненавистью косился на свой меч. "Как в королевскую гвардию попал недоучка? — озадаченно подумал Валечка и вгляделся в лица гвардейцев. — Да это же Кир и Изот!.."
