— Чем же?
— Подобные конно-рельсовые дороги в отличии от паровозных, более легки. Их можно достаточно без больших затруднений построить на всяких волоках или вместо шоссейного пути. А перевезти по ним можно существенно больше, чем в телегах. Больше и быстрее. Батеньков сейчас на Урале изыскивает, с твоего благословения, место для пути. Чтобы соединить Волгу и Обь, по первому времени, конно-рельсовой дорогой. Это позволит сделать Сибирь доступнее. А время придёт поменяем там рельсы и пустим паровоз.
— Есть такая большая разница в рельсах? Может лучше сразу положить рельсы годные для паровоза.
— Сейчас мы делаем рельсы чугунные. На не большом, в девять вёрст, пути за прошедший год поменяли более трёх десятков рельс. Чугун хрупкий. Железные рельсы мягки слишком. Но для конной дороги пойдут и железные, не такой уж большой груз тянут лошадки. Это гатчинский паровоз весит сам около десяти тонн и ещё тянет за собой до двадцати тележек. Такой вес железо замнёт. А лошадки дай-то бог тележку тонны две осилят. Этой зимой Мельников уже пробовал тянуть тележку с торфом лошадьми, а не паровозом. Я считаю, двухтонный груз парой лошадей можно тянуть.
— Вот как, сто двадцать пудов парой лошадей, — Николай Павлович остановился посреди дороги глядя на мостовую под ногами.
Он стоял и смотрел, иногда приговаривая: "сто двадцать". Это длилось уже больше минуты. Чернявский вышел вперёд в полном намерении остановить любого, осмелившегося потревожить императора, проезжая по дороге. Евагренкова с тем же намерением развернулась назад. А государь продолжал стоять и смотреть на мостовую. Наконец, он поднял взгляд в сторону Исаакия и пошёл вперёд. Проходя мимо Чернявского, коротко бросил: "Благодарю". Саша поспешил нагнать отца.
— Вот что, Александр, тебе следует начать строительство конно-рельсовой дороги в этом году.
— Я не готовился.
— Я знаю, но я хочу видеть её в работе. И ещё, ты намеривался возить людей. А я хочу видеть тележку перевозящую сто шестьдесят пудов полезного груза.
— М-м-м, может необходимо отдельно построить грузовую дорогу?
— Мне достаточно просто увидеть, хоть версту такой дороги. А в следующем году паровозный путь от Александровского до Царского проведёшь через Ижорские заводы.
— Слушаюсь. Потребуется много железа, людей...
— Вернёмся. К концу июня у меня должен быть план. К августу начнёшь стройку, к октябрю я хочу видеть хотя бы одну тележку, везущую версту сто шестьдесят пудов.
— Слушаюсь.
— Справишься? — внезапно остановился император и повернулся к сыну.
— Не справлюсь, но сделаю всё возможное, — как можно бодрее отрапортовал, вытянувшись смирно, великий князь.
— Ха-ха,— хохотнул Николай Павлович. — вот и посмотрим. Да, решение земского суда я прочитал и приговор смягчил, отдам их тебе на попечение.
— И имущество?
— И его, посмотрим, чего стоит твои идея с фондом. К тебе скоро придёт Карл Васильевич, будет интересоваться твоим мнением о церемонии коронации и о дунайских княжествах. Ты уж поясни свою задумку.
— Слушаюсь. А по церемонии, что мне сказать-то?
— А что думаешь?
— Всё славно придумано, один недостаток вижу.
— Какой?
— Слишком многое отдано на усмотрение поляков. Это было бы не плохо, если бы коронация была в полном соответствии с устоявшейся традицией. Но она такая первая. По недомыслию своему поляки непременно учудят чего-нибудь.
— Что значит многое?
— Ну вот... въезд в Варшаву, должно встречать восторженное население. А какие флаги над его головами должны развиваться? Какие гербы выставлены?
— А так не понятно. Герб утверждён ещё Александром Павловичем, флаг я утвердил в декабре.
— А в церемониале не написано, что это за флаги и гербы. Может даже Российские, но что-то подсказывает мне, что поляки наглядно покажут желание угодить своему монарху.
20 апреля 1829, Санкт-Петербург
* * *
Великий князь готовился к запланированной на этот вечер встрече с Мельниковым, выкладывая на бумагу наброски плана. В голове у него роились мысли перебивая друг друга и лишая возможности сконцентрироваться на задаче:
" .. Интересно, что же его так торкнуло? Неужели перевозка двух тонн груза так впечатлила его? Не может этого быть. Он, вот, Александровскую колонну поставить собрался, которую в двадцать первом веке отдельные фрики считают результатом вмешательства марсиан. Две тонны, это семечки... Ладно, нужно класть две петли. За реку не пойдём, пока мостов нет. Два больших полукруга будут чиновничьи. По ним развозим мелких чиновников к их работе. По одной дуге конка пойдёт с запада на восток, по другой вернётся с востока на запад. А две малые дуги будут купеческие. Их нужно провести через рынки Никольский, Сенной, Щукин и закончим на Кузнечном. Обратную дугу проведём через Ямской и вдоль Обводного. По малым дугам сразу надо заложить грузовые или грузопассажирские вагоны...вагоны... вагоны...
