— Отлично.
Девушка отвернулась и на негнущихся ногах побрела к дверям, чувствуя себя раздавленной и оплёванной. Ей хотелось задать Стасе множество вопросов, чтобы понять, почему она пришла в столь озлобленное состояние, но разговаривать сейчас было бесполезно.
— Стоять! — неожиданно проревела Хранительница, и Маруся подпрыгнула на месте.
По спине пробежали мурашки, под ложечкой неприятно засосало — интуиция сигнализировала об опасности, однако девушка заставила себя обернуться и посмотреть в лицо разъярённой начальнице.
— Ты встречалась с моим братом, Маша?
— Нет.
— А если честно?
— Нет. Да и зачем мне, то есть ему?..
Станислава прищурилась, настороженно оглядела Марусю с головы до ног и погрозила ей пальцем:
— Я знаю, почему ты твердила о том, чтобы я вернулась к брату! Вы в сговоре! Что он пообещал тебе за содействие, тварь?
Фёдор с изумлением посмотрел на дочь и на всякий случай принюхался. Запаха безумия не ощущалось, и всё же дочь явно была не в себе. "Побочный эффект заклинания? Или она потихоньку сходит с ума? Пожалуй, стоит поторопиться". Экспериментатор недовольно повёл бровями и посмотрел на смущённую Марусю: девушку явно озадачило заявление Станиславы, и она тщетно пыталась подобрать слова для ответа.
— Какая разница, что их связывает, дочка?
Хранительница обернулась и возмущённо взглянула на отца:
— По-твоему, я должна простить предательство?
— Как ты можешь так говорить? — возмутилась Маруся. — Я была тебе верной подругой. Мы столько сделали вместе.
— Заткнись!
Станислава развернулась и вскинула кулак, словно намереваясь ударить подругу, но не ударила. Покраснела, наклонилась вперёд, будто собралась бодаться и обвиняюще наставила палец на Марусю:
— Ты — двуличная дрянь! Сама — мышь-тихоня, даже любовника нет, а меня в постель к брату толкала! Как же я сразу не поняла?! Вы всё спланировали! — Стася шагнула к подруге и вцепилась в отвороты её пиджака. — Что он тебе обещал? Деньги? Власть?
— Ни-че-го. Я не знакома с твоим братом.
— Врёшь!
Хранительница позеленела от ярости и наотмашь ударила девушке по лицу. Маруся покачнулась, но Стася удержала её от падения, а потом с силой толкнула в руки отца:
— Я хочу, чтобы она заплатила за предательство!
— Хочешь, чтобы я убил её? — обескуражено вскрикнул высший маг, прижимая Марусю к себе. — Но я же не убийца!
— Плевать! Она должна заплатить за предательство! Все наши враги должны быть мертвы! И эта будет первой!
Экспериментатор нервно сглотнул, покосился на удивительно спокойную девушку и вновь посмотрел на дочь:
— Хорошо.
— Действуй, папа!
Хранительница машинально потянулась к Ключу, и Фёдор быстро зашептал заклинание, опасаясь, что магия артефакта заставит его убивать. "Я ещё не готов!" — истерично подумал маг, оттолкнул от себя Марусю, и она исчезла.
— Слава Богу! — тотчас расслабилась Стася. — Надеюсь, мало ей не покажется.
— Однозначно. — Экспериментатор выдавил доброжелательную улыбку и, пользуясь тем, что дочь перестала изрыгать яд, обнял её за плечи. — У тебя был тяжёлый день, дорогая. Воскрешение, поворот Времени, предательство брата, да ещё эта чертовка-секретарша.... Тебе надо отдохнуть.
Высший маг, будто вор, прокрался в сознание дочери и потянул за нити своего заклинания. Станислава вздрогнула, но тут же обняла отца за талию и умиротворённо улыбнулась:
— Ты прав, папа, отдохнуть мне не помешает.
Фёдор взмахом руки вернул гостиной первозданный вид, перенёс дочь в спальню и подтолкнул к кровати. Безропотно растянувшись на покрывале, Хранительница закрыла глаза и моментально уснула, а экспериментатор развалился в кресле, как по заказу возникшем у него за спиной, и, скрестив руки на груди, уставился на Лайфгарм: ему было важно понять, что за реальность сотворил временной маг и как действовать дальше.
