Великий князь посмотрел на часы и тут же перевёл разговор в иное русло:
— Итак, господа, вам всем розданы мои рекомендации. Прошу вас исполнять мои поручения, помогая друг другу для пользы дела. Господин Вельяшев ответственен за выделение требуемых сумм. Господин Евдокимов за работы по строительству дороги. На Грудове порядок среди рабочих. Господин Мельников ответственен за надлежащее техническое исполнение дороги. На этом всё. Я крайне тороплюсь, но если что-то непонятно сейчас, дозволяю спросить. Есть вопросы?
25 апреля 1829, Батово
* * *
С восьми часов они гнали коней переменным аллюром, чередуя рысь и шаг каждые десять минут. И делая перерывы каждый час. Великий князь на каждой остановке справлялся о состоянии коней в упряжках, полагая, что верховые кони привычные к такому походу не нуждаются в его особом внимании. К полудню въехали в Батово.
— Здравия желаю, ваше высочество, — встретил своего патрона управляющий Тис.
— Здравствуйте, Эдвард Антонович, Мы свернули с тракта, чтобы сделать большой привал. Я направляюсь в Варшаву следом за государем и полагаю вам доставит удовольствие передать, через пана Вжосека, известие о себе. Пока лошади отдыхают у вас есть время, прошу не тратьте его на меня. Через два часа мы направимся дальше.
— Благодарю, вас, ваше высочество, что вспомнили о своём польском управляющем.
— Это лишнее, — улыбнулся великий князь. — Я проезжал мимо и было бы глупо не заехать в своё поместье. Однако, вы напрасно тратите время, идите напишите хотя бы письмо.
— Благодарю, — изобразив лёгкий поклон, Тис удалился.
Великий князь поспешил к распряжённым из фур лошадям. Надлежало внимательно осмотреть их и заранее выявить образующиеся потёртости от упряжи. Впрочем, Саша не мнил себя ветеринаром, его заботой было демонстрация наблюдения за людьми, чтобы они не смотря на усталость блюли лошадей надлежаще. В то время как кухня, маня соблазнительными запахами, готовилась к раздаче еды.
25 апреля 1829, Ящера
* * *
К пяти добрались до Ящеры, деревеньки на два десятка дворов. Небольшое чиновничье войско, представленное этапной инвалидной командой и почтой суетливо готовилось к встрече государя. Поезд великого князя стремительно миновал деревню и разместился на пустыре между ней и Никольским стеклянным заводом. Фуры расставили по кругу, не отгораживая, в силу их малого числа, но обозначая место будущего лагеря. Кухня при этом стала дальше всего от дороги и ближе к речушке Ящере. Первым делом, все, кроме четверых из поварского отделениях, занялись лошадьми. Совершенно недопустимо было в самом начале пути потерять тягловую скотину. Это не было катастрофично, поскольку маршрут был проложен через обжитые земли и можно было рассчитывать на замену, но великий князь намеревался этот десятидневный путь преодолеть на своих лошадях. Это был для него своеобразный эксперимент по переброске малого кавалерийского отряда без заводных и подменных лошадей. По распорядку, поезд императрицы должен был преодолевать около восьмидесяти вёрст за день, останавливаясь на ночлег примерно к семи вечера. Поезд государя и вовсе двигался без задержек, до Динабурга. Наследник, формально находясь в составе второго отделения поезда, намеревался получить собственные достижения, в частности по обустройству лагеря. Проезжая деревню великому князю стало совершенно очевидно, что императрице найдут место для ночлега, но её приближённым придётся пострадать. Что же до кучеров то им предстоит спать скорее всего прямо на козлах, потому что хорошо разместить такую толпу народа в Ящере просто невозможно.
— А у нас будут шатры, каждому кровать и тёплая каша, — неизвестно зачем произнёс великий князь, сняв с Бурана седло и окидывая взглядом пока ещё даже не начинавший строиться палаточный лагерь.