...Дело не простое. Но зачем он так торопит меня? Хочет посмотреть смогу ли я по щелчку пальцев сделать что-то? Или намерен посмотреть, как я облажаюсь? Или сто шестьдесят пудов, это что-то важное? А как его отвезти? Совершенно очевидно, что вагон надо делать на железной раме из двутавра. Но вот толщины нужно как-то опробовать, потому что я сейчас рассчитать не в состоянии. Хотя, если напрячься, учил же я сопромат и теормех,.. когда-то...
...Сейчас не стоит в это углубляться. А где же мне железа столько взять? Можно к папе обратиться. Дескать, постановка задачи должна сопровождаться выдачей компетенций и ресурсов. А может весь смысл в том, чтобы я справился сам или почти сам? Кончезёрский дай бог к осени хоть домну поставит. А до передела в сталь ему ещё год не меньше. Всякий типа Воткинск мне в этом году уже ничего не поставит. Сотни две километров рельс, это не десяток стальных чушек для стволов. Значит нужно здесь в Питере или в Олонецком округе набрать бросового железа и облагородить его до проката. Пусть подвижной состав пока будет в виде пары вагонов и всё, но рельсы придётся положить. А для лошадок надо всерьёз подумать о подшипниках. Полагаю, обычные бронзовые муфты скольжения окажутся недостаточны. В сторону шариковых подшипников даже думать страшно, а что-то в виде роликовых, но крайне примитивных, может и имеет смысл. Нагрузка не большая. Думается, вес вагона с грузом будет не больше трёх-четырёх тонн. Четыре недо-роликовых недо-подшипника должны выдержать. Пожалуй, Грейсон сможет их сделать. А за железом надо отправить Кларка. Он в олонецкой управе всех знает, договорится. А я, если надо, то в июне объеду всех лично. В ближайшие дни надо наведаться в городскую думу. Может именно в этом и есть смысл, научить меня...
... Ну ладно, рельсы... Хотя их сразу надо делать по трамвайному с жёлобом для реборда. Это облегчит вход в повороты и борьбу с наледью. В отличии от обычной железки здесь рельсы утоплены в полотно, а потому их будет активно заливать водой. А ещё эта торцевая мостовая, будет разбухать от влаги и защемлять рельсы. Так что жёлоб категорически необходим. А вот как сделать шпальную решётку. Деревянные шпалы в землю укапывать или заменить на железные межрельсовые стяжки? Железа не напастись, кроме того, стяжки усилие на грунт передают плохо, а город на болотине стоит. Сейчас придётся деревянные шпалы прятать в торцевой мостовой. И тут засада. Высота рельса в лучшем случае сантиметров десять. Хотелось бы ещё и железо сэкономить и сделать пять. Деревянный торец, лежащий поверх шпалы, также будет толщиной сантиметров пять. Расколется от первого же удара копытом. Очевидно, поверх шпалы придётся укладывать доску. В результате, всё покрытие будет представлять собой чередование досок и шашек, которые придётся стыковать друг с другом каждый метр. Это вам не сплошная полоса в мостовой которую знай себе клади. А ещё придётся найти людей. арестанты для работы в городе не годятся. Это на гатчинских торфяниках бежать некуда, а здесь в подворотню нырнул и ищи-свищи. Нужно нанимать или солдат задействовать. При строительстве этого Александрийского столпа, наверное, с две трети тягловой силы были солдаты. А я ещё павловские казармы не сдал, есть где разместиться...
... А может потому отец меня и торопит. К строительству этого циклопического монумента весьма неплохо бы иметь конку, причём именно грузовую. Хотя бы харчи строителям подвозить ежедневно. А значит одна из дуг должна пройти возле дворцовой. Но если о строительстве задуматься, то нужно сделать возможность сократить путь. От дворцовой сразу переходить на обратную дугу. Нужно рисовать маршрут и сегодня же согласовать его с отцом. Он должен видеть, что я немедленно приступил к работе. А главное после его согласования в городскую думу можно отрывать дверь с ноги. Сразу же под себя заберу деревянное мощение. Возможно, удастся заработать на городском подряде. Очевидно, потребуется купеческая помощь. А для этого нужно разведать..."
С такими мыслями великий князь достал с одной из библиотечных полок карту города. Вооружился карандашом и начал рисовать две петли будущей конки, исходящих из опытного завода.