Маруся стояла в огромном пустом зале: плотно задрапированные окна, на мрачных каменных стенах тускло пылают факелы, а прямо перед ней, на застланном коврами возвышении — высокий янтарный трон. "Керон..." — зачарованно подумала девушка и, сглотнув сухой комок, осторожно приблизилась к возвышению. Холодная, суровая атмосфера зала подавляла, заставляла трепетать и чувствовать собственную уязвимость. И, глядя на пустой трон, Маруся словно видела на нём грозного короля, спрашивающего, зачем она явилась. "И что я отвечу?.."
Тем временем лёгкий, но гулкий стук каблучков привлёк внимание гвардейцев, скучавших у дверей тронного зала. Бесшумно приоткрыв золочёную створу, они выпучили глаза на незнакомку, точнее, на её коленки, выглядывающие из-под бесстыдно короткой юбки. Несколько минут керонцы таращились на стройные икры, на изящный изгиб стопы, охваченный невообразимыми туфлями на высоких, тонких каблуках, на которых не то что ходить, стоять было сложно, а потом прикрыли дверь и переглянулись.
— Не похоже, что она званая гостья.
— И не маг!
— Тогда чего мы ждём?
Один из гвардейцев развернулся лицом к дверям и наставил на них копьё, а другой опрометью кинулся в караулку. Вскоре в коридоре появился капитан замковой стражи Донат в сопровождении отряда гвардейцев. Он велел караульному отойти, решительно распахнул двери тронного зала и, печатая шаг, направился к незнакомке.
Маруся обернулась и напряжённо уставилась на приближающихся солдат: орать, кричать и возмущаться было бессмысленно, и девушка решила вести себя тихо, надеясь, что постепенно всё как-нибудь утрясётся. "Может, Стася остынет, и скажет брату, что я не враг?.. Хотя, вряд ли..." Меж тем гвардейцы окружили иномирянку плотным кольцом, и капитан сурово поинтересовался:
— Кто Вы, мадам?
— Меня зовут Мария.
— Что Вы делаете в тронном зале Керонского замка, мадам Мария?
— Я... — замялась девушка. — Жду аудиенции.
— Короля Олефира?
— Наверное...
— Как Вы оказались в тронном зале, мадам?
— Меня перенёс сюда Фёдор.
— Маг-экспериментатор? — нахмурился Донат. — В Годаре не любят высших магов, мадам. Так что, Вы выбрали неудачного покровителя.
Капитан подал гвардейцам знак, и они наставили пики на Марусю.
— Это ошибка! Я оказалась в Кероне случайно!
— Именем короля Годара Вы арестованы!
— За что?
— За шпионаж!
— Я не шпионка! Позвольте мне поговорить с Дмитрием, и всё прояснится. Клянусь!
Донат окинул девушку насмешливым взглядом:
— Что-что, а встречу со Смертью я Вам гарантирую, мадам. Уверен, Его высочество захочет лично разобраться с протеже экспериментатора.
— Я не протеже!
Но Донат не стал слушать оправдания иномирянки.
— Ведите её тоннелями, господа. Не будем нервировать керонцев столь вызывающим, откровенным нарядом.
Гвардейцы подвели пленницу к огромному гобелену, приподняли его, и Маруся увидела маленькую нишу, в которой темнела железная дверь. Капитан надавил на едва заметный выступ в стене и, толкнув дверь, скользнул в узкий проём:
— Следуйте за мной, мадам!
"Спокойно, Маша. Так или иначе, Диму ты увидишь!" — сказала себе девушка и шагнула во мрак потайного хода.
Оранжевое солнце медленно сползало за горизонт, и когда последний луч канул в сине-зелёные воды Южного моря, вместе с ним погасло холодное белое пламя Смерти. В мягком сумраке, словно вымытые, замерцали красные плиты, вспыхнула и погасла рубиновая чаша, и призрачный фонтан волшебной воды устремился к ночному небу, точно пытаясь коснуться просыпающихся звёзд.
Дмитрий опустился на колени рядом с другом, с удивительной нежностью коснулся пшеничных волос и позвал:
— Тёма.