Минут через пятнадцать, когда все лошади были распряжены, появилась возможность распределить людей на разные работы. Трёх казаков поставили в караул взамен поваров-дознавателей, стоявших в охранении с самого начала. Половина отряда продолжила заботиться о лошадях, а остальные приступили к постройке лагеря. План был подготовлен заранее. Внутри круга из повозок предполагалось разместить девять шатров почти квадратным три на три построением. Между вторым и третьим рядом проходила центральная улица. Первый ряд был развёрнут входами наружу, таким образом удалось скомпоновать шатры в две плотные группы. Внутри их передвижение между шатрами затруднялось многочисленными пересекающимися оттяжками. Великий князь внимательно наблюдал за постановкой своего шатра, находившегося в центре лагеря.
Чернявский с двумя гусарами, расстелил полотно шатра, а сверху, отложив в сторону полотно воздушного клапана, тент. Затем последовательно собрал их до середины. Несущая конструкция представляла собой пирамиду из четырёх составных направляющих, скрепляемых друг с другом поперечинами. Первая часть направляющей была саженной длины. Четыре такие части составили шалашиком. Вложили между ними деревянную шайбу диаметром около двух футов с прорезями для направляющих и отверстием в середине. Через отверстие пропустили верёвку зажав шайбу нагелями, закреплёнными узлами, и временно, подтянув как можно выше, примотали к верхушке. Отступив сверху около трёх футов, вставили между направляющими крестовину, надёжно закрепляя шесты верёвкой. Затем, отвязав шайбу и уложив её на перекрестье, нахлобучили на острие пирамиды деревянную крышку в которой по центру уже торчало кольцо, стянув тем самым её верхушку. Крышка сажалась плотно, пришлось подколачивать её и направляющие. Получилась достаточно устойчивая четырёхгранная пирамидка двухметровой высоты. Прикреплённую к шайбе с прорезями верёвку пропустили через кольцо в крышке и через отверстие в шайбе сбросили вниз. После на каркас надели основное полотно шатра. В центре полотнища было обшитое верёвкой отверстие, в которое впустили вершину пирамидки. От центра отходило восемь пришитых к полотнищу верёвок, которые потом становились оттяжками. Чернявский поправил покрытие шатра так чтобы вход располагался как надо, собрал пока что лишнее полотно в складки вокруг пирамиды из каркасных жердей. Его помощник протянул ему полотняную крышку воздушного клапана с пришитыми к ней палками, отходящими от центра к краю. Крышку надели на пирамидку. палки клапана легли по скату шатра. Чернявский нащупал свисающую внутри верёвку от деревянной шайбы и потянул. Шайба поползла вверх, подпирая палки и поднимая крышку клапана. Когда верёвка была отпущена, под тяжестью клапанной крышки шайба вернулась на крестовину. Удовлетворённо кивнув, Чернявский приступил к закреплению верхнего тента. В центре этого полотнища был пришит небольшой тканевый стакан, который надели на верхнюю крышку и затянули шнурком. Так тент оказался закреплён на верхушке шатра. Собрав полотнища, так чтобы они не мешали, Чернявский обнажил низ каркасах. Вместе с помощниками он начал наклонять конструкцию так чтобы появилась возможность насадить на конец шеста пол усаженное удлинение. Так, покачиваясь из стороны в сторону макушка шатра стала расти ввысь. Наконец шатёр вырос до трёх саженней. Примерно на двухметровой от земли высоте были закреплены верёвкой дополнительные распорки между несущими шестами. Только теперь они распологались по кругу, а не крестом. Настало время закреплять оттяжки. Сначала средние, придающие шатру объём необходимый для десятка человек, затем нижние для крепления полотна к земле. Последними были относимые дальше всех оттяжки тента, чтобы он не касался полотна шатра.
Бормоча под нос: "... Позади всех, жив здоров, идёт Вова Сидоров...", великий князь взял из фуры лопату и две широкие доски и поспешил к Чернявскому.
— Фома Иванович, не плохо было бы и великому князю поработать, — заявил Саша.
— Хорошо, — кивнул Чернявский, принимая из рук помощника кирку.