"... Именно так. Здесь будет вокзал и от него на конке люди и грузы будут растекаться по городу. А малую петлю загнём и обопрём на станцию возле Александровского завода... Нет, далеко получается. Значит рано ещё. Так по Лиговку и звкруглим. А большую петлю вверх мимо верфей, по малой Морской, мимо адмиралтейства, вокруг штаба на миллионную. И так петляя, через конюшенную площадь, дальше у Смольного разворачиваем назад... Нет далеко и не к чему. По Конногвардейской и Слоновой выходим на Невский и добираемся до Большой Морской, по ней до Исаакия, и быстренько возвращаемся к вокзалу. А там, где одна конка огибает штаб, а другая идёт к ней навстречу по Невскому делаем перемычку и получим малую петельку для нужд будущей стройки. Так, так...
... И нужно продумать ветвление пути. Ещё и грузовые тележки надо бы отводить от основного пути для разгрузки, хотя бы в районе рынков. Обычные железнодорожные стрелки размещать не вариант, значит у тележек придётся делать переднюю поворотную ось, а заднюю наверно жёсткую. Всё же тележка короче современного трамвая должна вписываться в поворот и при неподвижной задней оси. А насколько короче? Сейчас мы грузим торф поддонами метр на метр, укладывая брикеты высотой около полутора метров. На такой поддон получается нагрузка около тонны. Тогда обычная тележка должна вмещать два поддона. А следовательно её длина чуть больше двух метров. А между осями расстояние около полутора метра. Специально для государя нужно будет сделать тележки на три поддона, а это три метра, тоже не много. А пассажирские? Две тонны людей, грубо, двадцать пять человек. Пусть восемь на крыше едет. остаётся по восемь рассадить на лавках вдоль окон. Ширину сиденья возьмём шестьдесят сантиметров. получаем не более пяти метров без учёта оконечных площадок. тогда между осями можно сделать около двух метров. Надо бы посчитать выворот заднего колеса при повороте. Да и поворот передней оси если её подсоединить к центральному дышлу. Это позволит прикинуть радиус поворота. При ширине жёлоба один дюйм..."
— Ваше Высочество, — прервала размышления Евагренкова, — к вам граф Нессельроде и тайный советник Дашков.
— Пригласите.
Если с Нессельроде великий князь был хорошо знаком, то Дашкова видел впервые. Не высокий и худощавый человек в движениях которого чувствовалась энергия, войдя в библиотеку, он быстро окинул её взглядом и без малейшего стеснения принялся рассматривать великого князя.
— Здравствуйте, господа. — поспешил первым поприветствовать старших Саша.
— Здравствуйте Ваше Императорское Высочество, — ответил Нессельроде, — дозвольте представить вам товарища министра юстисии тайного советника Дмитрия Васильевича Дашкова.
— Здравствуйте, Ваше Императорское Высочество, — склонил голову Дашков.
— К чему такие церемонии. Я рад видеть вас, господа. Вы угадали время. Я как раз собирался пить чай с выборгскими кренделями. Надеюсь, вы разделите со мной это приятное времяпрепровождение, — не дожидаясь ответа, великий князь распорядился: — Харитина Герасимовна, укажите о чае.
— Что скашете о церемониале? — ожидая пока накроют стол, поинтересовался Нессельроде.
— Весьма торжественный.
— Но у вас наверняка есть замечания.
— Только из самых общих соображений. Я полагаю, что он недостаточно подробен. Если бы дело касалось традиционной коронации, непрописанные мелочи выполнялись надлежаще чисто в силу привычки, сложившейся ранее. Но такая коронация проводится впервые и несколько опрометчиво полагаться свободное соображение людей в этом вопросе.
— А мне представляется, что излишняя мелочность не позволит народу более искренне и с большим размахом проявить свой восторг, — отметил Дашков.
— Я рад, что вы так уверены в польском народе. Но мне в Польше быть не доводилось, потому я осторожен в суждениях и полагаюсь на старую армейскую мудрость. Если нужно чтобы рота пела песню, необходим запевала. Так и здесь, ликование народа должно быть организовано, только тогда можно быть уверенным в благостности происходящего. Особенно, когда народ не имеет должной привычки.
— Вы полагаете, что предписаниями можно привить народу новое? — усмехнулся Дашков.
— За редкими исключениями нельзя, но я и не думаю, что церемониал коронации имеет целью укоренение новых привычек.
— Но само изменение народных нравов вы полагаете возможным?
— Хм, изменение таких нравов происходит всякое мгновение, — усмехнувшись, великий князь, не дожидаясь когда чай разольют по чашкам, отломил кусок кренделя и надкусил его. — Именно в следствии этих изменений мы уже не таковы, какими были наши предки до Владимира-крестителя. Вы, наверно, собирались спросить меня о возможности правительства влиять на народные нравы?