— Спасибо, — хрипло выдохнул временной маг.
Шоколадные глаза распахнулись, и с Диминых губ сорвался горестный стон: друг смотрел не на него, а на своего любимого магистра. "Сейчас не время для разборок! — твёрдо сказал себе маг и тоже взглянул на Олефира. — Нужно понять, что натворил Артём, и только тогда решать, как себя вести и что делать!"
— Магистр... — Артём плавно поднялся на ноги и опустился на колени перед хозяином: — Я Ваш, магистр. Я буду служить Вам вечно.
— Молчи, чародей! — отмахнулся Олефир и поднял тяжёлый взгляд на племянника: — Как ты мог позволить безумному временному магу играть со Временем? Ты соображаешь, что он натворил? Он напрочь стёр два года в Лайфгарме! Он изменил реальность! Я старался обезопасить вас, а он одним взмахом перечеркнул все мои труды! Фёдор жив! Хранительница вернула Ключ и горит желанием мстить всем и вся! Высшие маги вернулись, и всё помнят! И я...
— Я тоже умер, — попытался оправдаться Дима. — Артём остался один, и...
— Значит, стоило мне уйти, ты погиб? Я так и знал! Ты не готов действовать самостоятельно, Дима! Слишком рано Хранительница рассорила нас.
— При чём здесь она? Это Фёдор...
— Да, плевать мне на них обоих! — выпалил путешественник, подошёл к сидящему на земле племяннику и требовательно посмотрел ему в глаза: — Значит, так: с этой минуты ты снова становишься моим учеником. Будешь им до тех пор, пока не убьёшь меня. Ясно?
— Какого чёрта?! — заорал Ричард. — Дима! Почему ты позволяешь ему так разговаривать с тобой?
— Подожди, Ричи. Я хочу понять...
— Да что тут понимать? Он снова хочет сделать тебя рабом!
— Мне кажется, ты не прав, Ричи... — начал землянин, но инмарец оборвал его:
— Не лезь, Валя! Так что, Дима, вернёшься к хозяину?
Дмитрий растерянно посмотрел на замершего в радостном предвкушении Артёма. "Мы будем вместе служить магистру!" — мысленно ликовал временной маг, ни на йоту не сомневаясь, какое решение примет друг.
— Прислушайся к Тёме, племянничек. Он хоть и не в себе, но порой мыслит очень здраво!
Дима оторвал взгляд от пшеничной макушки друга и посмотрел на Олефира:
— Сначала объясни, почему я должен убить тебя, дядя?
— Чтобы вы остались в живых, идиот! Твоё упрямство всем выйдет боком, Дима. Почему ты не можешь довериться мне и сделать так, как я прошу?
— А мои друзья? — Дмитрий указал на Ричарда и Валечку. — И Стася... Заклинание Фёдора растворилось в её сознании. Я должен что-то предпринять, иначе она всегда будет ненавидеть меня.
— Ты должен убить меня! Отправимся в Ёсс и там...
— Нет... Пока не пойму, в чём подвох.
— Сделай это! Только так ты изменишь будущее! Если ты действительно хочешь сохранить жизнь себе и друзьям, то...
Путешественник не договорил: рубиновая чаша полыхнула кроваво-красным огнём, и на мага обрушился поток волшебной воды.
— Не я твой враг, Дима... — простонал Олефир и растворился в рубиновом пламени.
— Магистр!!! — завизжал временной маг.
— Учитель!!! — одновременно с ним заорал Дима, и две чёрные молнии врезались в рубиновую чашу.
Оглушительный вой сотряс мир. Валечка и Ричард упали на стремительно темнеющие плиты и закрыли головы руками, а Смерти, не в силах успокоиться, продолжали осыпать Источник чёрными молниями. Рубиновая чаша треснула и развалилась на две половины. Кроваво-красный фонтан взметнулся в небо, фейерверком взорвался среди серых туч, и на мир пала тишина.
Опустив руки, Смерти молча уставились на разрушенный Источник. Ричард вскинул голову, взглянул на расколотую чашу и тихонько присвистнул:
— Ну и дела...
— Как сажа бела, — буркнул Валечка, поднимаясь на ноги. — Что делать-то будем?
Он ещё не договорил, а временной маг взвыл, рухнул на колени и стал биться головой о плиты:
— Магистр! Магистр! Магистр!
Дима попытался успокоить друга с помощью магии, но Артём защищался от неё как одержимый. И, опасаясь, что в запале временной маг начнёт сражаться в полную силу, Дмитрий рявкнул:
— Встать!
Маг знал, что это сработает, и, когда Артём вскочил и преданно уставился на него, ожидая приказа, болезненно скривился.
— Всё кончено. Магистр ушёл. Ты свободен, Тёма.
Временной маг с неестественным спокойствием выслушал друга и кивнул:
— Ты прав. Лайфгарм умер. Мы отомстили за смерть великого Олефира! Теперь мы свободны от скорбного долга, и будем жить, согласно заветам нашего учителя.
Ричард и Валечка непонимающе переглянулись, а Дима горестно взглянул на расколотую чашу и прошептал:
— Конечно, Тёма. И для начала вернёмся в Керон.
— Керон! Нас ждут великие дела! — исступлённо заорал Артём, взмахнул полами чёрного с серебром плаща, и лица друзей лизнул прохладный ночной ветер...
Глава 2.
Скорбь Смерти.
"Я дома", — подумал Дима, и сердце болезненно сжалось. Маг потеряно опустился на ступени перед троном, взмахом руки запечатал двери зала, чтобы керонцы не мешали скорбеть по безвременно ушедшему учителю, и посмотрел на друзей. Инмарец и землянин, чувствуя его траурное настроение, угрюмо молчали, зато временной маг, который дважды за день потерял любимого магистра, буквально захлёбывался удушающим смрадом безумия и готов был впасть в неистово-весёлое буйство. "Пусть", — угрюмо подумал маг, и в ту же секунду Артём истерично воскликнул:
— Сядь куда положено, Дима! Король ты или нет?
— Ты переигрываешь, Тёма.
— Да что ты понимаешь?! Умирая, магистр приказал мне играть. И я буду играть, как он завещал! А кто не хочет развлекаться со мной — не надо! И вообще, после временного скачка вы стали буками! — Артём повернулся к друзьям спиной и демонстративно направился к дверям: — Пойду, развеюсь. Давно мечтал заняться строительством и реконструкцией замков! Сейчас быстренько восстановлю то крыло, что ты разрушил, Дима, и сотворю в нём замечательный интерьерчик. Заодно и старушку Алинор, проведаю!
Дмитрий скрипнул зубами, переместился к другу и с размаха залепил ему пощёчину:
— Забудь о самоубийстве! Ты будешь жить!
— А я и не собирался умирать! — ощетинился временной маг. — Я только хотел посмотреть, что осталось от Алинор!
— Оставь мёртвых в покое!
— Почему?
— Я запрещаю!
— Да кто ты такой, чтобы запрещать мне?! — Артём преобразился: лицо его стало каменным, глаза — ледяными. — Хочешь стать хозяином Смерти? Не выйдет! У меня уже есть хозяин — великий магистр!
Взгляды магов скрестились, и воздух между ними завибрировал.
— Уймись, чародей!
Губы Артёма дрогнули, точно собираясь растянуться в улыбке, и он поспешно опустил глаза. Дима кисло оглядел поникшую фигуру друга, вернулся к трону и, сев на ступени, проворчал:
— Можешь не извиняться, Тёма.
Зло фыркнув, временной маг переместился в угол зала, шлёпнулся на возникший позади него стул и стал издали наблюдать за друзьями.
— Ему плохо, — прошептал Ричард, устраиваясь рядом с побратимом.
— Он справится. — Дима посмотрел на топчущегося у ступеней землянина и приглашающе махнул рукой: — Присоединяйся к нам, Солнечный Друг.
— Ох, ребята, как всё не просто, — вздохнул Валентин. — Что теперь будет?
— Теперь... — начал было маг и замолчал — в тронном зале появились Марфа и Арсений.
Увидев родителей, Артём аж подпрыгнул от радости.
— Привет! Вы как раз вовремя! А то с этими кислоидами, я чуть не умер от скуки! — прокричал он и расплылся в иступлённой улыбке. — Давайте веселиться!