Так вдвоём они вырыли круглую яму под очаг и выходящую за пределы шатра канаву для подвода воздуха к очагу. Землю Саша выносил наружу и присыпал ею низ шатра. В канаву уложили доски как перекрытие и засыпали их землёй, предусмотрительно сделав два отверстия для забора воздуха. Один снаружи, а другой изнутри шатра. Над очагом Чернявский установил собранный из двух чугунных долей цилиндр к ней также предусматривалась решётка, накрывающая конструкцию сверху. Пока помощники собирали из привезённых брусьев и верёвок невысокие топчаны, Чернявский с великим князем направились окапывать шатёр водосборной канавкой.
Пол восьмого сидя на подножке своего ландо, великий князь хлебал из походного котелка тёплую кашу и наблюдал, как Ильин сопровождал Евагренкову к крайнему дому, где они должны были встать на постой на ночь. Это позволило ему первому в лагере заметить, как к почтовой станции подкатило множество экипажей. И деревня разом наводнилась военными.
— Караул не спать! — Крикнул великий князь, — Государь! Сразу после ужина готовим лагерь к инспекции! Раздайте чай!
Тем временем от почтовой станции отъехало два всадника. Это был император и Бенкендорф. Они приблизились к лагерю, и предупреждённый караульный скинул с плеча карабин и крикнул:
— Стой кто идёт!
— Император Всероссийский Николай Павлович! — С усмешкой ответил государь.
— Стой на месте! Жди офицера! — крикнул караульный и дважды дунул в свисток.
Из-за ближайшего шатра мгновенно выскочил унтер-офицер лейб-гвардии гусарского полка и побежал к государю.
Когда все формальности были окончены, Николай Павлович подошёл к сыну.
— Здравствуй, угостишь с дороги, пока нам меняют лошадей?
— Здравия желаю, непременно, — великий князь обернулся к Чернявскому, — Два котелка с кашей!
— Слушаюсь! — Чернявский опрометью бросился к кухне.
Великий князь рассчитывал, что с императором будет человек десять, потому необходимое количество порций было предусмотрено заранее. Тем не менее без небольшой накладки не обошлось. Повар, решил подбросить немного дров в печь и ушёл за ними. Пока Чернявский возился возле кухни, государь успел зайти в ближайший шатёр. В очаге уже во всю горел огонь. На перекладинах развешена одежда. Сёдла и сбруя сложены справа от входа. Дежурный, сидя на краю топчана, готовил дрова к закладке в очаг. Увидев государя, он встал смирно.
— Уютно. -коротко бросил государь и сел на ближайший топчан.
Потом он лёг на него. Верёвки, прикрытые брошенной на них шинелью, скрипнули и продавились под телом императора.
— Александр Христофорович, попробуй.
Бенкендорф занял соседний топчан.
— Тяжело наверно таскать с собой всё это на походе? — поинтересовался главный жандарм.
— Лежак весит двадцать пять фунтов. к шатру полагается таких девять. В итоге шатёр вместе с лежаками, очагом и всем остальным весит около двух десятков пудов. На солдата не погрузишь, но в обозе везти можно. Кроме того, я уже обдумываю вариант на восемнадцать человек. Он будет не многим тяжелее.
29 апреля 1829, Динабург
* * *
Государь встретил императрицу и наследника, не доезжая пяти вёрст до Динабурга, и они вместе въехали в город. Обретя опыт стоянок в Дубровне, Острове и Люцене, лагерь за Динабургом разбили примерно за час. Николай Павлович, наблюдавший за обустройством конвоя на месте, удовлетворённо кивнул сыну:
— Справные у тебя молодцы.
— Стараются угодить вашему величеству.
— Молодцы, но с ужином предлагаю тебе погодить. Нас ожидает комендант генерал-майор Гельвиг, тебе будет полезно осмотреть крепость.
— С удовольствием, — кивнул великий князь.
Втроём с Мердером они устроились в дормезе. Чернявский, предусмотрительно задержавшийся с рассёдлыванием лошади, сопровождал их верхом. У выходящих к мосту через реку Никольских ворот их встретил комендант и инжинер-полковник Гермерштедт. Государь, оставив слева арсенал, направился в сторону Михайловских ворот обходить бастионы. Великий князь, окинув взглядом оставшийся за спиной мост и предмостовое укрепление на том берегу, поспешил за отцом. Николай Павлович въедливо расспрашивал коменданта и инженера о крепости, по долгу присматривался к стоящим на карауле солдатам, несколько раз поколупал пальцем свежую побелку стен. Следующий за ним наследник наблюдал за происходящим слегка отстранённо. Видя некую отрешённость воспитанника, Мердер решил его развлечь:
— Эта крепость была создана чтобы защитить Санкт-Петербург от Наполеона.
— Получилось?
— Гарнизон держался героически. Дело было так, тридцатого июня поисковые группы французской кавалерии подошли к крепости. А первого уже заговорили крепостные пушки, отбивая атаки конных егерей на наши форпосты...
— А когда она была построена?
— Первый камень заложили в десятом году и предполагалось, что к двенадцатому стройку закончат, но не успели. Ко времени вторжения в крепости было лишь около восьмидесяти пушек полностью закончено только предмостовое укрепление, а на правом берегу глассис главного вала. Все внутренние строения были ещё деревянными.
— И удалось удержаться? Сколько же французов пыталось взять крепость?
— Наших войск было десять батальонов, четыре эскадрона гусар и три пионерные роты, всего около двух с половиной тысяч. К осаде приступил корпус Удино размером около двадцати четырёх тысяч штыков.
— И как же так получилось, что французам не удалось взять недостроенную крепость? — усмехнулся великий князь.
— Дело в том, что корпус подходил к крепости частями по дороге от Друи. И если первого с попытки захватить предмостное укрепление начался штурм, то четвёртого по приказу Наполеона французы уже отошли от крепости. В результате в боях участвовало из всей бригады чуть больше трёх полков без артиллерии. Атаки французов были не подготовлены должным образом.
— Неужели крепость выстояла?
— Так сложно заключить. Дело в том, что третьего числа взорвался крепостной пороховой погреб и русское командование решило сжечь и взорвать постройки и оставить крепость. Потому двадцатого французы взяли Динабург без боя.
— Так получается, этой крепости так и не довелось исполнить своего назначения с момента постройки и по настоящий день, — заключил великий князь. — ведь пока не довелось остановить врага у её стен.
1 мая 1829, Мариамполь
* * *
После Динабурга отделения снова разъехались. Государь направился на Брест-Литовск, а императрица с наследником через Вилькомир на Мариамполь. В Вилькомир конвой великого князя вступал уже под развёрнутыми знамёнами Царства Польского.
Мариамполь был довольно большим городком на две тысячи жителей, в котором всего лишь несколько домов, стоящих на центральной площади, были каменными. Остальные дома деревянные и ветхие. Во всяком польском городке, а иногда и в крупном селе, имелась почтовая станция с парой жандармов при них. А в таких городах размещалась целая жандармская команда из одного обер-офицера, двух унтеров и восьми рядовых. Именно такую жандармскую команду и приметил великий князь, проезжая через Мариамполь. По заведённому обычаю он проехал город на сквозь и на окраине принялся обустраивать стоянку. Оставив команду саму справляться с лагерными трудностями, великий князь в сопровождении Мердера и трёх гусар вернулся в город, встречающий немного отставшее отделение императрицы. Конвой наследника миновал город на лёгкой рыси и обыватели не готовые к такой стремительности не успели выказать всего своего верноподданического восторга. Императрица въезжала в городок медленным шагом и была надлежаще встречена ликующими толпами. Вслушиваясь в неспешно нарастающий гул толпы, великий князь направился к центральной площади. Польские городки, существенно отличающиеся от русских не столько архитектурой, сколько поведением жителей, уже который день побуждали в Саше интерес поговорить с поляками. И вот, сегодня оказалось вполне возможным вырвать пару часов для самостоятельного осмотра городка. Немного не дойдя до площади, он заметил слева в переулке десяток людей и свернул к ним. Сразу пропали вывешенные в окнах красно-белые флажки, которые раздражали великого князя с самого пересечения польской границы. Вот и в левом проулочке обозначилась какая-то куча хлама, но Саша двигался прямо к людям. Аборигены завидев представительных мужчин в гусарской форме попытались расползтись по своим углам, но ещё издали великий князь подал голос:
